Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Иван Ильич, позвольте мне поставить.
Извольте.
Сто рублей.
Идет.
Ну, добрый путь.
Вам надо счастие поправить…
И не мешало бы загнуть.
На все?.. Нет, жжется!
Послушай, милый друг, кто нынече не гнется,
Ни до чего тот не добьется.
Смотри во все глаза.
Ва-банк.
Эй, князь.
Гнев только портит кровь, – играйте не сердясь.
На этот раз оставьте хоть советы.
Убита.
Черт возьми.
Позвольте получить…
Я вижу, вы в пылу, готовы всё спустить.
Что стоят ваши эполеты?
Я с честью их достал, – и вам их не купить.
Ну что, уж ты не мечешь?.. А, Казарин?
Смотрю, брат, на других.
А ты, любезнейший, женат, богат, – стал барин,
И позабыл товарищей своих!
Да, я давно уж не был с вами.
Делами занят всё?
Любовью… не делами.
С женой, по балам.
Нет.
Играешь?
Нет… Утих!
Но здесь есть новые, кто этот франтик?
Шприх!
Адам Петрович!… я вас познакомлю разом.
Вот здесь приятель мой, рекомендую вам,
Арбенин.
Я вас знаю.
Помнится, что нам
Встречаться не случалось.
По рассказам.
И столько я о вас слыхал того, сего,
Что познакомиться давным-давно желаю.
Про вас я не слыхал, к несчастью, ничего,
Но многое от вас, конечно, я узнаю.
Он мне не нравится… видал я много рож,
А этакой не выдумать нарочно:
Улыбка злобная, глаза… стеклярус точно,
Взглянуть – не человек, – а с чертом не похож.
Эх, братец мой, что вид наружный?
Пусть будет хоть сам черт!.. Да человек он нужный,
Лишь адресуйся – одолжит.
Какой он нации, сказать не знаю смело:
На всех языках говорит,
Верней всего, что жид.
Со всеми он знаком, везде ему есть дело,
Всё помнит, знает всё, в заботе целый век,
Был бит не раз – с безбожником безбожник,
С святошей – иезуит, меж нами – злой картежник,
А с честными людьми – пречестный человек,
Короче, ты его полюбишь, я уверен.
Портрет хорош, – оригинал-то скверен!
Ну, а вон тот, высокий и в усах,
И нарумяненный вдобавок?
Конечно, житель модных лавок,
Любезник отставной и был в чужих краях,
Конечно, он герой не в деле
И мастерски стреляет в цель?
Почти… он из полка был выгнан за дуэль
Или за то, что не был на дуэли.
А этот маленький каков?
С крестом, растрепанный…
Трущов?
О, малый необыкновенный!
Не знаю, в штатской иль военной,
Но в Грузии когда-то он служил,
Иль послан был туда с каким-то генералом,
Кого-то там из-за угла хватил;
Пять лет за то был под началом
И крест на шею получил.
Пожалуйте сюда.
Иду.
Скорей.
Какая там беда?
Князь, как вы здесь? Ужель не в первый раз?
Я то же самое хотел спросить у вас.
Я ваш ответ предупрежду, пожалуй:
Я здесь давно знаком; и часто здесь, бывало,
Смотрел с волнением немым,
Как колесо вертелось счастья.
Один был вознесен, другой раздавлен им,
Я не завидовал, но и не знал участья:
Видал я много юношей, надежд
И чувства полных, счастливых невежд
В науке жизни… пламенных душою,
Которых прежде цель была одна любовь…
Они погибли быстро предо мною,
И вот мне суждено увидеть это вновь!
Я проигрался.
Что ж? Топиться!..
О! Я в отчаянье.
Два средства только есть,
Дать клятву за игру вовеки не садиться
Или опять сейчас же сесть.
Но чтоб у них выигрывать решиться,
Вам надо кинуть всё: родных, друзей и честь,
Вам надо испытать, ощупать беспристрастно
Свои способности и душу: по частям
Их разобрать; привыкнуть ясно
Читать на лицах, чуть знакомых вам,
Все побужденья, мысли; годы
Употребить на упражненье рук,
Всё презирать: закон людей, закон природы,
День думать, ночь играть, от мук не знать свободы,
И чтоб никто не понял ваших мук.
Не трепетать, когда близ вас искусством равный,
Удачи каждый миг постыдный ждать конец
И не краснеть, когда вам скажут явно:
«Подлец!»
Не знаю, как мне быть, что делать?
Что хотите.
Быть может, счастие…
О, счастия здесь нет!
Я всё ведь проиграл!.. Ах, дайте мне совет.
Советов не даю.
Ну, сяду…
Погодите,
Я сяду вместо вас. Вы молоды, – я был
Неопытен когда-то и моложе,
Как вы заносчив, опрометчив тоже,
И если б…
Кто-нибудь меня остановил,
То…
Дайте мне на счастье руку смело,
А остальное уж не ваше дело!
Не откажите инвалиду,
Хочу я испытать, что скажет мне судьба
И даст ли нынешним поклонникам в обиду
Она старинного раба.
Не вытерпел… зажглося ретивое.
Ну, не ударься в грязь лицом
И докажи им, что такое
Возиться с прежним игроком.
Извольте, вам и книги в руки, – вы хозяин,
Мы гости.
Берегись, имей теперь глаза!..
Не по нутру мне этот Ванька-Каин,
И притузит он моего туза.
Столпились в кучку все, кажись, нашла гроза.
Задаст он им на месяц страху!
Видно,
Что мастер.
Был.
Был, а теперь…
Теперь?
Женился и богат, стал человек солидный,
Глядит ягненочком, – а, право, тот же зверь.
Мне скажут, можно отучиться,
Натуру победить. Дурак, кто говорит;
Пусть ангелом и притворится,
Да черт-то всё в душе сидит.
И ты, мой друг,
Хоть перед ним ребенок,
А и в тебе сидит чертенок.
Что, господа, иль не под силу? А?..
Арбенин ваш мастак.
И, что вы, господа!
Да этак он загнет, пожалуй, тысяч на сто.
Обрежется.
Посмотрим.
Баста!
Ах, никогда мне это не забыть…
Вы жизнь мою спасли…
И деньги ваши тоже.
А право, трудно разрешить,
Которое из этих двух дороже.
Большую жертву вы мне сделали.
Ничуть.
Я рад был случаю, чтоб кровь привесть в волненье,
Тревогою опять наполнить ум и грудь;
Я сел играть – как вы пошли бы на сраженье.
Но проиграться вы могли.
Я… нет!.. Те дни блаженные прошли –
Я вижу всё насквозь… все тонкости их знаю,
И вот зачем я нынче не играю.
Вы избегаете признательность мою.
По чести вам сказать, ее я не терплю.
Ни в чем и никому я не был в жизнь обязан,
И если я кому платил добром,
То всё не потому, что был к нему привязан,
А просто видел пользу в том.
