Глава 18
Кузнец Джеймс

Это была долгая ночь. Я попытался уснуть, надеясь хоть ненадолго забыть обо всем, что произошло. Безрезультатно. В конце концов я вернулся на зубчатую стену и стал ждать восхода.

Похоже, я был в безопасности. Мост поднят, брешь в стене заделана, и ламии не подпустят ни Маулдхиллов, ни Малкинов, если те попытаются проникнуть в башню через туннели. Однако меня очень волновало состояние Джека.

Вот если бы доставить его вместе с семьей сюда, в крепость… Не исключено, что какое-нибудь снадобье из первого маминого сундука поможет ему. Мне хотелось увидеться и с Ведьмаком — предостеречь его насчет Вюрмальд, рассказать обо всем. Однако еще сильнее было желание поговорить с Алисой. Она знает, где я, и, если последние новости достигли ее ушей, вполне может вернуться. И в травах она разбирается — вдруг найдет среди них те, от которых Джеку будет толк. Снаружи опасно, но я понимал: если Алиса не появится в течение дня, придется выйти и отправиться на поиски.

Солнце поднялось в ясное, без единого облачка, небо. Утро тянулось медленно, но если не считать ворон и изредка мелькавших вдали оленей и кроликов, на луговине между лесом и крепостью не наблюдалось никакого движения. В некотором роде я стал, выражаясь поэтическим языком, «повелителем замка», но это ничего не значило. Я был одинок, напуган и совершенно не представлял, каким образом вернуться к нормальной жизни. Вдруг судья Ноуэлл явится сюда и потребует, чтобы я сдался? И что он сделает, если я откажусь? Приведет констебля и снова начнет осаду крепости?

К полудню голод заставил меня вернуться в жилое помещение. Огонь еще тлел, я подбросил дров и запек на завтрак картошку. Я вытаскивал ее прямо из огня и кусал, обжигая руки и рот. Но оно того стоило — такой вкусной оказалась пища. Только тут до меня дошло, как мало я ел с тех пор, как пришел на Пендл.

Отыскав в углу посох, я посидел, держа его на коленях — это придавало мне уверенности. Жаль, что серебряную цепь конфисковал Ноуэлл; хорошо бы ее вернуть — она понадобится мне для работы. По крайней мере, мамины сундуки снова у меня. Все еще усталый и напуганный, я вознамерился с наступлением сумерек выйти наружу и поискать Алису или Ведьмака. В темноте меньше шансов, что меня схватят либо ведьмы, либо констебль. Мост использовать нельзя: если я опущу его, то поднять его будет некому, и любая ведьма легко проникнет в башню. Придется идти через туннели, рискуя столкнуться с вайтом. Приняв решение, я положил в огонь еще немного картошки на ужин и взобрался на зубчатую стену, чтобы исследовать местность.

Солнце медленно клонилось к горизонту. Я смотрел вдаль и ждал, собирая все свое мужество. Спустя примерно полчаса между деревьями что-то мелькнуло. Из леса показались трое и зашагали к подъемному мосту. В сердце вспыхнула надежда. Одним был Ведьмак, легко узнаваемый по посоху и плащу. Его целеустремленную походку я не спутал бы ни с какой другой с любого расстояния. Учитель нес два мешка.

Слева от него шла Алиса, но второго его спутника я сначала не узнал. Он тащил что-то на плече. Крупный мужчина; по мере приближения его поступь тоже начала казаться мне знакомой. И потом внезапно я понял, кто это.

Мой брат Джеймс!

Я не виделся с ним почти три года, и за это время он сильно изменился: благодаря кузнечному ремеслу стал мускулистее и шире в плечах. Волосы поредели на темени, но лицо светилось здоровьем; похоже, он был в отличной форме. И нес большой молот.

Я энергично затряс рукой. Алиса заметила первой, помахала в ответ и что-то сказала Джеймсу. Тот расплылся в улыбке и тоже поприветствовал меня. Ведьмак, однако, шагал, нахмурившись. Наконец троица остановилась у рва перед поднятым мостом.

— Парень, пошевелись! — закричал Ведьмак и нетерпеливо вскинул посох. — Не стой разинув рот! У нас мало времени! Опусти мост и дай нам войти!

