Глава 13
Погода была уже осенней. Дни стояли еще теплые, напоенные ароматами трав, но вечерами налетал холодный ветер, воздух быстро остывал, и к утру выпадала, обильная роса. После двух лет, проведенных в пустынях Ближнего Востока, было несказанно приятно вновь очутиться на родине, и Джей с благодарностью встречал каждый новый день. Он почти забыл, как прекрасна Америка. Теперь он был дома, окруженный счастливыми, улыбающимися лицами братьев и сестер, их смехом и шутками. И это вместо дисциплины, постоянной муштры и бараков! А вместо армейской похлебки теперь он ел приготовленные Анни обеды. Да, жизнь просто замечательна. Не хватает только одного, но, черт побери, он навсегда выбросит это из головы.
Одним словом, Джей вернулся к обычной жизни, словно влез в старые удобные ботинки. Он работал теперь целыми днями у Милбрука, в то время как его семья занималась домом. Прежде всего они энергично взялись за фасад и с благословения Алана Хартфорда решили повесить над дверью вывеску «Пансион миссис Чатфильд». Томми долго и кропотливо работал над ней, чтобы получилось как можно красивее.
Они оторвали все прогнившие доски, которыми был обшит огромный дом, подрезали кусты живой изгороди с вплетенными в нее одичавшими цветами примулы, открыв тем самым доступ солнечному свету к окнам первого этажа, из которых после этого стало видно озеро.
Анни наблюдала, как мальчики поднимаются на крышу, чтобы очистить навесы, и как они взбираются по лестницам, чтобы соскоблить железными скребками отслоившуюся краску с балконов и оконных рам.
Чарли и Данни изнутри дома мыли оконные стекла водой, смешанной с уксусом, а Томми и Стефен оттирали их снаружи, стоя на приставленных к стенам лестницам. Насухо окна вытирали старыми газетами «Боумонт Херальд», пока стекло не становилось таким чистым, что начинало пищать под газетой при каждом движении руки.
Через несколько дней все было готово для того, чтобы начать покраску дома. Сначала они замазывали краской, ярко-белой, словно густые сливки, те места, где цвет на стенах поблек или же, наоборот, появились пятна. Потом стали заниматься наличниками, и тут мнения разделились: одним нравился ярко-зеленый цвет, другим — сливочно-желтый. Тогда для пробы сделали два мазка на балконе, что решило спор в пользу зеленой краски. По вечерам Джей вместе с братьями воплощал в жизнь замысел Анни — соединить три комнаты в одну. Когда же и с этим было покончено, принялись за крышу: сдирали с нее куски старого толя и дранки и заново залатывали.
Джей решил позвонить Линне, чтобы узнать, как дела, и попросить прощение за случившееся у ее отца. Ему пришлось вытерпеть сердитый тон Боумонта, с неохотой принимавшего его извинения. В каждом слове Сэма Боумонта сквозило осуждение. В конце концов трубку взяла Линна и спросила, готов ли он ехать в Веллингтон в субботу.
У Джея возникло какое-то непонятно-смешанное чувство оттого, что предстояло провести еще один вечер с сестрой Паркера. Это накладывало на него определенную долю ответственности. В субботу он закончил работу пораньше и не успел еще переодеться, как Линна уже подъехала к его дому на такси. В коротком жакете, надетом на ярко-желтую кофточку, и длинной развевающейся юбке она выглядела чудесно. Он быстро просмотрел свои старые вещи и обнаружил, что все его спортивные куртки стали тесны ему в груди. У него не было времени поискать что-нибудь из одежды отца, и поэтому ему пришлось натянуть темно-синий свитер грубой вязки и хлопчатобумажные брюки. Джей подвел Линну к своему грузовику, и они отправились в Веллингтон.
Линна сложила свою палку, которую откровенно ненавидела. Во время поездки Джей с интересом наблюдал за ее лицом, отражавшем внутреннее состояние нерешительности, опасения и неподдельного волнения Линны из-за того, что ей предстояло оказаться на незнакомых улицах без посторонней помощи и попробовать самой справиться с многочисленными препятствиями, которые возникнут на пути.
— Я так привыкла к тому, что за меня все делают другие, — призналась она. — Со мной всегда шофер, или кто другой опекает меня. Мой папа вечно волнуется и боится, что со мной случится что-нибудь. Паркер тоже беспокоится. Алис Файе без конца напоминает, что я ничего не могу делать самостоятельно. Свободно я себя чувствую, наверное, только с Большухой.
Джей взглянул на нее:
— Это, что, прозвище подружки? Линна рассмеялась.
