Глава 1
- Ты слышишь меня?
Жарко. Жара просто удушающая. Хочется пить. Она не в силах произнести ни слова. Но она слышит. Слова доносятся как бы издалека.
- Тебе больно?
Мужской голос. Взволнованный. Нет, ей не пробиться сквозь мутное марево забытья. Что это, сон?
- Ты слышишь меня?
Голос все громче. Все требовательнее. Пусть бы это было сном, пусть только голос исчезнет! Ей так хочется погрузиться в темноту небытия…
Но это не сон. Она почувствовала прикосновение. Незнакомец нежно трясет ее за плечо. Ей хочется закричать, попросить его не трогать ее. Но она не в силах произнести ни слова.
Его руки касаются ее волос. Боль, Регина испытывает боль. Темнота вновь готова поглотить ее.
Теперь его руки расстегивают на ней жакет, затем воротник блузки. Прохладный воздух. Как он благотворно действует на нее!
Регина не в силах протестовать. Пальцы незнакомца уже достигли изгиба ее шеи, скользят по плечам, груди. Ее соски набухают, но он, словно не заметив этого, мягко касается ее живота.
Регина замерла. Ей страшно. Теперь она уже выбралась из полусна, она ощущает его руки, губы, тепло, исходящее от него желание. Желание?…
Она лежит на земле.
Незнакомец касается уже ее ног. Его руки скользят от ее бедер к коленям, от коленей к бедрам. Только тонкий шелк еще служит преградой между его и ее плотью.
Однако, как ни странно, его прикосновения приятны, невнятное счастье пронзает ее онемелый разум.
- Не притворяйся. Я знаю, что ты - здесь.
Она медленно открывает глаза. Он одернул ее юбки и встал. Солнце у него за спиной. Только темная тень загораживает свет.
«Где она? Как она здесь оказалась?»
Неправдоподобно голубое небо. Невысокие холмы цвета соломы. Тишина. Вокруг ни души. Только неподалеку пасется оседланная лошадь.
Регина попыталась сесть, но давалось ей это с трудом. Незнакомец бросился к ней и, не дав ей упасть, подхватил ее непослушное тело.
«Какие горячие у него руки!»
Взгляды их встретились.
На Регину смотрели темные внимательные глаза, обрамленные густыми ресницами. Тень от шляпы загораживала его лицо.
Незнакомец поднес фляжку к ее губам. Она жадно приникла к ней, не замечая, что вода капает на блузку. Она поперхнулась.
- Успокойся. А то тебе станет плохо.
Он убрал фляжку, не спрашивая ее согласия.
Солнце на какое-то время скрылось за белым облачком, и Регина теперь могла разглядеть незнакомца. Первое, что ей бросилось в глаза, были ноги в узких джинсах. Упругие мускулы выделялись под тонкой выношенной тканью. Руки упирались в бедра. На грубом ремне кожаная кобура, из которой виднеется револьвер.
Сердце Регины сжалось. Для нее видеть человека с оружием было столь же непривычно, как и проснуться рядом с незнакомым мужчиной.
Пояс мужчины украшала овальная серебряная пряжка, нуждавшаяся, впрочем, в хорошей чистке. Белая рубашка, мокрая от пота, была расстегнута. Кожа незнакомца была темной от загара. На груди курчавились волосы.
Внезапно осознав, что она слишком долго рассматривает его, да еще с весьма пикантного ракурса, Регина покраснела. Она быстро подняла глаза, отметив, что рукава его рубашки закатаны, а также, что, невзирая на жару, на нем кожаная жилетка, выцветшая от солнца, дождя и ветра.
У незнакомца был прямой, красиво очерченный нос. Брился он явно несколько дней назад. Твердый подбородок свидетельствовал о решительности характера. Наконец, их глаза снова встретились, и Регина почувствовала, что ее сердце забилось сильнее.
Этот человек выглядит, как бандит. И она с ним наедине. «Кто же он, все-таки? Каковы его намерения?»
- Не бойся, - сказал незнакомец, - я Слейд Деланза.
