2
Камилла не стала отрабатывать положенные две недели: от Жози Б. и правда слишком воняло. Она должна была явиться в центральный офис (сильно сказано…), чтобы обсудить свой уход и получить… Как они это назвали?… Полный и окончательный расчет. Она проработала больше года и ни разу не брала отпуск. Камилла взвесила все «за» и «против» и решила наплевать на деньги.
Мамаду злилась:
- Ах ты… Ах ты, - все повторяла и повторяла она, наддавая Камилле шваброй по ногам. - Ах ты…
- Что я? - разозлилась Камилла, когда Мамаду произнесла свое «Ах ты…» в сотый раз. - Закончи наконец фразу, черт бы тебя побрал! Что я?
Негритянка грустно покачала головой.
- Да ничего…
Камилла перешла в другую комнату.
Она жила в другой стороне, но вошла вместе с Мамаду в пустой вагон и села рядом, заставив ее подвинуться. Мамаду и Камилла напоминали злящихся друг на друга Астерикса и Обеликса . Малышка ткнула толстуху локтем в жирный бок, та ответила и едва не отправила ее в нокдаун.
- Эй, Мамаду… Не злись…
- Я не злюсь, и я запрещаю тебе называть меня Мамаду. Меня зовут не Мамаду! Ненавижу это имя! Его придумали в Touclean, но меня зовут не так. Ты ведь с нами уже не работаешь, верно? Вот и не называй меня больше этим именем - никогда, поняла?
- Интересно… И как же тебя зовут на самом деле?
- Не скажу.
- Послушай, Мам… Моя дорогая… Я скажу тебе правду: я ухожу не из-за Жози. И не из-за работы. И не потому, что мне просто захотелось уйти. Не из-за денег… Знаешь, у меня есть другая профессия… Дело… в котором… я не уверена… но, думаю, оно может сделать меня намного счастливее…
Они помолчали.
- А еще… я теперь забочусь об одной старой даме и не могу уходить из дома по вечерам, понимаешь? Она плохо ходит и без посторонней помощи может в любой момент упасть…
Мамаду не отвечала.
- Ладно… Я выхожу… Иначе снова пропущу последний поезд…
Негритянка силой удержала ее.
- Останься. Успеешь пересесть. Сейчас только тридцать четыре минуты первого…
- Так что ты там делаешь?
- Где там?
- В другой профессии… Камилла протянула ей блокнот.
- Держи, - произнесла Мамаду, пролистав все страницы, - это здорово. Я согласна. Можешь уходить, и все-таки… Все-таки я рада, что мы познакомились, кузнечик, - добавила она и отвернулась.
- Хочу попросить тебя об одной услуге, Мама…
- Хочешь, чтобы мой Леопольд наколдовал тебе удачу и богатых клиентов?
- Нет. Я хочу, чтобы ты мне попозировала…
- О чем это ты?
- Я хочу тебя нарисовать…
- Меня?
- Да.
- Издеваешься или как?
- С самого первого дня, когда мы встретились в Нейи, я мечтала написать твой портрет…
- Прекрати, Камилла! Я ведь даже не красивая!
- Я нахожу тебя очень красивой.
- Правда? - после долгой паузы переспросила Мамаду.
- Чистая правда…
- Да что в этом красивого? - удивилась она, ткнув пальцем в свое отражение в черном стекле. - Ну скажи, что?
- Если твой портрет выйдет хорошо, люди узнают все, о чем ты рассказывала мне с тех пор, как мы познакомились… Все… Твою мать и твоего отца. И твоих детей. И море. И… как там ее звали?
- Кого?
- Твою маленькую козочку?
- Були…
- Они увидят Були. И твою кузину - ту, что умерла, и… И все остальное…
- Ты говоришь как мой брат! Болтаешь невесть что, выдумщица!
- Но… я не уверена, что сумею… - помолчав, призналась Камилла.
- Да неужели? Знаешь, если на твоей картинке Були не окажется у меня на башке, я буду довольна! - ухмыльнулась Мамаду. - Но… То, о чем ты просишь, займет много времени?
- Да.
- Тогда я не смогу…
- У тебя есть мой телефон… Возьми два отгула в Touclean и приходи. Я тебе заплачу… Натурщикам всегда платят… Это ведь настоящая работа, понимаешь? Ладно, пока. Может… может, поцелуемся?
Негритянка сжала Камиллу в объятиях.
- Как тебя зовут, Мамаду?
- Не скажу. Мне мое имя ужас как не нравится…
Камилла бежала по платформе, жестом прося Мамаду позвонить. Ее бывшая коллега устало кивнула. Забудь меня, белая малышка, забудь меня. Да ты уже забыла…
Она шумно высморкалась.
Она любила с ней разговаривать.
Что да, то да…
Никто другой никогда ее не слушал.