— Это моя лошадь. Ее так зовут. Раньше я часто ездила на ней на озеро, теперь уже больше не езжу. Большуха стала стара, и это опасно для нее. И для меня, — на ее лице появилась грустная улыбка. — Иногда я все же пускаю ее галопом, но только когда уверена, что дорога ровная. И все равно это совсем не то, что раньше. Не знаю, что бы я без нее делала.
Вскоре они въехали в город. Она взяла с Джея слово, что он будет помогать ей только в том случае, если она запутается или не сможет разобраться, как поступить в сложных обстоятельствах.
— Смотри, чтобы я не попала в открытый канализационный люк, — нервно пошутила Ливна. — Я хочу попробовать сама рассчитываться бумажными деньгами, самостоятельно ездить по городу в общественном транспорте и при этом не заблудиться.
Они договорились, что она будет искать итальянский ресторан, расположенный неподалеку от театра, и, если она отыщет его за час, то в качестве награды он поведет ее в любое место, которое она только выберет, чтобы отпраздновать победу. Если нет, то получит «утешительный» приз, который выберет для нее Джей — какое-нибудь противное блюдо из меню, и она непременно должна будет его попробовать. Они оставили грузовик на крытой стоянке и, после того как Джей дал ей основные ориентиры — с какой стороны север и как называется проспект, на котором они находятся — она начала поиски. Он же все время был поблизости от нее. Линна сама отыскала телефонную будку и, позвонив в справочное бюро, узнала, каким образом можно добраться до Театральной площади.
Он был поражен тем, что она сбилась с пути всего один раз, но очень быстро взяла правильное направление, спросив дорогу у прохожего. Джей вместе с ней ждал автобус на остановке, смотрел, как она договаривалась с водителем и как искала себе место в салоне. Она вышла на нужной улице, и он, не вмешиваясь, позволил ей натолкнуться на скамейку и на пару мусорных ящиков, обследовать их палкой и продолжить свой путь через оживленные перекрестки. Ни разу она не окликнула Джея, чтобы проверить, идет ли он рядом, и это тоже его удивило. Иногда прохожие предлагали ей свою помощь, но гораздо чаще ее просто старались не замечать в людском потоке, и он был потрясен тем, какие сложные препятствия приходится Линне преодолевать на своем пути. У него замирало сердце, когда он видел, с каким упорством она стремится вперед.
Она нашла переулок, в котором находился ресторан, но прошла мимо него, и Джей не мог понять, как она могла не почувствовать сильный запах чеснока, стоявший в воздухе. Может быть, она снова что-то перепутала? Еще секунда, и он бы окликнул ее, но Линна сама к нему повернулась и, сощурив глаза, сказала:
— Ты что, хотел, чтобы я проиграла? На ее лице появилась широкая улыбка, и она подошла к двери ресторана.
— Да, хотелось мне посмотреть, как бы ты стала морщиться от какой-нибудь кислятины!
Они вошли внутрь ресторана и сели за столик. Он не мог удержаться, чтобы не высказать ей своего восхищения:
— Ты не представляешь, как здорово ты себя вела. Говори, куда пойдем после обеда.
— На новую постановку Бетте Мидлер, — весело потребовала Линна, гордая своим успехом. — Я просила нашего повара узнать, что идет в театре, да и сам театр должен быть где-то поблизости.
Обед был для нее еще одним испытанием. Джей прочитал ей меню, официант порекомендовал фирменные блюда. Она заказала феттучине и салат из аругулы.
— Мне то же самое, — сказал он официанту. — И бутылку сухого вина.
— Будьте добры, скажите шеф-повару, что я слепая, и нарежьте листья салата помельче, — добавила она.
Вскоре блюда были на столе. Линна аккуратно поставила стакан для воды и рюмку для вина под определенным углом к тарелке, затем взяла салфетку и подоткнула ее край за ворот своей блузки. Похлопав по ней ладонью и убедившись, что теперь она не запачкается, Линна сказала:
— Последний раз я ела феттучине очень давно. Вполне возможно, что сейчас я буду неуклюжа.
— Ничего страшного, — спокойно сказал Джей и, увидев, с каким озабоченным видом она взялась за вилку, наклонился к ее уху и тихо, с подчеркнутой медлительностью, произнес:
— Мне абсолютно безразлично, как вы будете есть свою лапшу, леди, лишь бы вы не забросали ею мой фрак.
Она прыснула от смеха, и обед прошел просто чудесно. Разлив по бокалам остатки вина, он предложил последний тост:
— Вы, несомненно, самая храбрая леди из всех, кого я знаю. За вас! Он чокнулся с ней своим бокалом и выпил. Она же не спешила пить и после этого тоста сразу как-то съежилась и притихла.