Как выяснилось, легче было сказать, чем сделать. Хорошо хоть тяжелый ворот, явно рассчитанный на двоих человек, был снабжен системой храповиков. Значит, при вращении, когда отпускались цепи, под тяжестью моста колесо поворачивалось не больше чем на одну восьмую оборота. В противном случае оно раскручивалось бы бесконтрольно и могло сломать мне руку или сотворить что похуже.

Опустить мост — еще полдела. Дальше следовало открыть большую, обитую ржавым железом дверь. Я отодвинул тяжелые засовы, петли заскрипели, а дальше мне помог Джеймс. Широко распахнув створ, он бросил на землю молот, сжал меня с такой силой, что я испугался, как бы не треснули ребра.

— Я так счастлив встрече, Том! И впрямь здорово! Я не раз задавался вопросом, увижусь ли с кем-нибудь из вас снова, — сказал он, отодвинув меня на длину руки и широко улыбаясь.

Нос у него был приплюснутый — Джеймс сломал его во время несчастного случая на ферме, — что придавало ему плутоватый вид. Это было лицо «с характером», как говаривал папа, и я бесконечно обрадовался брату.

— Позже поболтаете, — одернул нас Ведьмак, входя в крепость вместе с Алисой. — Дело прежде всего, Джеймс. Запри дверь, а потом подними мост. Только тогда мы сможем немного расслабиться. Ну, что мы здесь имеем?..

Он замолчал, заметив тянущийся из хранилища багровый след, и вопросительно вскинул брови.

— Это кровь кого-то из Маулдхиллов, — объяснил я. — В двух сундуках были мамины сестры. Они — дикие ламии.

Ведьмак как будто не слишком удивился. Он что, все время знал? Интересно…

— До нас докатился слух, что Маулдхиллы вскоре после Малкинов сбежали по туннелям, — сказал он. — Теперь понятно почему. Где сейчас ламии?

— Внизу.

— Том, подъемный механизм наверху? — спросил Джеймс, закрыв дверь и задвинув засовы.

— Через люк и налево, — ответил я, улыбнувшись.

Брат побежал по ступенькам, перепрыгивая через две зараз.

— Том, как ты? — спросила Алиса. — Мы устроили Джека и пришли сразу же, как смогли.

— Сейчас, когда все вы здесь, мне намного лучше, но было несколько жутких моментов, мягко говоря. Как Джек?

— Теперь в безопасности. Он, Элли и Мэри в хороших руках. Я тоже внесла свой вклад, просто чтобы ты знал. Заварила ему кое-каких трав. Он все еще без сознания, но дышит гораздо лучше, и у лица появился хоть какой-то цвет. Похоже, физически Джек немного окреп.

— Где он? В Даунхеме?

— Нет. Туда слишком долго добираться, а я хотела поскорее вернуться сюда и помочь тебе. Джек в Роули с моей теткой.

Я в смятении смотрел на Алису. Роули — деревня Динов.

— Дины! Ты оставила моих родных с Динами!

Я взглянул на Ведьмака, но тот лишь вскинул брови.

— Тетя Агнесса не такая, как остальные, — объяснила Алиса. — Она славная. Мы всегда с ней ладили. По мужу она Сауэрбатс и раньше обитала в Уолли, а когда муж умер, вернулась в Роули. Живет замкнуто. Ее дом на окраине деревни, никому и в голову не придет, что твои родные там. Доверься мне, Том. Это лучшее, что я могла сделать. Все будет хорошо.

Я хотел возразить, но тут заскрипел ворот, и мост начал подниматься. Мы в молчании дождались, пока на ступеньках снова появился Джеймс.

— Нам нужно многое рассказать друг другу, поэтому давайте присядем где-нибудь, — предложил Ведьмак. — Вон там, у огня, по-моему, совсем не плохо.

Он нашел кресло и придвинул его к очагу. Джеймс последовал его примеру, а мы с Алисой опустились на пол напротив.

— Том, я бы съела картошечку, — улыбнулась Алиса. — Пахнет здорово!

— Эти скоро будут готовы, и я накидаю еще…

— Я как-то пробовал твою стряпню и не уверен, что решусь снова, — в своей характерной суховатой манере заметил Ведьмак.

И все же зная, что он любит печеный картофель, пусть тот и обжигает пальцы, я сходил в хранилище, принес побольше клубней и палкой затолкал их в угли.

