Глава 27

Падал такой густой снег, что коттедж предстал перед Зенией светящимся окном на фоне черного силуэта. Он стоял на подветренной стороне холма, здесь было тихо, и снежные хлопья мягко падали, а не проносились мимо, как тогда, когда кобыла с лордом Уинтером и Зенией спускалась по склону.

Лорд Уинтер остановился перед дверью, и тут же несколько черномордых овец, которые, прячась от ветра, сгрудились у дома, быстро вскочили на ноги и разбежались. Лорд Уинтер разжал руки, его обледеневший и ставший жестким плащ затрещал, а Зения отрывисто всхлипнула, когда окоченевшие пальцы ее ног ударились о землю.

– Внутри будет камин, – коротко сообщил виконт. – Я отведу кобылу в пристройку.

С трудом сжав непослушные пальцы, Зения отодвинула задвижку на двери. Помещение за толстой каменной стеной поразительно контрастировало с внешним миром: снаружи царило запустение и заброшенность, падал снег и надвигалась темнота; внутри светил оранжевый свет, воздух, наполненный аппетитным запахом теплого хлеба, ломтики которого горкой лежали на столе, согревал замерзшее тело Зении, а в огромном каменном очаге плясал огонь, как будто его разожгли совсем недавно.

Огонь освещал побеленные стены единственной комнаты, чистой, но бестолково обставленной поцарапанными креслами в восточном стиле, ремонтированными несчетное количество раз, с позолотой, стершейся везде, кроме глубоких трещин, и кроватью на четырех ножках, из которых три были толстыми с вычурной резьбой, а одна – простой подпоркой. И над кроватью висел балдахин из какого-то водянисто-голубого шелка с выцветшими коричневыми клетками, не соответствующий по цвету шторам. На полу из каменных плит лежал толстый турецкий ковер, имевший такую же многовековую историю, он поражал своим великолепием, если не считать одного большого обгоревшего угла с неровным и почерневшим краем, которого не могла скрыть кровать. Плащ и шляпа Зении постепенно оттаивали, с них стекала вода, и ее руки и ноги начали ощущать боль от возвращающегося тепла. Белый кот, с любопытством смотревший на Зению с сиденья одного из кресел, обтянутых красным дамасским шелком, встал, оставив после себя вмятину по форме своего кошачьего тела, и Зения в удивлении смотрела на него, страдая от усталости, холода и голода, и не в силах решить, за что приняться в первую очередь.

Заскрипели дверные петли, отодвинулась в сторону длинная штора на двери рядом с камином, и на пороге появился лорд Уинтер – странная, покрытая снегом фигура, в ярких одеждах пустыни и куффии, закрепленной на голове черным с золотом шнуром, совершенно неуместная в английском доме. Он бросил охапку поленьев к очагу, громко затопал, так что кот от испуга прыгнул на подоконник, а с плаща к камину посыпались крошечные льдинки. Несколько слоев шерсти и шелка могли отлично согревать даже в самые холодные ночи северных пустынь, но они не предохраняли от сырости. Под шарфом, который лорд Уинтер снял с головы, его черные волосы влажными завитками прилипали к шее на затылке.

– Можете ждать, пока промокнете, если вам так нравится, – обратился он к Зении, отвернувшись к огню, – а я предпочитаю раздеться до сухой одежды.

Зения оглянулась по сторонам, уже понимая, что здесь нет отдельного помещения, если не считать стойла для лошади в пристройке. Она с дрожью смотрела, как лорд Уинтер через голову стягивал с себя бедуинскую одежду, пока не остался в надетых под ней английской рубашке и бриджах. Сбросив с себя последнюю длинную белую рубашку, какие носят в пустыне, он через плечо взглянул на Зению.

– Я сказал вам, что не стану проявлять снисхождения. Мне раздеть вас, пока вы до смерти не простудились, или вы сами разденетесь?

– Полагаю, похитителям не приходит в голову обеспечивать свои жертвы сухой одеждой, – съязвила Зения, развязывая испачканные ленты шляпы.

– Можете взять любое одеяло, которое вам понравится, – кивнул он в сторону кровати.

