Книга: Непокорное сердце
Назад: ГЛАВА 10
Дальше: ГЛАВА 12

ГЛАВА 11

О предстоящей свадьбе Шана сообщила Грифину после полудня, но оказалось, что старый рыцарь уже слышал об этом, – весь замок с утра гудел от неожиданной новости. И хотя девушка постаралась не показывать виду, его реакция, или вернее, ее отсутствие, больно ранили принцессу. Она надеялась, что Грифин будет возмущен, назовет, графа подлецом, негодяем, но Грифин молчал. Он только потрепал девушку по плечу и вытер ей слезы. Но когда она заявила, что никогда не пойдет добровольно к алтарю с графом Вестеном, старый человек покачал головой.
– Торн принадлежит к людям, которых лучше не сердить, – медленно проговорил рыцарь. – Имей это в виду, девочка. Хотя я недолго нахожусь здесь, но убедился в том, что Торн де Уайлд человек очень влиятельный и могущественный.
– Могущественный? Влиятельный? – усмехнулись она. – Да уж, у него всего этого так много, что он сидит у ног короля как пес и просит объедки со стола! Я убеждена в этом! Чего ради ему было соглашаться на брак со мной?
– Не суди о нем неверно, – предупредил ее Грифин. – Думаю, что он будет хорошо с тобой обращаться, во всяком случае, до тех пор, пока ты будешь вести себя, как подобает леди.
– Грифин, этот человек ненавидит меня так же, как и я его! Я не выйду за него замуж! – закричала в отчаянии Шана. – Однажды я уже вошла в замок, и он не узнал об этом. Так же я смогу и выйти отсюда!
Грифин с беспокойством посмотрел ей вслед, когда принцесса, придерживая юбки, побежала по укреплению. Хотя на первый взгляд эта юная леди была нежной и милой, старый рыцарь знал, что она отличалась гордостью и была ярым поборником справедливости. Он понимал, что ее вызывающее поведение было ничем иным, как мольбой о помощи. Но, увы, он слишком стар, да и такой же пленник, как и его госпожа. Грифин тяжело вздохнул, горько подумав, что нежелание уступить может закончиться бедой для бедной девочки. Ведь даже принцесса Шана не могла противостоять королю Англии…
Швеи и служанки спешили закончить ее свадебное платье. Девушка сидела с шитьем на коленях, но мысли были далеко отсюда. Не в силах выносить беспрестанную болтовню женщин, она встала и подошла к окну. Шана с тоской смотрела на вырисовывающиеся в дымке горы Уэльса.
Внезапно ее внимание привлекли крики и суматоха на укреплении. Девушка заметила двух мальчиков, в ярости катающихся в пыли. Было ясно, что они заняты не игрой. У Шаны перехватило дыхание, когда она по внезапно появившейся из облака пыли взъерошенной голове она узнала Вилла.
Девушка бросила шитье и выбежала из комнаты, не обращая внимания на швей и служанок, которые только покачали головами и неодобрительно зашептали ей вслед, считая принцессу такой же дикаркой, как и всех валлийцев.
Шана быстро спустилась по лестнице и пробежала через большой зал. Мальчики все еще были на том же месте, ожесточённо толкая друг друга и размахивая кулаками. Вокруг собралась небольшая группа рыцарей, наблюдавших за поединком, которые хохотали, глядя на драчунов. Когда же коротышка упал на землю, они раззадорились еще больше. Совершенно не думая о себе, Шана, растолкав собравшихся, подбежала к мальчикам.
– Прекратите это немедленно! – закричала она.
Мальчишки не обратили на нее внимания или, возможно, даже не заметили.
Шана не упрашивала их больше. Поджав свои пухлые губки, она решительно отошла в сторону и, схватив ведро с водой у зазевавшегося конюха, вылила на дерущихся. Драка прекратилась немедленно, почти смехотворно. Но, однако, никто не рассмеялся. Как следует облитые водой, мальчишки отпрянули друг от друга, тяжело дыша и отплевываясь.
– Эй! – закричал тот, который выглядел постарше. – Что здесь происходит?
Шана схватила драчунов за туники и поставила их прямо перед собой.
– А это, – строго сказала она, – я как раз и хочу узнать.
Один за другим рыцари начали отходить. В мальчике, который кричал, девушка узнала оруженосца лорда Ньюбери. У паренька расширились глаза, когда он понял, что ему придется отчитываться перед женщиной, которая, скоро станет женой графа Вестена. Вилл же, наоборот, выглядел так же воинственно, как и всегда.
Юный оруженосец быстро показал пальцем на своего противника.
– Это все из-за него, миледи!
– Почему же? – спокойно спросила Шана. – Он что, украл у тебя что-нибудь?
Вилл судорожно выпрямился, в его глазах горело негодование. Оруженосец Ньюбери отрицательно покачал головой.
– Нет, – пробормотал он.
– Тогда в чем дело? Вилл оскорбил тебя? Обозвал, может быть?
Мальчик опустил голову и смотрел себе под ноги.
– Безусловно, между вами произошло что-то, из-за чего вы начали драться.
– Это моя обязанность, ухаживать за лошадью лорда Ньюбери, – угрюмо ответил оруженосец и, взглянув на Вилла, зло фыркнул. – А он все время крутится рядом и смотрит, как бы сделать это вместо меня!
– Почему же ты ничего не делаешь? – уколол его Вилл. – Я не раз видел, как ты чистишь лошадь после того, как лорд Ньюбери приводит ее в конюшню. И чаще всего, ты даже не смотришь за тем, чтобы бедное животное было, как следует накормлено!
– Что я делал, а что нет, тебя не касается, ты, маленький бастард.
Вилл сжал кулаки.
– Я тебе уже говорил раньше, чтобы ты меня так не называл!
– Все знают, что ты бастард, – последовал ответ. – Ничтожный маленький побирушка. Ты здесь никому не нужен. Почему бы тебе не убраться?
– Хватит! Замолчите оба! – резко сказала Шана. Она еще крепче схватила их, растаскивая в разные стороны. Девушка заметила, что из носа Вилла шла кровь, щека была расцарапана и появился кровоподтек.
Принцесса переключила внимание на оруженосца Ньюбери.
– Ты крепче и сильнее, чем Вилл, – строго начала увещевать его Шана. – Когда-нибудь твоим долгом станет защищать тех, к кому судьба не так благосклонна, как к тебе, таких, как этот мальчик. Ты что, будешь их так же дразнить?
