16
Дождливым серым утром Бол шел по дороге, направляясь к пойме реки. Такая погода вполне подходила для тяжелой работенки — расчистки земли от кустарника, который потом необходимо было сжечь. Он улыбался, вспоминая с гордостью своего новорожденного сына, спящего сейчас в колыбели. Нак была хорошей женой и матерью. Мужчины в деревне выращивали бобы и зерно, а женщины готовили бобы и мололи зерно, а потом выпекали из него хлеб, который хранил тепло мужских рук, взрастивших злаки. Бол услышал звук машины, подъезжающей со стороны Сан-Руиса, и посторонился, пропуская седан.
Шофер притормозил и, высунувшись из окна, озабоченно спросил:
— Я разыскиваю Сару Копал. Она остановилась в вашей деревне, ты не скажешь, где я могу найти ее?
Бол колебался. Это была обязанность старейшины сообщить незнакомцу, что Сара умерла.
— Я беспокоюсь о ней и ребенке, — резко сказал мужчина. — Ее муж должен быть с нею.
Бол тяжело вздохнул. Старейшины не было в деревне и потому ему, Болу придется все рассказать несчастному мужу.
— Я сочувствую вам, но ваша жена мертва, — он проговорил это со скорбью в голосе.
— Мертва? Ты уверен? Сара Копал? — мужчина уронил голову на руки, лежащие на руле, и в отчаяньи стукнул кулаком по приборной доске.
— Да, сеньор, четыре дня назад, мы похоронили ее, — Бол переминался с ноги на ногу, ему было неловко. — Ребенок здоров. Моя жена хорошо заботилась о нем.
При этих словах мужчина впился глазами в лицо Бола, стараясь распознать, говорит ли тот правду или врет.
— Где он? Я должен его видеть. Ты можешь отвести меня туда?
Бол был рад хоть чем-то помочь.
— Хорошо, сеньор.
Он сел в машину, и колеса рванулись, разбрызгивая грязь по дороге.
В хижине Бола, ожидая своего завтрака, плакал голодный Оч. Подражая ему, крошка Адам тоже залился плачем. Луизита налила молока в бутылочку и надела на горлышко соску. Оч уже сосал материнскую грудь, а Луизита меняла Адаму пеленки, пока бутылочка грелась в теплой воде. И малыш успокоился, как будто знал, что время его завтрака не за горами.
Пока Луизита кормила мальчика, она взвешивала все за и против, принимая решение. Всю ночь ей снились дурные сны: сильный ветер, гуляющий по лесу, красная, поднятая им пыль в воздухе слепила и путала ее. Ветер — незнакомец, двое мужчин, которые угнали машину американцев. Красный цвет символизировал кровь, опасность. Сон несомненно послан ей Балумом в знак одобрения принятого ею решения. Когда Адам подрастет, он сможет вернуться в деревню, а до тех пор…
— Я собираюсь забрать ребенка в Америку, — сказала она Нак. — Я возвращаюсь туда, как можно скорее.
— Старейшина поймет тебя, — вздохнув, сказала Нак. — Мой отец давно уже ходит грустным. Он не совершает больше паломничеств в Паленке.
Туда — в святое место — приезжает теперь много чужаков, туристов. Там больше невозможно вести беседы с богами.
— А что же Йашчилан?
Йашчилан был центром земли, где боги создали Верный Народ.
— Он хочет еще раз поехать в Йашчилан. Когда правительство построит дамбы на реке Юсумасинте, все будет кончено, — сказала Нак печально. — Наступит Ксу-тан.
Луизита положила сытого засыпающего Адама в колыбель и начала собираться к отъезду. Когда она пересматривала привезенные ею вещи, она отложила те, что предназначались Саре, и отдала их молодой женщине.
— Как далеко до Сан-Руиса? — Луизита слышала нарастающий шум мотора.
— Недалеко. Ближе всего по берегу озера.
Нак сложила подаренные ей вещи на полку и, достав широкую красную хлопчатобумажную шаль, преподнесла ее Луизите как ответный подарок.
Луизита поблагодарила молодую женщину и выглянула на улицу, слыша, что машина уже совсем близко. Это был, слава богу, не джип, а грязный седан, за рулем которого сидел молодой латиноамериканец, а рядом с ним Бол. Машина затормозила на дороге и остановилась. Мужчины заспешили вверх по пригорку к хижине. Луизита подождала, пока Бол войдет, сопровождаемый молодым человеком, которому по виду было двадцать с небольшим лет.
