Глава 11
Возвратившись в импровизированный лагерь, Николас приготовил для Глори чайку.
Давясь, девушка смогла проглотить ровно столько диковинной дичи, чтобы не умереть с голоду. Капитан же нахваливал жесткое волокнистое мясо.
– Я хочу искупаться и вымыть голову, – заявила девушка после еды. – Конечно, после такого купания я буду соленой, но это куда лучше, чем песок.
– Не заходи в воду глубже, чем по колено. В это время года в этих местах полно акул.
– Акул?
– Да. И таких больших, что они проглатывают человека целиком. Встречаются даже акулы, которые весят до восьмисот фунтов.
– О, Боже, что же мне делать? – Глори опустилась на песок и закинула ногу за ногу. – Нельзя же мыть голову, стоя в воде по колено. На такой маленькой глубине волны взбалтывают песок. Мне кажется, все-таки можно зайти поглубже.
– Я бы не советовал. – Капитан усмехнулся. – Кому будет приятно, если одна из твоих хорошеньких ножек станет короче другой?
– О-о-о! Не знаю, хватит ли у меня сил вынести все это. Когда за нами пришлют спасателей? Может, стоит развести костер или сделать что-нибудь еще, чтобы привлечь внимание?
– Пройдет неделя, прежде чем станет известно о гибели судна, и только тогда будут организованы поиски. Тогда и подумаем о сигнальном костре. – Николас стоял, опираясь о ствол дерева, всем своим видом демонстрируя, что нет причин так сильно переживать. У него-то получилось побриться и вымыть голову.
– Как тебе это удалось? – поинтересовалась Глори.
– Что именно?
– Привести себя в порядок.
– Ведь я умею плавать, разве ты забыла?
– А как же акулы?
– Они моряков не трогают, предпочитают молодых девушек. – С лица капитана не сходила радостная улыбка.
– Я знаю, что ты пытаешься превратить меня в ничтожество, Николас Блэкуэлл. Но видишь ли, от такого негодяя, как ты, я ничего другого и не ожидала. – С этими словами Глори отошла от костра и устроилась под сосной. Переживания и недостаток пищи сделали свое дело, и она быстро уснула.
Глори проспала весь день. К полуночи подул сильный ветер. Песчинки больно били по телу, забивали глаза. Она проснулась, внимательно осмотрелась и обнаружила Николаса под одним из деревьев. Девушке хотелось подойти к нему и укрыться за его широкими плечами, как это не раз бывало раньше. Но совсем недавно Блэкуэлл ясно дал понять, как относится к ней, поэтому Глори ничего не оставалось, как свернуться клубочком и постараться уснуть. Дрожа всем телом от холода, девушка поклялась завтра же построить себе шалаш – с помощью капитана или без нее.
На следующее утро ветер стих. Проснувшись, Глори увидела, как Николас разводит костер.
– Проголодалась? – спросил он, чистый и свежий, как обычно.
Девушка ломала себе голову, как ему удается приводить себя в порядок в то время, как она, женщина, вынуждена оставаться грязной и жалкой. Остатки одежды превратились в лохмотья, кожа обветрилась, а волосы… Господи, станут ли ее белокурые волосы снова красивыми?
– Что? – вяло переспросила Глори. Жара, песок и ветер окончательно подорвали ее волю. – А, думаю, да.
– Я приготовил немного крабов. – Оторвав клешню, Николас подал ее девушке. – Все, что от тебя требуется, это извлечь оттуда мясо.
Глори едва не заплакала. От дразнящего вкусного запаха у нее потекли слюнки, но разломать крепкую клешню не хватало сил.
– Как ты это делаешь? – не выдержала девушка.
– Разгрызаю клешню зубами.
– Зубами?
– Конечно.
Пришлось поверить на слово. Глори попыталась раскусить крепкий панцирь, но едва не повредила зуб.