Паренек опустил глаза.
– Конечно, нет, – пробормотал он.
– Так почему же ты дразнишь этого мальчика?
Оруженосец Ньюбери выглядел пристыжено.
– Я больше так не буду, – едва слышно произнес он.
– Хорошо, – коротко сказала Шана. – Я поверю тебе, что это больше не повторится.
Мальчик поднял шапку с земли и, отряхивая ее от пыли, удалился в сторону конюшни. Девушка достала платок из кармана своего платья и, повернувшись к Виллу, начала вытирать грязь и кровь у него с лица. Вилл постарался оттолкнуть ее, но она крепко держала его за затылок и продолжала свое дело. Когда Шана закончила, то увидела перед собой сердитые золотистые глаза.
– Я не звал вас на помощь, миледи, – это скорее похоже на упрек, чем на благодарность.
– А я не тебе пришла на помощь. Просто побоялась, что ты сильно побьешь этого симпатичного мальчика.
Но эта попытка как-то смягчить ситуацию с треском провалилась. Шана вздохнула.
– Вилл, – упрекнула она его, – я не могла стоять рядом и ничего не предпринять.
– Не вижу причин для беспокойства. Не понимаю, почему такая леди, как вы, должна была обо мне беспокоиться, – мрачно сказал мальчик.
Девушка протянула руку, но затем опустила ее.
– Я знаю, что ты этою не понимаешь, – спокойно проговорила она, – и тем не менее, Вилл, меня беспокоит то, что происходи с тобой.
Он подозрительно сощурил глаза.
– Это почему же?
– Почему? – Шана слегка улыбнулась. – Потому, что о тебе некому побеспокоиться. Меня всю трясет от мысли, что до конца своих дней тебе придется воровать. Вот почему.
– У меня была мать, и я жил с ней, пока она не заболела и не умерла прошлой осенью, – возразил ей мальчик. – Говорят, что у графа Вестена никого не было в детстве, но он не стал вором, напротив, он – граф и один из тех, кому король доверяет больше всего. И мне кажется, что у него все замечательно, – заявил Вилл дерзко.
Неужели? – так и хотелось ей возразить. Граф был таким же безжалостным, как и его оружие. Шана оказалась так занята своими мыслями, что не заметила, как человек, о котором она только что думала, появился и заговорил.
– Принцесса, кажется, вы питаете симпатию к тем, кто часто посещает крепость. Смею надеяться, что обязанности жены вы будете исполнять с, таким же прилежанием.
Шана повернулась и увидела графа, только что соскочившего с седла. О, этот изверг ей так надоел, что она сказала бы ему все в лицо, если бы здесь не было посторонних. Поэтому девушка решила не обращать внимание на его издевки.
– Милорд, – поприветствовала его Шана, – вы как раз тот человек, который мне нужен.
– Действительно? – приветливо спросил он, приподняв бровь и сухо улыбнувшись. У Торна же возникло ощущение, что он именно тот человек, кого ей меньше всего хотелось видеть.
– Да, – продолжила девушка, понимая, что это было безумием с ее стороны. – Милорд – это Вилл.
– Знаю. Я видел тебя здесь, – сказал граф и улыбнулся.
– Тогда почему же вы ничего не сделали для него? Вилл – сирота. Он спит в конюшне, если ему разрешат, а питается объедками с кухни или тем, что украдет. У него даже нет одежды, а в этом тряпье он не перезимует!
Её негодование застало Торна врасплох.
– Миледи, – отрывисто сказал он. – Я нахожусь в Лэнгли совсем немного времени и не несу ответственности за каждую несчастную душу в королевстве. Однако если от этого вам станет легче… – граф начал искать кошелек.
– Нет! – воскликнула принцесса. – Ваши деньги не облегчат его положение, а только ухудшат его, так как мальчик опять останется ни с чем, когда их потратит!
Торн нахмурился, совершенно обескураженный тем, что такой, на его взгляд, пустяк вызвал у Шаны приступ ярости.
– Миледи, – Спросил он с оттенком раздражения, – конкретно, что вы от меня хотите?
Девушка колебалась, размышляя, имеет ли она право говорить то, что думает, так как граф может упрекнуть ее в том, что она вмешивается в его дела, ведь она не была еще его женой. Шана взглянула на Вилла, который стоял в стороне и в любой момент мог сорваться с места и убежать. И тогда все останется так же, как сейчас, если не хуже. И Шана рискнула.
– Вы могли бы взять его своим оруженосцем, – отчетливо проговорила она. При этих словах искра надежды вспыхнула на лице мальчика. – Да, милорд, я думаю, что вы могли бы взять Вилла к себе оруженосцем!
Реакция графа последовала незамедлительно.
– Он даже не был пажом! И, кроме того, у меня уже есть оруженосец.
– Я видела его, милорд. Он готовится стать рыцарем, и вам понадобится другой оруженосец.
Торн нетерпеливо махнул рукой.
– У меня нет времени готовить нового оруженосца, – и многозначительно посмотрев на Шану, добавил: – В связи с неприятностями из-за валлийцев.
Принцесса покраснела и неожиданно очень быстро выпалила:
– Вам не нужно тратить время, так как Грифин мог бы научить мальчика, как обслуживать вас во время еды, как приготовить и подать к столу пищу. Грифин научит его ездить верхом и ухаживать за лошадьми, словом, всему, что должен уметь рыцарь!
Изумленный ее наглостью, Торн не знал, то ли ему рассмеяться ей в лицо, то ли свернуть эту хорошенькую шейку.
– Что?! Вы хотите, чтобы я дал в руки сэру Грифину меч под предлогом того, что он будет заниматься с мальчиком? – он издевательски рассмеялся. – А если сэру Грифину дать еще и лошадь, то он бросит мальчишку и отправится в Уэльс, чтобы привести армию для вашего спасения, миледи, – голос графа стал резким. – Грифин предан вам, а я буду дураком, если вам поверю.
Он повернулся, собираясь уйти, но Шана поймала его за рукав.
– Грифину совсем не нужно брать мальчика за пределы замка, по крайней мере, на первых порах. Ну, а со временем, может быть, еще кто-нибудь мог бы обучать Вилла верховой езде. Пожалуйста! – мягко воскликнула девушка. – Я уверена, что вы не откажете, потому что как никто другой знаете, каково остаться одному на этом свете! Вам достаточно только взглянуть на него, чтобы понять – он будет старательным учеником!