Кажется, он полагает, что они знакомы, что его имя для нее что-то значит.
- Что… что вы хотите?
- Я искал тебя весь день. Все волнуются. У тебя на голове большая шишка. И несколько ссадин на теле. Что случилось?
Вопрос застал ее врасплох. Нет, она не знает этого человека. Однако, похоже, он не собирается причинить ей вред.
- Говорят, ты выпрыгнула из поезда. Твои руки исцарапаны. Тебе больно?
Регина ничего не могла ответить. Ей было трудно дышать. Она едва воспринимала то, о чем он говорил.
Незнакомец присел рядом с ней на корточки. Солнце все еще не выбралось из-за облака.
Его лицо оказалось теперь совсем рядом. Каждая черта была легко различима. Неожиданно для себя Регина подумала, что этот человек очень красив. Открытие, казалось, не особенно ее взволновало. По крайней мере, гораздо больше ее тревожили его вопросы.
- Тебе больно? - снова спросил он.
Она продолжала смотреть на него, так и не произнеся ни слова. В глазах ее стали закипать слезы. Регине удалось отвести взгляд, и она стала рассматривать рельсы, убегавшие за дальние холмы. Ее била дрожь.
Казалось, незнакомец не замечал ее состояния, хотя голос его несколько смягчился.
- Тебе нужен врач?
Еще один вопрос. Он загоняет ее в угол. Ведь она не может ответить ни на один из них. Она ничего не знает.
- Не знаю. Нет. Пожалуй, нет, - ее голос заметно дрожал.
С дотошностью члена военного трибунала он продолжал мучить ее вопросами:
- Что ты имеешь в виду под этим «пожалуй»?
- Прекратите! Пожалуйста! - голос ее сорвался на крик.
Его руки опустились на ее плечи. Твердые. Но не стремящиеся причинить боль.
- Это тебе не частная школа для леди! И не чай в Лондоне! Этот чертов мир - реальность! Ре-аль-ность! Поезд добрался до города. Все в истерике! Полдюжины людей ранены, даже женщины. А тебя там не оказалось. Некоторые видели, что ты спрыгнула, говорят, неудачно. Если не хочешь рассказать мне о том, что произошло, можешь рассказать шерифу. Или врачу, когда мы доберемся до Темплетона.
- Я понятия не имею, что произошло! - воскликнула она. И вдруг почувствовала весь ужас своего положения.
- Что ты сказала?
- Я ничего не знаю, - прошептала она, закрывая глаза.
Действительно, она ничего не знает. Ничего. Ни о каком поезде. Ни о каком нападении. Она не знает, почему у нее исцарапаны руки, как не знает и то, почему она здесь, в этой безлюдной долине.
- Ты не помнишь, что случилось?
Нет, все намного хуже. Но ей страшно в этом признаться даже себе самой.
- Черт побери, Элизабет, ты действительно ничего не помнишь?
Регина была готова разрыдаться. Ей было ясно, что он не собирается бросить ее здесь одну. Но больше она не в силах выслушивать эти вопросы. Она просто ненавидит его.
- Уходите! Пожалуйста, уходите! Незнакомец вновь резко встал.
- Может быть, это и к лучшему. Хорошо, что ты не помнишь, что произошло.
- Я НИЧЕГО НЕТ ПОМНЮ, - в отчаянии выпалила она.
- Что?
- Вы назвали меня Элизабет…
Его темные глаза уставились на нее в недоумении.
- Меня зовут Элизабет?
Он ничего не ответил. Она вновь повторила:
- Меня зовут Элизабет?
- Ты не помнишь своего имени? - в его голосе послышалось недоверие.
Регина закрыла лицо руками, чувствуя, как бешено колотится сердце. Непонимание. Отчаяние. Страх. И больше ничего. Вот правда, от которой никуда не денешься. Она совершенно ничего не помнит. Даже своего имени.
- Черт побери! - выругался человек, назвавшийся Слейдом.
Надежда и страх. Страх и надежда. Она заметила, как пульсирует голубая жилка на его виске.
- Я - Элизабет? - она попыталась приподняться.