Мне кажется, он говорил с презреньем.
Досадно! – деньги я не должен был принять,
Задумались, – об чем, нельзя ль узнать.
Смущен я странным приключеньем.
Великодушием…
Арбенин не таков –
Он никого без видов не обяжет!
Зато вы можете сегодня ж без чинов
В пух обыграть его – он ничего не скажет.
Но согласитесь вы со мной,
Что одолжаться неприятно
Тому, кто по сердцу для нас совсем чужой.
Особенно когда он знатный
И требует покорности немой!
Или когда хотим мы волочиться
За дочерью его иль за его женой.
Всё это может же случиться?
Жена Арбенина собою недурна
И, кажется, в него не очень влюблена,
И я заметил вот недавно,
Как у Печориных движеньем томных глаз
Она кругом искала вас… да, вас,
Э! Князь! Да вы себя ведете славно,
По нашим вы ступаете следам!
Мое благословенье вам!
Что нынче молодежь! Трудятся, изнуряют
Себя для службы и наград,
О добродетели кричат
И возле женщины порядочной зевают!
Жить не умеют, мой отец,
Стыдятся неудач, боятся приключений;
И чем кончают наконец…
Лет в 25 все женятся – от лени!
Да кто же вам сказал? Как догадаться вам?
Когда Арбенин был в деревне,
Вы ездили к Настасье Алексевне
По вечерам и по утрам.
Вот мило! – что же тут дурного.
Напротив…
Я боюсь молвы,
И потому надеюся, что вы
Об этом никому ни слова…
Мне изменить вам! Вас предать?
Но вы Арбенину приятель.
Ха! Ха! Ха! Ха! О мой создатель!
Да, он мой друг – вам не угодно ль знать
Начало дружбы нашей, – я был молод,
Двенадцать лет тому назад,
Неопытен, и пылок, и богат,
Но он – в его груди уж крылся этот холод,
То адское презренье ко всему,
Которым он гордится всюду!
Не знаю, приписать его к уму
Иль к обстоятельствам, – я разбирать не буду.
Раз он меня завел под вечерок
К себе – я верил счастью! Кошелек
Мой полон был… я сел играть (признаться,
Страстишка эта уж владела мной)
И проиграл. Отец мой был скупой
И строгий человек: я вздумал отыграться!
Но он меня в когтях своих держал,
И я всё снова проиграл.
Я предался отчаянью: тут были,
Я стану правду говорить,
И слезы и мольбы… они в нем возбудили
Один холодный смех – о! Лучше бы пронзить
Меня кинжалом!
И с того мгновенья
Покинул я забавы юных лет,
Мечтанья нежные и сладкие волненья,
И в свете мне открылся новый свет,
Мир безобразных, странных ощущений,
Мир обществом отвергнутых людей,
Самолюбивых дум и ледяных страстей
И увлекательных мучений!
Я увидал, что деньги – царь земли,
И поклонился им, – года прошли,
Всё снова унеслось – богатство и здоровье;
Навек передо мной закрылась счастья дверь,
Я заключил с судьбой последнее условье
И вот стал тем, что я теперь,
Умеренный игрок и наблюдатель строгий,
Не действую нигде, зато уж вижу много.
Послушать вас: Арбенин ваш злодей.
Однако ж явно мы поныне
Не ссорились, хотя в душе, ей-ей,
Я не терплю его.
Поеду завтра к Нине!
Угодно ли?
Я эту не танцую,
А вас сейчас рекомендую
Премилой даме.
Жертвую собой
Для вашей прихоти.
Вы истинный герой!
Охота вам так много суетиться!
Всем надо угодить.
Нельзя ли, хоть на смех,
Меня в число поставить всех?..
Неблагодарный! Есть за что сердиться.
Подумайте, мы не одне…
Для света всё – а мне
Ни взора кинуть не хотите,
Ни слова нежного промолвить…
Погодите.
Где Нина? – отчего ты не танцуешь?
С кем?..
А! Не охотница до пляски!..
Послушай, Оленька, когда приедут маски,
Вели отказывать не всем.
Вот истинная компаньонка!..
Как не скучает с ней жена!
Всегда молчит: бледна, грустна,
Зато послушнее ребенка!
Давно ль у вас она живет?
Уж скоро третий год;
Я взял ее, когда женился.
У матери жены моей
Она росла, сиротка с ранних дней.
Да, если так, а то я б подивился.
Вы с некоторых пор на мир, как на Содом,
Глядите, строгим мудрецом!..
Премудрость нынешнего света
Не смотрит за предел балета!
Балет на сцене – в обществе балет;
Страдают ноги и паркет,
Куда как весело, ей-богу.
Захочется ль у нас кому
В beau monde открыть себе дорогу,
Работы нет его уму,
Умей он поднимать лишь ногу
И всё, чтобы сказать: сегодня я туда,
А завтра буду там… есть из чего стараться.
Тоска!
Зачем же вы сюда
Приехали?
Куда же мне деваться?
Вам не понравится, боюся, мой совет.
Здесь от передней до гостиной
Всё так высоко, холодно и чинно,
Так приторно и так невинно,
Что мочи нет!
Тем лучше.
Об заклад побиться не хотите ль,
Что он московский житель?
Но, впрочем, не дивлюсь, что здесь скучает он;
Блестящий бал, да что за тон,
La société est si mêlée
De ces figures qu'on voit passer
Au boulevard, à l'assemblée. (Музыка.)
Madame, voudrez-vous bien valser?
Им весело, для них судьбою
Жизнь так роскошно убрана,
А я одна, всегда одна…
Всем быть обязанной, всем жертвовать собою
И никого не сметь любить,
О! Разве это значит жить?..
Счастливые царицы моды!
Им не изменит свет, их не изменят годы…
За что же? Красота моя
Их красоте поддельной не уступит,
Жемчуг, алмазы, кисея
Морщин и глупости собою не искупят!
Но счастье их! Восторга своего
Несут им дань мужчины ежечасно;
Я лучше, я умней – напрасно!
Никто не видит ничего.
И он, он так же, как другие,
Бежит за ветреной толпой
И мимоходом лишь порой
Мне кинет взгляд, – мечты пустые…
И как его винить? – и как ему узнать,
Что грудь моя полна желанья неземного,
Что я ему готова жизнь отдать
За миг один, за слово?..
Всё ждать да ждать, о боже!.. Это он,
Расстроен, кажется, смущен…
Ах! Извините! Я вас принял за другую.
И потому лишь подошли…
Вы размышляли, – от земли
Мечты вас, верно, унесли
В мир лучший, жизнь другую?
Я не прощу себе! Так дерзко помешать.
Чему?
Мечтам.
Дай бог вам не мечтать.
Вдаваться вредно в заблужденье.
Вы правы, чувства, страсти, всё обман.
О! Для чего ж от них такое нам мученье!
Вас взволновал какой-нибудь роман!
Нет! Истинное приключенье!