Он бросил на Луизиту тяжелый взгляд, а потом подошел к колыбели.
— Это он?
Луизита закрыла телом колыбель с ребенком.
— Он — отец ребенка, — объяснил ей Бол.
— Руфино? — смешанное чувство злости и горечи пронзило ее. Теперь, когда прошло столько времени, Руфино вдруг вздумал вернуться?
— Ну я — Руфино, что дальше? — наглый голос наполнил все помещение маленькой хижины.
— Сара была моей сестрой, — Луизита говорила, сдерживая досаду. Если Руфино вернулся, это было, конечно, знаком благоволения к ней богов, которым она молилась за него. И все-таки Луизита была в ярости за то, что он покинул Сару. Но, может быть, у него есть серьезные оправдания.
— Сара — мертва, — продолжала она натянутым тоном. — Она все время ждала тебя.
— Парень мне все сказал, — резко оборвал тот. — Четыре дня назад. Мне жаль, но я был далеко.
Он осмотрелся в хижине и увидел открытый чемодан.
— Мне опасно здесь долго задерживаться и болтать с вами некогда. Мы должны ехать. Я все объясню по дороге.
— Опасно? — голос Луизиты дрогнул, сон не обманул ее. — Почему? Что случилось?
— У меня нет времени, — повторил он. — Я заехал за своим сыном. Если ты хочешь ехать со мной, то едем сейчас же.
Он сделал движение в сторону ребенка, но она остановила его.
— Но прежде ты скажешь, что все-таки случилось! — твердо потребовала Луизита.
— Два парня охотятся за мной, — проговорил он. — Я ничего им не сделал, но если они меня схватят, мне не сдобровать. В общем, это слишком долго объяснять, — он опять двинулся к ребенку. — Я приехал за Сарой. Если Сара умерла, значит, я заберу ребенка.
Упоминание о двух парнях подстегнуло ее.
— Я сама понесу малыша, — она быстро собралась, закутавшись в красную шаль. — Ты передашь своему отцу, что я уехала? — обратилась она к Нак, которая озабоченно и смущенно кивнула.
События развивались слишком стремительно для ее восприятия. И, однако, она догадалась завернуть свежие лепешки в холстину и сунуть их в чемодан.
— Вы скоро проголодаетесь, — с беспокойством сказала она: серьезные дела не решаются так внезапно. Ее отец, старейшина, будет в обиде, что с ним не простились.
Скоро Луизита была готова. Когда она укладывала младенца в завязанную на ней крест-накрест шаль, он проснулся, но сейчас же, успокоившись, заснул, уютно уложенный в этот своеобразный гамак.
Она захватила свою кошелку и направилась к машине, Бол нес ее чемодан, который поместил затем в багажник седана. Нак с обеспокоенным взволнованным лицом стояла на пороге хижины. Двигатель заработал, Луизита помахала на прощанье по американскому обычаю рукой и села в автомобиль вместе с малышом. Бол закрыл дверь хижины, и седан, сорвавшись с места, запетлял по разбитой и мокрой дороге.
Через несколько минут водитель наклонился и перекрыл замок ее дверцы. Луизита с ужасом поняла, что сделала непоправимую ошибку. Боясь пошевелиться, она прижала свою кошелку к груди, как бы защищая младенца.
— Не надо так быстро ехать, — попросила она упавшим голосом. — Это опасно для маленького.
Он пожал плечами и немного сбросил скорость.
— Как тебя зовут? — бросил он взгляд на нее.
— Луизита.
Это подтвердило ее подозрения, что рядом с ней вовсе не Руфино. Муж Сары наверняка знает ее имя. Она пыталась не потерять самообладания от страха.
— Куда мы едем? — спросила она.
— Здесь недалеко. Я подберу своего приятеля. А потом мы поговорим.
— Луизита кивнула, и ее мозг бешено заработал в поисках выхода. На дне кошелки, которую она держала в руках, прощупывался пистолет. Но это всего лишь не более как вопрос времени, когда парень, обыскав ее, найдет оружие. И деньги. А тогда уже все кончено. Она застыла в оцепенении.
Через несколько минут Паоло замедлил ход седана, минуя огромные вымытые водой рытвины на дороге. В пятидесяти ярдах Луизита увидела джип, стоящий на обочине с включенным двигателем. Ее сердце упало, когда на дорогу вышел парень с лицом, похожим на крысиную мордочку. Паоло плавно остановил седан и разблокировал дверцы.
