Глава 25
22 мая 1990 года
Одна ее половина хотела пойти на премьеру, а другая половина, обеспокоенная уязвленным самолюбием и небезопасностью, половина, которая считала свое беременное тело огромным и непривлекательным — протестовала. Группа Бреслара, которая сделала несколько денежных вложений в фильм, пригласила Джефа. И после долгих душевных терзаний, Мэриел согласилась сопровождать его.
Униженный и оскорбленный после происшествия в Лондоне, Джеф казался другим человеком. Он признался ей, что вел себя как мальчишка, влекомый любовными фантазиями и испортил жизнь их обоих. И попросил у нее прощения. За этот проступок и за все остальные, когда они еще были женаты. Впервые за время их знакомства, его признание было искренним и без последующих оправданий. И Мэриел не могла не утешить его. Что было, то было. Бессмысленно со злобой оглядываться назад.
Мэриел согласилась пойти с ним на премьеру, но в душе она понимала, что делает это не для него. Единственной причиной было желание — снова увидеть Томаса.
После скандала в больнице она больше не встречалась с ним. А за последние полтора месяца Мэриел поправилась еще на пятнадцать фунтов. Ее живот распустился как бутон, ноги стали невероятных размеров и ходила она теперь очень медленно. От давления на мочевой пузырь Мэриел практически поселилась в ванной. И независимо от того, сколько она ела, Мэриел постоянно чувствовала себя голодной.
В ожидании малыша, она радовалась всему, что происходило с ее телом. С легкой грустью будущая мама думала, что возможно, она никогда не произведет на свет еще одного ребенка. Мэриел наслаждалась радостью материнства.
Она постоянно старалась чем-нибудь занять себя, чтобы заполнить то пространство, которое образовалось в ее жизни из-за того, что она не видела Томаса. Он дважды звонил, чтобы поделиться новостями о состоянии Даны. И она была благодарна за его внимание к ней. За последний месяц у Даны было страшное осложнение, но слава Богу, все прошло и она набирает вес.
Расследование в Лондоне тянулось без видимых результатов. Полиция не могла напасть ни на след Кэти Элвис, ни на след золота. Кающийся и страдающий от чувства вины Джеф поклялся довести до конца дело со страховой компанией. Мэриел написала письмо Мете Кейтс и объяснила, что после кражи не осталось никакой возможности вернуть золото, как ей хотелось. После этого она вздохнула свободно и полностью сосредоточилась на своей беременности.
Когда новость об украденных драгоценностях появилась в газетах, поток писем от доброжелателей значительно уменьшился. Но стали приходить редкие послания с подлыми и глупыми поздравлениями по поводу «удачного обмана налогового инспектора». Она больше не читала писем от людей, которых не знала и поручила все дела о краже Джефу.
Мэриел повернулась лицом к зеркалу в спальне и увидела ярды и ярды цвета морской волны крепа. И опять ее одолели сомнения. Может быть черный цвет — более мудрый выбор.
Вошла Роза и села на кровать. Подруга оценила ее платье и поклялась, что оно делает ее глаза голубее в два раза. Мэриел согласилась, что цвет, действительно, приятный, но лучше бы его было поменьше.
— Я чувствую себя похожей на бассейн, — пробормотала она, разрываясь от нерешительности. Чем больше ей хотелось увидеть его, тем больше ее одолевали сомнения. Мэриел не хотела, чтобы Томас был свидетелем ее полноты.
— А что ты хотела? — резко обрушилась на нее Роза. — Слава Богу, у тебя восемь месяцев беременности. Ты получила именно то, чего хотела. Ты здоровая, как лошадь. И твой ребенок здоров, — Роза встала с кровати и направилась к двери. — Некоторые люди умерли бы за то, чтобы поменяться с тобой местами.
— Да, ты абсолютно права, — Мэриел остановила ее. Она была удивлена таким поведением подруги и поняла, что Роза была чем-то очень расстроена.
— В чем дело?
Лицо Розы потемнело и она начала объяснять:
— Бывшая жена Келвина нарисовалась. Она поссорилась с новым мужем и прилетела из Рима. Она хочет вернуться назад вместе с Келом и девочками.