Не верьте сердцу, ни уму,
Когда они бывают в споре.
Чему же верить?
Ничему.
Не в духе я болтать о вздоре,
А компаньонка мне нужна.
Измучилась…
Но к вам идет усталость.
Я думала найти в вас жалость…
Где есть любовь – там жалость уж смешна!
О! Вы не знаете, как тягостно, как скучно
Жить для толпы, всегда в ее глазах,
Не сметь ни перед кем открыться простодушно,
Везде с улыбкою являться на губах,
Для выгод мужа быть с одним любезной,
Холодностию мстить другому за него
И слышать: «Нина, это – мне полезно,
Благодарю тебя!» – и больше ничего.
Восторг толпы и света удивленье
Заменят счастие легко!
К толпе я чувствую презренье.
Чего ж вам надобно?
Любви – хоть на мгновенье!
О, вам искать недалеко!..
Любви вы ищете, глубокой, сильной, страстной,
Она пред вами здесь в груди моей,
Вы это знаете, – и сколько, сколько дней
Я мучился и думал: всё напрасно!..
Но я любим, я был любим всегда,
О, я молю: скажите да!..
Когда, вы помните, на бале
Мы увидались в первый раз,
Лежало облако печали
На светлом небе ваших глаз.
Они усталые, без цели
Бродили медленно вокруг,
И не искал их встречи ваш супруг,
И на него поднять вы их не смели,
И он стоял близ вас, бесчувственный, как сталь,
С лицом, исполненным бесстрастья,
Как неизбежная печаль
Близ неожиданного счастья.
Тогда во мне проснулся чудный звук,
Я поклялся любить, и клятву не нарушу,
Я чувствовал: вам нужен друг,
И в жертву я принес вам душу.
Нас могут слышать, умоляю вас,
Уйдите.
Нет, скажите мне хоть раз,
Что я любим, скажите, обещайте!
Да… я люблю вас! Боже мой! Ступайте.
Один лишь поцелуй на счастие, в залог,
Один, не больше, видит бог.
Неблагодарный, вот мужчины:
Похожи все на одного!
Теперь вам мало сердца Нины,
Теперь вам хочется всего!
Вам надо честь мою на поруганье!
Чтоб, встретившись на бале, на гулянье,
Могли бы вы со смехом рассказать
Друзьям смешное приключенье
И, разрешая их сомненье,
Промолвить: вот она – и пальцем указать.
Обидно ваше подозренье,
И я вас должен наказать,
Вот мне залог любви, доволен я, прощайте.
Ах! Что вы сделали, отдайте мне, отдайте,
Мой муж заметит, он меня убьет!
Да нет, вы шутите, о, это злая шутка,
Отдайте, я лишусь рассудка…
Вы так-то любите? – все обещанья вот?
Вот на доверенность как нынче отвечают!..
Скорей, скорей, за вами примечают!
Хоть пощадите честь мою.
Мне кажется… что я ее люблю…
Хотя б сказал, благодарю!
Ни взгляда, ни привета,
Он, верно, думает, что плотят мне за это!
Нет, вижу, что всегда останусь я рабой
Привычки жертвовать собой.
Что делаешь ты здесь, таинственная маска?
Смотрю на ваш роман,
Завязка дельная, да будет ли развязка?
Узнать нельзя ль, кто вы?
Из дальных стран
Приезжий – вам знакома Уналаска?
Пусть так, на этот раз,
Там, верно, принято у вас
Подсматривать, подслушивать стараться
И не в свои дела мешаться!
Но это здесь, мой милый друг,
Не так свободно сходит с рук.
Угрозы?.. И еще какие?
Гостеприимства нет в России!
Теперь не время… но…
Что Звездич так взбешен?..
Уж верно зацепил его ты эпиграммой.
Нет, сердится за то, что видел я, как он
Любезничал с одною дамой!
С кем, с Оленькой?
Быть может… не совсем.
Ты для друзей и слеп, и нем,
А помнится, глаза-то были зорки…
Бывало, тотчас различат
Хоть за версту пятерку от шестерки.
Подобный глаз для мужа клад!
Вот я так ничего не вижу и не знаю,
Жене свободу полную даю,
Мечтаю, что любим, о верности мечтаю
Лишь потому, что верен и люблю.
Мечтай, мечтай, судьба твоя завидна,
Беспечность редкая в таких, как ты, мужьях.
Ты прав, я не молод.
И опытен; обидно
С таким умом…
Ну что же?
Ах!
Не спрашивай.
Уже верно подозренье…
Нет, я тебя оставлю в заблужденье,
Тебя, мой старый, первый друг,
Вступил ты в новый, лучший круг,
И знанье сердца, знанье света
Ты презрел для любви – законной и святой,
И лаской женщины душа твоя согрета!
Я не дивлюся, бог с тобой,
Ведь это иногда бывает,
Кто в детстве рассуждал, тот в старости мечтает,
Но я всё тот, каков и был…
Чужого счастия отчаянный зоил!
Ну! Что же, продолжай! Ведь целый час хлопочешь,
Обманут я женой моей,
Прищурься, ха-ха-ха, поохай, пожалей.
Так… если сам ты этого уж хочешь.
Уж эти мне разносчики вестей!
Я рад, что ты, как прежде, хладнокровен,
И стану говорить смелей.
Союз ваш несколько неровен,
И начинаю думать я,
Что ты не вовсе без расчета.
Пожалуй, есть мужья!
Им подражать кому охота:
Ревнуют, бесятся, шумят.
Провел меня ты славно, брат.
И надо б отомстить, да штука мастерская,
И я мирюсь, искусство уважая!
Великодушием прямым
Князька ты одурачил славно,
Началом пользуясь таким,
Ты оберешь его исправно.
Пускай жене в отсутствии твоем
Он плотит нежные визиты,
Тебе же плотится за карточным столом,
И дело слажено, вы квиты!
Казарин!
Видел я сейчас,
Как нежничал, шептался здесь он с нею;
Я издали смотрел, и, утверждать не смею
(Трельяж их закрывал от любопытных глаз),
Два вздоха слышал я да звуки поцелуя
И больше ничего, поклясться в том могу я.
Ты видел, слышал? Помни, что сказал.
Я доберусь до истины, – терпенья
Достанет у меня, но если ты солгал,
Казарин, о! Тогда не жди спасенья,
Ты в десять лет успел меня узнать;
Я в жизни раз лишь был обманут, раз – не боле,
И отомстил – и отомщу опять,
И страшно отомстить – в моей, ты знаешь, воле.
Мой бедный друг, всё тот же он,
Всё тот же черт, когда взбешен;
Дни, об которых я тоскую,
Невольно мне напомнил ты теперь,
Жизнь беспокойную, кипучую, лихую.
Тогда ты был не человек, а зверь…
О, кто мне возвратит вас, буйные надежды,
Вас, нестерпимые, но сладостные дни.