— Я не такая уж храбрая, — сказала Линна, справившись с выступившими на глазах слезами. — Иногда я пугаюсь до смерти.
Но тут же взяв себя в руки, добавила:
— Но теперь я на самом деле не такая трусиха, как раньше.
Она допила свое вино. Он почувствовал, как задето его самолюбие, когда Линна, сказав, что это предусмотрено их договором, стала расплачиваться по счету. Джей смотрел, как она вынимает двадцатидолларовую банкноту, потом еще десять долларов, как отдает их официанту, пересчитывает сдачу и оставляет ему на чай. Затем она протянула Джею бумажник, чтобы он проверил, правильно ли она разложила деньги, и ему удалось-таки убедить ее взять у него две десятки и две пятерки, которые Линна аккуратно вложила в кошелек. Они вышли из ресторана и отправились на представление.
По окончании спектакля Джей чуть не столкнулся с Джолин Лоуэлл, стоявшей возле билетных касс. Он сразу же заставил себя принять равнодушный вид и решил, что не позволит себе волноваться и больше никогда-никогда не возвратятся к нему те чувства, которые он вот уже два года старался в себе подавить.
Тонкая, просто очаровательная в своем небрежно наброшенном белом замшевом жакете, в ярко-красном коротком платье, с длинными-предлинными ногами, обутыми в модные сандали. Боже, до чего же она была хороша. Не прошло и минуты, как она снова вошла в его сердце. Он был ошарашен.
Джолин, увидев Джея, мгновенно его узнала, и на ее лице проступило удивление. Она подошла к ним и протянула ему руку. Эта встреча так поразила Джея, что он с трудом смог ответить на приветствие. Здороваясь с Линной, Джолин не сводила с Джея своих глаз, а он упивался ее прекрасным лицом, великолепными золотистыми волосами и потрясающим телом, показавшимся ему еще более восхитительным, чем прежде. В этот момент к ним подошел Паркер. Его злые глаза метали молнии. Линна взяла брата за руку и отвела в сторону. Ему пришлось последовать за ней в другой конец фойе.
— Это моя идея, Паркер. Я попросила Джея привезти меня сюда, поэтому, умоляю, не сердись на него.
Он был взбешен.
— Я не понимаю, Линна. Где, в конце концов, твой Курт? Какого черта ты здесь с этим типом, которого я не могу терпеть?
Она остановила брата, сказав с необычайной решительностью:
— Он оказал мне большую услугу, и я не хочу, чтобы Курт это узнал. Я все объясню позже, а теперь обещай мне, что не будешь устраивать скандала. Обещай, — настаивала она.
— Ладно, — проворчал Паркер, наблюдая через ее плечо, как Джей разговаривает с Джолин. — Почему, черт возьми, ты связалась именно со Спренгстеном?
Джей и Джолин даже не ожидали, что их охватит такой сильный водоворот чувств.
— А я и не знала, что ты дома, — она посмотрела на него с укором.
— Всего несколько недель, — сказал он. Теперь он невероятно жалел о каждом упущенном мгновении. Почему он не позвонил ей? Почему? Его нежелание видеть Джолин показалось ему теперь таким глупым. Она умышленно отвернулась от него в сторону Паркера и Линны, и это больно задело Джея. Да, он заслужил это, но все же его утешала мысль, что он ей не безразличен, раз она ведет себя так. Еще не все потеряно.
Хмурые глаза Паркера были наполнены ревностью и подозрением. Джей Спренгстен и Джолин рядом. Невыносимо. Он медленно, с достоинством, обошел крыльцо театра, держа сестру за руку. Подойдя к Джолин, он обнял ее за талию, предъявляя таким образом на нее права. Но при этом ему пришлось отпустить Линну, и он почувствовал себя уязвленным.
— Давайте сходим куда-нибудь, посидим вместе, — в голосе Джолин слышалось нервное возбуж дение, когда она это говорила, предпринимая неудачную попытку сгладить неловкость ситуации.
Джей и Паркер молчали, ни один из них не желал терпеть общество другого, что непременно привело бы к обострению конфликта, и никто из них не собирался уступать.
На помощь пришла Линна.
— У нас другие планы, но, все равно, спасибо за приглашение.
Джей немедленно поддержал ее, хотя всем своим существом он жаждал остаться рядом с Джолин. И все же он был благодарен Линне: ему было бы нелегко смотреть, как Джолин висит на руке Паркера и как ее восхитительное тело постоянно прижимается к нему. Джей с ужасом подумал о том, что они живут вместе. Он прекрасно знал, что сегодня ночью она непременно окажется в постели Паркера, несмотря ни на что. Уж конечно, Паркер позаботится об этом.