- Когда поезд прибыл в Темплетон, там не досчитались только одной женщины - Элизабет Синклер.
- Элизабет Синклер? - Регина попыталась хоть что-нибудь вспомнить. Безуспешно. Сплошная пустота. Ни проблеска воспоминания.
- Не помню!
- А свою компаньонку?
- Нет!
- Ты даже не помнишь, что ехала в поезде?
- Нет!
- А Джеймс? Помнишь Джеймса?
- Нет!
Регина разрыдалась. Слейд помог ей встать, неуклюже поддерживая обеими руками. Она инстинктивно прижалась к нему. Щекой ощутила тепло его груди. Невзирая на охватившее ее смятение, почувствовала, что ситуация не совсем приличная.
- Элизабет, - в его голосе появилась уверенность, - все в порядке. Мы здесь, чтобы позаботиться о тебе. Скоро ты все вспомнишь.
Его спокойствие - вот лучшее для нее лекарство. Она слегка отстранилась. Леди всегда должна оставаться леди. Даже, если потеряла память. Регина робко подняла глаза.
Слейд смотрел на нее в упор. Неожиданное объятие сблизило их.
- Спасибо, - сказала она, испытывая неподдельное чувство признательности. - Спасибо.
- Не надо. Не надо меня благодарить.
Она попыталась улыбнуться, смахивая рукой слезы.
- Нужно, - сказала она мягко.
- Нам пора. Рик, наверное, уже ждет в Темплетоне. Когда тебя не оказалось в поезде, Эдвард отправился сообщить ему об этом.
- Рик? Эдвард?
Он так говорит, как будто она должна знать этих людей. Кто они?
- Рик - отец Джеймса. А я брат Джеймса - Слейд. Ты знаешь Джеймса. Ты его невеста.
Невеста? Еще немного и она вновь разрыдается. Неужели она даже не помнит своего жениха? Боже, что все это значит?
Острая боль пронзила ее затылок. Она упала бы, если бы Слейд не подхватил ее.
- Нет, не все в порядке, - резко сказал Слейд. - Чем скорее ты покажешься врачу, тем лучше.
Регина не испытывала ни малейшего желания возражать. Он повел ее к лошади. У нее было чувство, что ноги, руки онемели, но все равно лучше это полунебытие, чем страх и отчаяние.
- Ты немного хромаешь. Ушибла коленку?
- Пустяки, - однако все попытки вспомнить, где же она повредила ногу, оказались безрезультатными.
Слейд поддерживал ее под локоть, его лицо было совсем рядом. Регина заметила, что глаза у него вовсе не черные и даже не карие, а темно-голубые, внимательные и умные. Глаза интеллигентного человека.
Он помог ей сесть в седло. Неужели им предстоит делить одно седло? К ее удивлению, он не поехал верхом. Взяв лошадь под уздцы, он повел ее за собой.
Регина почувствовала смущение. Его узконосые ботинки явно не приспособлены для продолжительных прогулок. К тому же стояла невыносимая жара. Трудно предположить, который теперь час, но, наверное, солнце еще не скоро сядет.
- Далеко ли до города?
- Миль десять-двенадцать. - Он снял жилетку, оставшись в тонкой рубашке, и решительно повел лошадь за собой.
- Мистер Деланза, - сказала она, не в силах назвать его по имени, - вы не должны идти пешком. Слишком далеко.
- Ты, благородная леди, приглашаешь меня сесть на лошадь вместе с тобой?
- Вы спасли мне жизнь.
- Поверь, ты преувеличиваешь.
- Нет, - она энергично покачала головой, - я искренне вам признательна. И я не могу ехать на лошади, если вы идете пешком. По крайней мере, когда до города так далеко.
Регина залилась краской. Но она действительно так думала. Он спас ее. Она не могла отплатить ему тем же. Сейчас она зависит от него целиком и полностью. Регина была признательна Слейду также за то, что он без раздражения относится к ее слабости, хотя и не производит впечатление сердобольного человека.
Слейд внимательно посмотрел на нее и, легко подпрыгнув, оказался в седле позади ее.
Почувствовав, что он так близко, Регина смутилась. «Нет, - убеждала она себя, в подобной ситуации правила приличия можно отбросить». Может быть, для нее - это единственный способ хоть как-то выразить свою благодарность.
Она чувствовала, как напряжено его тело. Так же, как и ее собственное. Но, невзирая на ковбойскую внешность, он - джентльмен и сделает вид, что ничего не происходит. Как и она…
Ехали молча.
Тревога, паника, которую ей едва удалось подавить в себе, вновь, кажется, нарастает. Не хватало только истерики. Как ни убеждала она себя, что она - Элизабет Синклер, и все скоро встанет на свои места, паутина неведения и отчаяния опутывала ее, невзирая на попытки обрести надежду. Она должна все вспомнить. Обязана. Невыносимо ничего не знать ни о себе, ни о семье, ни об этом событии, о котором твердит Слейд - нападении на поезд.
- Постарайся ни о чем не думать, - словно угадав ее состояние, сказал незнакомец.
Регина удивилась его прозорливости. Его слова как бальзам. Нет, она должна сохранять спокойствие, невзирая на все печальные мысли.
- Пожалуйста, расскажите мне, что случилось. О нападении на поезд. И о Джеймсе.
Она чуть повернула голову, стараясь заглянуть ему в глаза.
Слейд помолчал с минуту. Она уже подумала, что он решил ничего не рассказывать. Но она ошибалась.
- Ты ехала в Мирамар, на свою свадьбу, - тон его голоса был бесстрастен. - Мой брат Эдвард и я должны были встретить тебя в Темплетоне. Нас послал Рик. Поезд опоздал. А когда прибыл, то тебя на нем не было. Мы узнали у пассажиров, что ты спрыгнула с поезда, когда его грабили. Мой брат поскакал в Мирамар, чтобы рассказать это Рику. Я же направился искать тебя. Найти было нетрудно. Я ехал вдоль железнодорожного полотна.
Она смотрела на него широко открытыми глазами. На какое-то мгновенье ей показалось, что образы теснятся перед ней: испуганные люди, револьверы, неизвестные в масках, суматоха. Но только на мгновение. И вновь - пустота. Она задрожала.
Свободная рука Слейда была на его бедре, но сейчас он мягко коснулся ее локтя.
- Не пытайся пока вспомнить. Потом. А то ты только все больше и больше пугаешься.
- Я боюсь, - ее глаза неотрывно смотрели на него.
- Нечего бояться. Отдохнешь в Мирамаре, и потом все вспомнится.
- А если нет?
Он помолчал несколько секунд.
- Ты должна вспомнить. Просто тебе нужно отдохнуть.
- А что стало с бандитами?
- Они скрылись. Но их поймают, - твердо сказал он. - Не волнуйся. Нас это вообще не должно касаться. Элизабет, мы должны думать о себе. Я помогу тебе. Верь мне.
В его словах звучала уверенность. Он защитит ее. Он - брат Джеймса. И он ее спас.
- Спасибо.
Слейд улыбнулся, пытаясь приободрить ее. Регина улыбнулась в ответ. Его рука нежно легла на ее талию, словно для того, чтобы она почувствовала себя в полной безопасности.
А что будет, когда она встретится с Джеймсом? Наверное, он ждет ее в Темплетоне. Она же - невеста! Регина вдруг поймала себя на мысли, что обнаженная рука Слейда, обхватившая ее талию, была для нее более осязаемой и реальной, чем некий Джеймс, безликое пятно, предназначенное ей в мужья.
Она даже не знает, как выглядит сама!
- Что случилось? - То, что Слейд так чутко реагировал на ее волнение, было удивительным.
- Я не могу вспомнить, как ни стараюсь, Джеймса…
Слейд ничего не сказал, но снял руку с ее талии.
- Я даже не знаю, что я сама из себя представляю.
- Блондинка, - резко сказал Слейд. - У тебя длинные, светлые волосы. Не блеклые, не серебристые, а золотистые с рыжеватым отливом.
