33. Кати
Кати просидела на островке довольно долго. Ей было не то чтобы страшно, но очень не по себе. Не зная толком почему, она не чувствовала непосредственной угрозы своей жизни. Возможно, по простой логике: ведь если бы эта тварь хотела сделать с ней что-то плохое, то наверняка уже сделала бы; возможно, еще и потому, что Кати слишком устала, чтобы испытывать какие-либо эмоции, и, наконец, потому, что ей все равно ничего не оставалось делать, кроме как ждать.
Тварь велела ей «не лезть в воду», не то, мол, какие-то «они» ее «съедят». Кати не совсем поняла, что она имела в виду, долго всматривалась в воду, но ничего особенного не увидела, только тусклые блики, должно быть, оптический эффект люминесцентного свода. Правда, где-то далеко, слева, как будто что-то плавало, но это могло быть что угодно.
Во всяком случае, пойти посмотреть у нее желания не возникло.
Где-то капала вода, и ритмичный стук капель, разбивающихся о твердую поверхность, был единственным звуком в этой пещере. Кати вздохнула, порадовалась, что ей не хочется в туалет, и потерла плечи: становилось холодно.
Она лениво размышляла, поверят ли ей, если все это рассказать, и не захочет ли отец, чтобы она опять ходила к той психологине, к которой он отправил ее после развода с матерью, и поверит ли ей Джей-Си, и не придется ли ей «давать показания» в полиции, где полицейский будет слушать ее, хмуря брови, или, может быть, ее «свидетельство» зафиксируют какие-нибудь ученые для доказательства очередной сомнительной теории эволюции… И вот на этом месте она услышала, ясно и отчетливо, голос Иваны, звавший ее по имени.
Кати вскочила и откликнулась:
— Я здесь!
На миг ей показалось, что «весь этот бред» наконец-то близится к завершению, она стала озираться, высматривая Ивану, но тут поверхность воды заколыхалась и среди бурунчиков грациозно вынырнуло знакомое существо с женским, как будто постаревшим лицом. Увидев его, Кати поняла: что-то изменилось. Подумав немного, она поняла, кого существо ей напоминает: мадам Юттуа, ненавистную преподавательницу английского, которая постоянно к ней придиралась.
— Девушка ударила. Она ударила. Она ударила в глаз, а глаза сделать труднее всего. Она ударила в глаз, мой глаз, и повредила кусок. Мне не нравится. Я отступилась и ушла. Вот что мы сделаем. Я пойду и скажу Ему, что меняю яичники на членик. А если Он не согласится, мы поделимся.
Существо встало во весь рост. На короткий миг Кати увидела его тело целиком: оно состояло из хрящей и перепонок, соединенных между собой, казалось бы, беспорядочно, но на удивление функционально, и походило на скульптуру, созданную наширявшимся артистом из разлагающихся органических отходов.
Существо окутало Кати упругой мембраной, задвигались, сокращаясь, мышцы, и она, как и в первый раз, оказалась полностью обездвижена, точно муха, запутавшаяся в паутине.
Это было пять минут назад.
Больше Кати ничего не видела.
Мембрана залепила рот, и она почти не могла дышать.
Внутреннее ухо сообщало ей, что положение ее головы претерпевает существенные изменения. Проще говоря, ее мотало в разные стороны все быстрее и быстрее. Похоже, существо мчалось во всю прыть, и не всегда вверх головой. Должно быть, оно цеплялось за стены пещеры. В какой-то момент Кати задалась вопросом, на какой высоте они могут находиться, и взмолилась про себя, чтобы существо не упало.
Из-за резких движений существа, недостатка воздуха и сильнейшего запаха тины Кати ощутила обратную перистальтику двенадцатиперстной кишки, предвестницу неминуемой рвоты. Она стиснула зубы, но не могла совладать с непроизвольным сокращением брюшных мышц и диафрагмы. Тошнотворно-жгучий желудочный сок хлынул в рот и в нос, дышать стало совсем невозможно. В голове мелькнула мысль о Боне Скотте, первом солисте группы AC/DC, который умер, захлебнувшись собственной рвотой после попойки, и ее сердце мучительно сжалось.