— Выходи, — сказал он. — Это и есть мой приятель.
Все еще прижимая кошелку к себе, Луизита осторожно выбралась из машины вместе с ребенком, завязанным в шаль на ее груди.
Альберто метнулся к седану и, вытащив чемодан Луизиты, бросил его на заднее сиденье джипа.
— Дальше мы отправимся вот на этой машине, — распорядился он.
В отчаянье Луизита засунула руку себе за пазуху и растормошила спящего ребенка. Адам тоненько заплакал со сна. Она потрясла его еще раз, и он, громко пискнув, разразился обиженным плачем.
Альберто резко обернулся.
— Ребенок? На кой черт нам ребенок, Паоло?
— Сейчас узнаешь, — Паоло дернул Луизиту за рукав. — В чем дело? — зло спросил он, заметив, что она нарочно разбудила младенца.
— Он хочет есть, — еле ворочая языком, сказала она, благодаря богов, что вообще сумела произнести хоть слово. — В чемодане есть молоко.
— Ну так накорми его, — бросил Паоло равнодушно.
Луизита устроилась с ребенком на переднем сиденье джипа. Двигатель шумно работал, но ключа зажигания не было видно. Она перетащила чемодан с заднего сиденья на место водителя.
Альберто в это время все еще продолжал беситься по поводу ребенка.
— Что мы будем делать с этим сосунком, черт возьми? — он был вне себя от ярости, скаля свои желтые хищные зубки. — Ты собирался поймать женщину, а не сосунка!
— А ну потише! — огрызнулся Паоло. — Его баба умерла. Что мне оставалось делать, выкопать ее труп? Послушай, вот эта сказала мне, что мать ребенка ждала Руфино со дня на день. Значит, он где-то здесь, неподалеку. Нам нужно только пойти к индейцам и попросить передать ему весточку. Когда он появится, го увидит, что его щенок в наших руках, может быть, это возымеет действие, и твой дружок вернет нам деньги.
— Кто знает! — насмешливо сказал он.
Альберто крепко задумался. Вообще-то ему не нравилась эта затея, но у него не было других предложений.
— Мы не можем торчать здесь целый день. Дорога вдоль озера размыта, мы не проедем на седане. Давай оставим его здесь и доберемся до Сан-Руиса на джипе. А там быстренько решим это дело и вернемся за твоей тачкой через пару дней.
Паоло понимал, что в данном случае уродец совершенно прав. Он обошел вокруг седана и замкнул дверцы.
— А если кто-нибудь украдет его? Что тогда? — ворчал он.
Луизита больше не могла их слушать. Слова «быстренько решим это дело» подразумевали судьбу ребенка и ее судьбу. Побуждаемая обстоятельствами к срочным действиям, она поставила чемодан на пол торцом вниз у переднего сиденья, чтобы ребенок не скатился. Почему не было ключей? Правда двигатель работал, но тронется ли машина? Она все еще, вцепившись в кошелку, собиралась с силами перед задуманным делом.
Помолясь последний раз Хочекусу, она нащупала пистолет в кошелке. Но тут заплакал маленький Адам, и парни подошли к джипу. Луизита почувствовала холод металлического дула и взялась за рукоять оружия. Отчаянье придавало ей силы.
— Я сказал тебе, чтобы ребенок заткнулся! — раздраженно крикнул Паоло.
Оба парня застыли в изумлении, когда она направила на них пистолет.
Держа оружие обеими руками, Луизита приказала им повернуться спиной к машине.
— Дайте мне ключи! — распорядилась она.
Альберто, хитрый, как крыса, чьи черты он, казалось, унаследовал, взял у Паоло ключи от седана и, протягивая их назад Луизите, сам тихо отступал в сторону.
— Ты же не хочешь пристрелить меня? — мямлил он, отодвигаясь от нее.
— Мы не сделали тебе ничего дурного. И не сделаем. Честное слово!
Оба парня медленно отодвигались друг от друга, расходясь в разные стороны.
— Мы всего лишь хотим отыскать Руфино, вот и все, — жалобно тянул Паоло.
— Да-да, и это все, что мы хотели, — эхом вторил ему Альберто. — Этот ублюдок скрылся от нас. Скрылся, оставив нас на мели, — он все больше отходил в сторону, мы должны отыскать его или нам крышка.
— Заткнись, Альберто, мы вовсе не собираемся причинять кому бы то ни было зло. Тем более тебе или ребенку, — мягко стелил Паоло. — Мы просто хотели побеседовать и все.
Он отошел на шаг от Альберто, потом еще на шаг…
Луизита видела, что дело принимает дурной оборот, и прицелилась в Паоло, в лжеца, который притворялся, что переживает по поводу смерти Сары. Она с силой нажала на курок. Пистолет дернулся в руках, и оба парня отпрыгнули в сторону, упав в грязь при звуке выстрела.
Луизита промахнулась, пуля попала в слякоть, между ботинок Паоло, забрызгав его брюки. Отзвук выстрела замер, растворясь в мороси мелкого дождя. На этот раз парни послушно вернулись к машине по ее команде. При звуке выстрела ребенок громко заплакал от испуга и забился в судорогах на сиденье. Но Луизита заставила себя не обращать на него внимания, сосредоточившись полностью на бандитах.
— Ключи! — снова потребовала она.
Альберто вытащил их.
— Вот они. Раз ты хочешь их получить, ты их получишь.
— Брось их мне, — приказала Луизита. — Бросай!
Она направила дуло пистолета на Альберто, и он сразу же подбросил ключи в воздух. Она беспомощно проследила взглядом, как они упали в канаву на обочине. Запаниковав, она помнила только одно: ей надо выбираться отсюда, как можно скорее.
— Повернитесь, — крикнула она, потрясая оружием. — Быстро!
Оба парня выругались, но медленно повернулись на пятках.
Внутри джип был устроен совсем иначе, чем седан, и Луизита с ужасом смотрела на приборную доску. Когда она взялась за переключатель скоростей, ребенок начал извиваться и биться на сиденье, зайдясь в таком крике, что у него побагровело лицо. Ее нервы сдали, и она нажала на педаль. Мотор взревел, но машина не тронулась с места.
Она видела, что парни выискивают момент, чтобы наброситься на нее. Придя в неистовство, Луизита нажала на другую педаль и перевела переключатель скоростей в крайнее положение. Джип дернулся и дал задний ход, оба бандита отскочили и упали в грязную придорожную канаву. Она бросила пистолет на пол машины и нажала на тормоз. Ребенок качнулся и со всего маха ткнулся боком в чемодан, но с ним все обошлось. По крайней мере, он не упал.
После бешеных лихорадочных усилий, продолжавшихся, казалось, целую вечность, Луизите удалось все-таки дернуть переключатель скоростей на себя до упора, нажать на нужную педаль, и машина двинулась вперед. Она косо выехала на середину скользкой от грязи дороги и устремилась по ней.
— Тварь! — Паоло плюнул в лужу, придя в бешенство от того, что перепачкался весь в грязи канавы, и сам не веря в то, что сейчас произошло.
— Ты что не обыскал ее сумку? Ты — идиот! — вопил он.
— Я?! Да это ты сам должен был обыскать ее! Ты вез ее сюда всю дорогу и даже не знал, что она вооружена! — кипятился Альберто. — Она же могла убить нас! Дерьмо!
Он соскользнул в грязную канаву, шаря руками в воде среди тростника в поисках ключей.
— Я бы первым делом обыскал ее, а ты — шляпа… — бормотал он сердито.
— Заткнись! Найди сначала ключи! Если она выедет на магистраль, нам не видать ее, как своих ушей. Кто мог подумать, что у нее пушка? Дерьмо!
— Ну да, мы не нашли Руфино, поэтому лучше нам сматываться из этой страны, — Альберто обыскал всю канаву и шарил теперь рядом, между камней и комьев земли. — Мигело доверял ему, потому что мы поручились за него. Теперь мы должны сдать ему Руфино или деньги. Что-нибудь одно.
— Это ты ручался за него, я никогда не делал этого, — Паоло был подавлен неожиданным поворотом судьбы. Фортуна явно отвернулась от него. — Я не знал прежде этого подонка. Это ты расхваливал его! Ты сказал, что он никогда не присвоит денег. Потому что побоится бросить свою жену. Ты все знал заранее. Ты не знал только, что эта баба собирается нас пристрелить!
Пять минут назад у них была прекрасная возможность разыскать негодяя и привезти его к Мигело. Сдав Руфино, он, Паоло, мог замолить старые грешки, вернуть доверие босса и опять зажить припеваючи. Он мог бы при первой возможности разделаться с этим тупым, похожим на крысу, шакалом.
Дерьмо! Как мог заподозрить, что у этой бабы есть пушка! Теперь уж ему не добиться доверия Мигело, а негодяй Руфино в это время проматывает где-нибудь денежки — 30 тысяч американских долларов. Жизнь Паоло не стоит отныне и выеденного яйца. Мигело решит, что он и Альберто заодно с Руфино, и, конечно, прикончит их. Рано или поздно. От этой мысли Паоло застыл на месте, стоя на карачках посреди канавы, в которой все еще искал ключи от седана.
— Ну хорошо же, мы все равно отыщем Руфино и вернем деньги. И я прикончу подлеца за то, что по его милости мы вляпались в это дерьмо. — Альберто был тоже напуган. — Она не может далеко уйти. У нее нет ключей и из нее плохой водитель. Она остановит джип, мотор заглохнет, и мы поймаем ее в пять минут.
Паоло вытер грязные ладони о брюки и перепрыгнул канаву, чтобы поискать ключи на другой стороне.
— Заткнись, идиот, мы никого не поймаем, пока не найдем чертовых ключей!
Руки Луизиты, которыми она вцепилась мертвой хваткой в руль машины, были скользкими от пота. Она вела джип сквозь дождь по раскисшей дороге. Потрясенная своей дерзкой смелостью — шутка ли стрелять в людей! — она думала только об одном: прочь, прочь отсюда! Слава Богу, дорога была прямая и ей встретилась только одна большая рытвина, наполненная грязью. Громоздкий автомобиль с легкостью оставил позади этот участок, но Луизита боялась остановиться даже для того чтобы успокоить плачущего ребенка. Через несколько минут мальчик прекратил свой истошный крик и, убаюканный ровным движением автомобиля, затих.
Дождь пошел сильнее, и Луизита напряглась, пытаясь разглядеть дорогу сквозь лобовое стекло. Она знала, что можно включить дворники, но не знала как это сделать. Перед ее глазами расплывались коричнево-красные круги, напоминающие образы ее сегодняшнего кошмарного сна. Луизита высунулась в боковое открытое окно, но дождь хлестнул ей прямо в лицо, слепя глаза.
Она взглянула на приборную доску, ничего не понимая в показаниях, кнопках и переключателях. Наконец, она заметила спидометр, стрелка которого показывала на отметку между 15 и 20, вне зависимости от того, нажимала Луизита газ или отпускала педаль. Двигатель гудел, наращивая обороты, издавал жалобные звуки, но скорость не увеличивалась.
Она встряхнула головой и постаралась сосредоточиться. Дождь становился все сильнее. Младенец тоненько вскрикнул, и Луизита взглянула на него. А когда ее внимание вновь обратилось к дороге, дороги совершенно не было видно сквозь заляпанное грязью стекло, и вдруг перед машиной, как из-под земли, выросла огромная зеленая масса ветвей и листьев. Что это, упавшее дерево? Она ничего не могла разобрать. Но что бы это ни было, Луизита приготовилась ехать напролом! Если бы не ребенок…
Она двумя ногами отчаянно нажала на тормоза. Машину занесло вбок, и Луизита, выпустив руль из рук, склонилась над Адамом, прижимая его к сиденью, пока машина, подрагивая, медленно соскальзывала по грязному склону в кювет. Еще немного и джип перевернулся бы, но все обошлось, и автомобиль благополучно съехал задом в канаву. Мотор заглох.
Потрясенная, но целая и невредимая, Луизита лихорадочно, с замиранием сердца осмотрела ребенка. Адам лежал спокойно, пытаясь ротиком поймать ей грудь — он хотел есть. Луизита расплакалась облегченно. Да, боги играли с ней сегодня, как кошка с мышью.
Она взяла малыша и вновь уложила его за пазуху своей завязанной на спине шали. Чувствуя тепло его тельца, она обдумывала ситуацию. А дождь барабанил по крыше джипа, мешая ей сосредоточиться. Они найдут ее и, может быть, убьют, если она останется в машине. Если же она покинет джип и пойдет по дороге, они все равно догонят ее и убьют. И потом ребенок промокнет и замерзнет под дождем.
Но принимать какое-нибудь решение было уже поздно. Сквозь грязное стекло она видела силуэт мужчины, скользящего по склону канавы к ее машине. В руках у него был пистолет. Она быстро нагнулась за своим оружием, обшарила пол, но ничего не нашла. «Все кончено», — подумала она.