Такая наивность рассмешила Николаса. Взяв вторую клешню, он вскрыл ее ножом и протянул девушке аппетитное белое мясо. Никогда прежде ей не приходилось испытывать такое удовольствие от еды. Глори с жадностью глотала кусок за куском, не обращая внимания на текущий по рукам сок. Наевшись, девушка почувствовала себя гораздо лучше.
– Господи, как это было вкусно! – воскликнула она. Капитан ничего не ответил. – Я подумала, что сегодня надо построить шалаш.
– Зачем?
– Зачем! Прошлой ночью дул ужасный ветер. Кто может ручаться, что сегодня не пойдет дождь?
Николас только пожал плечами.
– Строй, что хочешь. Что до меня, предпочитаю спать под открытым небом.
– Может быть, срежешь мне несколько веток? А я свяжу их полосками кружев.
Николас постарался сдержать усмешку.
– Поберегитесь, мисс Саммерфилд. С таким способом строительства вы останетесь без юбки!
Не помня себя от ярости, Глори сильно топнула ногой, случайно наткнувшись на острый камень. Девушка скрипнула зубами от боли.
– Ты самый невоспитанный и грубый человек, которого я встречала.
Взгляд Блэкуэлла скользил по ее телу, от спутанных прядей волос до пальчиков ног.
– А ты, Глори, без сомнения, самый лакомый кусочек на этом острове. Думай, что говоришь, а то в один прекрасный день я съем тебя за ужином.
Глори покраснела. Первый раз с тех пор, как они оказались на острове, Николас обратил на нее внимание. Что это, оскорбление или комплимент? Не говоря ни слова, девушка с негодующим видом удалилась на противоположный конец острова и оставалась там до тех пор, пока капитан не принес достаточно большую для задуманного охапку веток.
– Вот, возьми. Пока ты будешь заниматься строительством, я поплаваю.
Глаза Глори расширились от ужаса.
– А акулы? Не дай Бог, с тобой что-нибудь случится.
– Я приложу все усилия к тому, чтобы меня не съели. – Подойдя к морю, Николас стянул с себя сапоги и снял брюки.
Глори не могла отвести взгляд. Совершенно не стесняясь, обнаженный Блэкуэлл вошел в воду. Девушка, как зачарованная, смотрела на его длинные ноги, узкие бедра, крепкие ягодицы.
Войдя в воду по пояс, Николас обернулся. Глори опустила глаза, но румянец выдавал ее смущение. Капитан грустно усмехнулся.
– Присоединяйся ко мне. Отгоню всех акул.
Как хотелось промыть волосы и избавиться, наконец, от вездесущего песка! Но Глория Саммерфилд никогда и ни за что не окажется в воде рядом с обнаженным мужчиной!
– Нет, спасибо, – отозвалась она, принимаясь за работу.
Не имея ни малейшего представления о том, с чего начать, Глори оборвала полоски кружев с нижней юбки и связала ими ветви, соорудив своего рода тент между двумя деревьями. Если бы у нее была веревка и несколько одеял!
К наступлению сумерек работа была завершена. Спина девушки не разгибалась, а руки покрылись многочисленными царапинами. Увидев на лице капитана усмешку, она взмолились: пускай ночью разразится страшная буря, проклятый Блэкуэлл и близко не подойдет к ее шалашу!
Ветер действительно усиливался. К огромному огорчению Глори, шалаш не выдержал таких сильных порывов и сломался.
Николас, спящий неподалеку, ни разу не взглянул в ее сторону. Усталая и разочарованная девушка долго не могла заснуть и поэтому поднялась, лишь когда капитан позвал ее завтракать, предложив больших мидий. По его утверждению, это было все, что удалось добыть. Перекусив, Глори принялась перестраивать свой шалаш заново, и снова Блэкуэлл не предложил своей помощи.