— Пока ты вляпывался во всякие неприятности, я занимался делом, — заговорил Ведьмак. — У меня есть собственный способ разведать обстановку: всегда найдутся один-два человека, которые не боятся правды. Похоже, после прошлогоднего Хеллоуина в Даунхем то и дело наведывались лазутчики Динов, насаждая злобные идеи и терроризируя добрых людей. Большинство деревенских жителей были слишком напуганы, чтобы рассказать об этом отцу Стоксу. Поэтому он знал лишь, что кто-то ворует кости с кладбища, но понятия не имел, что дело зашло так далеко. Кто посмел бы обвинить бедных крестьян, детям которых угрожали, овец убивали прямо на глазах, а крупный рогатый скот обещали перерезать? К концу лета вся деревня должна была сдаться ведьмовскому клану. Как тебе известно, парень, я люблю работать в одиночку — ученик не в счет, — но сейчас время неподходящее. Я побудить народ действовать, но сначала у меня ничего не получалось. Ты же знаешь, большинство людей боятся нашего ремесла, и местные слишком сильно нервничали, даже просто открывая мне дверь. Но тут появился твой брат Джеймс и, переговорив один на один с Мэттом Финли, местным кузнецом, сумел убедить крестьян в том, что над ними и их семьями нависла очень серьезная угроза. В итоге некоторые мужчины решили поддержать нас. Я не стал посвящать их во все детали, но мы полностью очистили деревню от Динов, и они не скоро рискнут туда сунуться!

Я искоса взглянул на Алису, но она никак не реагировала на свою фамилию.

— В результате, парень, я слишком поздно получил твою записку. Слишком поздно, чтобы подоспеть с помощью. Мы с Джеймсом отправились в Рид и встретили Алису, дожидавшуюся нас у границы парка. И уже втроем пошли в Вороний лес. Бедный отец Стокс! — Ведьмак покачал головой. — Он был хорошим учеником и преданным другом. Он не заслужил такой гибели.

— Мне очень жаль, мистер Грегори, — сказал я. — Мне не удалось спасти священника. Тибб напился крови, а потом Вюрмальд зарезала его ножом…

Образ лежащего на постели мертвого отца Стокса так ярко ожил в памяти, что я чуть ни задохнулся.

— Она работает в Рид-Холле домоправительницей и вертит господином Ноуэллом, как хочет. Обвинила меня в убийстве, а судья поверил каждому ее слову и решил отправить меня на виселицу в Кастер, как только проломят крепость. Он будет преследовать меня. И кто меня оправдает?

С каждой фразой мысль о том, что я еще могу оказаться в Кастере, пугала все больше.

— Успокойся. Казнь должна тебя волновать меньше всего. Ходит слух, что господин Ноуэлл и констебль Барнс пропали. Почему-то мне кажется, что они сейчас не в состоянии предъявлять обвинения.

Внезапно я вспомнил, что домоправительница говорила в камере Рид-Холла.

— Вюрмальд сказала, что Ноуэллу осталось жить несколько дней, а потом весь округ окажется в руках ведьм.

— Первое, наверное, правда, — ответил Ведьмак, — но не второе. Пусть страна сейчас воюет, нам еще предстоит собственная битва. И я буду сражаться до тех пор, пока в моем теле не угаснет последняя искра жизни. Судью, скорее всего, уже не спасти, но мы все еще можем разобраться с Вюрмальд, кем бы она ни была.

— Она старый мамин враг, как я сообщил вам в письме. И она движущая сила всего, что ведьмы замышляют на Ламмас. Она хочет уничтожить все хорошее, за что боролась мама, — убить меня, чтобы я не стал ведьмаком, и погрузить Графство во тьму. Вот зачем ей мамины сундуки. По-моему, Вюрмальд думает, что в них источник силы. Именно она задумала вызвать дьявола. Маб не хотела присоединяться к другим кланам, но когда поняла, что ламии вот-вот выдворят весь их род из крепости, разозлилась и заявила, что теперь сговорится с Малкинами и Динами и поможет Вюрмальд.

Ведьмак задумчиво поскреб бороду.

— Получается, цена изгнания Маулдхиллов из башни очень высока. Не дать кланам сойтись — вот наша главная задача; сундуки дорого нам обойдутся. По моему мнению, домоправительница — ключ ко всему, что затевается. Существует крошечный шанс, что, если разделаться с ней, заговор просто развалится. Ведьмовские кланы всегда были на ножах. С уходом зачинщика ситуация вернется к обычному состоянию. До Ламмаса осталось три дня, так что тратить время даром нельзя. Мы должны навязать Вюрмальд бой, ударить там и тогда, где она меньше всего ожидает.