Занятая собственными проблемами, Мэриел не заметила, как страдает ее подруга.
— Минуточку, — Мэриел стала разносить в пух и прах бывшую жену Кела. — Мы говорим о женщине, которая ушла от своего мужа, правильно? Она вышла за какого-то парня из-за денег, оставила двух маленьких детей и вообразила из себя Мисс. Извините, Миссис Светскую Даму? И ты думаешь, что Кел такой простак и позволит ей вернуться? Поверь ему.
— Она мать его детей, — резко напомнила ей Роза. — И не говори мне, что это не имеет значения. Ты сама знаешь, что имеет.
— Что говорит Кел? — настойчиво спросила Мэриел.
— Я боюсь разговаривать с ним. Я не знаю, что он собирается делать.
— Если он пожелает принять ее назад, ты больше не захочешь его увидеть. Ведь так?
Роза посмотрела на нее печальными глазами:
— Легко сказать, но я люблю его, — просто ответила она. — Если он уедет с ней, я умру. Я знаю, что умру.
— Это не похоже на тебя, — сказала Мэриел, как будто бросала ей вызов. Она села рядом с подругой на кровать и обняла ее. — Когда это случилось?
— Он позвонил мне прошлой ночью, — шепотом призналась Роза. Слезы стояли у нее в глазах. — Я до смерти напугана, что он сделает это.
— Сделает что? Опять испортит жизнь четырем людям? Пяти, включая тебя. Скажет: «Привет, милая, добро пожаловать домой. Все окей. Кстати, как ты и твой, как его зовут, повеселились на Ривьере, пока моя семидесятилетняя мать все ночи на пролет проводила у кроваток наших малышей?» — резко говорила Мэриел, бросая вызов всем неприятностям в ее жизни. — Я так не думаю. Три месяца назад она променяла своих детей. Все это прошло. Кроме того, я видела тебя с ним, вы великолепная пара. И Кел знает об этом. Поверь ему.
Роза вздрогнула и грустно посмотрела на подругу.
— О Боже, надеюсь, что ты права. Из меня получится мать. Но хоть одно движение от бывшей, я готова свалиться и сгореть.
— Только не делай это прямо сейчас. Окей? — Мэриел подняла свое голубое тело и изучающе посмотрела на подругу. — Ты хочешь, чтобы я осталась сегодня вечером с тобой?
— Ну что ты! Как будто мне нужна нянька, — к Розе вернулась ирония. — Тебе сказочно идет беременность. Нет, серьезно, шикарная леди.
— Конечно, конечно, — Мэриел улыбнулась и опять обняла подругу. Неожиданно, платье ей показалось отличным и она почувствовала себя превосходно.
— Не смей оставаться дома. Этот изумительный наряд идет тебе, — Роза смотрелась в зеркало и приводила в порядок лицо. — Что будет, если мисс Экс-Техас увидит тебя с театре и опять устроит сцену?
Мэриел тяжело опустилась на кровать. Она всячески старалась избегать неприятных мыслей о возможной встрече с миссис Сексон.
Роза минуту раздумывала и затем сама ответила на свой вопрос:
— Пока на нее будет направлен прожектор — она ничего не сделает. Пока она будет перед камерой, вы можете на головах ходить. Только не разговаривай с ней, что бы ты ни делала, — предупредила подругу Роза.
Мэриел подняла свое расплывшееся тело с кровати в последний раз и направилась в ванную.
— Я не могу ходить на голове. И пока не начнут крутить кино в женских туалетах, возможно я пропущу все фильмы.
Томас расхаживал по балкону своей спальни и с отсутствующим видом теребил черный шелковый носовой платок в нагрудном кармане фрака. Накануне Ширли подтвердила, что видела имя Джефа Мак Клири в списке приглашенных Бресларом на премьеру и сегодня вечером он прибудет вместе с Мериел. Она интересовалась — могут ли возникнуть проблемы, если Алиса встретится с Мэриел.
