Глава двадцать пятая
Дев остановился на берегу реки, чтобы дать Смутьяну напиться. Он спешился, опустился на колени и окунул голову в прохладную воду. Несколько мускогов, которые были с ним, одетые лишь в набедренные повязки, погрузились в воду.
— Он переправился здесь меньше чем день назад, — сказал Кабаний Клык Деву. Поднявшись и стряхнув воду с волос, он проследовал за своим кузеном к узкому повороту маленькой извилистой речушки. — Взгляни на следы копыт.
— Подкованные лошади и нагруженные мулы. Без сомнения, это Мак-Гилви. — Дев опустился на колени и стал внимательно разглядывать мягкую землю, где переправился караван. — Завтра мы нагоним их?
Кабаний Клык кивнул.
— Бочонки и ружья тяжелые. Мы скачем налегке. Прежде чем солнце окажется в зените, мы увидим этих людей.
Этой ночью. Дев лежал на своей подстилке, слушая жужжание насекомых и успокаивающее журчание реки. Гортанный разговор и редкие взрывы смеха не мешали его размышлениям. Он видел лицо Барбары, выгравированное в ночном небе. Ее красота горела ярче, чем все звезды. И снова боль потери вонзилась в него, словно острые когти. «Но я никогда не имел ее, чтобы потерять. Она всегда была предназначена для Веймоута или таких, как он».
И все же Барбара казалась такой безумно несчастной из-за перспективы выйти замуж за виконта и согласилась на помолвку ради спасения чести брата и жизни Квинта.
— Ну что ж, я ничем не могу помочь в отношении карточных долгов Монти, но жизнь Квинту я спас, — пробормотал Дев себе, беспокойно садясь и бросив камушек в воду.
«Интересно, убедил ли ее Монти не нарушать соглашения и выйти замуж за виконта, несмотря на побег Квинта. Мадлен была уверена, что нет. Это ничего не меняет. Ее уже не будет в городе, когда ты вернешься. Смирись с этим». И все же одна лишь мысль, что какой-то изнеженный аристократ прикасается к прекрасной Барбаре, наполняла его отвращением и ненавистью.
«Твоя желтоволосая женщина», назвал ее Мак-Гилви. И он был прав. Она навсегда останется его женщиной, даже если их будет разделять океан.
— Твои мысли глубоки, — тихо сказал Высокий Журавль, присаживаясь на корточки рядом с Девоном. Его племянник пробурчал односложное согласие. — Ты думаешь о ней, английской дворянке? — Зная ответ на свой риторический вопрос, Высокий Журавль продолжил: — Я вижу, как ты страдаешь, и это тревожит меня.
Дев усмехнулся:
— И вполовину не так сильно, как меня. Но это пройдет, она уезжает.
— Британские солдаты уезжают домой… Я думаю.
— Когда я был еще мальчишкой в твоей деревне, дядя, это означало «я в интересном положении».
Высокий Журавль усмехнулся:
— Возможно, твое положение действительно интересно. Твой брат умер. Ты станешь наследником своего отца.
Дев поднял руку.
— Квинт уже упоминал мне этот факт, но Эндрю промотал все, что отец оставил ему, и хотел убить моего кузена, чтобы унаследовать его состояние.
— Торговая компания по-прежнему будет твоей. При упорном труде, думаю, ты мог бы достаточно преуспеть, чтобы взять английскую жену.
— Она уехала или уедет, как только ее брат и его люди получат приказ эвакуироваться из Саванны. Возможно, она даже выйдет замуж. Ходили слухи о ее помолвке с полковником, виконтом. Я не знаю, что случится с ней, но это не будет касаться меня. Я бы предпочел не говорить об этом, Высокий Журавль.
— Я понимаю, Золотой Орел. — Муског похлопал Девона по плечу, поднялся и отошел, оставив встревоженного молодого человека смотреть на ночное небо.
Рано утром на привале у грязного ручья Кабаний Клык выследил мародеров с их караваном краденых товаров. Пятеро бандитов торопливо и бестолково сворачивали лагерь, явно не в лучшем состоянии после того, как весь вечер накануне прикладывались к одному из бочонков с ромом. Огромный детина со свежим, алым шрамом на подбородке, похоже, был за старшего. Он все ругался и приказывал остальным поторопиться с загрузкой мулов.