За вас отдам я счастие невежды,
Беспечность и покой – не для меня они!
Мне ль быть супругом и отцом семейства,
Мне ль, мне ль! Который испытал
Все ужасы и сладости злодейства
И с ним лицо к лицу ни разу не дрожал?..
В кругу обманщиц милых я напрасно
И глупо юность погубил,
Любим был часто нежно, страстно,
И ни одну из них я не любил;
Романа не начав, я знал уже развязку
И для других сердец твердил
Слова любви, как няня сказку.
И скучно стало мне, и тяжко жить,
И кто-то подал мне тогда совет лукавый
Жениться… чтоб иметь святое право
Уж ровно никого на свете не любить.
И я нашел жену – покорное созданье;
Она была прекрасна и нежна,
Как агнец божий на закланье,
Мной к алтарю она приведена.
И вдруг во мне забытый звук проснулся,
Я в душу мертвую свою
Взглянул – и увидал, что я ее люблю,
И стыдно молвить… ужаснулся –
И снова ревность, бешенство, любовь
В пустой груди бушуют на просторе,
Изломанный челнок, я снова брошен в море,
Вернусь ли к пристани я вновь?
Ночь, проведенная без сна,
Страх видеть истину – и миллион сомнений!..
С утра по улицам бродил подобно тени
И не устал – и в сердце мысль одна…
Один лишь злой намек, обманчивый, быть может,
Разбил в куски спокойствие мое!
И всё воскресло вновь… и всё меня тревожит,
Былое, будущность, обман и правда… всё!..
Но я решился, буду тверд… узнаю прежде,
Уверюсь… доказательства… да! Да…
Мне доказательств надо… и тогда…
Тогда… конец любви, конец надежде!..
А! Здравствуй, Нина… наконец…
Недавно я проснулась…
Поздно,
Я жду тебя уж целый час…
Серьезно?
Ах, как ты мил!
А думаешь, глупец…
Вот ты опять не в духе, смотришь грозно,
И на тебя ничем не угодишь…
Скучаю я с тобою розно.
А встретимся, ворчишь.
Скажи мне просто: Нина,
Кинь свет, я буду жить с тобой
И для тебя… зачем другой мужчина,
Какой-нибудь бездушный и пустой,
Бульварный франт, затянутый в корсете,
С утра до вечера тебя встречает в свете,
А я лишь час какой-нибудь на дню
Могу сказать тебе два слова.
Скажи мне это, я готова,
В деревне молодость свою я схороню;
Но что, меня умчало
Воображенье… и к чему?..
Положим, ты меня и любишь, но так мало,
Что даже не ревнуешь ни к кому.
Как быть, я жить привык беспечно,
А ревновать смешно.
Конечно.
Ты столько видел, испытал,
И ревность и любовь тебе не новы…
Ты отдыхаешь…
О! Не долго отдыхал!
Послушай, нас одной судьбы оковы
Связали навсегда, ошибкой, может быть,
Не мне и не тебе судить!
Ты молода летами и душою,
В огромной книге жизни ты прочла
Один заглавный лист, и пред тобою
Открыто море счастия и зла.
Иди любой дорогой:
Надейся и мечтай – вдали надежды много,
А в прошлом жизнь твоя бела.
Ни сердца своего, ни моего не зная,
Ты отдалася мне – и любишь – верю я,
Но безотчетно, чувствами играя
И резвясь, как дитя.
Но я люблю иначе, я всё видел,
Всё перечувствовал, всё понял, всё узнал,
Любил я часто, чаще ненавидел
И более всего страдал!
Сначала всё хотел, потом всё презирал я;
То сам себя не понимал я,
То мир меня не понимал.
На жизни я своей узнал печать проклятья
И холодно закрыл объятья
Для чувств и счастия земли;
Так годы многие прошли!
О днях, отравленных волненьем
Порочной юности моей,
С каким глубоким отвращеньем
Я мыслю на груди твоей.
Так, прежде я тебе цены не знал, несчастный,
Но ныне черствая кора
С моей души слетела, мир прекрасный
Моим глазам открылся не напрасно,
И я воскрес для жизни и добра.
Но иногда опять какой-то дух враждебный
Меня уносит в бурю прежних дней,
Стирает с памяти моей
Твой светлый взор и голос твой волшебный;
В борьбе с собой, под грузом тяжких дум,
Я молчалив, суров, угрюм:
Боюся осквернить тебя прикосновеньем,
Боюсь, чтобы тебя не испугал ни стон,
Ни звук, исторгнутый мученьем,
Тогда ты говоришь: меня не любит он!
Тебя понять, ей-богу, трудно,
Чего ты требуешь, могу ль я отгадать?
Да, требовать любви, конечно, безрассудно,
Я и не требую – мне поздно покупать
Лукавый поцелуй признаньями и лестью.
Моя душа с твоей душой
Не встретились… что делать – бог с тобой…
Позволь мне дорожить по крайней мере честью!..
Честь, имя – вот чего я требую от вас.
Вы их толпе на поруганье дали,
Я внятно говорю… вы всё не понимали,
Поймите же меня, хотя на этот раз.
Мне отвечать вам было б стыдно.
Стыд? Так – пора – его давно не видно…
Зачем явился он теперь!
Гоните прочь его скорей, в окно иль в дверь,
Откуда входит к вам любезный,
Чувствительный, услужливый князек.
Так вот что? Это мне урок…
И, верно, бесполезный.
Не знаю, кто оклеветал меня,
Я это заслужила,
Смеялась, резвилась, шутила,
Нет, с нынешнего дня
Не будет сметь ко мне приблизиться мужчина
На расстоянье в три аршина!
Решусь не говорить, решуся не смотреть,
Не танцевать, за картами сидеть,
Как кукла, как статуя,
Тогда на вас, конечно, угожу я!
Тогда вы скажете – вот верная жена!
Как зло на всех глядит она.
Смешно, смешно, ей-богу,
Не стыдно ли, не грех
Из пустяков поднять тревогу.
Дай бог, чтоб это был не твой последний смех.
О! Если ваши продолжатся бредни,
То это, верно, не последний.
Увидим.
Я тебя люблю,
Мне жаль тебя, Евгений.
Ну, по чести,
Признанье в пору…
Выслушай, молю, –
Я оправдаюсь.
Нет.
Чего ж ты хочешь?
Мести!
Кому ж ты хочешь мстить?
О, час придет,
И, право, мне вы надивитесь!
Не мне ль?
Геройство к вам нейдет.
Кому ж?
Вы за кого боитесь?
О это нестерпимо!.. Что ж он сам
Не явится сюда, мой тайный обвинитель,
Пусть повторит при мне – пускай покажет вам
Все доказательства… вы этого хотите.
А если он не явится? Какой
Найдете вы предлог, чтоб оправдаться?
Но, право, вы слезы не стоите одной,
И мне приличнее смеяться!
