ГЛАВА 16
ДЖОРДЖИНА
«Брак, заключенный на небесах», так представила это пресса. Когда первые сведения и фотографии стали появляться в газетах, Джорджина недоумевала: «Они что, выжили из ума?» Ее заявления типа «Без комментариев», «Абсолютная чепуха» и «Только друзья» давали лишь больше поводов для сплетен. Она начала понимать чувства леди Дианы Спенсер после того, как поползли слухи, что принц Чарльз сделал ей предложение, и помолвка скоро будет объявлена официально.
Для Джорджины первый и «эксклюзивный материал» из «достоверных источников», сообщавший о ее скором бракосочетании с новым премьер-министром, показался совершенно идиотским. Но, озабоченная необходимостью поддерживать связи с общественностью, она тонко и очаровательно использовала слухи. Заявить прямо, что Саймон Лонг является третьесортным кавалером и напыщенным индюком, а идея замужества с ним тошнотворна, значит, оскорбить главу правительства. Одаренные богатым воображением репортеры могли даже расценить это, как намек на его возможно необычную сексуальную ориентацию.
Вся история началась довольно невинно, на скромном обеде в Британской Торговой Ассоциации. Удачливые молодые предприниматели, в том числе и Джорджина, были приглашены на неофициальную встречу с премьер-министром, чтобы поделиться некоторыми идеями об улучшении экономики Британии. Естественно, что их сфотографировали вместе. Газета «Райнешел таймс» только что назвала Джорджину Женщиной Года и предсказывала ей большое будущее в мире бизнеса. Принцесса Уэльская нанесла «незапланированный» визит в магазин «Британская Старина» на Кингз Роуд, где заранее предупрежденная Джорджина лично вручила Ее Высочеству огромный мешок презервативов для предстоящего благотворительного аукциона в фонд борьбы со СПИДом.
Саймон Лонг был ничейный дурак. Холостяк в свои сорок шесть, он посвятил жизнь политике и дальнейшему возвеличиванию Британии. Партийная карьера довела его до наивысшего поста. Став премьер-министром, он решил, что следующим доказательством его приверженности традиционным ценностям и благополучию страны будет женитьба, позволяющая обрести не только верного друга, но и помощницу.
Их истинные отношения некоторое время были скрыты от всех. Но скоро ухаживание, которое вначале, действительно, являлось только сплетней, стало правдой, вернее, полуправдой, способствующей очень хорошему настроению. Тихий ужин в удаленном от людных дорог деревенском ресторанчике превратился в сенсацию для первых полос лондонских газет. То ли владелец ресторана, то ли пресс-секретарь Лонга дали частную информацию репортерам. Джорджина считала все это игрой и забавой. Они оба свободны. Хорошо смотрятся вместе на фотографиях. Наблюдение за действиями королевской семьи дало ей бесценный урок: пусть средства массовой информации думают, что используют тебя, в то время, как на самом деле ты используешь их!
Вскоре Саймон и леди «Британская Старина» стали появляться вместе. По протоколу никто не смог бы пригласить их, как пару, но секретарь премьер-министра был изобретателен. Банкеты, концерты, дипломатические приемы и светские рауты довольно быстро позволили им стать членами утонченных и привилегированных кругов Букингемского дворца.
Одним из наиболее романтических нюансов было то, что в течение первых безмятежных недель они очень мало времени проводили наедине. Это напоминало Джорджине прочитанные истории о звездах старого кино, которые на свои юбилеи давали интервью о том, как безумно счастливы были вместе. Но надо признать, чем, больше времени она проводила с Саймоном Лонгом, тем больше он ей нравился. Лонг имел старомодные хорошие манеры, был знаком с законами экономики и бизнеса. И, насколько могла судить Джорджина, был настоящим джентльменом. Он пылко верил в парламентскую систему и в попытку возродить ныне умирающий дух превосходства британского качества, который однажды сделала английские товары и услуги престижными для всего мира.
Вначале это радовало ее, в дальнейшем начало беспокоить. Саймон никогда не пытался, по выражению Моны, трахнуть ее. Между ними не было проблесков страсти, по крайней мере, с ее стороны. Возникла бы ужасная неловкость, если бы Лонг вздумал соблазнить Джорджину. В тех случаях, когда он подвозил ее в Челси Мьюз на своем старинном «ХКЕ-120», охрана и пресса, как обычно, находились рядом. Она воображала, что Лонг мог бы официально пожелать ей спокойной ночи, а позже вернуться в одиночестве пешком или на такси.
На его месте Джорджина именно так бы и поступила, но женщины всегда более изобретательны, чем мужчины. Однако, отбросив эгоизм в сторону, надо сказать, что ситуация и в таком виде очень мила. Как заявила Джорджина одному писателю, требовавшему подтверждения слухов о ее тайной помолвке, она замужем за своим бизнесом. Успех – окончательное удовлетворение.
– Он лучше секса?
– Комментариев не будет.
В ее жизни нет потребности в мужчине, так, во всяком случае, сказала она Нику Элбету спустя месяц после начала дружбы с Саймоном. Вначале ревность Ника доставляла удовольствие. Ник никогда раньше не реагировал на других мужчин, возникающих на ее пути, и он едва ли мог требовать верности. Но Саймон Лонг был птицей иного полета.
Последний раз Джорджина видела Ника, когда он в пьяной ярости без предупреждения явился в Челси Мьюз.
– Я знаю, этот ублюдок здесь! – орал он, направляя бампер своего мини-«Метро» прямо в желтую дверь, пока не затрещали петли и не включилась сигнализация.
– Я не потерплю этого, Ник! – приказным тоном заявила Джорджина, стоя перед ним босиком, в тонкой, как паутинка, ночной рубашке.
– Где он?!
– Тебе повезло, что его здесь нет! Я была бы вынуждена вызвать полицию и сдать тебя.
– Я люблю тебя, Джорджина! Я не позволю тебе выйти за него замуж!
– То, что я делаю или не делаю, не твоя забота, – сказав это, она поверила сама себе.
– Джорджина, но мы любим друг друга! Мы принадлежим друг другу. Я хочу жениться на тебе.
Она взглянула на Ника и внезапно совершенно искренне подумала, что ужасно устала от всего этого безобразия.
– У тебя есть жена, Ник.
– Я получу развод, обещаю! Действительно, можно найти способ аннулировать брак.
– Хорошо. Тогда мы сможем пригласить Папу Римского на нашу свадьбу.
– Пожалуйста, дорогая. Я заклинаю тебя. Обещай, что не выкинешь какой-нибудь трюк. Ты не можешь выйти за этого тупого педанта. Я не позволю тебе!
– Убирайся, Ник! Я не желаю больше видеть тебя!
– Но, Джорджина, дорогая!
– Убирайся! На этот раз я искренне хочу этого! Она смотрела, как Ник рванул машину к выезду на дорогу. Сказав последние слова, Джорджина поняла, что, действительно это имела ввиду. Ты надоел мне, Ник Элбет. Если Саймон Лонг попросит выйти за него замуж, именно так она поступит.
Последние новости о Нике пришли с газетными сообщениями и фотографиями Ника и Роксаны на международном турнире по поло в Аргентине и с загадочными открытками, посланными из различных точек Южной Америки. В фирменном конверте роскошного отеля в Рио-де-Жанейро лежали скомканные вырезки из португальских, испанских и французских газет со снимками Джорджины и Саймона. И никакой записки. Боже, до какого идиотизма можно докатиться!
Вечером, накануне Рождества, когда Саймон Лонг предложил ей руку и сердце, поблизости не было дурацких фотографов. Подаренное им кольцо оказалось точным дубликатом того, что преподнес Диане принц Чарльз – огромный овальный сапфир, окруженный четырнадцатью бриллиантами, был укреплен на восемнадцати каратах белого золота. Сделанное королевским ювелиром, оно стоило более тридцати тысяч фунтов. Джорджина знала это кольцо так хорошо не только из-за интереса к королевской семье, но и потому, что превосходная подделка обручального кольца принцессы Ди стала постоянным бестселлером в магазинах «Британская Старина» и с ходу распродавалась по пятьдесят фунтов за штуку.
Ответить можно традиционным клише.
– Это так внезапно, Саймон. Я не знаю, что и сказать.
– «Да!» Простое «да» будет прекрасно.
Его предложение правда было внезапным, и она, действительно, не знала, как ответить. Возможности пугали ее разум. Она – монооркестр, причем, просто превосходный. Так много лет единственной целью в ее погоне за мужем был Ник Элбет. Так много лет он являлся для нее нестерпимым желанием, утоляемым ненадолго во время их встреч, но никогда не удовлетворенным полностью.
Осознание, что она может жить без Ника и чувствовать себя при этом превосходно, пришло к ней, когда в ее жизни появился Саймон. Реально глядя на ситуацию, она сделала вывод, что провела всю сознательную жизнь, около двадцати лет, в одиночестве, независимая женщина, которой не с кем поговорить, кроме себя самой. Возможность делать именно то, что хочет, когда и как того желает дал ей успех.
Замужество будет означать абсолютные перемены. Разделять с ним спальню, тратя время не только на романтические разговоры. Приспосабливаться к его графику, его привычкам, его потребностям. Думать о себе, скорее, как о части «мы», чем просто «я». Принять обязанности жены премьер-министра в добавление к собственным хозяйским заботам. Переехать на Даунинг-стрит, 10, о Господи, и быть взорванной террористами!
С другой стороны, многое приобреталось. Брак с Саймоном поставит ее на солидное, заметное место в высших эшелонах власти, с постоянным и мгновенным допуском во внутренние дела правительства, в банковские и коммерческие сферы, ко всевозможным средствам коммуникации. Она часто думала о создании собственного телевизионного шоу под названием «Леди Старина». В противоположность скучным программам об антиквариате, туда приглашались бы простые люди с просьбой приносить предметы старины семейного наследия и странные вещицы, найденные в сундуках, по типу тех, которые положили начало ее предприятию. Группа экспертов оценивала бы принесенное, а она расспрашивала бы гостей об их судьбах и историях, связанных с фамильными сокровищами. В финале предполагался громкий аукцион, абсолютная противоположность торгов у Сотби, а публика в студии выступала бы в качестве покупателей.
У жены премьер-министра наверняка не будет проблем с получением эфирного времени. За последние двадцать лет Джорджина отлично узнала, как манипулировать средствами массовой информации. Со времен памятного июльского пикника, устроенного тремя Мьюзкетерами, она создавала бесконечное развлечение для прессы, включая теперешнюю дружбу с Саймоном. Джорджина была уверена, что если бы рядом с Саймоном Лонгом везде и всюду появлялась менее известная женщина, внимание газет к его персоне уменьшилось бы, по крайней мере, вдвое. Это прекрасно знали и его высокопоставленные сторонники.
– Я, конечно, ужасно горда этим предложением. Почему этот идиот не поцелует ее? Почему он просто стоит здесь и дрожит? Как может она думать о замужестве с мужчиной, с которым не была в постели?
– Я обожаю вас, Джорджина!
Его пыл, прорвавшийся сквозь сдержанность, выразился в неуклюжем, страстном объятии. Искренность его намерений тронула сердце Джорджины, но, если принимать решение, оно должно определиться в ее спальне. Мужчина, возбуждающий ее, как Ник Элбет, не встретится никогда, но ничего подобного она и не ожидала от Саймона.