Изумлению капитана не было конца. Наблюдая за девушкой вот уже несколько дней, он не заметил в ее поведении ни надлома, ни отчаяния, на которое рассчитывал. Эта неженка свыклась с отвратительной питьевой водой, ела все, что удавалось поймать, и вообще, держалась лучше, чем многие мужчины, оказавшиеся в подобных условиях. Николас начинал испытывать угрызения совести.
Итак уже пришлось провести на этом мрачном острове на день дольше, чем он предполагал. Девушка выглядела грязной, усталой и оборванной. Все складывалось скверно, совсем не так, как ему представлялось. Глори не сдавалась и не собиралась ползать перед ним на коленях. И ему, мужчине, все чаще становилось невмоготу: сколько можно наблюдать за ее страданиями?
К полудню девушка перестроила шалаш. Узкие кружевные ленточки вздрагивали от легкого ветерка. Николас больше не мог безучастно наблюдать за ее работой. Он решил, что настало время забыть обиды и помириться с девушкой. Николас хотел ее. Хорошо, если и она хочет его, но это не имеет никакого значения. Глори обманула его, обвела вокруг пальца, стало быть, никто никому не должен. Интересно, будет ли она сопротивляться. По крайней мере, раньше этого не было. Сегодня вечером все должно решиться.
Их взгляды встретились, когда Глори прикрепила к своему шалашу последнюю ветку. Но в этот момент капитан боковым зрением уловил какое-то движение в стороне болота. Повернувшись, Николас увидел острые клыки и щетинистое рыло кабана. Зверь замер на месте и начал принюхиваться, потом, пригнув голову к земле, бросился в направлении сосен, где сидела измученная работой девушка.
– Глори! – что было сил закричал Блэкуэлл, выхватывая нож. Увидев несущееся на нее чудовище, девушка завизжала, вскочила на ноги и опрометью бросилась к Николасу. Отбросив ее в сторону, капитан увернулся от острых, как бритва, клыков и, выбрав момент, вонзил нож в спину животного. Кабан дико заревел и бросился на шалаш. Сосновые сучья и ветки полетели в сторону, а кружевные ленты окрасились кровью.
Вырвав нож из спины обезумевшего от боли животного, мужчина вонзил его еще раз, попав в шею. Кабан метался, рыл землю, окончательно разрушил шалаш и, наконец, упал набок, вздрагивая и храпя в агонии.
Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, Николас сел на землю. Пришел запоздалый ужас от того, что могло случиться. Кабан действительно опасен, своими клыками ему ничего не стоит распороть человеку живот. Молодой человек даже закрыл глаза, пытаясь избавиться от навязчивой картины: умирающая Глори, изуродованная до неузнаваемости.
Господи, а ведь это могло случиться. Оглянувшись по сторонам, капитан обнаружил девушку, растерянно сидящую под деревом. Она обхватила руками колени и подтянула их к груди, тело содрогалось от беззвучных рыданий. Ни разу в жизни Николас не чувствовал себя так скверно. Проклиная свою мальчишескую глупость, он бросился к Глори, опустился на колени и взял ее на руки.
– Уйди… Оставь меня в покое, – проговорила она, прерывисто дыша.
– Нет!
– Впрочем, это неважно. Тебе все равно, плачу я или нет. Я устала быть храброй. – По щекам девушки катились слезы. – Эта тварь разрушила мой шалаш. Я хочу вымыться, я голодна. Господи, почему здесь нет моего папы?
Николас крепче прижал девушку к себе. У него и в мыслях не было подвергать жизнь Глори опасности. От высокомерия девушки не осталось и следа, ее лицо стало бледным, как полотно, тело сотрясалось от рыданий. Сердце капитана разрывалось от жалости.
– Папа обязательно что-нибудь придумал бы.
– Я знаю, что делать, – тихо прошептал Николас. Взяв девушку на руки, он понес ее в сторону болота, преодолев которое, вышел на береговую полосу. Она прильнула к его груди и все также тихо плакала. Николас все шел и шел, остановившись только, когда его нога ступила в воду пруда с чистой водой, где он мылся каждое утро. Глори приподняла голову и осмотрелась по сторонам.