Наверно, она ненадолго потеряла сознание или просто ее мозг взял на себя отбор информации и экстренных сигналов, поступавших в избыточном количестве, как бы то ни было, к действительности ее вернула звуковая волна собственного крика, когда она больно стукнулась лбом обо что-то холодное и твердое.
Закашлявшись, она выплюнула изрядное количество густой слизи, жадно вдохнула столько воздуха, сколько уместилось в легких, и только после этого открыла глаза.
Она была уже не в пещере.
Она была в большом помещении с голыми бетонными стенами и бетонным же полом. Слева от нее опускалась гаражная дверь.
Кати со вздохом встала. Снова накатила волна тошноты величиной с Тихий океан, желудок скрутило, глаза наполнились слезами, и ей не сразу удалось осмотреться.
В глубине помещения стоял пустой открытый холодильник.
В углу валялась куча тряпья.
А может быть, это была куча дохлых рыб.
Приглядевшись, она поняла, что это ни то, ни другое.
Это был Джей-Си.
То есть… это был Джей-Си и что-то еще.
Скопление лапок, пальцев, щупалец и какой-то требухи, тихонько подрагивая, оплетало его тело.
Кати завизжала бы, будь у нее побольше сил, но их не было, и она лишь зажала ладонью рот.
Обернувшись, она увидела существо с лицом старухи, которое приволокло ее сюда, — теперь оно старательно вылизывало свои покрытые грязью руки-щупальца.
— Ну вот, Он уже нашел членик. Он его берет. Я предложу обмен с овогенезом.
Кати увидела, что странная штука, обвившаяся вокруг Джей-Си, запустила щупальце между его ног. Лицо Джей-Си скрывала красноватая масса — судя по всему, брюшина, — и ей не было видно, в сознании он или нет, но полное отсутствие у него какой-либо реакции внушало ей самые худшие опасения.
Надо было что-то делать.
Можно ли подойти ближе? Опасно ли это? Как отреагирует штука, державшая Джей-Си, если попытаться его вытащить? Она не знала, но должна была хотя бы попробовать.
Из последних сил, пошатываясь, Кати подошла ближе. Она хотела было вытянуть длинную конечность с многочисленными сочленениями из-под спины Джей-Си, но едва коснулась ее ледяной кожицы, как невесть откуда взявшееся щупальце с размаху хлестнуло ее по лицу. Она отпрянула, поискала глазами что-нибудь, что могло бы ей помочь, и ничего не нашла.
— О-о-о, Он не отдаст членик. Так нельзя. Пока Он не возьмет весь. Надо попросить, — сказало существо с женским лицом противным тоном преподавательницы английского.
Закончив вылизываться, оно тяжело задвигалось в направлении группы, которую образовали Джей-Си и накрывшая его штука. Выбросив вперед одну из нижних конечностей, оно с силой пнуло штуку, явно наобум. Тоненько взвизгнув, штука отделилась от Джей-Си.
Кати не могла понять, где у нее верх, где низ, есть ли вообще голова, глаза. Это выглядело в точности как если бы ребенок с психическими отклонениями забавы ради прилепил множество пластилиновых конечностей к куску телячьей печенки. Кати попыталась рассмотреть, дышит ли еще Джей-Си, но оттуда, где она стояла, с уверенностью сказать было невозможно.
— Ты его остановил? — спросило существо с женским лицом.
Телячья печенка отозвалась на удивление нежным голосом, который легко прошел бы кастинг на место дикторши кабельного канала:
— Не-е-ет-не-е-ет… Только отключил когнитивные функции, потому что иначе он не соглашался дать членик.
— Через лобную долю?
— Да, да, очень чисто, простое иссечение белого вещества. Как обычно…
— И мне бы немножко членика, я тоже хочу, — заныло существо с женским лицом. — Смотри, что я принесла, яичники, они хорошо функционируют.
Телячья печенка подползла к Кати и поводила щупальцем перед самым ее носом.
— От нее плохо пахнет. Мой членик лучше.
— Мне бы хоть немножко. Я тебе потом верну. А пока отдам яичники. Решим дело миром. Не надо войны.
Кати чувствовала, что эта история может обернуться для нее очень, очень скверно, если она не предпримет хоть что-нибудь. Она понятия не имела, что эти твари собираются делать с ее яичниками, но у нее не было ни малейшего желания это узнать.
И тут ее осенило.