Так суждено мне, может быть,
Весельем оскорблять, страданием смешить!
И что за диво? У других на свете
Надежд и целей миллион,
У одного богатство есть в предмете,
Другой в науки погружен;
Тот добивается чинов, крестов иль славы,
Тот любит общество, забавы,
Тот странствует, тому игра волнует кровь.
Я странствовал, играл, был ветрен и трудился;
Постиг друзей, коварную любовь;
Чинов я не хотел, а славы не добился,
Богат и без гроша был скукою томим,
Везде я видел зло и, гордый, перед ним
Нигде не преклонился.
Всё, что осталось мне от жизни, это ты,
Созданье слабое, но ангел красоты:
Твоя любовь, улыбка, взор, дыханье,
Я человек – пока они мои;
Без них нет у меня ни счастья, ни души,
Ни чувства, ни существованья!
Но если я обманут… если я
Обманут… если на груди моей змея
Так много дней была согрета – если точно
Я правду отгадал… и, лаской усыплен,
С другим осмеян был заочно?
Послушай, Нина… я рожден
С душой кипучею, как лава;
Покуда не растопится, тверда
Она, как камень… но плоха забава
С ее потоком встретиться! Тогда,
Тогда не ожидай прощенья –
Закона я на месть свою не призову!
Но сам без слез и сожаленья
Две наши жизни разорву!
Не подходи… о, как ты страшен.
Неужели!
Я страшен! Нет! – ты шутишь, я смешон…
Да, ты своей достигла цели;
Зачем же не пришел полюбоваться он
Моим отчаяньем!.. Теперь бы очень кстати
Вчерашний разговор вам повторить живой;
Чай, в промежутках ласк, объятий
Смеялись вы жестоко надо мной.
Вчера?..
Вчера, на бале.
Он всё знает.
Так вот причина! А ты видел сам?..
Ты видел?.. Нет! Кто ж обвиняет
Меня? Никто… ты следуешь мечтам,
Тебе спокойствие и счастье надоело,
Прекрасно! Продолжай же смело!..
Ты хочешь правды? Верь или не верь,
Тебе я всё скажу теперь.
Князь любит Оленьку… давно ли, я не знаю.
И без тебя он для нее одной
Езжал сюда… он не бывал со мной,
Он избегал меня… вчера, я понимаю!..
Вчера он с ней, от бала удалясь,
Был здесь… и на меня подумать?.. Этот князь!..
Хвастун, мальчишка… да я их застала…
Вчера вдруг Оленька краснея убежала…
И я за это, я терплю
Угрозы ревности, упреки подозренья.
Я верю… и сейчас за Оленькой пошлю.
Избавьте хоть ее от пыток и мученья,
Чего еще вам надо?
Убежденья!
Но не теперь!.. В другой хоть раз.
Поди и позови мне Оленьку – сейчас…
Евгений, я прошу: не говори с ней строго,
Она так молода… вина ее скорей
Простая ветреность.
Не бойся – будь смелей!
Что вам угодно?
Много! Очень много!..
Что сделалось?..
Не погуби меня,
Молчи, молчи!
Готова слушать я…
Скажи мне, Оленька… на сердце руку смело,
Всю правду, как пред богом, – всё скажи.
Я не охотница, вы знаете, до лжи.
О! Да, я знаю, ты всегда умела
Открыто правду говорить,
Собою жертвовать и искренно любить.
Ты чувствовать умела одолженья,
Не замечать, не помнить зла.
Как ангел-примиритель ты жила
В семействе нашем… Но!.. Ужасные мученья
Столпились к сердцу моему.
И я теперь не верю ничему.
Клянись… но, может быть, моленье
Отвергнешь ты мое,
И что мудреного! Кому моей судьбою
Заняться!.. Я суров! Я холоден душою…
Один лишь раз, один пожертвуй ты собою
Не для меня – нет – для нее…
О, мне, конечно, ничего не стоит
Собой пожертвовать для вас.
Вы точно знаете: вас это успокоит?
Извольте… где? Когда? Сейчас?..
Вот видишь, это дело важно: в свете
Смеюсь над этим сам…
А в сердце целый ад… так знай: в твоем ответе
Жизнь ил<и> смерть обоим нам.
Я был в отлучке долго… слух промчался,
Что Звездич в Нину был влюблен.
Он каждый день сюда являлся,
Но для кого? Свет часто ошибался,
Его сужденья не закон;
Вчера здесь слышали признанья, объясненья,
Вы обе были тут; с которой же из вас!
Я должен знать сейчас,
О, если не с тобой – то нет ему спасенья!..
Теперь я понимаю… он убьет,
Убьет его.
Ты видишь, речь идет
О жизни, счастии и чести.
Я истины хочу: она сказала мне,
Что с князем здесь вы оставались вместе.
Она сказала? С ним? Наедине?
Она! А ты молчишь?
Что делать, боже!
Я вашу связь не осуждаю… что же,
Но если это так, то дом оставить мой
Должна ты завтра же, не ссорюсь я с тобой,
Но честь жены всего дороже мужу!
Ошибку света я пред светом обнаружу!..
А я? Куда я денусь?.. Ни родных,
Ни друга на земле; чем жить… в презренье
У всех… в мои лета… за что? – о! В этот миг
От вас я требую, да, требую спасенья!
Защиты – вы должны, вы можете одне…
Она не признается. Для терпенья
Граница есть.
Но что же делать мне?..
Подумай, Оленька: одно лишь средство
Окончить всё: скажи мне да иль нет;
Скорей, скорей, какой-нибудь ответ.
Но также вспомни время детства.
Заботы, ласки матери ее
Тебя не покидали ни мгновенья,
Чужая ей, ты с ней делила всё.
Есть сердце у тебя? Смущенье,
Страх, обморок!.. Ну, право, я не зверь,
Прошу лишь слово правды… не хотите!..
Ошибся я – не надобно – идите.
Минуту – погодите.
Да, я всему виной – довольны ль вы теперь?..
О! Наконец!
Здесь на колена
Я упадаю пред тобой,
Прости, прости меня… глупец я злой
И недостойный! Может ли измена
Такую душу омрачить?
Я чувствую: я недостоин жить.
Здесь, здесь клянусь не знать успокоенья,
Пока коварный клеветник,
Как я перед тобой теперь, у ног моих
Не будет умолять о жизни и прощенье,
На божий суд пойду я с ним…
Скажи мне: я прощен? Я вновь тобой любим?
Я утверждал всегда:
Чего судьба упрямая захочет,
Пусть целый мир хлопочет,
А сбудется наверно, – да!
Князь Звездич, например, – была ему острастка –
А нынче сам ко мне на вечер назвался.
Играть не станет он, посмотрит только… сказка!
Уж быть тому, за что я раз взялся!
Вот, кажется, он сам, какое нетерпенье!
Явился прежде всех.
А, князь! Мое почтенье!
Ну, брат, не ждал я, виноват.