— Бандиты не расставили охрану, — презрительно сказал Кабаний Клык Девону, когда они притаились в траве, наблюдая за происходящим у ручья.
— Я не вижу Мак-Гилви. Только пятеро его людей. Не похоже, чтобы он стоял на страже.
— Большого Огненного Волоса нет с ними. Я обошел вокруг всего лагеря, — убежденно ответил Кабаний Клык.
Девон выругался. Неужели Мак-Гилви будет всегда ускользать от него? Он сделал знак мускогам окружать лагерь, пока воры не слишком успешно пытались погрузить тяжелые бочонки на упирающихся мулов.
— Постарайтесь не прострелить бочонки и не пролить драгоценную жидкость, — прошептал Девон Кабаньему Клыку, потом встал и крикнул, чтобы противники сдавались.
Как он и ожидал, те схватились за свои мушкеты и ножи, но силы были неравными. Дев и семеро закаленных в битвах мускогских воина без труда расправились с накачанными ромом мародерами.
— Возьмите хотя бы одного живым, — крикнул Дев, отклоняя лезвие ножа маленького узколицего бандита, который, высвободившись, зарычал и снова набросился.
Когда они кружили, сверкая ножами в ярком утреннем свете, Дев спросил:
— Где ваш босс? Мне нужен Мак-Гилви.
Узколицый выругался, и вены у него на висках вздулись. Он ринулся на Блэкхорна. Дев увернулся, схватил его за волосы и его же ножом полоснул по руке. Оружие узколицего выпало из руки, бандит взвыл от боли и повалился на колени, зажав истекающую кровью рану.
Дев оглядел лагерь и увидел, что стычка завершилась. Трое мародеров были мертвы, а остальные ранены. Мускоги ждали дальнейших приказаний, а Кабаний Клык держал нож у горла раненого.
Заметив, как спокойно держался огромный бандит под угрозой Кабаньего Клыка, Дев решил попытать удачу с узколицым, который катался взад и вперед по траве, изрыгал проклятия и всхлипывал, держась за руку.
— Тряпки! Мне нужны тряпки, чтобы перевязать эту проклятую руку, иначе я истеку кровью. — Он испустил еще одну вереницу проклятий.
Дев взял протянутый ему Высоким Журавлем лоскут материи и показал узколицему:
— Если ты хочешь, чтобы я перевязал твою руку, начни говорить. Где Мак-Гилви?
Глаза узколицего бегали из стороны в сторону, окидывая взглядом свирепых дикарей с блестящей бронзовой кожей и свисающими локонами скальпов.
— Ты все равно прикажешь им убить меня.
Дев ласково пробежал пальцами по длине своего ножа:
— Так смерть… и так смерть.
Узколицый побледнел, затем выдавил:
— Он оставил нас два дня назад. Какой-то человек, которого он знает, прискакал, загнав лошадь до полусмерти, чтобы догнать босса. У него было донесение от кого-то в Саванне. Джордж оставил здесь за старшего Маклина. — Узколицый указал на одного из убитых.
— Кто послал за Мак-Гилви? Что это было за донесение?
Маленький бандит поморщился от боли и захныкал:
— Я слышал только часть этого. Что-то о том джентльмене, из чьего склада мы брали товары. Он отдал концы.
— Эндрю Блэкхорн? Они говорили о нем?
— Кто бы ни послал за Мак-Гилви, он хотел, чтобы тот вернулся в Саванну из-за этого. Я сказал, я не слышал всего, о чем они говорили. Я только знаю, что два дня назад Мак-Гилви отправился в город.
Дев сделал знак перевязать руку бандиту, затем они привязали его и его раненого сообщника к лошадям.
— Кабаний Клык, ты возьмешь мушкеты и муку и отвезешь их в свою деревню. Высокий Журавль, я хочу, чтобы ты и двое твоих людей прихватили ром и этих двух молодчиков и доставили все это властям мятежников в Августе. Они жгли и грабили американцев даже больше, чем роялистов. Думаю, новое правительство захочет повесить их, — весело сказал он.
— А может, просто прикончить их сейчас и забрать ром? — рассудительно спросил Кабаний Клык.
— Нам необходимо наладить отношения с нашими американскими соседями и их новыми вождями. Это будет хорошим началом, — объяснил Высокий Журавль.
Дев согласно кивнул.
— Полагаешь, тебе удастся схватить Мак-Гилви прежде, чем он доберется до города? — Спросил Кабаний Клык.
Девон пожал плечами.
— Он достаточно хорошо знает местность, но я надеюсь, муског может передвигаться быстрее, чем белый. Поскольку я знаю, куда он направляется, мне не нужно будет задерживаться, чтобы выслеживать его. Такого, как Мак-Гилви, нетрудно будет разыскать в городе. Кто же, черт побери, мог позвать его, что он бросил свою добычу и поскакал обратно в Саванну?
— Ты, без сомнения, узнаешь это и еще многое другое, когда попадешь в город, — загадочно ответил Высокий Журавль.
11 июля. Саванна
В порту было настоящее столпотворение: всевозможные маленькие суденышки, пироги и шлюпки перевозили груз и пассажиров. Немногочисленные женщины, одетые в тонкие шелка, приказывали слугам быть поосторожнее с их сундуками и коробками, в то время как няньки суетились с ревущими, перепуганными детьми. Грубого вида лодочники, одетые в засаленные штаны из оленьей кожи, плевались и ругались, ведя свои перегруженные суденышки вниз по реке к острову Тайби, маневрируя между другими лодками и иногда сталкиваясь с ними в этой неразберихе.
Безупречно одетые офицеры в красном выкрик) вали приказы как солдатам, так и гражданским, которые загружали мушкеты, пушки и провизию для отправки вниз по реке. Колонны солдат маршировали с оживленным воодушевлением в странном несоответствии с окружавшим их хаосом. Британская армия эвакуировалась из Саванны.
А в городском доме Блэкхорнов на Санкт-Джеймской площади леди Барбара Карузерс и майор Монтгомери Карузерс стояли друг перед другом у основания массивной винтовой лестницы в переднем холле.
— Ты так великолепно выглядишь, Монти. Я уверена, в Лондоне будет множество богатых молодых наследниц, жаждущих выйти замуж за героя войны. Ты встанешь на ноги.
— Я просто не могу уплыть и отставить тебя здесь одну с этими колониальными отбросами. — Голос Монти был умоляющим, почти отчаянным.
— Я вовсе не одна. Квинт Блэкхорн — наш кузен. Он и Мадлен предложили мне защиту и этот прекрасный дом, в котором я смогу жить, пока не устрою свою жизнь. Мне не придется идти на улицу, чтобы заработать.
— Ты ждешь этого метиса, ведь так? — С горечью спросил Монти.
Барбара нервно водила ладонью взад и вперед по полированной стойке перил.
— Да, Монти, я жду, но даже если он не вернется или если вернется, но не захочет жениться на мне, я все равно предпочитаю жить здесь.
— Бога ради, почему? Веймоут…
— Именно, Веймоут, а не бог — причина того, что я никогда не вернусь домой. Если ты и мама не принудите меня выйти замуж за него, то это будет лишь кто-либо другой, подобный ему. Я не вернусь к этому образу жизни.
— Не будь дурочкой. Неужели ты предпочитаешь жить среди дикарей? — спросил он презрительно.
— Если понадобится. Я бы предпочла мускогов лондонскому высшему обществу. Индейцы добрее и намного честнее.
— Ты просто рехнулась. — Он сделал два шага к ней, но прежде чем смог схватить ее, Барбара вытащила пистолет из складок своих муслиновых юбок.
— Он заряжен и готов выстрелить, Монти. Мадлен научила меня пользоваться им.
— Сумасшедшая! Ты же не застрелишь своего единственного брата! — Он посмотрел на ее решительно сжатые губы и сверкающие голубые глаза.
— Мне бы не хотелось этого, а инвалидность может стать серьезной помехой в поисках богатой жены. До свидания, Монти. Мне жаль, что все так вышло. — Хотя оружие у нее в руке не дрогнуло, она с облегчением увидела, как двое слуг семьи Блэкхорнов вошли в холл. Один вежливо открыл дверь, а другой терпеливо стоял, ожидая ее распоряжений.
— Ты очень скоро пожалеешь о своем необдуманном поступке. Черт бы побрал Девона Блэкхорна за то, что он освободил своего кузена. Если бы не это, тебе пришлось бы выйти за Алекса.
— И быть несчастной всю оставшуюся жизнь. Кажется, Блэкхорны беспокоятся обо мне больше, чем ты.
— Чушь! Я лишь надеюсь, что мне удастся восстановить ущерб, нанесенный твоей репутацией к тому времени, как ты одумаешься и вернешься в Лондон. — С этим он развернулся на каблуках и зашагал к двери.
Барбара безвольно опустила руку с пистолетом и оперлась о стоику перил, почувствовав, как глаза ее наполняются слезами.
— До свидания, Монти, — крикнула она ему вслед.
Утро следующего дня выдалось душным и знойным. Тусклый свет вливался в окно Барбары, и пылинки танцевали в тяжелом воздухе. Откинув москитную сетку, она соскользнула с кровати, ощущая какое-то беспокойство. Она решила некоторое время побыть одна, глупо надеясь, что Дев может вернуться со своей опасной охоты на Мак-Гилви и прийти к ней. Если он не захочет жениться, ей нужно будет подумать, как она сможет провести остаток жизни без него.
Решив не звонить горничной, Барбара потянулась и зевнула, затем подошла к керамическому кувшину и чашке, стоящим на туалетном столике у окна. Умывшись, девушка оделась в простую юбку для верховой езды и рубашку. Несколько секунд, нахмурившись, она разглядывала тяжелый коленкоровый жакет, затем, обреченно вздохнув, надела его.
«Уже одно то, что я англичанка, достаточная помеха для Мадлен и Квинта. Так что нет нужды добавлять им позора, разъезжая по улице неприлично одетой». Барбара закончила одеваться и вышла из дома. Никто из слуг не видел ее, хотя она, когда проходила мимо кухни по дороге в конюшню, слышала, как повариха готовит завтрак.
Вскоре она уже ехала верхом с развевающимися волосами, обдуваемая легким ветерком. В воздухе чувствовался запах дождя.
Барбара ехала без цели и направления, просто ощущая потребность размяться. Бильбо, молодой грум, стоически следовал прямо за ней, разбуженный от крепкого сна, чтобы сопровождать госпожу. Дев уже две недели как уехал, и она боялась за него, но Мадлен успокоила ее, сказав, что с ним на это опасное дело отправится Кабаний Клык, Высокий Журавль и еще полдюжины надежных мускогских разведчиков.
До сих пор казалось просто невероятным, что привередливый Эндрю Блэкхорн был в сговоре с тем отвратительным ренегатом. Неудивительно, что он вызывал неприязнь и недоверие к нему и к этой ведьме Серене Фаллоуфилд.
Проезжая по песчаным улицам, она рассеяно заметила, что дом Серены был на следующем перекрестке.
— Интересно, что она теперь будет делать, когда Эндрю больше нет и некого околдовывать, — пробормотала Барбара сама себе, приветливо кивнув двум богато одетым матронам, проехавшим в карете. За исключением нескольких торопящихся по делам торговцев, все улицы были еще пустынны.
Уже почти проехав поворот, где стоял городской дом Фаллоуфилдов, Барбара заметила огромного, грубо одетого человека, который отодвинул засов боковой калитки и, крадучись, проскользнул внутрь.
Странно, что-то в этом человеке вызывало в ней трепет недоброго предчувствия. Вид колониста, одетого в засаленные штаны из оленьей кожи, был довольно привычным для Саванны, но эти широченные плечи и всклоченные рыжие волосы… Он выглядел точно, как Джордж Мак-Гилви. Конечно же, это просто смешно. Ренегат находится на полпути в Новый Орлеан, и Дев его по пятам преследует. И все же… Она повернула свою кобылу за угол Аберкорн-стрит и спешилась в тени вяза.
— Билбо, у меня вдруг возникло желание нанести неожиданный визит вдове Фаллоуфилд. Жди здесь с лошадьми. Я недолго.
Юноша неуверенно кивнул, и Барбара исчезла за высоким забором, густо оплетенным виноградной лозой. Как можно тише она подошла к боковой калитке и отодвинула засов. Неужели это Мак-Гилви? Ели так, то даже такие, как Серена Фаллоуфилд, не заслуживают того, чтобы подвергнуться опасности встречи с ним. Или его ждут?
Хотя эта идея и звучала абсурдно, она была лишь немногим менее вероятна, чем связь мародера с Эндрю. Оглядев буйно разросшийся сад, который, как Барбара успела отметить, был запущен и зарос сорняками, она осторожно пробралась к дому. «Как мне поступить дальше? Приказать, чтобы слуги разбудили госпожу и сказали ей, что опасный преступник пробрался в ее сад?»
В этот момент она заметила Серену с растрепанными, рассыпавшимися по плечам волосами, одетую в темно-фиолетовый шелковый халат. Та направлялась к беседке в дальнем конце сада, скрытой от дома густым кустарником. Теперь Барбара была уверена, что у Серены рандеву с Джорджем Мак-Гилви. Но зачем? Она подобрала свои юбки и начала подкрадываться ближе к беседке, где, она была уверена, мародер ждал вдову.
Дев проклинал слепую случайность, из-за которой он упустил из виду свою добычу. Большая повозка, нагруженная бочками с ромом, перевернулась, загородив ему дорогу, когда он преследовал Мак-Гилви по городу. Мародер шел пешком, явно направляясь куда-то. Дев решил посмотреть, куда именно, прежде чем остановить его. Но теперь охотник оказался в тупике, поскольку к тому времени, когда он объехал баррикаду из поломанных бочек и перепуганных лошадей, Мак-Гилви и след простыл.
— Он, должно быть, прошмыгнул в один из этих домов. — Дев направил Смутьяна вниз по улице, оглядывая красивые кирпичные дома. — Что, черт побери, такому человеку, как Мак-Гилви делать в этой части города? — Дев размышлял над этим, когда, свернув за угол, увидел одного из грумов Квинта, стоящего под вязом с двумя лошадьми и явно нервничающего.
— Билбо! Немного рановато для прогулки. Что ты здесь делаешь, сынок?
— Мистер Девон! Как я рад видеть, вас здесь. Я ужасно беспокоюсь. — Его кадык нервно ходил вверх и вниз, а черные глаза казались огромными.
— Госпожа? Мадлен здесь, в городе?
— Нет, сэр. Это ее подруга, английская леди.
— Барбара Карузерс?
— Да, сэр. Она вошла вот в этот двор следом за каким-то огромным, угрожающего вида парнем.
Дев перебежал улицу, свернул за угол и тут же увидел незапертую калитку. Боже праведный, какой безумный порыв заставил Барбару последовать за таким опасным негодяем, как Мак-Гилви?
Войдя во двор, он стал бесшумно пробираться вдоль забора. Сначала лучше обследовать сад, прежде чем войти в дом. Приглушенные голоса послышались в неподвижном утреннем воздухе. Он подкрался ближе к беседке. Волосы на затылке Дева зашевелились. Он вытащил из-за пояса свой кентуккский пистолет и, убедившись, что он заряжен и готов выстрелить, подобрался ближе и услышал, как Мак-Гилви сказал:
— К завтрашнему вечеру торговый склад Блэкхорна превратится в холодное пепелище.
— Нет, если ты собрался поджечь его, Мак-Гилви, — сказал Дев, шагнув на деревянный настил большой беседки.
Серена прижала свой шелковый халат к груди и побледнела, когда метис нацелил пистолет на Мак-Гилви.
— Хвала господу, что ты здесь, Девон! Этот грязный ублюдок стал приставать ко мне, когда я одна гуляла по саду. — Она подошла ближе к Деву, желая дать Мак-Гилви возможность взять верх над Блэкхорном.
— Не верь ей, Дев. — Барбара вошла в беседку с противоположной стороны, где пряталась. — Я слышала, как она дала указание Мак-Гилви сжечь торговый склад, потому что там находятся записи Эндрю о махинациях, в которых замешана и она. Она так же виновна, как и твой брат.
— Ты лжешь, английская сука! — запищала Серена, повернувшись и бросившись на Барбару, словно разъяренная гиена.
Мак-Гилви воспользовался возможностью и схватил Барбару за волосы, притянув к своей груди.
— Брось оружие, мускогский ублюдок. — Он приставил нож к горлу Барбары.
Девон бросил пистолет на деревянный пол старой беседки. В отчаянии Барбара изо всех сил ударила каблуком своего ботинка для верховой езды по ноге Мак-Гилви и вырвалась. Как только она освободилась, Дев бросился на Мак-Гилви. Двое мужчин упали и покатились по рассохшемуся деревянному настилу, нанося друг другу удары. Когда они разъединились и вскочили на ноги, каждый держал в руке нож.
— Я сниму с тебя скальп, полукровка, — сказал ренегат, кружа вокруг Девона. — А потом возьму твою женщину. Может быть, я даже оставлю при себе эти серебристые волосы… ненадолго.
— Держи свои грязные лапы подальше от моей женщины, подонок. — Дев, стиснув челюсти, наступал на Мак-Гилви. Он спросил Барбару: — Ты не ранена?
— Нет, Дев, он не ранил меня, — ответила она, согретая его словами «моя женщина». Она стояла в стороне, в то время как двое врагов делали выпады и наносили удары.
Дев первым пролил кровь, полоснув мародера по плечу.
— На этот раз наши силы равны, Мак-Гилви. Я не ранен одним из твоих сообщников. Посмотрим, удастся ли тебе одолеть мускога. — Он сделал ложный выпад и, когда Мак-Гилви предпринял движение, чтобы парировать удар, снова задел его, на этот раз по предплечью.
Пока мужчины дрались, Серена медленно продвигалась по краю беседки, намереваясь добраться до пистолета, который бросил Девон. У Барбары было то же намерение. Обе женщины подобрались к оружию с противоположных сторон и одновременно встали на колени, чтобы схватить его.
Серена испустила проклятие, когда рука Барбары выбила у нее пистолет и рванула ее за волосы, ударив головой о деревянный пол.
— Ах ты, гадюка. — Барбара придавила Серену к полу, отчаянно пытаясь удержать ее в таком положении в стороне от мужчин, сцепившихся в смертельной схватке.
К этому времени Девон и Мак-Гилви истекали потом и тяжело дышали в душном утреннем воздухе. Кровь покрывала их тела, а одежда свисала лохмотьями, разрезанная острыми краями отточенной стали, наносящей удары с безжалостной настойчивостью.
Дев видел, что Барбара борется с Сереной за пистолет, и молил, чтобы сообщница брата не причинила вреда его возлюбленной. Мак-Гилви самодовольно ухмыльнулся:
— На этот раз англичанка не помешает мне прикончить тебя. — Он подождал, когда взгляд Дева на мгновение метнулся к Барбаре и Серене, и сделал выпад для смертельного удара.
Но Девон отскочил как раз в тот момент, когда лезвие ножа разрезало его рубашку. Он, в свою очередь, обрушил удар с незащищенной стороны Мак-Гилви и вонзил ему нож в низ живота, распоров слева направо.
Мак-Гилви испустил крик отчаяния и удивления, лезвие Дева сверкнуло снова, на этот раз точно войдя в сердце ренегата. Дев наблюдал, как Мак-Гилви упал на колени, с отблеском смерти в глазах, затем повалился лицом вперед, сжимая живот, и рухнул на пол безжизненной грудой.
Барбара ударила Серену в челюсть и снова повалила ее на пол, где та осталась лежать без сознания. Схватив пистолет, она поднялась на ноги и бросилась в объятия Девона.
— Как, ради всего святого, ты наткнулась на Мак-Гилви? Разве твоя первая встреча с ним ничему тебя не научила?
— Я твоя женщина. И ты только что подтвердил это, — сказала Барбара, в то время как ее рука ласкала его лицо, стирая кровь со щеки. — О, Дев, обними меня. Она крепко обвилась руками вокруг его талии.
— Я думал, ты уплыла со своим братом. Ты, наверное, сошла с ума, если осталась.
— Так же сказал Монти. Но, видишь ли, я больше не собираюсь жить так, как жила в Лондоне. Мадлен и Квинт предложили мне свой дом, пока я не решу, что буду делать дальше.
— И что ты будешь делать? — Его руки погрузились в ее серебристо-золотистые пряди, он упивался сладким женственным запахом ее кожи.
Барбара взглянула на него.
— Как наследник Аластера Блэкхорна, со временем и при упорном труде, ты мог бы сделать его имения прибыльными. А я учусь усердно трудиться, Дев. — Мы могли бы сделать это вместе… если ты захочешь. — Она помолчала, но он не ответил. — Если нет, что ж, я открою магазин для дам. В конце концов, кто разбирается в моде лучше англичанки?
Он почувствовал, как теплая, безумная радость забурлила внутри него, растекаясь волнами, лишив его дара речи от немыслимого блаженства момента. Он крепко держал Барбару и легонько покусывал ее шею, пока она лепетала о своем салоне модистки. Овладев своим голосом, он, наконец, произнес:
— И как же ты собираешься финансировать такое предприятие?
— Кузен Квинт даст мне заем, я уверена. Мадлен позаботится об этом, — добавила она, не удержавшись.
— Полагаю, он в долгу перед тобой, учитывая тот факт, что ты собиралась выйти замуж за Веймоута, чтобы спасти Квинта от расстрела.
Дев почувствовал, как ее передернуло от отвращения.
— Я никогда не выйду замуж за человека, которого не люблю.
— Значит, не выйдешь? Полагаю, ваша светлость, это означает, что мне придется жениться на вас, чтобы спасти от перспективы остаться старой девой.
Она взвизгнула от радости и приблизила свои губы к его губам для глубокого жадного поцелуя. Они не заметили, да и не встревожились, когда Серена выползла из беседки и исчезла в своем доме.
Блэкхорн-Хилл
Квинт пробежал глазами торопливую записку от Девона. Мадлен сидела напротив него за обеденным столом. Курьер прервал их вечернюю трапезу, прибыв с новостями о смерти Мак-Гилви. Квинт едва успел прочитать письмо, когда Мадлен выхватила его и тоже стала читать.
— Полагаю, мне лучше поехать в город, чтобы выступить в качестве посредника с властями. Положение еще нестабильно, учитывая тот факт, что Дев — королевский рейнджер, а Барбара англичанка, они могут не поладить с такими, как Абель Кичнер или Адам Мансель. — Квинтин положил салфетку и начал подниматься, но Мадлен положила ладонь на его руку, останавливая.
— Подозреваю, что худшее, чего им следует сейчас опасаться, это то, что Серена Фаллоуфилд может проникнуть в наш городской дом и попытаться отомстить им.
— Я уверен, что Серену мы больше не увидим. Дев говорит, что она бесследно исчезла. Забрала драгоценности и оставила целое состояние в неоплаченных счетах. Все портные, все лавочники и сапожники готовы разорвать ее на части. У нее есть родственники в Южной Каролине. Держу пари, очень скоро они окажутся обремененными самой нежелательной гостьей.
— Тогда нет никакой непосредственной опасности. Власти не сообщили Деву, что у него или Барбары будут какие-нибудь неприятности. Видит бог, мятежники ненавидели Мак-Гилви даже больше, чем роялисты. Давай сегодня дадим им возможность побыть вдвоем, Квинт. Завтра будет достаточно времени, чтобы поехать в город.
— Полагаю, ты права, — сказал он с ослепительной улыбкой, удивленно покачав головой. — Кто бы мог поверить — мой сумасбродный мускогский кузен и английская аристократка.
— Барбара обожает его, Квинт. Именно поэтому я не могла позволить ей выйти замуж за Веймоута, чтобы освободить тебя.
— Я бы сказал, Дев тоже весьма заинтересован в том, чтобы вытащить ее из этой сделки. Не приходится и говорить, как я благодарен Барбаре и Деву… и тебе. Особенно тебе, Мадлен. — Он взял ее руку и прижал к своим губам.
— Думаю, сегодня вечером мы могли бы найти себе занятие, подобное тому, чем будут заниматься Барбара и Дев… если ты согласен.
Квинт поднялся, отодвинув стул, и подхватил ее на руки. Мадлен обвила руками его шею и целовала, пока он нес ее наверх по лестнице.
Саванна
Дев сидел на кровати и наблюдал, как Барбара расчесывала свои золотистые волосы, затем начала заплетать их.
— Пожалуйста, оставь их распущенными — сказал он, поднимаясь и протягивая руку за гребенкой. Барбара подала ее, и он легонько провел по сверкающим локонам.
— Вы так прекрасны, ваша светлость, — прошептал он, положив гребенку и поворачивая девушку к себе лицом. Выражение любви, светящееся в его глазах, лишило его дыхания.
Барбара покачала головой.
— Нет, больше не ваша светлость. Скоро я буду женой саваннского купца, госпожой Блэкхорн — титул, который я предпочитаю куда больше.
Он осыпал поцелуями ее шею, щеки и веки, и прошептал:
— Для меня ты всегда будешь вашей светлостью, любимая.
— Я буду Утренней Зарей для мускогов и просто Барбарой для твоей матери. Ты должен послать за ней, Дев. Я так надеюсь, что понравлюсь ей.
— Она будет обожать тебя, как и я, не бойся. — Он продолжал целовать ее, держа, словно хрупкую вещь из тончайшего фарфора. — Я до сих пор не могу поверить… ты здесь, со мной, или… — он печально усмехнулся, — что я здесь, в спальне Роберта Блэкхорна, беру с собой в постель титулованную английскую племянницу.
Барбара засмеялась:
— Призрак Роберта больше не будет преследовать нас или Квинта с Мадлен. И они хотят, чтобы мы пользовались этой спальней и этой постелью, — добавила она, притягивая его к себе.
— Так давай же воспользуемся такой возможностью.
Дев протянул руки к тесемкам ее сорочки и развязал их. Когда он обнажил ей плечи, Барбара пропустила сквозь пальцы золотистую массу волос на его груди и потянулась к пуговицам брюк. Покрывая его грудь нежными, влажными поцелуями, она стащила брюки с его узких бедер. У них обоих перехватило дыхание, но на этот раз восхитительные мгновения отличались от всех предыдущих. Возлюбленные знали, что теперь они вместе на всю оставшуюся жизнь.
Больше не будет тайных свиданий, не будет разбитых сердец.
Скоро вся их одежда грудой лежала у ног, и они ласкали теплую обнаженную плоть друг друга. Девон раздвинул москитную сетку над кроватью, Барбара забралась на большой, мягкий матрас и поманила его.
— Иди ко мне, Девон Блэкхорн, и люби меня так, как ты всегда делал это. На этот раз я хочу, чтобы ты подарил мне своего ребенка, первого из многих, многих наших детей.
— Любое ваше желание для меня закон, ваша светлость, — ответил Дев.
Он накрыл ее своим телом и погрузился в нее, а она крепко обвила его руками и ногами. Первый раз они достигли вершины быстро, ибо тела их так долго были лишены этого тягостного блаженства единения. Затем они лежали, еще не насытившиеся, отдыхая и наслаждаясь теплом и колдовством объятий друг друга.
Вскоре огонь страсти вспыхнул с новой силой, и они начали безумное восхождение к вершинам, но на этот раз Дев двигался медленно, долгими скользящими погружениями, и остановился, почувствовав, что они приблизились к краю желанной пропасти, пока Барбара не изогнулась навстречу ему и не обхватила его своими длинными ногами.
— Моя колдунья, — ласково пробормотал Девон, и они снова взорвались фонтаном немыслимого наслаждения.
На протяжении ночи они то забывались кратким сном, то снова просыпались, чтобы заняться любовью.
Пришел рассвет, и, утомленные, они, наконец, уснули.
Девон проснулся первым и увидел, что солнце уже высоко. Несколько минут он просто сидел и любовался спящей Барбарой; затем она зашевелилась и открыла глаза. Яркий полуденный свет сразу же заставил ее зажмурить их снова.
— Мы позорно проспали до полудня.
— Не чувствуется, чтобы тебя это беспокоило, — ответил он.
Она потерла глаза и усмехнулась.
— В Лондоне я никогда не возвращалась домой раньше рассвета и не поднималась до полудня. Думаю, мы провели ночь гораздо приятнее, чем я проводила их тогда.
— Ты уверена, что не затоскуешь по блеску лондонского общества? Здесь я буду всего лишь простым купцом, и даже пока еще не богатым. Я могу преуспеть, но на это потребуется некоторое время и помощь Квинта. В конце концов, как роялист я не буду хорошо принят в американском деловом обществе, не говоря уж об отношении ко мне из-за моей мускогской крови.
— Ты добьешься успеха ради себя и народа твоей матери, — ответила Барбара со слепым благоговением, отметая все преграды легким взмахом руки.
— Не забывайте, что мы проиграли войну, ваша светлость.
Она нежно поцеловала его.
— Да, но мы завоевали друг друга, а эта победа превыше всего.
И они скрепили залог любви поцелуем.