Потом, победив или проиграв, мы постараемся прервать ведьмовской ритуал. В конце концов Джеймсу удалось убедить жителей Даунхема, что будущее зависит от их действий, и они обещали помочь. Избавившись от Динов, они почувствовали боевой задор, но вскоре могут решить, что опасность миновала. Хотя, уверен, некоторые сдержат обещание.

Потирая руки, Ведьмак устремил взгляд на угли.

— Ну, парень, где твоя хваленая картошка? Я голоден как волк и, так и быть, рискну!

Новые картофелины были еще не готовы. Я прутиком подтащил одну из тех, что еще раньше готовил для себя, схватил и перебросил хозяину. Он ловко поймал клубень и принялся перекидывать с руки на руку, изо всех сил стараясь не улыбаться.

А я, несмотря на обрушившиеся несчастья, позволил себе улыбку: добрых вестей хватало. Джек, Элли и их девочка в безопасности, и хотя брат не полностью поправился, ему лучше. Кроме того, возможно, меня все-таки не потащат в Кастер.

Однако было кое-что, о чем я умолчал, — не веря в пророчества, Ведьмак бы только рассердился. Мама писала, что тьма вскоре «обретет плоть и снова станет разгуливать по земле»; думаю, она имела в виду дьявола. Прежде мама не раз оказывалась права. Если она права и сейчас, то нам не удастся прервать ведьмовской ритуал на Ламмас, и Сатана вырвется в мир.

Вскоре стемнело. Мы поели, наслаждаясь светом и теплом огня, и я почувствовал себя лучше, чем когда-либо за последние дни. Мамины мрачные предсказания в некоторой степени уравновешивались ее же оптимистическими высказываниями. Я, правда, понятия не имел, откуда возьму силы, чтобы выстоять против дьявола, но раз она в это верила…

Спустя примерно час все решили отдохнуть. Появление Джеймса, Алисы и Ведьмака так взволновало меня, что я, конечно, не смог бы уснуть и предложил покараулить первым. К тому же в любой момент могли появиться ламии, и мне лучше в это время бодрствовать. Я был уверен, что на меня и Джеймса они не покусятся, но к остальным это не имело отношения. Поначалу я думал рассказать брату, что они и его тетки, но чем больше размышлял, тем меньше эта идея мне нравилась. Я и сам, хотя уже целый год учился на ведьмака, никак не мог свыкнуться с мыслью, что дикие создания и впрямь мамины сестры. А каково придется Джеймсу? Поэтому я решил, что открою ему тайну только при крайней необходимости.

Вскоре Ведьмак и Алиса крепко спали, но спустя какое-то время Джеймс поднялся, приложил палец к губам и указал в сторону дальней стены, где стоял мамин сундук. Я пошел следом.

— Не могу уснуть, Том, — сказал он. — Ты не против немного поболтать?

— Конечно нет. Я и впрямь очень рад видеть тебя. Просто жаль, что все так складывается. Меня точит мысль, что во всем виноват я. Ученик Ведьмака будто притягивает неприятности. Элли и Джек все время опасались, что случится что-то скверное.

Джеймс покачал головой.

— Том, все не так просто. Мама хотела, чтобы ты занимался этим делом, хотела едва ли не больше всего на свете. Она сама говорила мне на папиных похоронах. И еще кое-что. Она отвела меня в сторону и сказала, что зло в мире набирает силу, и нам придется сражаться с ним. И попросила меня, если это время настанет, вернуться на ферму и поддержать Джека с семьей. Я согласился.

— Ты собираешься жить там?

— Почему бы и нет? Я не так уж привязан к Ормскирку. Нравилась мне там одна девушка, но у нас ничего не получилось. В прошлом году она вышла замуж за местного фермера, я попереживал, но, как говорится, жизнь продолжается. Я пригожусь Джеку на ферме — там всегда много дел. Или мы построим кузницу за амбаром.

— На жизнь твоим ремеслом не заработаешь, — заметил я. — Сейчас там два кузнеца из Топли, и все обращаются к ним.

— Ну, может, я бы снова начал варить пиво. Помнишь, как ферма называлась раньше?