– Николас?
– Все хорошо, милая. Теперь все будет хорошо. – Девушка доверчиво прижалась к нему. Осторожно, но настойчиво, он снял с девушки сорочку, грязную и рваную нижнюю юбку, и отбросил их в сторону.
Придерживая Глори за тонкую талию, Николас помог ей смыть с лица песок. Помывшись, девушка выпрямилась, с мокрых прядей ее светлых волос продолжали стекать капельки воды.
Молодой человек не мог оторвать глаз от Глори – так она была красива. Николасу страшно хотелось прикоснуться к ее очаровательной груди. Его рука скользнула по талии девушки, и он привлек ее к себе. Все еще ошеломленная, она не сопротивлялась, но капитан не собирался пользоваться ее беспомощностью, по крайней мере, сейчас. Ощутив тепло ее тела, шелк кожи, он стал покрывать лицо Глори поцелуями. Николаса охватила волна такого желания, какого он еще никогда не испытывал.
Чувствуя тепло и нежность, ласку и заботу, которых так не хватало ей все эти дни, девушка совсем забыла, что на ней нет никакой одежды, забыла, где находится и как сюда попала. Сейчас это было безразлично. Главное, что ее снова обнимают такие нежные мужские руки. Внутренний голос шептал: вспомни, как он к тебе относился, ? но сердце подсказывало, что все дурное навсегда осталось в прошлом.
Перебирая густые вьющиеся кудри Николаса, дрожа всем телом, Глори прижималась к нему, а молодой человек покрывал страстными поцелуями прекрасное тело. Девушка стонала от чудесных, неизведанных раньше ощущений. Взяв Глори на руки, Николас вынес ее из воды на маленькую лужайку.
– Боже, как я хочу тебя, – произнес он хриплым от волнения голосом…
Они уснули на мягкой зеленой траве, она с благоговейным страхом от случившегося, он удовлетворенный. Проснувшись, они снова занялись любовью, после чего Николас отнес девушку в прохладные воды пруда.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, виновато улыбаясь и глядя, как вода ласкает ее стройные бедра.
– Я словно кошка на окошке, – сияя, ответила она, – только что налакалась сметаны и греюсь на солнышке.
Николас от души засмеялся.
– Ты должен делать это чаще, – сказала Глори возлюбленному, когда они выбирались из пруда.
– Что именно?
– Смеяться. – Они сидели на солнце, и теплый ветерок обдувал их мокрые тела. Чисто вымытая и отдохнувшая, Глори больше не испытывала неудобств от скудности своего гардероба. Николас надел только брюки. Девушке нравилось наблюдать, как при каждом движении играют мускулы его широкой груди и спины, любоваться красивым густым загаром. Должно быть, Николас чувствовал себя вполне уверенно в этих первобытных условиях.
Капитан взял ее за руку и повел к морскому берегу.
– Идем. Я хочу кое-что тебе показать.
Они прошли по заросшей тропинке, облюбованной резвыми бурундуками и шаловливыми белками, к морю. Увидев десятки ящиков и сундуков, лежащих на песке, Глори в изумлении остановилась. Наконец, она радостно засмеялась и бросилась к сундукам, открывая некоторые из них и обнаруживая одеяла и инструменты, муку, кофе, солонину.
– В ящиках есть апельсины, – сказал Николас девушке, – а также канаты, полотно для парусов и даже гребешок для твоих волос. Есть все, что нам надо, за исключением одежды, – мужчина улыбнулся, – но теперь можно обходиться и без нее.
Глори покраснела, но, снова взглянув на ящики, сменила тему.
– Когда ты все это обнаружил?
Николас отвернулся, боясь встретиться с ней взглядом.