Возмущенная до предела, она повесила плащ и шляпу на крючок у двери и села, чтобы расшнуровать ботинки и дать отдых измученным ногам. В конце концов, он знал ее, знал до последнего дюйма – так какой смысл уединяться? Она старалась дотянуться до пуговиц, но то, что всегда бывало трудным делом, оказалось совершенно невозможно сделать онемевшими и не слушающимися пальцами. Она что-то недовольно буркнула и отвернулась к кровати.

– Вы должны расстегнуть их, – раздраженно потребовала она.

Подойдя к ней сзади, лорд Уинтер расстегнул пуговицы и крючки. Зения смотрела на кровать, задрав подбородок, готовая в любой момент отступить в сторону, если он начнет ласкать ее. Но он не притронулся к ней, а лишь заметил, расшнуровывая корсет:

– Не понимаю, как только можно носить такое снаряжение.

Наклонившись, Зения сняла платье через голову и, чувствуя на себе взгляд лорда Уинтера, аккуратно расправила его на стуле, чтобы просушить, а на другом стуле разложила корсет.

На ней все еще было больше одежды, чем она носила при нем в пустыне: несколько нижних юбок и две сорочки, одна из которых сшита из толстой грубошерстной ткани, но то, как лорд Уинтер с неестественным напряжением стоял неподвижно, стараясь сохранить небрежную позу, заставило ее четко осознать, насколько она представляет собой провокационную картину. Зения злорадно решила, что стоит и дальше провоцировать его, раз во время своих великих всемирных поисков он даже не разглядел в ней женщину за первые три месяца их знакомства. К тому же она слишком устала и расстроенна, чтобы тратить энергию на игру в скромность. После такого холода тепло наконец-то окутывало ее и пропитывало насквозь. Ее не заботило, прилично или неприлично она выглядит, ей только хотелось обсохнуть перед огнем.

Когда лорд Уинтер сел, прогнав кота с красного дамасского кресла, Зения, потянувшись, спустила нижние юбки, а потом сняла сырую шерстяную сорочку. Воздух, коснувшийся ее голой кожи, показался ей холодным, и непроизвольная дрожь пробежала у нее по спине. Нагнувшись, она подняла подол нижней сорочки, чтобы распустить подвязки, и почувствовала, как ее грудь коснулась льняной ткани. Тихо выругавшись, Арден снова встал, а Зения, вытянув ноги, стала скатывать вниз мокрые чулки.

– Вы голодны? – спросил он.

– Ужасно. – Не глядя на него, она сидя продолжала снимать с ног чулки.

Спустя некоторое время рядом с ней на стол со стуком опустилась треснутая тарелка, украшенная знакомым гербом Белмейнов, на которой лежал кусок хлеба, намазанный маслом, а за ней с тем же отрывистым глухим стуком последовал стакан сидра, нацеженного из маленького бочонка. Зения ела, шевеля замерзшими босыми пальцами и морщась от боли, а когда подняла голову, обнаружила, что лорд Уинтер смотрит на нее взглядом, который обжег ее, как обжигала и вызывала боль в ее теле теплота.

– В каком месте мы находимся? – спросила Зения, избегая его взгляда.

– Обычно я приезжал сюда поохотиться на красных куропаток, – лаконично ответил он.

– Что вы собираетесь со мной сделать?

– Жениться на тебе, маленький волк. Если только вы не доведете меня до худшего.

– А что может быть хуже? – ядовито поинтересовалась она. – Ваше соглашение, по которому я должна уехать на континент или даже могу быть привлечена к ответу за обман?

– Вы его видели? – Он бросил на нее пристальный взгляд.

– Конечно, видела. Мистер Джоселин объяснил мне все, что в нем написано, – все.

– Вы не должны были его видеть. Произошла ошибка. – Лорд Уинтер тихо чертыхнулся и отвел от Зении взгляд. – Я хочу, чтобы мы поженились.

– Чтобы таким образом вы имели право забрать Элизабет, если захотите?

– Я хочу, чтобы мы поженились, черт побери! – разозлился он.

– Вы хотите меня заставить?

– Да, – он мрачно усмехнулся сквозь зубы, – безусловно.

– Вы не имеете права. Это незаконно.