Ширли заверила его, что все время будет находиться рядом с Алисой. Они пришли к выводу, что Мэриел имеет право посещать общественные мероприятия, не становясь красным флагом. Все же он боялся. Никогда не знаешь, что можно ожидать от Алисы. Но, по всей вероятности, его жена будет слишком поглощена своей персоной и прессой, чтобы устраивать сцены. Все равно, ему нужно быть очень осторожным и не разговаривать с Мэриел в присутствии Алисы.
Это был триумфальный вечер миссис Сексон. Когда Томас думал о том, чего это стоило, скольким она пожертвовала, чтобы добраться до вершины звездного Олимпа, он холодел от ужаса. Она свернула горы для того, чтобы сегодняшний вечер состоялся. Но ни одной живой душе не стало от этого лучше.
Где-то в дальних комнатах она в четвертый раз проверяла свой наряд. По такому случаю, студия наняла для нее парикмахера и гримера, записав гонорары за их работу на счет премьеры, а значит, и картины. Двое мужчин проводили время в гостиной с модными журналами и бутылочками «Ивейн».
Томас остановил взгляд на Вилла Роза Драйв и увидел в сумерках знакомую крышу дома Мэриел. Как всегда перед палисадником стоял серый «порше» Джефа. Пока он смотрел на дом, на улицах зажглись фонари. Все еще было светло, но таймер не был настроен на поздно наступающую весенними вечерами темноту.
После ежедневных съемок и встреч с Даной, под предлогом того, что он сокращает путь, Томас каждый вечер, уже в течение нескольких недель, проезжал мимо дома Мэриел. В это позднее время, в комнатах уже не горел свет. Но однажды он увидел в окне ее силуэт — она сидела на диване с книжкой в руках. И один раз он наткнулся на ее бывшего. Тот выходил из дома поздним вечером. Продолжение их отношений было понятным: ведь Мак Клири — отец ребенка. Томаса терзало любопытство, почему они не поженятся. И втайне радовался, что у Мэриел нет мужа. С помощью небольших уловок, он узнал у Ширли ее новый телефон и позвонил ей, чтобы рассказать о Дане.
Сексон не заходил к ней, так как боялся, что Алиса выполнила свою угрозу и за Мэриел следят. Если это так, то ему совсем не хотелось ругаться с Алисой и нарушать их хрупкое перемирие. Более того, Томас допускал возможность, что Алиса вбила себе в голову отомстить ему.
Последние три недели она, как вихрь, носилась по стране, выставляя себя напоказ. А для Томаса это время было наполнено бесконечной работой, встречами с Даной и благословенно спокойными ночами в огромной пустой квартире.
Прошлой ночью Алиса неожиданно вернулась из Атланты. Это был конечный пункт ее публичных выступлений по телевидению для привлечения интереса к фильму. Еле слышно она зашла в дом после полуночи и, как показалось Томасу, была разочарована, увидев, что он дома один. Этот случай уверил Сексона в том, что чутье его не подвело — он был под надзором. Томас помнил, как Алиса рассердилась, когда он отказался сопровождать ее в рекламном круизе по стране. В очередной раз ему пришлось выслушать грязную тираду о «его женщинах». Но он был равнодушен к пространным речам супруги — он устал с ней спорить. Томас знал, что их брак — это дело времени, не сегодня, так завтра они расстанутся. Терпеть осталось недолго.
Его опять пригласили сниматься в телесериале «Убийца 101». После визитов к президенту телевизионной компании и вице-президенту отдела программы плюс посещения трех высокопоставленных особ, угроза принятия законных мер исчезла. Каждый отводил его в сторону и уверял, что ему все простили и к нему лично никаких претензий нет.
Продюсер телесериала и автор сценария любезно согласились перенести место действия двух эпизодов в медицинский колледж. А клиника Лос-Анджелеса с удовольствием разрешила снимать на территории больницы в обмен на скромный дар ее театру. Томас был счастлив заплатить этот гонорар из своего кармана. Таким образом, у него появилась возможность видеть Дану постоянно. Великая сила популярности. Впервые в жизни Сексон был благодарен ей и поклялся в будущем не злоупотреблять этой привилегией.