И Торн посмотрел, хотя знал, что совершает ошибку. Одежда мальчика, как и говорила. Шана, была вся в лохмотьях: туника рваная и ветхая, а ноги босые и почерневшие от грязи. Вилл пристально посмотрел на графа большими золотистыми глазами, омраченными непосильным для его возраста бременем. В этих глазах светилась надежда. Но за искрой надежды Торн видел другого мальчика, такого же голодного, с таким же желанием быть полезным и кому-то нужным. Де Уайлд видел мольбу, сильную и одержимую мольбу. О, да, подумал он, леди права. Граф хорошо знал, каково быть одному на этом свете, без единой души, которую бы волновало, жив ты или мертв…
Щемящая боль сжала сердце Торна. Перед глазами возник неясный образ, который с каждой минутой становился все более отчетливым. Он представил темноволосого парнишку, еще младше, чем Вилл, с тонкими руками, торчащими из лохмотьев той одежды, которая когда-то была туникой, прижавшегося спиной к палисаду и дрожащего от ветра. Вдруг подъехал вооруженный рыцарь. Его боевой конь, встав на дыбы, крутил головой. Мальчику показалось, что это – спасение, посланное Богом. Он вскочил на ноги.
– Пожалуйста, милорд, вы не могли бы дать мне корку хлеба? Я отработаю…
Торн вздрогнул, снова почувствовав яростный толчок копьем в грудь, от которого у него закружилась голова, перехватило дыхание, и поплыла земля под ногами.
– Пожалуйста, милорд, – снова мольба, но теперь уже произнесенная вслух, и таким мягким и нежным голосом, словно говорил ангел.
Граф отбросил воспоминания о своем прошлом и взглянул на руку, лежавшую у него на плече. Шана покраснела, когда увидела, куда он посмотрел, но руку не убрала, как Торн от нее ожидал.
Де Уайлд был не в состоянии справиться с горькими мыслями, терзавшими его. Что, если это просто уловка? Он медленно перевел взгляд на милое лицо женщины, которая скоро станет его женой, бесстрастно изучая его. Ее забота казалась искренней. Но рыцарю было непонятно, почему принцесса взялась опекать этого бедного мальчика. Трудно было поверить в то, что эта юная красивая девушка просит за простолюдина.
Взгляд графа скользил по поднятому вверх лицу с мягкими приоткрытыми губами цвета спелых сочных ягод, созревших на солнце. В широко открытых глазах не было ни злости, ни презрения, только эта мольба, пронизывающая насквозь душу. Торна охватило какое-то странное, незнакомое ему до сего дня чувство. Хотя интуиция, которой он обладал, подсказывала ему быть осторожным там, где дело касалось этой девушки, граф знал, что не сможет ей отказать, сам даже не зная, почему.
– Я подумаю об этом, – сердито сказал он.
По выражению лица Шаны Торн понял, что она собирается возразить, и твердо остановил ее.
– Ни слова, принцесса, иначе я изменю свое решение.
Рука девушки упала, с его плеча. Граф ушел, ничего больше не сказав. Шана от отчаяния опустила голову. Де Уайлд откажет ей только потому, что это она попросила его. Осознав случившееся, девушке стало еще больнее, потому что пострадает Вилл. Шана ощутила комок в горле, когда смотрела, как мальчик уходит. Он тоже чувствовал себя опустошенным, и у принцессы не было слов, чтобы успокоить его, но, вероятнее всего, паренек бы этого ей не позволил.
Каково же было ее удивление, когда Шана увидела Вилла и Грифина вместе на следующий день. И хотя они были на расстоянии, девушка заметила, что Вилл вымыт, его волосы были тщательно расчесаны и уложены, рваное рубище теперь заменяла чистая туника и штаны, и, возможно, это и пустяк, он стоял в обуви. Впервые за все это время Шана радостно рассмеялась. И еще по одной причине у девушки улучшилось настроение: с Грифина сняли цепи. Король Эдуард этим утром отправился в свой охотничий домик. Там он собирался пробыть несколько дней, а затем вернуться в Лэнгли, чтобы присутствовать на турнире, который был давно намечен. Король решил, что свадьба состоится на следующий день после турнира. Торн с небольшой группой своих людей сопровождал короля и должен был возвратиться в замок к концу дня.
Шана провела почти всю второю половину дня в большом зале, надеясь увидеть Торна, когда он прибудет. Она долго думала, что сказать графу, и, в конце концов, решила наговорить ему целый ворох комплиментов, чтобы выразить свою благодарность за Вилла и Грифина, при этом сохранив чувство собственного достоинства.
Но принцессе не суждено было произнести свою тщательно подготовленную речь.
Во дворе послышались крики. В ворота замка на боевом коне въезжал Торн де Уайлд.
Украдкой Шана увидела, как граф пошел к конюшне. Девушка не бросилась приветствовать его, а задержалась в зале. Ей совсем не хотелось, чтобы он понял, что она ждала его.
Через некоторое время Торн появился в зале. Шана сидела на скамье у камина, делая вид, что поглощена шитьем. Краем глаза она видела, что он обратил на нее внимание, но даже не шевельнулась, пока граф не подошел к ней, хотя уже при его приближении сердце девушки готово было вырваться из груди. Несмотря на то, что Торн явился уставшим с дороги, Шана, к своему ужасу, не могла не заметить, что он так же дьявольски красив, как всегда.
– Милорд! – усилием воли она заставила себя мило улыбнуться. – Надеюсь, что король прибыл в свой охотничий домик без происшествий?
– Странно, что вы спрашиваете об этом, леди Шана, но мы и в самом деле встретились с неприятностями не более часу тому назад.
И только сейчас принцесса заметила, что за его внешним спокойствием скрывалось огромное напряжение, Шана вся сжалась от ожидания чего-то страшного.
– Что? – слабым голосом спросила она, пытаясь понять, что граф имел в виду. – Смею предположить, что на вас не напали.
– О, напротив, миледи.
Шана начала расспрашивать Торна, но он только решительно взял ее за локоть.
– Пойдемте, принцесса, я покажу вам.
Девушка с трудом успевала за графом, когда он направился к двери, которая вела к укреплению. Здесь они остановились.