Она весьма удивилась, откуда у него такое подробное описание ее волос.
- Расскажите мне… Расскажи мне о Мирамаре… Джеймсе, - ей было приятно, что он рассматривал ее волосы. - Расскажи все, что я должна знать.
- Мирамар? Он понравится тебе. Такого места больше нет нигде. Наша земля - между Санта-Роза Грик и Вилле Грик. Вплоть до побережья Тихого океана. Когда-то у нас было пятьдесят тысяч акров, и наша земля простиралась до самых окраин Темплетона. Сейчас у нас осталась только треть прежней земли, но это - сердце благословенной Богом страны.
Регина ничего не сказала. Этот человек влюблен. Влюблен в место, которое называют Мирамар. Он говорит о своей земле, как о любимой женщине.
- Вокруг ранчо - холмы, небольшие долины. Но есть и пахотная земля. В основном мы занимаемся скотоводством, но у нас есть и лимонные деревья, апельсиновая роща, миндаль, - он улыбнулся. - У нас лучший миндаль в округе. Кроме того, у нас небольшой заводик, где, видит Бог, мы делаем лучшее вино в этой стране.
Вдоль побережья холмы поросли соснами - там полно зверья. Зимой охотимся на лосей и оленей, летом - ловим форель. Не для развлечения, а просто для еды. Над холмами иногда парят орлы. Их перья отливают золотом на солнце. В океане тоже немало рыбы, почти круглый год там можно видеть морских львов - только не в мае и июне, в это время они уходят на нерест. Северное побережье в Мирамаре - дикое, скалистое, но средняя часть - мягкий, гладкий пляж. Цвет песка напоминает твои сережки. Однако купаться можно, только если хорошо плаваешь. Можно утонуть. Но мы купаемся там с детства.
- Мы?
- Мои братья и я. Эдвард… и Джеймс. Регина слушала его рассказ, затаив дыхание.
Она никогда не видела морского льва и даже не могла себе представить, что это такое. Мирамар казался ей чем-то волшебным, нереальным. В ее воображении возникла картина: три мальчика, играющих на пляже, а неподалеку мифические морские львы снисходительно смотрят на детей из океанских вод.
- Расскажи мне о нем, - попросила Регина. Она испытывала легкий укол вины. Джеймс ее жених, но она его даже не помнит! Не говоря уж о каких-либо чувствах, которые она, наверное, должна испытывать! Регина почувствовала, как напряглось тело Слейда.
- Джеймс, - повторила она, - расскажи мне о нем.
- Черт возьми! Я даже не знаю, с чего начать, - в его голосе появилась жесткость.
- Как он выглядит?
- Крупный. Выше и больше меня. Красивый. По-настоящему. Женщины… - он запнулся и замолчал.
Регина прекрасно поняла, что он хотел сказать. Взглянув на него, она с изумлением заметила, что его рот скривила гримаса боли. Слейд отвернулся.
- Он всегда умел понравиться женщине, которая нравилась ему. Не только из-за своей внешности, а потому что он - добр. Джеймс - очень добр. Никого нет добрее. Он всегда всем помогал, даже самым большим неудачникам.
- Тогда мне повезло, - тихо сказала Регина, как-то смутно осознавая свою удачу.
Слейд, казалось, не расслышал ее слов.
- Нет никого лучше Джеймса. Он прекрасно владел слогом. Никто не напишет такого изящного письма, как он! И потом он - трудолюбив. На него можно было положиться. Он еще ни разу никого не подвел. Если он что-либо обещал, то можно быть спокойным: он выполнит. Несмотря ни на что.
- Похоже, что он - само совершенство. Слейд на секунду задумался:
- Таких, как Джеймс, больше нет. Он, действительно, был безупречен.
Внезапно Регина обратила внимание на то, что Слейд говорит о Джеймсе в прошедшем времени.
- Почему ты говоришь «был»?
Слейд замолчал. Она почувствовала, что ему трудно подобрать слова. Потом он все-таки сказал:
- Он был сильным. Он был совершенным. Но его больше нет. Джеймс умер.