Конечно, я помнил. Задолго до того, как мама купила ее для папы, она носила имя «Ферма пивовара» и поставляла пиво в местные хозяйства и деревни.

— Но ты же не умеешь варить пиво!

— Нет, но всегда на вкус отличу хорошее пиво от плохого, — улыбнулся Джеймс. — Всему можно научиться! Нужно просто очень постараться. Том, что с тобой? Ты как будто не рад моей идее вернуться домой.

— Нет, Джеймс. Я беспокоюсь, вот и все. Теперь местные ведьмы знают, где мы живем. И наши счеты далеко не закончены. Может, никогда не будут закончены. Меньше всего хотелось бы видеть, как страдает еще один мой брат.

— В конце концов, это мамина воля. Значит, так тому и быть. Думаю, время, которое она имела в виду, уже настало, и, если угроза действительно серьезная, я должен помочь брату и его семье. К тому же Джек наверняка не сразу придет в норму. Мой долг — быть с ними. Так уж я устроен.

Я улыбнулся. Я знал, что такое долг, и понимал брата.

Джеймс кивнул на мамин сундук.

— Что в нем? Стоит оно этих бед?

— Думаю, да, Джеймс. Там история маминой жизни, но понадобится время, чтобы во всем разобраться. И возможно, тут скрыто нечто очень могущественное — то, что пригодится нам в борьбе с тьмой. В основном здесь книги; некоторые похожи на дневники. Видимо, она с самого детства записывала все, что с ней происходило. Ну, еще тут деньги. Хочешь взглянуть?

— Да, пожалуйста, Том, очень хочу.

Я поднял крышку, взял мешок, развязал тесьму и вынул горсть гиней.

— Том, да тут целое состояние! — потрясенно воскликнул Джеймс. — И все эти годы монеты просто лежали в доме?

— Наверное. И вон в тех двух мешках то же самое. Нужно разделить деньги на семерых — они принадлежат всем сыновьям, не только мне. На свою долю ты сможешь купить кузницу и неплохо сводить концы с концами, пока не начнешь зарабатывать.

Джеймс покачал головой.

— Очень великодушно с твоей стороны, Том, но мама сама раздала бы всем поровну, если бы хотела. Нет, мешки лежат в сундуке вместе с другими вещами, пригодными в твоем ремесле, значит, деньги тебе могут понадобиться для чего-то более важного.

Эта мысль не приходила мне в голову, а ведь мама ничего не делала без причины. Да, есть над чем поразмыслить.

Между тем Джеймс взял самую большую книгу, ту самую, которая еще раньше привлекла мое внимание, и открыл ее на первых страницах.

— Что это? — недоуменно спросил он. — Вроде бы мамин почерк, но я ни словечка не понимаю. На чужом языке?

— На мамином языке, греческом.

— A-а… Ну конечно, Том, как я не сообразил? Но тебя-то она учила ему. А меня нет. Интересно, почему? — На мгновение он погрустнел, но потом лицо снова прояснилось. — Знаешь, в чем тут дело? В твоем ремесле. Она ничего не делала просто так, и всегда получалось к лучшему. Может, прочтешь немного? Всего несколько слов.

Он протянул мне книгу, открытую на первой попавшейся странице. Я быстро проглядел текст.

— Джеймс, это мамин дневник, — сказал я и прочел то, что было написано сверху, в переводе конечно.

Я остановился; мы с братом потрясенно смотрели друг на друга.

— И я стал кузнецом! — воскликнул он. — Получается, она с самого рождения вела меня к этому ремеслу.

— Может, так оно и было, Джеймс. Договаривался о твоем обучении папа, но, наверное, не без маминого ведома. По крайней мере, со мной происходило именно так.

Был еще один момент, о котором я не стал упоминать, хотя, возможно, со временем Джеймс осознает сам, что он не случайно открыл книгу точно на той странице, где говорилось о его рождении. Как будто мама потянулась к нам издалека и заставила его выбрать именно это место. А ведь еще раньше дневник привлек мое внимание, и из него выпало письмо с очень важным сообщением.

Если я прав, можно лишь поражаться могуществу мамы. По ее воле ведьмы не смогли открыть сундуки, и теперь те были в наших руках под защитой ее сестер-ламий. Эта мысль прибавила мне оптимизма. Впереди, несомненно, страшные опасности, но если за спиной такая мама и на нашей стороне Ведьмак, может, все еще образуется.