– Мы были удивлены, миледи. Труппка валлийцев напала на нас в лесу. У них не было мечей и копий, а только луки и дротики, но они сражались так, словно дьявол вселился в их души.
У Шаны перехватило дыхание, когда она увидела колонну людей, которых вели по укреплению. И хотя их руки и ноги были связаны, валлийцы держались гордо.
Ее взгляд метнулся к Торну:
– Что с ними будет?
– Они предали корону, принцесса. В некоторых королевствах за это казнят немедленно.
Ужас охватил сердце девушки.
– Нет, – прошептала она. – Нет!
Де Уайлд равнодушно проговорил:
– Я не стану их казнить, хотя они этого заслужили. Но эти разбойники останутся в тюрьме, пока бунт не уляжется. – Торн ждал, что она скажет, но Шана промолчала. Тогда он сказал:
– Ну, миледи? Вы не браните меня и не шлете ко всем чертям?
– А что вы хотите, чтобы я сказала? Ждете, что я прокляну свой народ? Они сражаются за независимость и свободу, от английской петли, которая затянута на их шее. Они сражаются, потому что считают, что лучше гордо умереть, чем жить, склонив колени перед англичанами!
Граф улыбнулся дьявольской улыбкой.
– Скоро, принцесса, и вы будете стоять, преклонив колено передо мной, вашим лордом и мужем.
Торн ушел, оставив ее одну. «Этого никогда не будет», – сказал себе Шана со злостью. Никогда! Она не потерпит брака с человеком, чудовищная самонадеянность которого переходит в наглость.
И именно сейчас девушка вспомнила о том вызове, который она бросила Грифину.
ОДНАЖДЫ Я УЖЕ ВОШЛА В ЗАМОК, И ОН НЕ УЗНАЛ ОБ ЭТОМ. ТАК ЖЕ Я СМОГУ И ВЫЙТИ ОТСЮДА!
Нужно бежать, и она сможет это сделать! Шана цеплялась за произнесенные ею слова. Девушку охватило волнение. Еще четыре дня. Неужели она не найдет выхода за оставшиеся четыре дня?
Но, увы, подходящего момента для побега не появлялось. Седрик больше не ходил за принцессой тенью, словно огромный сторожевой пес, но она редко оставалась одна. Либо швея, либо распорядитель, либо одна из служанок все время были рядом, заставляя ее принимать то или иное решение относительно свадьбы.
Наступил день турнира, солнечный и яркий, с ослепительно голубым и безоблачным небом. Король вернулся накануне и присутствовал на последней примерке свадебного платья. Именно он прислал служанку помочь Шане одеться. У принцессы душа разрывалась от безнадежности. Если она хочет совершить побег, то это нужно сделать сегодня, иначе будет слишком поздно. И в этот момент девушка случайно увидела Вилла, который вел двух лошадей в конюшню.
Шана даже не поняла, как у нее возникла эта мысль. Она пришла в голову от отчаяния. Принцесса отпустила служанку, побежала вниз по лестнице и вышла к крепостной стене, где было почти безлюдно. Никого не оказалось у кузнечного горна, только главный конюх и несколько подручных стояли в стороне маленькой группкой, прачки и их помощницы оставили свои деревянные корыта на целый день – все хотели присутствовать на турнире.
В это время Вилл как раз выходил из конюшни. Шана махнула рукой и быстро подошла к нему.
– Вилл!
На лице мальчика появилось настороженное выражение, но он подождал принцессу. Девушка в душе обрадовалась, что никого, кроме нее и Вилла, около конюшни не оказалось.
– Вилл, лошади, которых, ты только что привел, тоже будут принимать участие в турнире?
Мальчик странно посмотрел на нее и отрицательно покачал головой.
– Вилл, у меня есть к тебе просьба, – наклонясь близко к нему и, прижав палец к губам, Шана продолжила: – Я знаю, что ты не любишь меня. И, конечно, хочешь, чтобы я поскорее уехала отсюда.
Вилл попытался что-то сказать, но девушка перебила его:
– Король хочет заставить меня выйти замуж за графа, но этот брак нежелателен для нас обоих. Вилл, я освобожу и себя, и Торна, но мне нужна твоя помощь.
Он заколебался, затем медленно произнес:
– Что вы хотите, чтобы я, сделал?
– Все соберутся у стен крепости, где будет проходить турнир, и во дворе не останется ни души. Если ты оседлаешь этих двух лошадей, мы с Грифином могли бы вернуться к себе в Уэльс. Я сейчас схожу в свою комнату и скажу, что задержусь, а затем быстро вернусь, и никто не успеет спохватиться, пока не узнают, что я ухала! Но ты должен дать знать сэру Грифину об этом, – торопливо рассуждала Шана. – И скажи, чтобы он ожидал меня здесь после поединка графа, – девушка замолчала и посмотрела на паренька. – Вилл, я прошу тебя, потому что мне не к кому больше обратиться. Ты меня понимаешь?
Вилл отреагировал на ее слова без энтузиазма, хотя Шана на это надеялась.
– Что будет со мной, когда сэр Грифйн уедет? Граф больше не захочет держать меня своим оруженосцем?
– Вилл, я скажу тебе честно, – Шана прикусила губу, ведь она даже не подумала об этом. – Клянусь, он уже заметил, чего ты стоишь, и продолжит твою подготовку. Но если ты не хочешь воспользоваться такой возможностью, то я могла бы взять тебя с собой в Мервин.
Принцесса затаила дыхание и ждала, казалось, бесконечно долго. Наконец, мальчик кивнул.
– Только благодаря вам граф взял меня оруженосцем, – медленно проговорил он. – Да, я сделаю это. Я оставлю лошадей в крайней конюшне, – при этом мальчик показал на длинный конюшенный ряд.
Шане хотелось крепко обнять Вилла, но она подозревала, что ему это не понравится. Девушка лучезарно улыбнулась и поспешила назад в свою комнату, пока ее не хватились.
Вскоре один из людей короля пришел, чтобы сопровождать ее.
За пределами стен замка простирался захватывающий дух пейзаж, в котором переплетались краски зеленого и голубого цвета. Солнце словно приветствовало людей лучами, рассыпая великолепие своего блеска на расставленные яркие шатры и павильоны. Красные, золотистые, лазурные, оранжевые – каких, только не было здесь красок! На ветру развевались шелковые знамена, ярко блестели на солнце щиты с изображением леопардов, львов, орлов, роз и геральдических лилий. Рыцари, эсквайры и оруженосцы выстроились на поле, сверкая шлемами и поднятыми копьями. Даже боевые кони были нарядными, на них красовались шелковые разноцветные попоны и темно-фиолетовые головные украшения.