Дана продолжала оставаться изумительным утешением в его беспокойной жизни. Она все еще находилась в «изоляторе». Врачи говорили, что малышка поправляется и медленно набирает вес. Дана еще маленькая, чтобы видеть его отчетливо, но когда он приходит к ней, она машет в воздухе маленькими кулачками и улыбается. На головке у нее растут черненькие волосы. Томас больше не думает о ее родном отце. Это ни к чему. С того момента, когда он увидел малышку — он знал, что никогда не оставит этого ребенка.
Томас нежно касается ее ручки и девочка немедленно хватает его большой палец маленькими, но уже сильными пальчиками и крепко держит. Эти минуты длятся целую вечность.
Актер вынужден был извиняться перед режиссером и всей командой за опоздания, но он не мог позволить себе вытащить палец из ее маленькой ручки. Чтобы Сексон приходил вовремя, компания обеспечила его электрической тележкой. И теперь каждый день группа студентов добровольно при помощи переносной рации освобождает путь для «экспресса Даны» и в перерывах Томас мчится по территории клиники от съемочной площадки до больницы.
Талия влюбилась в девочку и заменяла Томаса в палате Даны, когда он не мог быть рядом с малышкой. Когда она согласилась сидеть с Даной, Сексон весело целовал Талию в обе щеки, пока женщина не стала краснеть от смущения. Он отдал ей свою кредитку и кучу наличных, чтобы она смогла устроить из комнаты для гостей, которая была рядом с его спальней, детскую.
Алиса отказалась обустраивать комнату для Даны под предлогом, что может быть хлопоты преждевременны. В доме было полно подарков от коллег, друзей и знакомых. Большинство вещей лежали нераспакованные, сгруженные в одной из комнат для гостей. Талия писала благодарственные письма, а Алиса подписывала их.
Мать Томаса, прикованная к инвалидному креслу, прислала связанное крючком великолепное одеяльце. На желтом поле распустились розовые и белые розы. Не обращая внимания на замечания доктора, миссис Сексон провела за этим занятием не один день, вывязывая лепесток за лепестком. Увидев подарок бабушки, Алиса оценила: «Мило». И уложив обратно в коробку, отнесла в комнату, к остальным вещам Даны.
Здравствующий отец Алисы один раз звонил из Техаса и поздравил их. Разговор с этим мужчиной был напряженным, но, слава Богу, коротким.
После рождения Даны его родители немедленно прилетели из Денвера, но после ссоры с Алисой уехали со слезами на глазах. Мать хотела дожить до того дня, когда Дану выпишут из больницы. Из-за болезни ей трудно было путешествовать и Томас пообещал, что как только ему разрешат взять малышку на борт самолета, он тут же привезет ее.
Башмачки, чепчики и распашонки продолжали приходить от его матери каждую неделю, вместе с письмами, адресованными ему. Об Алисе даже не упоминалось. Мать не могла простить невестке, что та чуть не погубила ребенка. Отец Томаса отказался произносить имя Алисы. Сексон боролся со своей злой досадой по поводу неудачного брака, из-за которого столько терпела его семья.
Несмотря на предыдущий опыт отцовства, мир детских вещей приводил Томаса в замешательство. И не имея рядом женщины, разбирающейся в подобных делах, он не мог принимать сложные решения. Под руководством Талии знаменитый актер распаковывал коробки с подарками, в которых лежали распашонки и одеяльца, а она разбирала детские коляски и множество наборов пеленок. За три дня им удалось разложить все вещи по своим местам. Главным украшением великолепной детской комнаты, обшитой светлой сосной, с кружевными розовыми занавесками, стал подарок матери Томаса. Сказочная принцесса чувствовала бы себя здесь как дома.
Однажды, поздно вечером он вошел в детскую и долго просидел у деревянной колыбельки, разглядывая кружевные оборочки и ленты, украшавшие кроватку Даны. Тридцатого мая Ноелу исполнилось бы пятнадцать лет. И Томас вспомнил тот матрасик из простой холщовой голубой материи. Тогда, в 1975 году, в Голливуде они с трудом выкроили из своих скудных средств денег на эту покупку для маленького сынишки. Сексон спрашивал себя: не раскаивается ли он, что сделал такую красивую комнату не для своего ребенка. И понял — нет.
На другой стороне улицы внимание Томаса привлекли две маленькие фигурки, черная и белая. Джеф и Мэриел подходили к серому «Порше». Мак Клири помор ей сесть в машину. Ее ребенок должен родиться через два месяца. Конечно, она знала, что сегодня вечером Алиса будет в театре. Ему стало интересно, нервничает ли Мэриел.
Когда «Порше» скрылся из виду, Томас опять зашагал по балкону, в ожидании своей супруги. В сотый раз он посмотрел на часы и понял, что они уже опаздывают. Для полного парада внизу в лимузине их ждал Джо.
Томас прошел в гостиную, куда тут же влетела Алиса и потребовала его мнения по поводу ее потрясаю" щего наряда от Версачи с глубоким вырезом. Лиф из изумрудного атласа был элегантно задрапирован, а широкая, в форме колокола черная шифоновая юбка грациозно спадала до самого пола. Волосы были завиты крупными локонами. В ушах покачивались массивные серьги с бриллиантами и изумрудами и на шее сверкало ожерелье с крупным изумрудом.
Оба мужчины сдержанно молчали.
— 0кей, что не так?-с вызовом спросила она.
Гример наклонил голову.
— Ну что ж, цвет милый, — незлобиво прокомментировал он. — Зелень в сочетании с твоим цветом волос, выглядит слишком строгой, тебе так не кажется? У меня не займет много времени переделать основу. Я думаю, что платье от Маки выглядело бы лучше, особенно с соболями.
— Маки, — промурлыкал парикмахер. — С твоим цветом волос, желтый будет смотреться ошеломительно.
Ветераны «Зимней любви», они работали с Алисой уже давно и знали, какие кнопки следует нажимать, чтобы завести ее.
— Мне придется переодеть чулки, серьги. Взять другую сумочку — все, — запричитала она. — Томас, помоги мне. Я не могу решить.
— Это прекрасное платье, Алиса, — честно сказал он. Вообще его не интересовало, в чем она будет одета. Его беспокоило только одно — когда они выйдут. Но все равно Алиса делает то, что она хочет.
От его равнодушного тона Алиса понеслась в комнату за платьем от Маки. Ее мучители обменялись улыбками чеширских котов и приготовились ждать еще несколько минут. Томас понял, что переодевание затянется надолго и вернулся на балкон. В больнице Талия заменяла его, до тех пор, пока он не освободится.
К ремню он прицепил маленькую рацию. Ее одолжили ему на вечер. Это было последним достижением в производстве бесшумных передатчиков. В случае вызова, на экране без шума появляется сообщение и это позволяет узнать, кто звонит. Никакого беспокойства в театре во время премьеры. Томас проверил нет ли сообщений, хотя знал, что ничего нет, и повесил опять ее на ремень.
Алиса еще не знает, но продюсера он предупредил, что после премьеры сразу уйдет. После намечалась частная вечеринка, чисто рекламный трюк. Но даже пресса не сможет спасти фильм от провала. В лучшем случае, целый вечер он будет открыто размышлять о себе и Алисе. Но это ему не нужно.
Это был ее вечер и ее премьера. Пусть идет и наслаждается. Продюсер и его жена понимали его беспокойство по поводу Даны и согласились сопровождать Алису после показа к огромному шатру, который был специально сооружен для этой вечеринки.
Наконец, Алиса была готова. Удовлетворенная прической и макияжем, благоухая дорогими духами, она одела великолепные бриллиантовые серьги от Гарри Винстона. Парикмахер и гример по очереди рассматривали ее в желтом платье от Маки и оценивали новую до пят соболиную шубу, счет за которую Томас увидел уже в лимузине.
В машине Алиса нервно курила сигарету, вытягивая губы, чтобы не размазать помаду. Сделав ровно две затяжки, она затушила ее и посмотрела в зеркальце пудреницы — нет ли необходимости что-нибудь подправить. Через несколько минут они подъехали к театру. Томас почувствовал, как Алиса вся напряглась, и почти пожалел ее. Почти.
От вида разноцветных фейерверков, взлетающих В ночное небо и иллюминации вокруг театра, Алиса, наконец, улыбнулась.
Джо остановил лимузин прямо перед шатром. Швейцар помог выйти ей из машины. Ее блистательное появление встретили криками и аплодисментами. Она пробиралась сквозь толпу шумных фанатов, которые устроили на улице кордон. Они щелкали фотоаппаратами и умоляли дать автограф. Алиса кратко выражала свою признательность и тянула Томаса за собой, когда исполняла ритуал.
В этой толпе Томас пытался найти только одно лицо, которое ему хотелось увидеть. Но рядом с ним появилась Ширли и шепнула, что Мэриел уже сидит в зале. Сексон успокоился и был готов пройти сквозь строй репортеров и телевизионщиков, которые стояли вдоль кромки красного ковра от лестницы до входа в зал.
Персонал студии был обеспокоен поздним приездом виновников торжества и огромным количеством народа. Их поторапливали, чтобы быстрее начать просмотр картины. Каждый репортер непременно задавал вопрос о ребенке и каждый раз Алиса уверяла журналиста, что покинет театр как можно быстрее, чтобы навестить девочку в больнице. Говорила, что находится здесь только для того, чтобы поддержать мужа и всех, кто так упорно работал над фильмом «Зимняя любовь», но на самом деле ее сердце сейчас в больнице, рядом с Катериной.
Съемочная группа проглатывала ее наглую ложь. От этих слов ненависть закипала в Томасе. Как она могла эксплуатировать своего ребенка для рекламы собственной персоны? Ведь в больнице она была только два раза.
Устроившись поудобней, Мэриел взглянула на часы. Показ должен был начаться около часа назад и она была рада, что наконец ее посадили. Пока она стояла, Бойс вел себя очень беспокойно. Было совершенно невозможно стоять вместе с Джефом, со всеми раскланиваться и вести беседы о политике телевизионной компании, по вине которой приостановлен показ сериала. А вообще-то, учитывая ситуацию, она была абсолютно спокойна.
Ширли усадила подругу на место в заднем ряду, поближе к выходу и туалету. Если все пойдет как было задумано, Томас пройдет прямо перед ней и Мэриел сможет любоваться им целых пять минут до начала показа.
От Ширли она узнала, что Томас собирается улизнуть из театра в клинику, как только погасят свет. И со своего места ей будет видно, когда Сексон покинет зал. Два часа смотреть на Алису и Томаса вместе — это слишком сильное для нее испытание. Спасибо большое., И Мэриел предупредила Джефа, что собирается рано уйти домой. В общем, она выйдет сразу, как только убедится, что Томас уже ушел.
Виновники премьеры с профессиональной медлительностью продвигались ко входу. Но, наконец, ряды расступились и в зал вошли знаменитости: члены съемочной группы, продюсер, режиссер, их жены, автор сценария, композитор, оператор, а также знаменитые гости и звезды, агенты, менеджеры и огромная свита, представляющая собой творческую бригаду, ответственную за картину. В конце концов она увидела Томаса и Алису, быстро продвигающихся в зал и приводящих публику в исступление. Они здоровались за руку и приветствовали людей, которых знали, знакомились с другими и, как хозяин и хозяйка, обходили каждый ряд.
Через несколько мгновений Мэриел увидела, что он заметил ее. Томас послал ей озорную улыбку и слегка подмигнул. Она улыбнулась ему в ответ, согретая теплом его внимания. На нем был тот же белый шелковый жакет от Армани, в котором он был в Пал Дезерт той ночью, когда они познакомились. Мэриел сжала губы, чтобы подавить улыбку при виде черного шелкового платка в его нагрудном кармане. Она подозревала, что Сексон взял его специально.
Томас непринужденно двигался вдоль рядов кресел и в промежутках между рукопожатиями, объятиями и похлопываниями по спине, он поглядывал на нее. С кем бы Сексон не встречался, каждый попадал под магию его обаяния. Мэриел была чрезвычайно горда тем, что она считается его другом.
В то же время она внимательно следила за Алисой, стараясь не встретиться с ней взглядом. Мэриел пыталась понять, что привлекло Томаса в этой худой, эгоистичной женщине. Миссис Сексон победно шествовала по залу и счастливо улыбалась. Ширли не спускала глаз с Алисы, представляла ей гостей, весело болтала и смеялась. Но ни разу не взглянула в сторону Мэриел. Мэриел решила, что за такой подвиг подруга заслуживает награду.
Свет в зале постепенно потухал, предупреждая о приближении показа и публика торопливо занимала свои места. Опоздавшие толпились в углу. Более важные гости обменивались местами с менее важными персонами. Знаменитости рассаживались на специально приготовленные для них кресла. У входа осталось с полдюжины людей, которым негде было сесть и капельдинер ходил между рядами в поисках свободных мест.
Мэриел поняла, что выходя уже из темного зала, она привлечет к себе внимание и подозвала швейцара. Сказала ему, что ее место освобождается и попросила сообщить об ее уходе мистеру Мак Клири, которой сидел с группой Бреслара. Благодарный гость стоял рядом, готовый занять свободное место. Свет в зале почти погас, когда к Мэриел подошел Джеф, чтобы проводить ее. Томас, сидевший рядом с Алисой, оживленно беседовал с продюсером и не заметил, что Мэриел покидает зал. Но теперь ей было все равно. Было достаточно того, что она увидела его, а сейчас пора уходить.
В холле она убеждала Джефа вернуться обратно и посмотреть фильм.
— Посмотри, у театра стоит дюжина машин, — сказала Мэриел, — и перед тем, как сесть в одну из них, мне бы хотелось посетить туалет. Пожалуйста, не жди меня.
Джеф согласился с ее доводами и, поцеловав Мэриел на прощание, исчез в темноте под звучавшую музыку фильма.
Через несколько минут она вышла из здания и чуть не столкнулась с маленькой женщиной, которая с жаром препиралась с одним из охранников.
— Я говорю вам, что я домохозяйка, — настаивала женщина. — Мне необходимо увидеть его, я пришла из больницы.
Один из телевизионщиков заметил горячую беседу и на всякий случай пристроился с камерой рядом.
— Я его секретарь, — сказала большая, средних лет женщина, чьи обширные бедра были обтянуты золотистым блестящим платьем. — Он сказал мне, что оставит билет у вахтера, но они не отдают его без удостоверения моей личности. Разве может здесь уместиться удостоверение личности, — она помахала перед носом охранника черной вечерней сумочкой, вышитой бисером. Но он был невозмутим.
— Я же говорю вам, что разговаривал с миссис Сексон, —сказал охранник маленькой женщине, — и она сказала, что сама обо всем позаботится.
— Я не уйду, пока не поговорю с ним, — твердо ответила она ему. — Передайте ему вот эту записку.
— Если она войдет, я тоже войду, — упрямо вставила женщина в золотистом платье.
— Леди, пожалуйста, — охранник не отступал. — Я лично разговаривал с миссис Сексон, — повторил он. — Я сказал ей, что вы хотите ее видеть по поводу ребенка и она просила передать, что будет разговаривать в больнице. И это все, что я могу для вас сделать. Если я впущу вас, я потеряю работу. Вы знаете это и я знаю это.
— Я не верю, что у них нет мест, — ворчала толстушка. — Им придется пропустить Джулию Роберте, поверьте мне.
— Должен же быть здесь хоть один человек, кто выслушает меня, — взволнованно настаивала маленькая женщина, с твердым намерением попасть в здание. Она повернулась к большой золотистой фигуре и произнесла гневным голосом:
— Отойдите от меня. Секретаря Томаса Сексона зовут Марси Феркано и она в два раза младше вас! Мэриел осторожно приблизилась к этому трио.
— Зачем вам нужно видеть мистера Сексона? — поинтересовалась она у маленькой женщины.
— Я его домохозяйка. Он не отвечает мне по своей рации. Я только что из больницы. Врачам необходимо срочно поговорить с Томасом. Я хочу, чтобы кто-нибудь передал записку ему, а не миссис Сексон, — она бросила в сторону охранника взгляд, полный отвращения. — Передайте ему, что это Талия. Камера приблизилась.
— Подождите здесь, — Мэриел вернулась в холл и отдала записку одному из помощников Ширли. Через несколько минут она вышла из темного зала. Ширли увидела Талию, махнула ей рукой и сразу же вернулась назад. Томас появился через несколько секунд.
— Что случилось. Талия? — взволнованный Томас почти бежал навстречу маленькой женщине.
— Это не опасно, но доктора хотят получить ваше разрешение, чтобы дать ей лекарство.
— Где телефон? — с нетерпением в голосе спросил Сексон. — Почему ты не передала мне по рации? Зачем я надел эту чертову штуку?
Томас вместе с Ширли и Талией пошли в кабинет, чтобы позвонить в клинику. Не желая встречаться с Алисой, Мэриел ретировалась в комнату швейцара. Она наблюдала за входом в театр и думала, что же могло случиться с Даной. Вышла Ширли, чтобы найти главного швейцара и вызвать машину Сексона.
— У нее все окей, — успокоила она Мэриел. — Дело в лекарствах, которые стимулируют дыхание. Талия звонила три раза, но Томас не отвечал на ее сигналы. И тогда она сообразила, что что-то случилось.
Мэриел немного расслабилась. У Даны уже был случай остановки дыхания. Она не дышала десять секунд и на приборе загорелся сигнал тревоги. Тогда Томас постучал по кувезу и дыхание восстановилось. После этого случая врачи предложили вводить ей жидкий кофеин, чтобы стимулировать респираторные центры. Томас попросил их без его разрешения не давать девочке этот препарат.
Сексон и Талия вышли из театра и остановились, ожидая машину. Человек с камерой начал снимать. Подошла Ширли и объяснила, что мистер Сексон едет в больницу и не хотел, чтобы его фотографировали. С явным сожалением репортер отступил.
— Джо говорит, мистер Сексон, что будет через три минуты, — швейцар подошел к обочине, знаками показывая куда ставить машины, чтобы освободить место для лимузина.
Томас поцеловал Мэриел в щеку и нежно взял ее за руку.
— Талия сказала мне, что ты пропустила ее. Спасибо, — он внимательно посмотрел на передатчик, который держал в кулаке. — Техника. Я нажал проклятую кнопку «пауза». Я очень многим обязан тебе, — Томас смотрел на нее с благодарностью и заботой:
— Почему ты уходишь?
— Мой футболист настаивает, — сказала Мэриел и положила руку на живот.
— Я буду рад послушать его, — осторожно произнес он. — Мне очень жаль, что у нас нет времени поговорить…
Ширли быстро встала между ними.
— Алиса выходит из театра, — спокойно предупредила она. — Мэриел, спрячься за меня.
Томас медленно развернулся и направился наперерез своей жене. Команда телевизионщиков-репортеров, высыпала на лестницу. Засверкали вспышки.
— Миссис Сексон! С малышкой все в порядке? Зачем вы едете в больницу?
Алиса остановилась, чтобы ответить на вопросы, & Мэриел тем временем пробралась к швейцару.
— Мне необходимо такси, — быстро проговорила она,
— Да, мэм, —сообразительный парень немедленно вскинул руку и подозвал ярко-зеленое такси Беверли Хилз.
В этот момент подъехал в лимузине Джо. Он выпрыгнул из машины и, летая вокруг нее, открывал двери, К нему на помощь бросился швейцар.
Томас подошел к Алисе, стоящей перед телевизионной камерой, чтобы прекратить интервью.
— Мы едем в больницу, просто убедиться, что все в порядке, не так ли, дорогой? У Катерины небольшие проблемы со сном, — говорила Алиса. — Она сказала мне, что нет причин для беспокойства, но я хочу убедиться в этом сама. Я бы не приехала сюда сегодня вечером, если бы не была уверена в том, что о ней хорошо заботятся. Я уверена, вы понимаете, что мы не можем остаться. Спасибо.
Томас повел Алису к машине. Телевизионщики, удовлетворенные эксклюзивным интервью, погасили огни и начали собирать аппаратуру.
Пока швейцар помогал актрисе сесть в машину, Джо занял свое водительское место. Томас остановился и быстро взглянул на Мэриел. «Спасибо», — беззвучно прошептал он губами. И исчез в лимузине.