– Вы наслушались слишком многих адвокатов, – с холодной улыбкой заметил лорд Уинтер. Он снова опустился в кресло напротив нее, мягкий высокий воротник рубашки у него распахнулся. – И для сопротивляющейся женщины вы ведете себя слишком рискованно. – Он окинул Зению неторопливым взглядом из-под ресниц.

Отвернувшись к камину, Зения смотрела на желто-оранжевые языки пламени, создававшие тени на ее сохнущем белье и платье.

– Но я думаю, вы любите рискованную жизнь, – спокойно произнес он. – Я думаю, вы совсем не та застенчивая леди, которой считает вас мистер Джоселин.

– Я леди. Я могу быть леди.

– Леди не сидела бы здесь в нижней сорочке с мужчиной, который не доводится ей мужем. Леди упала бы в обморок в том поезде, а не бросилась бы в мои объятия, проклиная меня. Леди не стала бы намеренно демонстрировать свои подвязки, – с особым выражением перечислял он.

– Я просила вас останавливать поезд? – с неистовством набросилась Зения на лорда Уинтера. – Я просила вас послужить мишенью для любого, кому пришла охота пострелять в вас? Или я просила вас много миль везти меня сквозь метель, пока я не промокла насквозь и чуть не замерзла? Я просила вас украсть мое письмо и отправить меня в вашу нелепую поездку? – Она встала и резко повысила голос: – Какой выбор предоставили вы мне в своей безумной затее?

– О, мисс Брюс, я всего лишь осуществлял самое благородное ухаживание, отработанное, расписанное и одобренное благородной дамой, и руководствовался исключительно книгой… – Он тоже поднялся и наклонился над столом. – И тут, к моему великому сожалению, обнаружил, что вы просите другого мужчину взять вас в жены. Боже мой! – Он ударил кулаком по столу. – И все в угоду вашим проклятым хорошим манерам! Возможно, для настоящей леди такой вариант вполне подходит, но с вами просто катастрофическое несчастье!

– Потому что вы не собираетесь жениться на мне! – выпалила Зения. – Женитесь на леди Кэролайн! Женитесь на той, кто поедет с вами и будет такой, какая вам нужна!

– Мне нужны вы!

– Ложь! – выкрикнула она. – Вы хотите получить Элизабет, но я могу уберечь ее от вас!

– Черт побери! – взревел лорд Уинтер и с таким угрожающим видом двинулся вокруг стола, что Зения попятилась, пока не почувствовала за спиной тепло от камина. – Вы в точности похожи на свою мать!

– Неправда! – закричала Зения.

– Вы хуже, чем ваша мать! Она по крайней мере отличалась честностью в таких отношениях! Вам нужно держать человека за горло мертвой хваткой и одновременно иметь нимб!

– Я не хуже своей матери! – взвизгнула она, откидывая упавшие на лицо мокрые волосы.

– Неужели? Послушайте себя! Ваш отец рассказал мне, что она кричала на него, до тех пор пока он уже не смог терпеть весь ее вздор о своей помехе его успеху в жизни, бессмыслицу о ее гордости. Боже мой, она ведь знала, что носит его ребенка! Могу поклясться, она прогнала его тем же способом, каким вы стараетесь изгнать меня, бросая из огня в полымя, пока я больше не смогу подобного вынести! Она считала, что всегда должна быть главой, и не могла смириться, что кто-то другой будет командовать ею. Она должна быть единственной, кто мог управлять всем и всеми, и если она не могла этого сделать, она их или прогоняла, или убивала, или враждовала с ними до самой своей смерти. – Горящими голубыми глазами лорд Уинтер смотрел на Зению из-под ресниц, на которых все еще сохранялись крошечные бусинки тающего льда. – Так же и вы боретесь со мной! Вы приходите ко мне, когда я слишком слаб и не способен разговаривать, а затем, когда я снова прихожу в себя, уходите – уходите, чтобы выйти замуж за Джоселина! За Джоселина! – кричал он. – Когда вы собирались сообщить мне о своем замужестве? Когда уже было бы слишком поздно? Ради Бога, Зения, опомнитесь! Ради Бога! – Покачав головой, он сел и спрятал лицо в ладонях. – Я бы пустил себе пулю в висок.

– Вам нужна Элизабет, – упорствовала она, не отрываясь глядя на лорда Уинтера.

– Конечно, нужна, – хрипло усмехнулся он, не поднимая головы. – Безусловно, нужна. Я хочу видеть, как она растет, хочу понимать ее. Почему естественное желание превращает меня в самого последнего человека на земле?

– Потому, – прошептала Зения, – что вы увезете ее и оставите меня одну.

– Не знаю, как заставить вас поверить мне, – покачал он головой.

– Я хочу верить. – У нее задрожали губы. – Хочу. Я пыталась. Но потом я увидела вас с леди Кэролайн. Я увидела, как вы смотрите на нее, когда она говорила о свободе. И я поняла, что не смею вам верить!

– Как я смотрел? – Арден поднял голову.

– Как будто… как на богиню.

– Богиня… – Он встал, и отблески огня упали на его высокую фигуру. – О, богиня, – повторил он иронически. – Из каких она богинь, по-твоему? Из греко-римских, которые одеты в мрачный муслин и держат в руках факелы свободы и которые весьма впечатляюще воплощены в статуях? Я смотрел на нее так, как смотрят на них? Вероятно, весьма благочестиво, если я поклонялся свободе у ее ног?

– Нет, совсем нет.

– Я не проявлял достаточного благочестия?

– Сейчас у вас такой вид, словно вы не можете дождаться конца чрезвычайно нудной проповеди. Вы совсем не так смотрели на леди Кэролайн и на тигра.

– Возможно, вы правы. – Лорд Уинтер отвлекся от отрешенного созерцания каминной полки. – Но я буду держать пари, что это вполне естественно для человека, рассматривающего драпировки на груди крылатой Ники.

– Вы смотрели на леди Кэролайн, как будто… как будто она все для вас в жизни.

Зения отвернулась, но почувствовала, что он замер и смотрит на нее. Нерешительно оглянувшись, она заметила на его суровом лице новое выражение, которого никогда прежде не видела, – он с благоговением в глазах смотрел на нее, и едва заметная гордая улыбка кривила его губы.

– Я нахожу, что вы восхитительно наивны, любовь моя. Интересно, как благородная дама посоветовала бы мне объяснить вам все?

Дальше Зения не могла отступать, тепло от огня уже обжигало голые икры ее ног, но, когда лорд Уинтер шагнул ближе, ей показалось, что какая-то невидимая сила прижала ее ноги к ковру. Остановившись, он смотрел на Зению, и постепенно его улыбка превращалась в нечто совсем иное, в пристальное внимание.

У Зении возникло ощущение, что она стоит снаружи клетки, в которой мечется тигр, и дразнит его, потому что он большой, свирепый и дикий и потому что она может… и вдруг оказалось, что засов, который удерживал зверя взаперти, исчез.

Арден не опустил взгляд ниже ее лица, и все же Зения чувствовала себя так, словно он раздел ее и видит всю – ее кожу, изгибы тела, чувствует ее участившееся сердцебиение. Его глаза стали темно-голубыми, и их взгляд из-под опущенных черных ресниц сфокусирован на ней и одновременно устремлен в бесконечность.

– Я так смотрел на леди Кэролайн? – низким голосом тихо спросил лорд Уинтер.

– Да. – Зения уже перестала думать о леди Кэролайн, но его вопрос снова пробудил в Зении воспоминание, и в ней всколыхнулась ревность. Она еще немного отодвинулась, глядя прямо вперед на открытый ворот его рубашки.

– Как я помню, она говорила что-то о том, чтобы освободить всех тигров. – Взяв руки Зении, он поднял их и прижал ладонями к своей груди, так что она почувствовала под тканью упругие мускулы.

– Она сказала, что тигр мечтает быть свободным, он знает, что такое свобода и где его страна, – Зения согнула пальцы, но Арден не отпустил ее руки, – и даже если его жизнь состоит из беспощадной борьбы, все равно что-либо иное будет для него мукой.

– Ах да, – задумчиво протянул он. – Весьма возвышенные рассуждения, достойные греко-римской богини. Рассказать, о чем я тогда думал?

– А вы скажете правду? – Зения опустила голову.

– О, ничего, кроме откровенно грубой правды. – Он крепче прижал к себе ее руки. – Боюсь, вы можете глубоко разочароваться, открыв истинную сущность моей натуры. Посмотрите на меня.

Она взглянула в его суровое, волевое лицо.

– Я думал о том, что сделал бы, если бы вы позволили мне после прогулки по зоосаду войти с вами в дом. Я мечтал, что миссис Лэм унесет Элизабет и уложит ее вздремнуть. Я отдавал себе отчет, что вы, вероятно, будете слишком скромной и похожей на леди, чтобы пригласить меня наверх в свою спальню, где мы остались бы вдвоем. Поэтому мы, возможно, пошли бы в гостиную, чтобы немного поговорить. И естественно… – он пожал плечами, – я был бы исключительно галантным, чрезвычайно сообразительным, никогда не лез бы за словом в карман и просто загипнотизировал бы вас разговором. Я вполне понимаю, что вы не представляете меня в такой роли, но тем не менее я видел себя именно таким. И вы должны были все время улыбаться мне. – Он в горькой усмешке скривил губы. – Мне казалось, что к тому времени, как леди Кэролайн объявила о своем желании дать свободу всем драгоценным львам и тиграм, я уже унес поднос с чаем и крепко запер дверь гостиной. – Не выпуская руку Зении, он поднял свою руку и погладил Зению по щеке. – Вы должны были много улыбаться. Быть может, чтобы все выглядело более реально, вы улыбнетесь мне сейчас?

– Вы думали обо мне, а смотрели на нее? – Вопреки желанию Зении один уголок рта у нее немного приподнялся.

– Она гораздо чаще попадалась мне на глаза. – Повернув руку Зении, лорд Уинтер поцеловал ее в ладонь и запястье. – Я не занимался исследованием женского мышления, но каждый раз, когда я оглядывался в поисках вас, я мог видеть только массу – я мог бы сказать толпу, стаю – почтенных женщин, вклинившихся между нами. Военные, наверное, сказали бы, что вы делаете «обманный маневр», и вас расстреляли бы на рассвете за трусливое и предательское поведение.

– Думаю, я не отличаюсь храбростью. – Зения опустила голову.

– Это был не самый приятный час, волчонок, во всяком случае, для меня. Давай согласимся, что нас тогда обоих полностью победили враги.

– Вы постоянно смотрели на нее. – Зения подняла голову. – Вы были… Вы гораздо чаще уделяли внимание ей, чем ее тете или леди Броксвуд.

– Зения, любимая, я хочу постараться рассеять ваши подозрения. – Зажав ее обе руки между ладонями, он смотрел на них. – Попробуйте представить себе мужчину, который два с лишним года живет совершенно без женщин, а потом спит в комнате, смежной с той, где находится самая прекрасная, самая желанная, самая обворожительная женщина; мужчину, который видит, как эта женщина кормит грудью его ребенка; мужчину, который думает, что умрет, если не сможет снова дотронуться до нее, мечтает о ней и представляет, чем займется с ней; мужчину, который посреди самых соблазнительных картин того, что происходит у нее гостиной в кресле… Кстати, мы уже добрались до кресла в гостиной? – Увлекая Зению за собой, он сделал шаг назад, опустился в одно из стоявших сбоку кресел и потемневшими глазами смотрел на ее грудь. Потом, приоткрыв губы, он положил ладони на бедра Зении и, чуть скользнув ими вверх, обхватил пальцами ее талию, и Зения затаила дыхание. – Понимаете, в его видении ему чудится, что он сидит в кресле, она стоит перед ним почти раздетая, в одной только сорочке, а свет падает сзади, так что сквозь нее ему видно женское тело. Если я наклонюсь вперед к ней, если я… – Он поцеловал ее кожу над горловиной сорочки легким, как теплое дыхание, поцелуем.

Зения говорила себе, что не должна позволять ему ничего, что не позволит, но в искушающем полумраке комнаты трудно оказывать сопротивление, и Зения, закрыв глаза, откинула назад голову.

– Кто-то где-то говорит о каких-то тиграх, – прошептал Арден.

– Леди Кэролайн, – пробормотала Зения.

– Я действительно не имею представления кто, но думаю, что тема исключительно глупая. – Он спустил ей сорочку с плеч. – Меня гораздо больше интересует, как можно убрать оставшуюся одежду. Или, например, как открыть эти холмики? Маленькие розовые холмики. Девушки такие забавные, чудесные, нежные создания. По-моему, им следует прятаться в свои сорочки, потому что так они представляют собой самое волшебное зрелище. – Он коснулся большими пальцами ее сосков, вызвав в Зении ощущение, заставившее ее выгнуться дугой, а потом, с рассеянной улыбкой наблюдая за ее телом, повторил свое движение. – Ваша прекрасная пышная грудь так натягивает ткань. Я смутно – обращаю ваше внимание, очень смутно – припоминаю, что эффект от поведения бугорков леди Кэролайн был в малой, несказанно малой степени похож на этот, и возможно, что я в отсутствие лучшего образчика… – Он полностью обнажил Зении одну грудь и сосредоточенно рассматривал ее. – Один раз я, пожалуй, на мгновение взглянул на звезду, но она была поменьше и слишком быстро промелькнула передо мной.

– Не один раз.

– Зения! – Он зарылся лицом у нее между грудями. – Я только взглянул два года назад!

– Для меня прошло столько же времени. И я никогда не помышляла ни о ком другом и не взглянула ни на кого другого.

Арден глубоко вздохнул, наклонил голову, защекотав волосами кожу Зении, прижался к ней так, что она ощутила вес его тела, а потом снова выпрямился.

– Я понимаю, что меня завели на дорожку парка, – продолжал он твердым голосом. – Я думал, мы говорим о моем религиозном почитании леди Кэролайн и о том, что я должен жениться на ней, потому что она хочет освободить всех тигров, но сейчас вижу, что все сводится к обычной ревности, и мне одному должно быть стыдно, что я обратил внимание на женскую грудь, выставленную специально напоказ. – Резким движением согнутого указательного пальца он полностью обнажил ее вторую грудь. – А тем временем вы – чистая, как только что выпавший снег, – просто договаривались с другим мужчиной о свадьбе, которую, как предполагалось, я должен принять со смиренной благодарностью за свое освобождение. – Он отодвинул пальцами сорочку, обнажив кожу. – Быть может, теперь пришла очередь вам объясниться, потому что я нахожу вашу логику абсолютно неубедительной.

Но то, что делал лорд Уинтер, едва ли помогало Зении собраться с мыслями и что-либо связно объяснить. Он отпустил ее талию, и, несмотря на то что не целовал Зению, она ощущала, как его теплое дыхание согревает ей грудь. Когда же он снова дотронулся до ее сосков, она с бесстыдством потянулась ему навстречу, ища губами его рот, и он бесцеремонно притянул ее ближе. Грубое мужское желание овладеть ее телом пробудило в Зении сладостные ощущения, подобные тем, что возникали у нее при кормлении Элизабет, и она, откинув назад голову и положив руки на широкие плечи лорда Уинтера, прижалась к нему. Окончательно спустив сорочку с ее рук, он обнажил ее тело до самой талии и, скользнув руками по коже, просунул их под сорочку и усадил Зению верхом к себе на колени.

– Очень убедительно, – с мрачной улыбкой заметил лорд Уинтер. Его руки лежали у Зении на бедрах, ее сорочка задралась и сбилась на талии, так что Зения оказалась почти голой, и они оба тяжело дышали.

– Я не хочу быть там и все видеть, – печально качнув головой, Зения сжала руками его лицо и пальцами почувствовала, как у него сомкнулись челюсти, – я не хочу, чтобы вы достались ей.

– Леди Кэролайн? Неужели вы и вправду полагаете, что я хочу объехать мир с какой-то женщиной, болтающей мне о независимости и невзгодах? – Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами. – Пить с ней лимонад и в то же время, без сомнения, получать приказы от ноги ее слона.