Джорджина была приятно удивлена и совершенно не разочарована. Саймон был нежен и внимателен, а его действия весьма компетентны. Он следовал ее руководству без тени смущения или подавленности. Более того, его тело было приятным на ощупь, хорошо пахло, и. когда, в конце концов, они уснули, Саймон ласково прижался к ней и не храпел.
За завтраком Саймон повторил свое предложение. Как ей известно, он приглашен провести новогодний уик-энд с королевской семьей в Сандрингеме. Если Джорджина согласится на помолвку, тогда он лично сообщит Ее Величеству счастливую новость и испросит позволения для своей нареченной сопровождать его.
– Подумайте об этом, Джорджина! Какая прекрасная возможность начать новый год! Скажите, что выйдете за меня, дорогая!
Искушение казалось почти непреодолимым, но она устояла. Что делало ее удачливой в бизнесе, так это врожденная способность заглядывать по ту сторону принимаемых решений. Она не могла поспешно судить о том, что навсегда изменит жизнь. Возможно, даже разрушит ее.
– Вы сбили меня с ног, Саймон. Мне нужно немного времени, чтобы подумать обо всем.
– Сколько времени?
– Когда вы вернетесь в Лондон? На следующий день после Нового года? Тогда и будет готов мой ответ.
– Обещаете?
– Обещаю.
Саймон вложил коробочку с кольцом в ее ладонь.
– Наденете ли вы это, пока меня не будет?
Если она согласится выйти за него, то не такое кольцо она хочет. Разве он не понимает, что для жены премьер-министра является дурным тоном носить обручальное кольцо, скопированное с украшения будущей королевы Англии. Она опустила коробочку в его карман.
– Позаботьтесь о нем вместо меня. Я такая глупая гусыня, что могу потерять.
Закрыв за ним дверь, она прислонилась к косяку. «Глупая гусыня?» Зачем, черт побери, называть себя глупой гусыней? Не представление ли это себя в роли жены, сюсюкающей глупышки? Ее инстинкт, как всегда, прав. Ей нужно время подумать.
В течение недели между Рождеством и Новым Годом Лондон был пустынен. Джорджина закрыла офисы и предоставила всем семидневные каникулы. Сверкающий белоснежный покров опустился на Челси Мьюз после снежной бури. Глядя из окна спальни на мощеный двор и газовые фонари, которые словно с гордым достоинством охраняли ее крошечное королевство, она задумалась, станет ли это Рождество последним в доме на Челси Мьюз, или оно ознаменует конец одной главы ее жизни, а Новый Год даст начало новой.
Помимо личной перестройки, необходимо прикинуть и финансовые соображения. Одно очевидно – она вдвое богаче Саймона. Позвонив в загородный дом своего адвоката и не сообщив имя будущего мужа, попросила его приехать с предбрачным договором. Джорджина почти не знакома с британскими законами о правах собственности между супругами. Что ее, то ее, и у нее нет желания рисковать тем, что было построено за эти годы.
Насколько она могла судить, единственный доход Саймона составляла зарплата в пятьдесят тысяч фунтов в год, получаемая на должности премьер-министра. Были, конечно, и привилегии, но они не так уж велики.
Что, если партия провалится на следующих выборах? Что тогда? Придется ли ей в таком случае придумывать ему работу и проводить долгие часы, утешая его самолюбие?
Эгоистичная сука? Конечно. Она потратила годы, учась быть именно такой. Известность – просто глазурь на пироге. Джорджина – героиня, потому что удачлива. Позволь пойти всему наперекосяк, позволь пирогу начать подгорать, и улыбающиеся шакалы разорвут тебя на куски и сожрут заживо.
К тридцать первому декабря она чувствовала себя отдохнувшей и расслабленной благодаря нескольким дням потакания собственным слабостям – чтению старых журналов мод, на которые обычно не хватает времени, просмотру телепередач, поглощению вкусной холодной еды и сваливанию грязной посуды в раковину.
Саймон позвонил днем. Из Сандрингема.