Я, впрочем, очень рад.
Не торопись заране веселиться!
Мой бедный друг! Как приуныл,
Да что ж могло с тобой случиться?
Ах, помню! Видишь ли, я правду говорил!
Из благодарности, однако, умоляю,
Старинную припомня связь,
Умерь себя, ко мне сегодня будет князь,
Хоть нонче помолчи, его я обыграю,
А завтра делай с ним, чего душа
Попросит…
Мысль отменно хороша,
Я князю не скажу ни слова.
Вот сердце доброе, – да в свете нет такого!
Тебе же я скажу всю правду, как привык,
Ты, милый мой, презренный клеветник.
Клеймом стыда я вас, сударь, отмечу,
Чтоб каждый почитал обидой с вами встречу.
Ах, боже мой… меня? За что ж меня?
Вот хлопочи, советуй другу!
Зло за добро – брань за услугу!..
Что? Этак делают друзья…
Да, да, я помню, время было,
Когда с тобой одним путем
Стремление страстей нас уносило;
Я нужен был тебе, искусством и умом
Я защищал тебя в опасные мгновенья,
С тобой добычу я делил,
И только – вот твое о дружбе мненье!
Иначе в жизни ты ни разу не любил.
Когда всю ночь я в шумном круге
Сидел и хохотал с истерзанной душой,
Искал ли я в тебе как в друге
Надежды, жалости?.. Бывал ли я с тобой
Таков, как иногда бываю
Один с моим творцом, когда под гнетом бед
За преступленья юных лет
Я, горько плача, умоляю?
Нет, нет!
Ты мне завидуешь, тебя ж я презираю!
Пусть так! – возьми назад, возьми
Ты дружбу глупую – всё кончено меж нами,
Я никогда не дорожил людьми,
Тем боле гордецами!
А чем же лучше ты меня!
Тем, что беснуешься, кричишь ты без разбору.
А я, рассудок свой храня,
Немного говорю, да в пору!..
Чем виноват я, что жена
Тебе немного неверна…
С такою совестью измученной и грозной
Тебе бы в монастырь, – а уж влюбляться поздно.
А хочешь ты купить прощение грехов,
Молчи, терпи…
О нет! Я не таков!..
Я не стерплю стыда и оскорбленья
При первом подозренье.
Тебе я это уж сказал –
И всё ж ты на нее бесстыдно клеветал!
Но я открыл глаза… и будешь ты наказан,
Да, – совестью моей не так еще я связан,
Как ты, быть может, полагал.
Твоих угроз я не пугаюсь, право!
Посмотрим! Помнишь ли, советник мой лукавый,
Второе сентября 7 лет тому назад…
Что ж, помню.
Очень рад.
Я стану говорить короче.
Дольчини, ты и Штраль, товарищ твой,
Играли вы до поздней ночи,
Я рано убрался домой,
Когда я уходил, во взорах итальянца
Блистала радость; на его щеках
Безжизненных играл огонь румянца…
Колода карт тряслась в его руках,
И золото пред ним катилось, – вы же оба
Казались тенями, восставшими из гроба.
Ты это помнишь ли?..
Ну что ж.
Сейчас
Я кончу мой рассказ.
Пред вашим домом утром рано
Дольчини был найден на мостовой
В крови, с разбитой головой;
Вы всех уверили, что пьяный
Он выскочил в окно, –
Так это и осталось! Но
Волшебной сказкою меня не обморочишь
И кем он был убит, скажу я, если хочешь!
Ты доказать не можешь ничего.
Конечно! Вот письмо. Кто написал его?
Злодей, ведь я погиб…
Твой друг мне проигрался
И отдал свой бумажник – в нем
Нашел я этот клад… Кто в дураках остался?
Ты мне хотел вредить… за зло плачу я злом.
Помилуй, сжалься, я твой раб отныне,
Конечно, что уж делать, согрешил,
Но я клянусь…
Какой святыней?
Я уж раскаялся.
А! Плачешь, крокодил!
Одно осталось средство для спасенья.
Постой, смотри… вот шкаф и от него ключи,
Там тысяч пятьдесят – с условием, молчи!
Тебе всё, всё мое именье!
Ха, ха, ха, ха, смешное предложенье!..
Не хочешь?
Я богат.
Он прав, но если так,
Я остаюсь при первом мненье.
Что? Что?
Я просто был дурак,
Что испугался. Докажи сначала,
Что я солгал… да, – докажи сперва,
Что мне вредить имеешь ты права
И что жена тебе не изменяла,
Ты муж, каких на свете мало,
Всем верил! Прежде мне,
Потом проказнице жене;
С тобой, я вижу, надо осторожно…
Изволь, тебя утешить можно.
Ты знаешь Оленьку – она,
Бедняжка, в князя влюблена.
Он для нее езжал ко мне, меж ними
Что было, я не знаю, только всё
Упало на жену, намеками своими
Ты очернил ee!
Но я хотел знать правду… и не много
Трудился – Оленька призналась: строго
Я поступил – но требует нужда,
Она мой дом оставит навсегда.
Сама призналась?
Да!
Заставили признаться!
Сама!..
Не может быть! Уговорить легко!
Мне любопытно знать, как может далеко
Такая дерзость простираться.
Я милости прошу – минут чрез пять
Князь будет здесь – дай слово не мешать.
В чем?
Ради бога!
Про жену ни слова.
Пусть ни гу-гу!
Посмотрим, это ново,
Последнее то будет шельмовство,
Песнь лебедя… а там к расчету.
Заплатишь, милый, за охоту
Знать верх искусства моего.
Он скоро будет… кажется, идет,
Нет – если он не будет – право,
Злой дух меня толкнет
С ним заключить расчет кровавый.
Насилу! Кажется, еще на этот раз
Судьба меня спасти взялась.
Князь, поздно, поздно что? Откуда?
Я был в театре.
Что дают?
Балет.
А я про вас здесь слышал чудо
И верить не хотел.
Конечно, не секрет?
Сказать бы рад – да мудрено решиться,
Не вздумали бы рассердиться.
За правду не сержусь – а если ложь,
На вас сердиться мне за что ж?
Люблю за это нашу молодежь,
Рассудит прежде, после скажет;
Бывало, нам ничто язык не свяжет,
Врут, хоть сердись, хоть не сердись,
Зато и доврались!
Да что ж вы про меня узнали?
Да! Вот что! Бедная, ее вы наказали
За жертвы, за любовь… люби вас, шалунов,
Потом терпи, кто ж виноват, она ли?
Ан нет! Чай, сколько просьб и слов,
Угроз и ласк, и слез, и обещаний
Вы расточили перед ней,
И всё зачем? Из сущей дряни:
Повеселиться пять, шесть дней.
Прекрасно, князь, прекрасно.
Скажите-ка: она вас любит страстно?
Вы долго волочились!.. О, злодей!..
Позвольте хоть узнать, о ком вы говорите?