– Вы сейчас только так говорите, а…

– Господи, Зения, я знаю таких женщин! Я не осмеливаюсь пойти в Лондоне на лекцию, потому что они выслеживают меня у двери. – Он коротко усмехнулся. – Должно быть, где-то существует руководство для дебютанток, в котором раздел с моим именем, указанным после фамилии Белмейн, советует: «Обязательно с уважением отзовитесь о его путешествиях и чрезвычайно положительно оцените его познания в географии Азии. Поклянитесь, что просто обожаете верблюдов, и не забудьте упомянуть, что вас тошнит от вальса». – Он скривился и, опустив ресницы, взглянул на Зению. – По-моему, они добавили еще новую строку: «Наденьте обтягивающее платье и глубоко дышите – в такие моменты он совершенно беззащитен».

– Я люблю вас, вы знаете? – Обхватив руками его голову, она прижала Ардена к себе и, грустно смеясь, покачала. – Я люблю вас.

– Счастлив услышать ваше признание, – глухо ответил он, оставаясь в ее объятиях. – Сказав мужчине что-нибудь приятное, с ним можно сделать черт знает что.

Повернув к себе его лицо, Зения не могла оторваться от его глаз. Лорд Уинтер поцеловал ей внутреннюю сторону запястья, слегка оцарапав щекой ее кожу, и, опустив руки ниже, привлек ее ближе к себе, неотрывно глядя в глубину ее глаз.

– Но вы уедете, – прошептала она как заклинание, когда поняла, что ее воля уступает под его натиском. – Вы уедете. Если не с леди Кэролайн, то один.

– Ах, Зения, Зения, я если и хочу уехать, то не дальше этой кровати. – Он тяжело вздохнул и просунул руку между их телами. – И даже не так далеко. – Целуя ее в шею и в ухо, он обхватил рукой ее талию, прижал к себе, и она почувствовала, как между ее раздвинутыми ногами наливается его член. – Я сделаю все, что пожелаете, – пробормотал он, – все, что вам нравится. Я никогда вас не оставлю.

«Оставите», – подумала Зения, теряясь в блаженно-сладких ощущениях, и ее тело требовательно потянулось к его телу. Взяв ее руки, лорд Уинтер решительно отстранил ее от себя и прижался губами к ее груди. Она вздрогнула и подумала, что может быть еще ребенок, еще часть его, способная удержать его дома, – и внезапно ей страстно захотелось принять его в себя.

– Я хочу еще ребенка от вас, – шепнула она, склонившись к уху Ардена.

– О Боже, да, – с горячностью воскликнул он, – да, Зения!

Уткнувшись лицом в его плечо, она без стеснения взяла в руку его мужской орган, и лорд Уинтер резко втянул в себя воздух. Он замер, но его тело продолжало время от времени вздрагивать, когда Зения гладила его и направляла своей собственной рукой. С каждым нежным движением ее пальцев, которые ощупывали его длину и форму, все мышцы Ардена, казалось, съеживались.

– Вы хотите меня убить, – прошептал он.

Зения вскинула голову, и ее волосы потоком хлынули вниз, накрыв их обоих. Лаская Ардена, она ощущала странное головокружительное чувство превосходства. Он смотрел ей в лицо, в его глазах горел голубой огонь, но она видела его взгляд, туманный, отрешенный и какой-то нездешний, как будто, глядя на нее, он видел что-то далекое и пленительное. Тяжело задышав, он откинул голову назад за спинку кресла и стиснул Зению. Задрав подбородок, Зения приподнялась, а когда он потянул ее обратно, одним резким движением опустилась вниз и приняла его в себя. Его губы зашевелились, не издавая ни звука, а затем он мощным толчком вошел еще глубже, прижав руками к себе ее бедра. Расслабив тело и бедра, Зения стала двигаться, стремясь найти источник собственного удовольствия; Арден задохнулся от сладостной муки, а она продолжала вертеться на нем, испытывая наслаждение от боли все более глубокого его проникновения.

– Вы не оставите меня, – хрипло прошептала она, едва дыша, – не оставите, не оставите, не оставите.

Он открыл глаза, и Зения испугалась огня, горевшего у него внутри. Ей показалось, что из глубины его глаз на нее смотрит джинн, которому она никогда не могла оказать сопротивление, против которого никогда не могла устоять. Ее маленькое волшебное заклинание было слишком слабым, неспособным удержать лорда Уинтера, но Зения решила, что можно его украсть. Она могла принять его семя, взрастить его в себе, хранить его и, когда лорд Уинтер уедет, оставить только для себя ребенка его любви.