– Сегодня утром, – медленно ответил он, ругая себя за то, что не смог быть честным до конца. Ему стало страшно от мысли, что может потерять ее.
«Он совсем не может лгать, – подумала Глори. – Скорее всего, это богатство найдено еще несколько дней назад». Почувствовав, что начинает злиться, она с трудом подавила в себе желание хорошенько двинуть Николасу в нос. Но вспомнив, как капитан спас ее от нападения кабана, как ласкал и целовал ее, девушка поняла, что не может долго на него сердиться. Если он нашел в себе силы простить ее за то, что оказался на необитаемом острове, то она и подавно должна забыть о его поведении. Впрочем, девушка отдавала себе отчет в том, что любит так сильно, что готова простить практически все.
Она улыбнулась Николасу, и его озабоченное лицо просветлело.
– Может быть, ты угостишь меня апельсином? Умираю от голода.
Капитан подал ей очищенный апельсин, их пальцы соприкоснулись, и по спине девушки пробежала дрожь. Разломив сочный плод пополам, Глори принялась кормить Николаса. По ее пальцам стекал ароматный сок, и молодой человек облизал каждый пальчик.
– Мне кажется, пора строить новое жилище, – сказал он, – а не то мы снова забудем о делах. – По его тону было нетрудно догадаться, какие мысли приходят ему в голову.
Она опустила глаза и кивнула.
– Только сначала я съем еще один апельсин.
Протягивая девушке фрукт, Николас выглядел виноватым.
– Сегодня вечером, – пообещал он, – будет такой ужин, какого ты не видела ни на одном званом приеме.
Глори улыбнулась, но, наученная горьким опытом, подумала: лишь бы он обошелся без какой-нибудь змеи или чайки.
Николас освежевал тушу кабана, завернул куски мяса в листья и запек их на углях в обложенной камнями яме. Разыскав в одном из ящиков горшки и жестяную кружку, он пошел к морю и вернулся через несколько минут с целым горшком моллюсков. Из водяного кресса получился замечательный салат.
Все эти яства показались Глори такими вкусными, что она ела до тех пор, пока не почувствовала, что больше не в состоянии проглотить ни кусочка.
– Ты растолстеешь, если будешь продолжать в том же духе, – поддразнил ее Николас. – Станешь больше, будет, что любить.
Глори расправила плечи. Она молила Бога, чтобы Николас действительно полюбил ее, сомневаясь, захочет ли он теперь на ней жениться? Вряд ли Николас овладел бы ею, если у него нет серьезных намерений, и потом, он друг отца. Но Глори хотела быть уверенной, что Николас Блэкуэлл не из тех людей, которые принимают скоропалительные решения. Придет время, и она все узнает. А теперь… что было, то было. Глори наслаждалась каждой минутой, проведенной рядом с любимым.
– Завтра, – пообещал Николас, – я построю шалаш.
– Меняешь свои привычки? – не удержалась Глори.
Николас не ответил.
– Кажется, ты была права.
Эту ночь они провели под открытым небом. Тихо мерцали звезды, и девушка чувствовала себя на вершине блаженства, ей хотелось кричать о своем счастье во весь голос. Николас, должно быть, испытывал те же чувства. Он не отпускал ее всю ночь, нежно обнимая и желая, чтобы даже во сне любимая была рядом.
На берегу моря было предостаточно разной дичи, лука, водяного кресса и других съедобных растений. Шалаш, построенный Николасом, служил им спальней. Жилище стоило затраченных на него двух дней: получилось уютное гнездышко, где влюбленные могли укрыться от солнца и ветра. На песчаном полу, покрытом толстым слоем прошлогодних листьев, лежали одеяла, служащие постелью. Если бы не тревога за Натана, Глори решила бы, что их шалаш и есть рай земной.
Однажды утром, за завтраком, прихлебывая кофе из единственной жестяной кружки, Николас предложил научить девушку плавать.