После скомканного прощания Джей и Линна завернули за угол.
— Ты молодец, что так быстро нашла выход. Он стал придумывать, чем бы еще заняться, куда бы еще пойти. Все равно куда, только не домой, где он, наверное, с ума сойдет от мыслей.
— Как насчет того, чтобы выпить по стаканчику? Линна согласилась и стала ловить такси. Водитель порекомендовал им новый клуб «Эмеральд», и уже через несколько минут они были на месте. Щеки Линны горели от возбуждения.
— Я никогда не была в ночных клубах, — сообщила она Джею взволнованным от счастья голосом. — Расскажи, как клуб выглядит.
Джей описал ей маленькую, заполненную сигаретным дымом комнату, в углу которой сцена, вдоль стен — отгороженные кабины, а вокруг танцевальной площадки — несколько столиков.
— Здесь очень темно, почти ничего не видно, — сказал он ей.
Они заказали коктейль, и когда официантка вернулась с двумя стаканами, Линна подняла тост за сегодняшний замечательный вечер.
— Как поживает твоя семья? — поинтересовалась она, решив отвлечь его мысли от Паркера и Джолин. Теперь она была уверена, что вдобавок к случившемуся с ней в конюшне, из-за чего, она думала, отношения между Джеем и ее братом стали далеко не дружескими, существовала еще какая-то недоговоренность, какая-то связь между Джеем и Джолин. Это было ясно еще и по их голосам, по тому, какое сильное напряжение возникло между ними. Она не могла не заметить охватившее их волнение.
— Вы уже нашли себе дом?
— Нам удалось уговорить Хартфорда. — Джей рассказал ей о предоставленной Анни аренде.
— Мы уже почти покрасили дом и, наверно недели через две переедем. Линна на секунду задумалась.
— Мой папа сильно расстроен, — сказала она. Алис Файе уже несколько лет мечтала получить этот участок. Паркер просто взбесится, когда все узнает.
Еще один повод для того, чтобы ненавидеть друг друга.
— Это все Чарли и Анни. Им удалось убедить Хартфорда, — рассеянно продолжал Джей, думая совсем о другом. — Я сейчас очень мало занимаюсь домом.
Он взял ее руку и сжал пальцы в своей мозолистой ладони.
— Я только кровельщик.
У него больше не было сил притворяться. Неожиданная встреча с Джолин все перевернула в его душе. Джей не мог сосредоточиться на разговоре с Линной, и ему было неловко перед ней за это.
— Хочешь поговорить о ней?
Он понял, что уклоняться от ответа не имеет смысла. Даже этой слепой девушке все стало ясно.
— Это было так заметно?
— Ты и она…
— Да, были. Я собирался жениться на ней… несколько веков назад плюс-минус четыре года.
— Я не знаю, что тебе сказать.
— Нечего говорить об этом. Она сейчас с твоим братом. Уже два года. Конец истории.
Сжалившись над Джеем, Линна не стала продолжать этот разговор. Танцевальная музыка прекратилась, опустился занавес над сценой, и начался перерыв. Вдруг сердце Джея упало: в зал вошел Курт. Он сопровождал хорошенькую рыжеволосую девушку, помахивавшую театральной программкой. Джей выругался про себя. Никаких сомнений — сегодняшний вечер проклят Богом.
Парочку усадили в соседнюю кабину, и, прежде чем он успел сказать что-либо Линне, клубок несчастий стал разматываться. Курт поцеловал девушку, вышел из кабины и, обернувшись к ней, на ходу громко спросил:
— Кристи, что ты будешь заказывать? Как обычно? Мне надо позвонить в контору.
— Конечно, милый, — ответила она. — Не слишком задерживайся, скоро начнется представление.
Не успел Джей предложить Линне уйти, как она встала.
— Если не возражаешь, вернемся домой. Я немного устала.
Он вздохнул с облегчением и бросил несколько долларов на столик, потом взял ее руку и повел мимо столика Кристи к выходу, старательно закрывая Линну собой от стоявшего у телефона Курта. Представление уже начиналось, и Курту пришлось повысить голос, чтобы перекричать конферансье и звуки увертюры.
Джей с Линной были в двух шагах от него, когда он громко и отчетливо произнес:
— Скажите мисс Боумонт, что я звонил. Джею показалось, что Линна окаменела.
— Скажите, что я сейчас еду в аэропорт и позвоню завтра. Спасибо.
Курт резко нажал на телефонный рычаг, затем вставил в аппарат еще одну монетку. Когда он принялся набирать номер, Линна быстро направилась к выходу. После душного воздуха клуба на улице было прохладно. Джей поймал такси. Линна как-то вся съежилась, ушла в себя и всю дорогу до стоянки, где они оставили грузовик, молчала, и она продолжала молчать, мучительно размышляя над событиями сегодняшнего вечера, до тех пор пока они не выехали из города.
— Это был Курт, ведь так? — спросила она слабым голосом, в котором слышалась горечь разочарования. Он не знал, как ответить, чтобы не сделать больно, но лгать не имело никакого смысла.
— Ты знал, что он там?
— Я видел, как он вошел, — признался Джей. Наступило тягостное молчание.
— Я еще сомневалась, пока не услышала, как он говорит по телефону, — прошептала она. — А эта Кристи красивая?
С ее ресниц скатилась слеза, и она стала рыться в сумочке в поисках носового платка.
— Послушай, не стоит так огорчаться, — сказал Джей. — Ты же не знаешь, по какой причине Курт оказался в клубе.
Он сейчас ненавидел себя за то, что пытался таким образом защитить ее от переживаний, вызванных недостойным поведением жениха. Сукин сын. Хочет сухим из воды выйти. Линна же, пытаясь сохранить чувство собственного достоинства, тихонько вытирала стекавшие по лицу слезы. *
Мысли Джея постепенно переключились на Джолин и Паркера. Было почти двенадцать часов ночи. Они, вероятно, уже вместе лежат в постели. Джей сжал челюсти — здесь он был беспомощен. Какая невероятно горькая встреча. Что за черт, ведь они спят уже два года. Что может изменить еще одна ночь? Он сам себя разжигал из-за того, о чем не стоило даже думать.
— Ну что, неплохо мы развлеклись, а? — попытался пошутить он.
— Мы с тобой забавная парочка, — она улыбнулась сквозь душившие ее слезы. — Ты влюблен в подружку моего брата, а мой жених гуляет с какой-то женщиной. Нам бы следовало проучить их обоих: взять да и пожениться.
Ее попытка похрабриться вызвала у него улыбку. Как все перепутано в жизни.
— Но тогда же пропадет весь интерес к этой игре, — возразил он.
Джей продолжал вести машину, когда из темноты у кабины донесся ее голос:
— А знаешь, что бы сейчас сделала Бетте Мидлер? — спросила она. — Бетте Мидлер заказала бы шампанского.
— Пожалуйста, — сказал он и свернул к ближайшему супермаркету, работавшему всю ночь.
Линна вместе с продавцом выбрала две бутылки охлажденного шампанского, две упаковки мягкого сыра, коробку крекеров и фрукты. Он выложил из кошелька все остававшиеся у него деньги, но их не хватило. Линна доплатила остальное по кредитной карточке своего отца. Он подумал, что Сэм Боумонт вполне мог позволить подобное дочери, и они вернулись в машину.
— Куда теперь, мадам?
— Я не хочу домой. У меня нет желания выслушивать, кто мне звонил по телефону в мое отсутствие.
— Хорошо, — он прекрасно ее понимал.
— А что, если поехать к Анни? Она любит шампанское?
— По правде говоря, люблю.
Анни на секунду исчезла и появилась уже в водворенном на место парике. Она внимательно исследовала наклейки на бутылках с настоящим французским шампанским «Perrier-iovet».
— Никогда такого не пробовала, — с сомнением сказала она.
Но отпив глоток, Анни расплылась в улыбке, и первая бутылка скоро опустела. Все трое были готовы открыть вторую. Анни разрезала последнее яблоко и подложила на тарелку сыра, пока Джей откупоривал бутылку. Пенистая струя дорогого вина полилась в рюмки, купленные еще во времена Великой Депрессии.
— За открытия, — сказала Линна. — Без них жизнь была бы ужасно скучной.
В ее глазах стояли слезы. Она коснулась пальцами часов. Было начало третьего часа утра.
— Если вы не против, я останусь у вас на ночь.
— Постелить на кровати или можно на раскладушке? — спросила Анни.
— На раскладушке.
Только сейчас Линна почувствовала облегчение от удара, полученного ею в ночном клубе, и она знала, почему: Джей и Анни обращались с ней, как с обычным человеком. Зрячим человеком. Оттого что они выпили до конца и вторую бутылку, всем троим потребовалось приложить максимум усилий, чтобы справиться с раскладушкой. Когда все было готово, Джей отправился ночевать в домик на дереве. Анни нашла для Линны свою фланелевую ночную рубашку, и она уснула, едва коснувшись головой подушки.