Не знает! О, невинность! Посмотрите,
Какой серьезный вид и недовольный взор.
Да я не знал, что вы такой актер;
А для кого, скажите-ка по чести,
Езжали вы к нему так часто в дом,
А кто с утра ждал под окном,
Как вы проедете… уж я на вашем месте
Теперь, когда открылося, когда
Она без крова, жертвою стыда,
Осуждена искать дневного пропитанья,
Уж я женился бы… хотя б из состраданья.
Да ради бога, кто ж она? И в чем
Я виноват?
Нашли же вы на ком,
На компаньонке пробовать искусство,
И трудно ль обмануть простое чувство
И погубить невинное дитя,
За это я возьмусь шутя!
Послушайте, зашли вы дальше шутки.
Да я и не шучу… я правду вам сказал –
Арбенин Оленьку прогнал…
Что ж делать, у него свои есть предрассудки.
Помилуйте, да вы сошли с ума.
Кто так наклеветал безбожно?
Она сама призналась.
Как?
Она сама.
Не может быть.
Случилось – так возможно.
Не может быть. Ее признанье ложно.
Я не хочу, чтоб за меня она
Страдала; я помочь не в силах, право…
Я не люблю ее… жениться мысль смешна.
И то, зачем, уж вы покрылись славой.
С чего вы вздумали, что я женюсь на ней?
Ну, князь, я думал, вы честней…
Вы это думали?.. А, это оскорбленье.
Останьтесь же при первом мненье,
И прежде чем решит свинец,
Я докажу, что я не трус и не подлец.
Хотите ль правду знать?
Посмотрим – что же?
Вы не раскаетесь?
У вас спрошу я то же.
Хотите?
Да!
Скажите лучше: нет.
Хочу.
Смотрите, чей браслет!
Узнали ль?
Да, узнал!
Я думаю, узнали.
Теперь раскаялись.
Нет! Вы его украли!
А! Вы подумали, что можете со мной
Шутить, как с мальчиком… глупцы, вы оба дети…
Вы видите, как ваши сети
Я разорвал одной рукой…
А! Князь, вы сами захотели
Себя достойно наказать,
Как вы решились, как вы смели
В глаза всё это мне сказать;
Скорее на колени, на колени.
Нет! Очень рад! Тем меньше затруднений!
Вам жизнь наскучила – не странно! Жизнь глупца,
Жизнь площадного волокиты.
Утешьтесь же теперь, вы будете убиты;
Умрете с именем и смертью подлеца.
Скорее час и место!
Ну, насилу
Избавлюсь от него, не в крепость – так в могилу.
Я жду вас завтра к 9-ти часам
И у себя.
Не спорь со мною.
Не веселись по пустякам.
Твои дела сегодня ж я устрою.
Князь, я ваш секундант… угодно?
Очень рад.
Я глупо поступил – да уж нельзя назад.
Князь Звездич скоро должен быть. Ко мне
Его проси – ступай; как ты сюда попала?
Тихонько-с! Барыня сейчас започивала.
Ждала вас целу ночь и бредила во сне…
Потом чем свет оделась, встала,
Изволила прийти к вам в кабинет
Да и уснула здесь на креслах.
Я исправить
Хочу вину свою… ты можешь нас оставить.
Спит – точно спит, сомненья нет,
Улыбка по лицу струится,
И грудь колышется, и смутные слова
Меж губ скользят едва-едва…
Понять не трудно, кто ей снится.
О! Эта мысль запала в грудь мою,
Бежит за мной и шепчет: мщенье! Мщенье!
А я, безумный, всё еще ловлю
Надежду сладкую и сладкое сомненье!
И кто подумал бы, кто смел бы ожидать?
Меня, – меня, – меня продать
За поцелуй глупца, – меня, который
Готов был жизнь за ласку ей отдать,
Мне изменить! Мне – и так скоро.
Да. Да, я этого хочу;
Я вырву у нее признанье
Угрозой, страхом, я ей от<о>мщу,
Как прежде мстил, – без состраданья.
Бывало, я искал могучею душой
Забот, трудов, глубоких ощущений,
В страданиях мои пробуждался гений,
И весело боролся я с судьбой;
И был я горд, и силен, и свободен,
На жизнь глядел как на игрушку я,
И в злобе был я благороден,
И жалость не смешна казалася моя,
Но час пришел – и я упал, – ничтожный,
Безумец, безоружен против мук и зла;
Добро, как счастие, мне стало невозможно,
И месть, как жизнь, мне тяжела…
Ах, боже мой!.. Он здесь…
Не разбуди…
Что это значит?
Я пришла проститься…
К кому же ты пойдешь?
К кому случится.
Прощайте!
Погоди!
Мне жаль тебя… бедняжка, ни родного,
Ни друга на земле.
Что ж? Я на всё готова.
Легко сказать… Презренье, нищета…
Ужасно.
Да, ужасно!..
Тебе упреком будет красота.
Пройдут и скажут: да, она прекрасна;
С подобным личиком невинность сохранить
Задача трудная – к тому ж ведь надо жить!..
О, я умру.
Кто виноват? Не ты ли?..
Подумай!..
Я одна.
Признайся мне, вы в заговоре были,
Тебя солгать заставила она…
Ты гибнешь – если нет – признайся – спасена.
Есть время…
О, не искушайте!
Я жду последний твой ответ.
Прощайте!
Постой… войди сюда… и через час
Я кликну… может быть, и прежде.
Для чего же?
Узнаешь.
Боже! Боже!
Дай твердость мне в последний раз.
Проснись… пора…
Ах, это ты, Евгений!
Какой тяжелый сон… толпа видений
В уме моем еще теснится. Снилось мне,
Что ты ласкал меня так страстно!
А говорят, что всё во сне
Наоборот… и верить им опасно…
Боюсь, что ждет меня беда!
Предчувствиям я верю иногда.
Тебя я жду всю ночь – была готова
Послать искать.
О, редкая жена…
Послушай, милый друг, я что-то нездорова.
Судьба мне помогает снова.
Я очень, кажется, больна.
Мне жаль.
Послушай, я сказать тебе должна.
Со мною ты ужасно изменился,
Стал холоден и принужден.
И отчего?
Как быть, мне также снился
Зловещий сон!..
Всё грустен, всё ворчишь – мне в тягость жизнь такая.
Ты права, что такое жизнь? – жизнь вещь пустая, –
Покуда в сердце быстро льется кровь,
Всё в мире нам и радость и отрада;
Пройдут года желаний и страстей,
И всё вокруг темней, темней!
Что жизнь? Давно известная шарада
Для упражнения детей,
Где первое – рожденье, где второе –
Ужасный ряд забот и муки тайных ран,
Где смерть – последнее… а целое – обман.
О, нет, я жить хочу.
Пустое!
И умереть боюсь.
Жизнь – вечность, смерть – лишь миг.