Она перестала двигаться и почувствовала под собой его горячее напряженное тело. Он потянулся вверх, обвел руками контуры ее щек, провел по плечам и по талии, опустил их под ягодицы и нетерпеливо направил ее к себе.

– Пожалуйста, – с мольбой выдавил он сквозь зубы.

Оставаясь неподвижной, Зения физически держала его в плену.

– Вы не уедете, – произнесла она чарующим и одновременно командным тоном.

– Никогда, – откликнулся он, облизнув губы.

– Вы останетесь в Суонмире.

– Где угодно, в любом месте.

Зения почувствовала, как под ее сорочкой он поднял вверх руки, отчаянно стараясь притянуть ее к себе. Оторвав ступни от ковра, она опрокинулась вперед, и Арден погрузился в нее глубже – так глубоко, что она почувствовала боль, но вместе с пронзительным блаженством, порожденным их слиянием. Ее тело втягивало в себя его тело, мечтая наполниться им до предела, и задыхалось, движимое бесстыдным желанием исторгнуть неистовые звуки экстаза из горла партнера. Пальцы Ардена конвульсивно сжимались, он двигался под Зенией, то прогибаясь назад, то мощным движением встречая ее на вершине страсти. Неистовое содрогание охватило Зению, и, когда его жизнь хлынула в нее, ее снова пронзило ослепительное блаженство. И пока их тела продолжали содрогаться вместе, она, держа Ардена в объятиях, прижимала его голову к груди. Всхлипывая, Зения прильнула к лорду Уинтеру. У нее не было никаких мыслей, но все же еще оставались силы, и она, постепенно снова приходя в себя, медленно возвращалась из страны чудес назад к реальности. Она осознала, что сидит на Ардене, широко раздвинув ноги, он тяжело придавлен весом ее тела, а его волосы щекочут ей кожу. Лорд Уинтер повернул к ней лицо, потерся о нее и с хриплым звуком жадно глотнул воздух.

– Спасибо тебе. – Он нежно обнял ее за талию. – О мой Бог, спасибо тебе, Зения. – Он снова глубоко вздохнул, и она почувствовала, как под ней поднялись и опустились его плечи и грудь.

– Значит, всегда говорят «спасибо»? – Опустив голову, Зения спрятала лицо в волосы у него на макушке.

– Хм-м?

– Вы всегда после говорите «спасибо тебе».

– Правда?

– Да.

– Какой я вежливый человек! – слегка усмехнулся он. – Изысканный лорд Уинтер.

– Вам тоже спасибо.

– О, в любое время к вашим услугам, мадам! – Он вздохнул и расслабился. – В любое время, как только пожелаете.

Зения закусила губу и причесала пальцами его черные волосы. Она не верила обещаниям лорда Уинтера, данным сгоряча, его обещаниям остаться. Он дал их, чтобы получить то, что нужно было ему, а она украла то, что нужно ей. Она чувствовала удовлетворение, скрытое торжество, ничтожную, жалкую радость оттого, что могла тайно сохранить для себя часть его, чтобы он мог уехать, но никогда по-настоящему не оставить ее. Пока у нее была Элизабет, а теперь еще один ребенок – Зения не сомневалась, что уже носит еще одного его ребенка, – и он не мог забрать их, она могла не бояться, что останется одна, могла не бояться мрачной и грозной силы, притаившейся внутри ее, подобно самому джинну.

– Новая ваша поза еще восхитительнее, чем я мог себе вообразить, – промурлыкал Арден, – но мне кажется, мои пальцы уже засыпают.

Зения отодвинулась и, поднявшись, обнаружила, что ее сорочка спущена на талию. Снова обретя способность смущаться, она быстро повернулась к нему спиной, чтобы подтянуть сорочку на плечи, но, подойдя сзади, лорд Уинтер заключил Зению в объятия раньше, чем она успела натянуть на место сорочку.

– Я не слишком опытный похититель. Я забыл о сухой одежде для тебя, но я не забыл привезти разрешение. – Он коснулся губами ее шеи. – Хочешь подождать до утра, или мне сейчас сходить за кюре?