Само ристалище располагалось на сочном лугу за возвышавшейся колокольней деревенской церкви. За последние два дня здесь возвели помост, галереи для зрителей и павильон с пологом для короля. Крестьяне группками собирались вдоль ограждения, желая увидеть своего повелителя.
Шана вздохнула с облегчением, когда сэр Квентин вышел, чтобы взять ее под руку. Он не принимал участия в турнире из-за поврежденного колена. Рядом с ним находилась женщина из числа прибывших гостей Эдуарда. С черными, как смоль волосами, блестящими ярко-красными губами и томными зелеными глазами, она, безусловно, была самой красивой женщиной из всех, кого Шане доводилось видеть.
Сэр Квентин представил их друг другу.
– Миледи, позвольте познакомить вас с леди Элис, вдовой графа Эштона. Леди Элис, это Шана, принцесса Уэльская.
Приветливая улыбка появилась на лице Шаны, девушка была полна решимости оставаться любезной, сама же леди явно не испытывала к ней расположения.
Графиня придирчиво окинула Шану взглядом, словно тут же полностью раздела девушку.
– Итак, вы та самая леди, на которой король намерен женить графа Вестена, – наконец пробормотала Элис. – Мы наслышаны о диких и жестоких валлийцах, – она засмеялась, и ее смех подхватил ветер, словно звон колокольчика. Но все же в нем было что-то неприятное, резкое, насторожившее Шану. – Хотя, может быть, этот брак и не будет таким уж странным, – продолжала графиня. – Торн может оказаться самым настоящим варваром в постели, знаете ли.
Шана была слишком потрясена, чтобы что-нибудь ответить. Сэр Квентин поспешно отвел ее в сторону.
– Не обращайте на нее внимание, миледи. Леди Элис всем известна своими высказываниями и тем, что не всегда бывает тактична.
Говоря это, он повел ее к галерее. Шана быстро пришла в себя, настояв на том, чтобы они сели на первой скамье из уважения к его поврежденному колену.
Перед самим началом турнира страсти накалились. Кругом были взволнованные, ликующие лица. Сэр Квентин сообщил принцессе, что Эдуард объявил, что не разрешается брать в плен и требовать выкуп. Турнир – это просто спортивное состязание между участниками поединка. Шана кивнула. Рыцарь удивленно поднял бровь, когда обнаружил, что девушка все еще продолжает на него смотреть.
– О чем вы задумались, миледи?
Шана смутилась, что не сумела скрыть свое любопытство. Она слабо улыбнулась.
– Боюсь, что я не могу откровенно говорить об этом.
– Говорите, не сомневайтесь, – поддразнил он девушку. – Я не такой уж страшный человек.
– Вы совсем не страшный, – согласилась она.
– Ну, тогда не стоит держать рот на замке.
– Думаю, что вы правы, – пробормотала она, ободренная его добросердечностью. Шана собрала все свое мужество. – Я должна признаться, сэр Квентин, что мне очень любопытно, почему у вас до сих пор нет жены. Или я ошиблась, и у вас есть жена, которая ждет вас дома, а?
– В Хагроуве, – подсказал он. – Нет, миледи, ничего, кроме холодного камина, не ждет меня там, – рыцарь глухо рассмеялся. – Так как я еще не нашел такую женщину, которая захочет жить с таким бродягой, как я.
Девушка улыбнулась.
– Бродягой? Вы наговариваете на себя, сэр, ведь вы джентльмен и человек чести. Это сразу стало ясно в ту ночь, во время прогулки по стене с лордом Ньюбери и графом, вы тогда так хорошо выступили в роли дипломата.
Лицо сэра Квентина неожиданно стало жестким, но Шана этого не заметила.
– Сэр, а где находится этот Хагроув?
– Хагроув расположен в часе езды на юг отсюда, миледи. Это скромное имение досталось мне от покойного лорда Монтгомери.
Улыбка исчезла с лица принцессы.
– Тогда, – спокойно сказала она, – если король отдаст в награду замок Лэнгли Торну, то вы станете его вассалом.
– Похоже, что так, – с легкостью согласился он. – Но кто может сказать наверняка, что я научился принимать неизбежное? В самом деле, есть люди, – продолжал рыцарь, – которые молча принимают свою судьбу, а есть и такие, которые стараются ее изменить.
Шана нахмурилась, так как не совсем поняла того, что он имел в виду. Но у нее больше не было возможности расспрашивать его дальше, потому что затрубили трубы и забили барабаны. Все замолчали. На поле вышел герольд и объявил о начале турнира, огласив правила, которые должны соблюдать участники. Они будут сражаться тупыми наконечниками копий и только выбивать из седла своего противника, и не будет ни злобы, ни смертей. Затем встал Эдуард и галантным жестом дал знак начать игры.
Появились первые два участника поединка. Одним из них был сэр Джеффри, другого Шана не знала. Толпа зашумела, и рыцари заняли свои места на противоположных концах поля. По сигналу маршала они поскакали навстречу друг другу. Земля и трава летели из-под копыт, поднимая пыль до небес. Раздался оглушительный рев, когда противник сэра Джеффри с грохотом ударился о землю.
Все новые и новые участники турнира сменяли друг друга, народ ликовал, но Шана не принимала участия в таком шумном переживании происходящего. Она не испытывала восторга от этого зрелища, только чувствовала, как сжималось ее сердце от отчаяния при виде этих рыцарей, игравших в войну.
В следующий раз они по-настоящему будут сражаться с валлийцами.
Торн находился в конце ристалища. В нем было столько мужественности, столько силы, что он сразу же выделялся среди других. Взгляд девушки помимо ее воли снова и снова останавливался на фигуре графа. На нем поверх доспехов была свободного покроя одежда черного цвета. В голове Шаны промелькнула предательская мысль, что такого энергичного, дерзкого и сильного рыцаря ей еще не доводилось видеть.
Вдруг принцесса почувствовала, как кто-то прикоснулся к ее плечу. Она инстинктивно обернулась и увидела короля.