Нельзя ль от шуток мне твоих
Избавиться, я слушать всё готова,
Но не теперь… Евгений, я молю,
Пошли за доктором… я очень нездорова,
И голова кружится!
Не пошлю.
О, ты меня не любишь…
А за что же
Тебя любить… за то ль, скажи,
Что был обманут я, ты требуешь любви,
Насмешка горькая…
О боже!..
Тому назад лет десять я вступал
Еще на поприще разврата,
Раз в ночь одну, я всё до капли проиграл.
Тогда я знал уж цену злата,
Но цену жизни я не знал.
Я был в отчаянье. Ушел и яду
Купил – и возвратился вновь
К игорному столу – в груди кипела кровь,
В одной руке держал я лимонаду
Стакан – в другой четверку пик,
Последний рубль в кармане дожидался
С заветным порошком – риск, право, был велик,
Но счастье вынесло, и в час я отыгрался!
Заветный порошок я долго сберегал
Среди волнений жизни шумной,
Как талисман таинственный и чудный,
Хранил на черный день, и этот день настал.
Что хочешь ты сказать, не мучь меня, Евгений.
Но ты дрожишь: ты стал бледнее тени?
Тут был стакан – он пуст – кто выпил лимонад?
Я выпила – смеешься?
Да, я рад.
Что ж было в нем?
Что? Яд!
Не верю! Невозможно! И с такою
Холодностью смеяться надо мною.
И в чем виновна я – ни в чем;
Что балы я люблю, вот вся беда в одном.
Яд – это было бы ужасно.
Нет, поскорей рассей мой страх,
Зачем терзать меня напрасно?
Взгляни сюда, о, смерть в твоих глазах.
Ты изменила мне – вот обвиненье.
Не верь – не верь… из сожаленья!
Признайся!
Не могу!..
Пожалуй, ты умрешь.
Но я невинна.
Ложь!
Так нет спасенья!
Нет спасенья!..
Да, горько я ошибся – возмечтал
О счастье – думал снова
Любить и веровать – но час судьбы настал,
И всё прошло, как бред больного.
Я мог бы воскресить погибшие мечты,
Я мог бы, веруя надежде,
Быть снова тем, чем был я прежде.
Ты не хотела, ты!
Плачь, плачь – но что такое, Нина,
Что слезы женские? Вода!
Я ж плакал! Я, мужчина!
От злобы, ревности, мученья и стыда.
Я плакал – да!
А ты не знаешь, что такое значит,
Когда мужчина плачет!
В тот миг к нему не подходи,
Смерть у него в руках – и ад в его груди.
О, ты ужасен! О, помилуй, пощади!
Я всё исполню, я признаюсь, – поскорее,
Еще есть время, говори, чего
Ты хочешь… смерть всего страшнее,
Смерть, смерть, – да, я люблю его,
Нет, нет, – то было заблужденье,
Ребячество, обман, воображенье,
Я не любила никого…
Позволь обнять твои колени…
Ты видишь, я у ног твоих, Евгений,
Скажи, скажи, какой ценой
Купить мне жизнь… ценой мучений?
Чем хочешь буду я – твоей рабой…
Я молода – жизнь так прекрасна;
О, ты меня спасешь – ты не злодей.
Я знаю, жалость есть в душе твоей,
Помучишь и простишь: напрасно, всё напрасно,
Мне кажется, я чувствую в груди
Огонь, огонь, – о, сжалься, пощади!..
Сюда, сюда… на помощь – умираю.
Яд, яд, не слышат, понимаю,
Ты осторожен… никого, нейдут,
Но помни, я тебя, жестокий, проклинаю,
И ты придешь на божий суд!
Я здесь! Что с вами?
Ах, скорее, ради бога,
Покуда время есть! Я жить хочу, жить, жить,
Ужели и тебя мне надо так молить?
О, что вы сделали…
Перепугал немного!
Хотел знать правду и узнал…
Опомнитесь и встаньте, я солгал,
Я не ношу с собою яда…
В вас сердце низкого разряда,
И ваша казнь не смерть, а стыд,
Что вы дрожите? Будьте вновь спокойны,
Вам долго жить на свете суждено,
И счастье вам еще возможно. Но
Ничьей любви, ничьей вы мести недостойны.
Да, ныне чувствую, я стар,
Измучен долгою борьбою,
Последний на меня упал судьбы удар,
И я поник покорной головою,
Желаний нет, надежды нет,
Я выброшен из круга жизни шумной
С несносной памятью невозвратимых лет,
Страдалец мрачный и безумный.
Что это значит, смею вас спросить,
Дуэль в кругу семейства – очень ново.
Тем лучше, случая такого
Мне, верно, больше не нажить.
По чести, странный выбор секундантов.
Где о дуэли речь, там я в числе педантов.
Мне всё равно, без дальних слов.
Вот пистолеты, я готов…
День, час тому назад хотел я крови, мести;
Защитник прав своих и чести,
С надеждой трепетной в груди
Я думал отразить позор и обвиненье,
И я ошибся; с глаз слетело заблужденье –
Вы правы, торжествуйте – впереди
Вас ждут победы славные, как эта,
Отчаянье мужей, рукоплесканье света,
И мало ль женщин есть во всем подобных ей?
Они того, – кто посмелей!!!
Смотрите, как бледна, почти без чувства,
А отчего, не отгадаешь вдруг;
Что это – стыд, раскаянье, искусство?
Ничуть! Испуг – один испуг!
Ни вы, ни я, мы не имели власти
В ней поселить хоть искру страсти.
Ее душа бессильна и черства.
Мольбой не тронется – боится лишь угрозы,
Взамен любви у ней слова,
Взамен печали слезы.
За что ж мы будем драться – пусть убьет
Один из нас другого – так. Что ж дале?
Мы ж в дураках: на первом бале
Она любовника иль мужа вновь найдет.
Теперь стреляться вы хотите,
Вот грудь моя обнажена.
Возьмите жизнь мою, возьмите,
Она ни мне, ни миру не нужна!..
Стреляйте же скорей – скорей.
Молчите?
Задумались, – итак, оставьте нас!
Мы квиты.
Обманул, еще раз увернулся,
Скорей и мне убраться с глаз,
Покуда не очнулся.
Куда спешишь?.. Постой:
Расчет у нас не кончился с тобой.
Недаром моего позора
Ты был свидетелем!..
Т<ак> вежливость храня,
Прошу я, поклонись Камчатке от меня…
Как?.. Что?.. Когда?..
Утешься! – очень скоро!
Я еду, Оленька, прощай!
Будь счастлива, прекрасное созданье,
Душе твоей удел – небесный рай,
Душ благородных воздаянье;
Как утешенье образ твой
Я унесу в изгнание с собой.
Пускай прошедшее тебя не возмущает.
Я будущность твою устрою: ни нужда,
Ни бедность вновь тебе не угрожает…
Вы возвратитесь?..
Никогда!..
Войти с помощью соц. сетей: