Рассвет. Берег реки Ода, сорок футов шириной и сорок дюймов глубиной. Двадцатилетний Джеймсон Вудз сидел на корточках рядом с Билли Мак Кафферти и грустно наблюдал за тонкими струйками тумана, поднимающимися из грязной воды в прохладный утренний воздух. Сгорбившись, Джеймсон устанавливал пакет со взрывным устройством. Он и Билли служили саперами, подрывниками. После бессонной ночи солдаты были очень раздражены. Вудз хмуро посмотрел сквозь густую листву на затянутое облаками небо.

— Оторви зад от «золотого берега», — хрипло бросил он Билли. Мак Кафферти, худощавый и светловолосый, с бледной кожей, покрытой ссадинами и кровоподтеками от укусов комаров, со всего маху ударил себя по лицу, отгоняя москита, и ничего не ответил. В ста ярдах вверх по реке были отчетливо слышны выстрелы. Вместе с другими солдатами приятели быстро поднялись, привычным движением схватив оружие. Стоя наблюдали, как саперы наводили переправу через неспокойную реку.

Вудз поднял свой пакет и швырнул его в грязную траву. Мир имел вкус горечи. Джеймсон увяз в бедности, так же как теперь его ноги увязли в месиве несмываемой грязи. Он злился на себя за то, что позволил увлечься мечтами о лучшей жизни. Дядя его приятеля Билли, агент Британской компании в Восточной Африке, забил их головы байками о массивных золотых ожерельях, кольцах и нагрудных амулетах, об огромных золотых носилках, на которых ездил сам «Кофейный король». О вождях местных племен, чьи руки опускались под тяжестью разных драгоценных безделушек и браслетов, и им приходилось их класть на головы маленьких мальчиков. Золото. Много золота.

Шли седьмые сутки томительного продвижения в глубь Африки, к столице Ашанти — Кумаси. Семь дней под проливными дождями, по сырым, непроходимым зарослям джунглей. Семь мучительных ночей, когда холод мешал даже забыться на несколько часов. Тишина серого утра нарушалась неожиданным пронзительным криком какой-нибудь птицы или лающими криками обезьян. Начинались владения отвратительных лишайных животных, называемых ленивцами. Их мясо невозможно было есть.

Змеи, слизняки и гнусные твари всевозможных видов скользили под ногами. Из-под сырой одежды, медленно шевелясь, пиявки переползали в промокшие ботинки, насытившись теплой кровью. Неделя упорной борьбы и великолепие Ее Величества заполучило жалкую кучку захваченных деревень, утопающих в вони и грязи. Вот уж, действительно, золото на улицах.

Вудз стоял возле мутной воды и подсчитывал, что оскудевшего запаса хватит на четыре дня. Джеймсон прикинул — они находятся, по крайней мере, за сотню миль до их корабля, ставшего на якорь в удобной бухте. И ему так нестерпимо захотелось увидеть прохладную голубую полоску далекого побережья. Но вместо этого, он смотрел впереди себя на взмокшую от пота спину и на сплошную зеленую стену, давившую со всех сторон. Вудз ненавидел эту реку, мрачность промокших джунглей западной Африки, беспрестанный дождь и каждого в его отряде. «Наверно, я здесь и умру», — тоскливо думал солдат колониальных войск Джеймсон Вудз. Наконец-то саперы сообщили, что все готово.

— Оторви свой зад, — прорычал Джеймсон. Билли отвернулся с угрюмым видом. Вудз и Мак Кафферти заняли свои места в колонне, осторожно продвигающейся по деревянному, гибкому настилу. От тяжести мост прогибался и раскачивался.

Гвардия продвигалась вперед и к полудню дошла до Кумаси — главного города верховного вождя Ашанти, короля Кофи Карикари. К тому времени «кофейный король» почти со всеми своими жителями уже покинул город. Войско захватило королевский дворец — единственное каменное здание среди моря тростниковых крыш и грязных хижин. Спокойно поставили палатки и разгрузили провиант у дворца.

На следующий день опять бушевал грозный ливень. Поступили сведения, что Ода быстро поднимается и самодельный мост уже находится на два локтя под водой. Молодой генерал сразу провозгласил победу и отдал приказ о возвращении на побережье. Этот город был нужен только из-за ценностей, чтобы возместить расходы компании Ее Королевского Величества. Затем Кумаси будет сожжен и брошен. Джеймсону предстояло сжечь этот город и он взорвет этот чертов дворец!

В ту ночь он и Билли в грязи и под проливным дождем обкладывали королевский дворец взрывчаткой. Неожиданно Билли изо всех сил замахал рукой:

— Смотри, там!

Недалеко от них два офицера боролись с громоздкой, похожей на сундук, коробкой. Было ясно, что у нее внушительный вес. Они несли этот ящик по скользкой от дождя тропинке от боковой двери дворца к отдаленной хижине.

— Ну, тут все ясно, — заметил охрипшим шепотом Билли. Саперы молча наблюдали, как офицеры возвратились к дворцу, потом появились со второй коробкой, затем — с третьей. Через щели в деревянной двери хижины виднелось мерцание и подергивание пламени свечи.

— Ни к чему был свет, это точно, — пробурчал через несколько минут Билли.

Джеймсон ковырялся лопатой в раскисшей земле в десяти шагах от стены дворца. Он продолжал выкапывать еще одну яму. Его мысли были такими же назойливыми и надоедливыми, как моросящие капли дождя. Билли был догадлив. И сейчас он прав. Существовала только одна причина, почему офицеры взвалили на себя перенос такой тяжести под проливным ливнем. Они будут прятать что-то ценное. Что-то секретное.

На следующее утро приятели добровольно вызвались отстать от всех и взорвать динамит. Они получили приказ уничтожить город, когда войско отойдет на приличное расстояние, и потом присоединиться к отряду. Королевский стрелок, Джон Доз, остался, чтобы в случае необходимости прикрыть саперов.

Когда последняя колонна почти скрылась из виду, двое мужчин кинулись к отдаленной постройке. Сбитый с толку Доз замыкал это шествие и едва успел помочь высадить дверь.

Деревянные ящики в хижине были вдребезги разбиты и выворочены, их содержимое раскидано по всей комнате. Сваленные в кучу грязные шелковые одежды перемешались с оставленными богатствами. Кошельки, набитые золотом и сумки с самородками лежали среди удивительных вещей: кривых турецких сабель с огромными массивными рукоятками, коралловых ожерелий и самодельных резных украшений, причудливых повязок, таинственных масок свирепых животных из чистого золота — голов волков и баранов, золотых ножей и серебряных тростей. Браслеты, нагрудные пластины, кольца — предметы небывалой красоты и совершенства — были втоптаны в грязь и валялись на полу, сверкая в тусклом свете утра.

— Матерь Божья, — прошептал Доз, в то время как Мак Кафферти, ликуя, танцевал джигу.

Джеймсон удивленно смотрел на это богатство.

— Лучше поторопиться, — сказал он, прерывая короткое замешательство. Мгновенно они начали грести и хватать остатки королевских сокровищ. Золотые идолы извлекались из грязи и сваливались в освобожденные мешки. Браслеты и самородки выбирались, отшвыривались и потом снова доставались из блестящей груды награбленного добра.

Немного погодя бесконечный дождь снова забарабанил по худой крыше лачуги. На полу оставалось много драгоценных вещей — трое солдат могли забрать только небольшую часть сокровищ. И сейчас они решали, что им делать дальше.

— Никто не должен знать, — голос Билли был зловеще спокоен. — Иначе мы не дотянем, чтобы растратить это. Понятно?

Все трое уставились друг на друга в подозрительном молчании.

— Понятно.

С трудом вытягивая сапоги из грязи, Джеймсон шел, по колено утопая в этой ^иже, и чувствовал болезненное напряжение в мышцах икр. Жара сожженного города и всполохи огня вскоре остались позади. Вудз был доволен таким поворотом в судьбе. Он шагал в ногу с Дозом и Мак Кафферти, догоняя колонну. Он чувствовал приятную тяжесть от четырех золотых слитков.

Через несколько часов у реки собрались все. Переправа скрылась на три фута под вздымающейся водой. От бурного течения мост выгнулся, как рог полумесяца. Натянутый до предела, он все глубже погружался под тяжестью очередного солдата, проходившего по нему.

Следующий был Доз. Нерешительной и шатающейся походкой он продвигался вперед. Половина пути осталась позади. Вдруг Джеймсон с ужасом увидел, что изможденный стрелок оступился. Его тяжелый мешок качнулся в сторону. Джон перегнувшись через веревочные поручни, не удержался и рухнул вниз. Грязная вода поглотила его отчаянные крики.

Осталось четверо. Двое сразу выбросили свои мешки и благополучно перебрались на противоположный берег. Растерявшись Джеймсон повернулся к Билли, который шел вслед за ним со своей тяжелой ношей.

— Уже слишком поздно, приятель, — Билли вызывающе дернул плечами. — Я не брошу это до конца своей жизни, я не брошу. Смотри, ты сейчас в безопасности.

Мак Кафферти решительно повернулся и, не обращая внимания на бушующую реку, стал продвигаться к другому концу моста.

Ободренный словами друга Джеймсон начал самое длинное путешествие в своей жизни. Под ним стонала, вздыхая жаждущая река, угрожая поглотить его, притягивая к себе и выплескивая. От воды одежда и мешок намокли, прибавляя вес его тяжести. Но он упорно двигался, уходя все глубже и глубже. Вода лизала его подбородок и затекала в уши, твердо решив завладеть им. Джеймсон ухватился руками за канаты и на ощупь прокладывал себе путь. Молился о том, чтобы его ноги не соскользнули с гладкого дерева.

Уже на берегу, дрожа от усталости, Вудз неуверенной походкой взобрался на корабль. Он спрятал свой тяжелый мешок среди военного снаряжения, рядом с мешком Билли. Они по очереди сторожили свой груз. Но за два дня до прибытия к английскому побережью умер от лихорадки Билли.

Тринадцать месяцев спустя Джеймсу Вудзу, находившемуся на службе у Ее Величества Королевы Виктории, было разрешено жениться на Элизабет Энн Клеймор. Он владел небольшой долей акций в кораблестроительной компании и имел гарантированный доход. Следующей весной родилась Маргарет Мери Вудз, а спустя два года появился сын и наследник Бойс Эдвард.

Джеймс Вудз думал, что он будет счастлив. Всегда…