– Следующий в списке – граф, – сказал он, улыбаясь. – Вы будете самой красивой парой, Шана.
Эдуард говорил абсолютно серьезно. Внезапно слезы застлали ей глаза. Девушка отвернулась и, проклиная свою слабость, не скрывая горечи, заметила:
– Сэр, я буду самой нежеланной невестой.
Король только пожал плечами и улыбнулся, также лукаво, как и всегда.
– Вы могли бы предотвратить этот брак, если бы захотели, сэр.
– Мог бы, – согласился он, держа ее руку в своих ладонях. – Но мы с вами знаем, что я этого не сделаю, так как хочу, чтобы между мной и вашими родственниками восстановился достойный мир. Сила и могущество, моя дорогая, очень часто рождаются из удачного союза.
– Удачного? – Шана невесело рассмеялась. – Ваше Величество, это будет самый возмутительный союз.
В глазах Эдуарда загорелся недобрый огонек. И только сейчас девушка поняла, как неосторожно она говорила. Что она станет делать, если король потребует извинений? Но лучше сгореть в аду, решила принцесса, чем попросить прощения, как бы глупо это ни было. Однако через мгновение Шана поняла, что избежит объяснений с королем самым неожиданным и нежеланным способом – боевой конь Торна появился перед Эдуардом. Король, проследив за взглядом девушки, увидел своего любимца и, приветствуя его, с улыбкой заметил:
– Торн, я верю, что ты нашел себе самого достойного противника.
Шана вся напряглась, ожидая, что граф склонит свое копье в ее честь, как это было принято. Однако Торн не последовал традиции. Он вручил копье оруженосцу и спешился. Принцесса еле сдерживала гнев, увидев, что де Уайлд направился к ней. Когда Торн остановился перед невестой, на ее губах застыла высокомерная улыбка. Взглянув на эту пару, Эдуард только усмехнулся и вложил руку девушки в облаченную в перчатку ладонь графа Вестена. Шана попыталась воспротивиться, но Торн уже крепко держал ее. Он отвел девушку в сторону от помоста и, остановившись, притянул ее пальцы к своим губам. Их взгляды встретились.
– Миледи, – негромко произнес граф. – Я прошу что-нибудь в знак вашей преданности, на счастье, перед тем как займу свое место на ристалище.
Просит? О, если бы! Но, увы, это было ни что иное, как требование! Принцесса вся кипела от негодования, но она не могла не заметить, что ее тело охватила странная дрожь от прикосновения его теплых губ. Однако Шана постаралась убедить себя, что это происходит от отвращения.
– Может быть, кинжал в ребра? – предложила она.
При этом Шана мило улыбалась, прикрывая злость. Он позволил ей такую дерзость, так как это может продолжаться только до завтрашнего утра.
Торн низко наклонил голову.
– Принцесса, очень хорошо, что вы говорите это только для моих ушей. Но мне в голову пришла более удачная идея.
Ее улыбка померкла! Было принято, чтобы дама отдавала свою вуаль рыцарю, как знак благословения на ратные подвиги. Шана начала закипать от гнева, так как именно по его вине у нее с собой ничего не было.
– Вы сами видите, у меня ничего нет, что я могла бы вам дать, – холодно сказала она.
Взгляд Торна стал оскорбительно дерзким.
– Тогда вы не оставляете мне иного выбора, как взять самому, – при этом он приблизился к ней.
У девушки перехватило дыхание, когда она поняла его намерения. Шана попыталась оттолкнуть графа и в отчаянии выкрикнула:
– Нет! Ради Бога, не здесь! Не на виду у всех!
– А почему бы и нет? – Торн тяжело задышал. Он поклялся бы на распятии, что не встречал еще такой красавицы.
Его взгляд упал на залитые нежным румянцем щеки. На принцессе было платье глубокого пурпурного цвета, который еще больше подчеркивал красоту ее лучистых глаз. Торн окинул взглядом длинную, изящную шею девушки, золотистые волосы, уложенные короной.
– Ведь вам очень даже понравилось, когда я целовал вас во время нашей прогулки по крепостной стене. – На его лице промелькнула легкая улыбка. – Я это почувствовал по тому, как трепетали ваши губы, по тому, как вы растаяли на моей груди, как вас не держали ноги.
Шана съежилась, почувствовав в его тоне насмешку.
– Вы были пьяны! – обвинила она его шепотом.
Да, Торн был пьян тогда. Но не настолько, чтобы не помнить вкуса ее нежных трепещущих губ, того поцелуя, который был похож на весенний дождь, пролившийся на сухую бесплодную землю, и того, как ее мягкость растопила его жестокое, очерствевшее сердце, словно в тот вечер они были предназначены друг для друга.
Руки графа обхватили изящную фигуру девушки, притягивая ее еще ближе. Глухой самодовольный смех вырвался у него из горла при виде того, как у принцессы перехватило дыхание. Торн сильнее прижал девушку к себе, запечатлевая на ее губах горячий, как огонь, поцелуй.
Но все прекратилось так же внезапно, как и началось. Де Уайлд улыбнулся, так как глаза Шаны были еще закрыты, а милые черты лица скорее казались ошеломленными, чем испуганными. Он коснулся перчаткой кончика ее носа.
– Наберитесь терпения, принцесса. По крайней мере, я не сделаю вас вдовой, ведь вы еще не стали моей женой.
Губы девушки еще дрожали от поцелуя, но гнев уже зарождался в ее душе. Господи! Она не выдержит такой немыслимой демонстрации! Но она вынесла. Шана смотрела только на него, на то, как он садился на своего огромного боевого коня и брал у оруженосца шлем и щит. Торн опустил забрало, все еще не отводя от принцессы повелительного взгляда, пришпорив своего коня, помчался, словно ветер в сторону поля. Толпа расступилась, освобождая ему дорогу.
Сэр Квентин снова подошел к Шане и отвел ее назад к галерее. Девушка издала легкий стон, когда увидела, что противником Торна оказался лорд Ньюбери. Показав, что готовы к поединку, оба рыцаря подняли копья, и маршал дал команду.
Оба противника с быстротой молнии ринулись на середину арены и сшиблись с силой громового удара. Шана, не в состоянии сдержать крик, привстала с места, когда их обломанные копья разлетелись по самые рукоятки.
– Ого! – с азартом воскликнул сэр Квентин. – Граф чуть было не потерял стремена!
Взгляд принцессы был прикован к лорду Ньюбери. Его губы были искажены, лицо целеустремленно, глаза горели, но в них не угадывалось никаких эмоций. Шана задрожала, почувствовав в Ньюбери желание жестоко разделаться с Торном.
Вскоре стало ясно, что сошлись самые равные соперники в этом турнире. Они сходились снова и снова, скрещивая копья, схватываясь, пытаясь сбросить друг друга с седла и обезоружить.
Из толпы послышался свист, когда внезапно копье взметнулось высоко в воздух и, описав дугу, с глухим стуком воткнулось в землю. Это было копье Торна, но он еще не признал себя побежденным. Все молчаливо наблюдали, как граф развернул своего коня последний раз и отбросил в сторону щит. Де Уайлд резко остановился, ожидая противника. Ньюбери, уже уверенный в том, что победа досталась ему, повернул коня и нацелился в свою неподвижную мишень. У Шаны сердце бешено стучало, отдавая болью в висках. Почему Торн отбросил щит, сделал себя таким беззащитным? А этот хам Ньюбери устремился вперед с копьем наперевес! Куда же смотрят маршалы?! Ведь на такой скорости, если даже тупое копье ударит в грудь с силой Ньюбери, оно пробьет Торна насквозь!
– Боже милостивый, – слабо сказала девушка, – он безумец.
– Да, – послышался напряженный голос сэра Квентина. – Я тоже так считаю.
И хотя Шане хотелось оторвать от Торна взгляд, она не смогла и, сжавшись, – смотрела на него, ожидая ужасной неизбежности.
Но этого не произошло. Копье, которому, казалось, суждено было проткнуть графа насквозь, упало на землю. Это Торн, перехватив его, обезоружил Ньюбери. Руки Ньюбери взметнулись в воздух, он потерял равновесие и тяжело упал на траву.
Одобрительный рев с галерей нарушил напряженную тишину. Многие зрители выскочили на поле. Шана поднялась на ноги, и ее тоже понесли вперед. Если ей нужно бежать, то это надо сделать именно сейчас. Толпа захлестнула ее, но через несколько минут девушка вырвалась и направилась назад к замку.
Провидение было с ней. Укрепление оказалось безлюдным, только несколько животных одиноко паслись перед воротами. Ноги сами несли принцессу к конюшне.
Когда Шана вошла в помещение, то ее взору предстали пустые стояла. Волнение охватило девушку, и она резко остановилась. Где мог быть Грифин? Неужели Вилл не смог передать ему ее просьбу?
Господи, она не могла уехать без старого рыцаря, но она и не могла остаться.
В конце конюшни послышался глухой стук. Шана почувствовала облегчение. Это, должно быть, Грифин готовит лошадей. Она предъявит ему претензии за то, что он ее так напугал, и, рассмеявшись, девушка вбежала в боковую дверь.
– Приветствую вас, принцесса.
Смех застыл у нее в горле.
– Вы? – проговорила она задыхаясь. – Пресвятая Богородица!.. Лошади… Грифин… Где?
Продолжать было не нужно. Граф оценил ситуацию очень точно.
– Ни вы, ни сэр Грифин никуда не отправитесь сегодня на лошадях, принцесса.
Это не укладывалось в голове. Язык не слушался, когда она попыталась произнести хоть слово. Почти шепотом девушке удалось выдавить из себя:
– Как?
– Благодаря нашему маленькому другу Виллу, – мягко сказал Торн. – Он действительно доказал, что будет преданным и честным слугой.
Шана закрыла глаза. Силы покидали ее, ноги подкашивались. Вилл! Она чувствовала себя беспомощной. Душа кричала и разрывалась от отчаяния и безнадежности, вилл, КАК ты мог ТАК ПОСТУПИТЬ со мной?
– Вы не избежите этого брака, принцесса, и вы не сможете скрыться от меня.
К Торну вернулась его дьявольская улыбка, а в глазах загорелись адские огоньки. Инстинктивно Шана попятилась, но в тот момент, когда она собиралась повернуться и бежать, спасая свою жизнь, девушка потеряла равновесие и с криком упала на спину.
Граф почувствовала, как все в нем закипает от гнева.
– Встаньте, – проговорил он сквозь зубы.
Принцесса не шевельнулась – ее охватил парализующий страх. Не скрывая ярости, Торн поклялся:
– Вы будете мне подчиняться. А когда мы поженимся…
– Я никогда не буду вам подчиняться, никогда! – К Шане снова вернулась отчаянная храбрость, и она вскочила на ноги. – Я никогда не выйду за вас замуж! Я с радостью пошла бы за любого мужчину, кроме вас!
– Почему же, миледи? Почему вы произносите эти слова, ведь я ваш суженый?!
Шана сжала пальцы в кулак и, упершись руками в бока, дерзко посмотрела на графа.
– Вы – бастард! – прошипела она.
И тут Шана увидела, как граф стал совершенно спокойным, а выражение его лица непреклонным. Торн молчал, но его молчание грозило возмездием, расплатой за все сказанное ею. Но принцессе было не до соблюдения осторожности. Ей ненавистно было его высокомерие, его власть над ней. Шана ненавидела его так, как еще никого в своей жизни. И вдруг она закричала, повторяя снова и снова:
– Я не пойду замуж за бастарда! Вы слышите? И не важно, что вас называют лордом, ведь я знаю, кто вы. Не имеет значения, что вы верный пес Эдуарда, и мне безразлично, что вы получите этот роскошный замок или даже сотню таких, как он, потому что я никогда не выйду замуж за бастарда!
Торн стоял, недвижим, как статуя. Он боялся пошевелиться, потому что в этот момент не ручался за себя. Ярость затмила его разум, заслонила красной пеленой глаза.
По правде говоря, у графа не было желания связывать свою жизнь с любой женщиной, тем более с такой высокомерной мегерой, и не важно, что она являлась принцессой. Действительно, Торн получил богатство и власть по милости короля. Но он потом кровью оправдал это, и проклянет себя, если станет извиняться за то, что не родился таким же знатным, как большинство людей его круга. Де Уайлд взрослел в нищете и голоде, испытывая жестокие тяготы и лишения, и ему дважды пришлось сражаться так, как никому другому, прежде чем он стал рыцарем и графом. Но позор незаконного рождения преследовал его всю жизнь. Однако граф надеялся, что уже смог преодолеть это. И эта женщина посмела напомнить ему о его происхождении.