– Ее Величество только что спросила, как поживает та восхитительная молодая женщина, которую я представил ей на последнем приеме. Так я подумал, не позвонить ли тебе, узнать нечто для рассказа Ее Величеству.
– Ах, Саймон… мы договорились… после Нового года.
– Как скажешь, дорогая. Я позвоню в полночь. На следующий год мы встретим новогодний праздник вместе.
Его звонок вывел Джорджину из приятного оцепенения, разрушив планы устроиться уютно в любимом старом фланелевом халате и тапочках из лисьего меха, подаренных Моной. Возбужденная, с бьющей через край энергией, она натянула голубые американские джинсы, техасские ковбойские сапоги и новый свитер, который продавался в ее магазинах и произвел впечатление разорвавшейся бомбы. Надев сверху старый кожаный плащ, туго затянутый в талии, и повязав поверх наспех расчесанных волос звездно-полосатый шарф а-ля бродяга, Джорджина вышла в зимний сумрак.
Нежданные слезы обожгли глаза. Удачливая девчонка. Снег уже перестал, но последние мягкие хлопья еще кружились в воздухе, вызывая радостное настроение. Вприпрыжку она побежала к реке. Было только начало шестого, но уже опускалась темнота. Серовато-розовый туман делал Темзу и здания на противоположном берегу странно нереальными.
Это ее маленькая часть мира, ее Лондон. Дик Виттингтон приехал в Лондон мальчишкой, без гроша в кармане и стал лорд-мэром. Джорджина тоже начинала с практически пустого места. Конечно, будет в лучших британских традициях, если она выйдет замуж за премьер-министра.
Джорджина поспешно возвращалась домой, в голове роились планы о предстоящей свадьбе. Где ее делать? В Вестминстерском Аббатстве? В соборе Святого Павла? На Трафальгарской площади? В отделе записей гражданского состояния района Челси? На станции метро «Пикадилли»? В маленькой деревенской церкви? Испытывая головокружение от возможностей, она свернула в Челси Мьюз в состоянии высшего возбуждения. Все мысли были в порядке.
Джорджина не заметила съежившегося человека на пороге своего дома, пока тот не шагнул вперед, небритый, воняющий перегаром, с мутными глазами.
– Счастливого Нового года, сердце мое! – Ник Элбет наступил на шнурок ботинка и навалился на Джорджину. – Я бросил ее! Ты выйдешь за меня?
Зловонное дыхание не остановило Джорджину от долгого поцелуя в тубы. Она затащила его в дом, раздела и выкупала, как младенца. Ник уснул раньше, чем она закончила взбивать подушки и укрыла его одеялом.
Джорджина крепко спала в кресле-качалке с журналом на коленях, когда телефонный звонок привел ее в ужас. Какой чертов дурак трезвонит среди ночи? Словно пьяная, она попыталась сфокусировать взгляд на часах. Полночь. Ее осенило: Саймон звонит пожелать ей счастливого Нового года и счастливой новой жизни с ним.
Неповоротливая фигура Ника Элбета потянулась, но он не проснулся. Джорджина притаилась, словно Саймон мог услышать ее движения по телефонным проводам. В конце концов, звонки прекратились только для того, чтобы снова начаться через минуту. Саймон не мог согласиться с ее отсутствием. Он, должно быть, предполагал, что телефонистка в Сандрингеме набрала неправильный номер.
Вначале, чувствуя вину при мысли о его нетерпении в ожидании ответа, Джорджина постепенно перешла от угрызений совести к ярости, когда Саймон настойчиво заставлял телефон звонить, звонить и звонить! Он что, больной? Зачем держать трубку столько времени? Разве непонятно, что могут быть только две причины, по которым телефон не отвечает? Либо ее нет дома, либо она дома, но не хочет поднимать трубку.
Наконец, Саймон сдался. Утром он снова попытается дозвониться, Джорджина уверена в этом. Поэтому у нее будет немного времени, чтобы придумать тактичный способ окончательно разочаровать его.