Этим она сама решила свою участь. Де Уайлд сделал шаг, который разделял их, и, крепко схватив за плечи, прижал девушку к себе так, что Шана испугалась за свои хрупкие кости. Принцесса смотрела ему в лицо, ставшее похожим на страшную железную маску. Казалось, что воздух звенел от ярости, исходившей от графа. И только сейчас Шана поняла, какого демона она разбудила в нем.
Торн бросил ее на солому. Девушку охватила паника, и она стала, бешено сопротивляться, извиваться и, пытаясь оттолкнуть графа. Но все ее усилия были тщетны.
– Торн, – отчаянно взмолилась Шана. – Боже милостивый, что…
Он не дал ей договорить. С животной страстью граф обрушился на девушку, еще сильнее подминая ее под себя. Его поцелуй был бесконечно долгим и сильным. Язык графа глубоко проник в рот принцессы и двигался там так, что у нее все закружилось пред глазами. Шана чувствовала, что теряет сознание. Она безвольно лежала под Торном, и только глухой сдавленный стон вырвался у нее из груди.
Утолив этим поцелуем первую страсть, граф поднял голову и подозрительно усмехнулся.
– Что, принцесса, это вам не по силам? И я вам не ровня?
Сердце Шаны гулко стучало, а страх все усиливался. Она вцепилась пальцами в плечи Торна, пытаясь оттолкнуть его от себя. Но ее сопротивление только еще больше воспламеняло графа.
– Возможно, я не тот конь, принцесса, которого вы надеялись здесь найти сегодня вечером. Но я надеюсь, что смогу заменить его для вас.
Безжалостно он задрал ее юбки до самого пояса, обнажив изящные белые ноги и мягкие завитки волос, скрывавшие то потаенное место, которого не касался еще ни один мужчина.
Тело Шаны словно окаменело. Девушка окончательно поняла намерения графа, а также то, что он не остановится ни перед чем в достижении своей цели.
– Нет! – в отчаянии закричала Шана.
Де Уайлд холодно взглянул на принцессу, оставаясь глухим к ее мольбам.
– Вы сами добились этого, миледи. Если бы вы не были так пропитаны ядом, я предпочел бы обладать вами без грубости и насилия. Но вы всегда провоцируете меня, всегда подталкиваете, когда этого не следует делать. – В голосе Торна чувствовалась затаенная боль. – Так тому и быть. Вы не думаете обо мне, а я не стану думать о вас.
Сказав это, граф навалился на Шану всей тяжестью своего тела и, срывая с себя одежду, коленом раздвинул ноги дедушки.
Эта грубость полностью опустошила душу принцессы, сломив последние силы к сопротивлению. Шана ощущала Торна каждой клеточкой своего тела. Она была охвачена неистовым огнем его желания, чувствую мужскую горячую плоть на своих бедрах.
– Представьте, что я ваш возлюбленный Барис, – издевательски произнес граф.
– Барис никогда не делал со мной ничего подобного! – В голосе девушки чувствовались слезы. – Клянусь Богом, он никогда меня не трогал!
Торн недоверчиво ухмыльнулся.
– Как неумело вы лжете, принцесса. Вы забыли, что из ваших уст я слышал, как вы оба наслаждались брачным ложем еще до венчания. – С этими словами де Уайлд начал медленно погружаться в ее шелковистую плоть.
– Да, я лгала! – в отчаянии выкрикнула Шана. – Но я лишь хотела досадить вам! Я никогда не спала с Барисом! Он только целовал меня! Клянусь прахом своего отца, он только целовал меня!
Торн резко поднял голову и взглянул на девушку. Солома прилипла к ее волосам, а глаза стали безумными от ужаса. В этот момент уверенность Торна была поколеблена, а в мозгу промелькнула мысль проверить правдивость слов принцессы. Граф свирепо посмотрел на нее, а черты его лица заострились от напряжения и ярости.
– Ей-богу, миледи, я не знаю, когда вы лжете, а когда нет. Но только одним способом я могу узнать правду. – Торн положил ладонь на выступающий бугорок между ее ног, не сводя с Шаны глаз.
Выражение лица графа было безжалостным, когда он пальцем грубо вошел в ее нежную неискушенную плоть…
Торн застыл от неожиданности. Его охватила дикая ярость. Эта коварная стерва, наверное, впервые не солгала ему!
До глубины потрясенная произошедшим, Шана сгорала от стыда. Такого ей еще никогда не приходилось испытывать. Прикосновение его пальца было таким же унизительным насилием, как если бы граф сделал это другой частью своего тела. Боль сжала грудь девушки. Она глубоко, с шумом вздохнула, из последних сил удерживая слезы, которые готовы были хлынуть у нее из глаз.
Грубо выругавшись, Торн вскочил на ноги. Никогда в жизни он еще не испытывал такого негодования! Граф хотел наказать девушку, но тоска, явная боль, уязвимость, отражавшиеся в ее глазах – все это заставило Торна отказаться от жестоких намерений и даже погасить свою ярость.
– Черт вас побери, принцесса! – сердито ругал он ее. – Будьте вы прокляты вместе со своей ложью и хитростью!
В глазах Шаны появились слезы. Когда граф увидел это, у него защемило сердце, хотя он и пытался ожесточить себя проклятиями. Терзаемый угрызениями совести, испытывая сильную душевную боль, Торн встал перед девушкой на колени и прикрыл платьем ее наготу.
– Шана… – проговорил он, убирая прядь волос с ее виска и подняв девушку на руки.
От его прикосновения последние силы оставили принцессу, и она отчаянно разрыдалась.
Шана все еще тихо всхлипывала, когда граф положил ее на кровать в комнате. Подтянув ноги к груди, девушка легла на бок, роняя слезы на подушку. Торна охватило странное всепоглощающее желание взять принцессу на руки и крепко обнять, надежно укрыв своим телом. Граф еще раз дотронулся до Шаны, но, в конце концов, его рука безвольно упала.
Де Уайлд плотно сжал губы. Он горько ругал себя за то, что не мог сдержать сегодня свою страсть. Шана не будет рада его объятиям. Она не захочет, чтобы он ее успокаивал, ей не нужны его чувства…
Ей хотелось только одного – освобождения.
Назад: ГЛАВА 10
Дальше: ГЛАВА 12