ГЛАВА 5
По сторонам пыльной дороги росли сосны. Верхушки лениво качались и сухо шуршали под прохладным ветром. Скоро дорога пошла под уклон, Скаут побежал быстрее, но Саманта вряд ли заметила это. Все ее яростные мысли были направлены к Нику Макбрайду. Она попала к нему в зависимость невольно, у нее не было выбора, она не выжила бы одна в этой дикой стране. Но сознание этого вовсе не утешало. При каждом неловком движении или резком прыжке Скаута боль в ране усиливалась.
«Это он во всем виноват», – кипела от злости Саманта. Если бы ей не нужно было убегать от него, она не оступилась бы на остром камне. Теперь он торопится на свое ранчо. Она тоже не может дождаться, когда они приедут туда, встретятся с его двоюродным братом Джеффом, который все им объяснит. У Джеффа, скорее всего, ее одежда. То, что Ник получил сегодня от нее – только задаток. Там-то она с ним рассчитается сполна.
Когда она узнает, что с ними приключилось, помоется, переоденется в свою одежду, то вряд ли сможет сразу убежать от них далеко. Если два Макбрайда только образчики, можно себе представить, что вся остальная семейка, очевидно, банда буйных помешанных.
Она пошевелилась, попыталась сесть поудобнее, так как о жесткую шерсть лошади стерла себе кожу на бедрах. Сжав зубы, она пыталась заставить себя не думать о боли.
Тень от горы упала на них. Саманта подняла голову, восхищенно и удивленно разглядывая, окружающую их, первозданную красоту. Они въехали в каньон. По обеим сторонам неровной зубчатой стеной поднимались к безоблачному васильковому небу горы – ярко-красные, розовато-лиловые, желтые. На дне узкого ущелья тонкой лентой тянулись заросли ярко-зеленых ив. Узкая быстрая река, словно блестящая змея, скользила по отполированным плитам песчаника. Ветра здесь не было. Мягкое тепло окутало девушку. Саманта радостно всплеснула руками, словно ребенок, радуясь тому, что, наконец-то, может согреться.
– Почти жарко, отчего так? – спросила она.
Ей не верилось, что совсем недавно она замерзала. В нескольких милях позади холодный ветер свищет среди пожелтевших осенних лесов и в пустынных скалах.
– Горный хребет загораживает от ветра, – ответил Ник и направил лошадь на обочину. – Давай, попьем. А лошади необходимо немного отдохнуть, – он соскочил с коня и опустил поводья.
Он даже не попытался предложить Саманте помощь. «Ну и ладно, кому нужна его помощь?»
Она не успела спешиться. Скаут мотнул головой и пошагал вслед за хозяином. Застигнутая врасплох, Саманта свесилась на один бок. Прижавшись к шее лошади, судорожно цеплялась за гриву. У нее не хватит сил удержаться, она упадет. Лошадь догнала Ника. Саманта с облегчением почувствовала, что Ник подхватил ее сильными крепкими руками и осторожно поставил на землю.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила она.
Не обратив внимания на ее благодарность, он повернулся и пошел в другую сторону.
– Прекрасно, – пробормотала она, проклиная про себя упрямых и настырных мужчин и заковыляла к речушке.
Кристально чистая вода, сверкая, стекала по гладким каменным ступеням. Присев, девушка зачерпнула полную пригоршню холодной воды. Она была чистая, очень вкусная. Потом Саманта хорошенько умылась. Освежившись, улеглась на плоский выступ под скалой и с удовольствием стала оглядывать окрестности.
Голубая сойка уселась на карниз, вертелась и кричала что-то хриплым голосом. Ее крик эхом отдавался от камней и скал. Лошадь паслась на пятачке зеленой травы под скалой, не обращала внимания на надоедливую птицу. Скаут продолжал спокойно и неторопливо щипать траву, время от времени переступал ногами, взмахивал хвостом, словно отгонял мух.
Беззаботно журчала вода в реке, теплое солнце согревало, ласкало девушку своими нежаркими лучами. Саманта успокоилась, закрыла глаза, задремала. И тут же ей стали сниться и мучить ее кошмары. Она даже обрадовалась, когда Ник потряс ее за плечо и разбудил, вернув к действительности.
Проснулась она с тяжелой головой. Губы запеклись. Тело было горячим, ее бросало то в жар, то в холод. Очень болела голова. Ей казалось, что сердце стало огромным, стук его отдавался эхом в каждой клеточке тела. Хотелось есть. Вспомнилось, что со вчерашнего вечера у нее во рту не было ни крошки.
– Вставай и попей. Мы уходим, – сказал Ник. Она поднялась. Голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота.
– Я не могу никуда ехать, – с трудом выговорила она. – У меня жар, болит голова, я хочу есть.
Он не вспылил, не рассердился.
– Со мной тоже не все в порядке, – равнодушно и бесстрастно ответил он. – Поэтому, давай, или ты поторопишься и сядешь на лошадь, или оставайся тут.
Саманта протянула ему руку, уставилась на него и ждала, когда он поможет ей встать на ноги.
Он поглядел на нее спокойно, холодно, повернулся и пошагал к лошади с веревкой, перекинутой через плечо. Потом свистнул. Саманта от злости прищурила глаза.
– Ладно, шишковатый, я еще проучу тебя, – пробурчала она себе под нос.
С трудом поднявшись на ноги, она поплелась к ручью, присела, вдоволь напилась. Приглаживая рукой волнистые волосы, украдкой посмотрела через плечо. Вместо того, чтобы подождать ее, он уже отъехал на приличное расстояние. «Черт возьми! Он на самом деле бросит меня». Мысленно посылая ему проклятия, она поплелась за ним.
– Подожди!
Ник остановился, протянул ей руку. Он даже не взглянул на нее. А просто молча затащил ее на спину лошади. Слезы ярости и обиды потекли по щекам Саманты.
«Подлюга! Пусть он не попадается мне на глаза, когда мы выберемся отсюда. Впрочем, скоро я уеду и никогда в жизни его не увижу больше».
Ник спиной чувствовал ярость, исходившую от рыжеголовой девицы. Но ничего не могло остудить его собственную злость.
«Что она из себя воображает? Кто я ей, слуга, что ли? И кто подскажет, что мне делать с этой распутницей?»
Он и сам был сейчас – сплошное месиво боли, начиная с этой чертовой шишки до волдырей на стертых подошвах. А она еще смеет жаловаться, что устала, хочет есть!
«Ладно, через несколько часов они будут на ранчо. Тогда пусть хоть целую корову сожрет, если она в нее влезет». Когда же, когда он, наконец-то, избавится от ее компании? Первым делом, как только они доберутся до ранчо, он намеревался столкнуть эту девку с Джеффордом. Даже сейчас от предвкушения результата их встречи, он злорадно усмехнулся. Ну, конечно, Джефф получит от нее по заслугам. Ник верил, что будет сполна отмщен за все муки, которые он перенес из-за этой рыжей.
Потом надо будет хорошенько вымыться, съесть большущий бифштекс и лечь спать. Он будет спать целую неделю в мягкой и чистой постели. И никогда больше не заглянет в забегаловку Молли. Или хотя бы в то время, пока там будет эта девка. Суток, проведенных наедине с этой маленькой злючкой, вполне достаточно, чтобы долго еще избегать и проклинать женщин.
И вдруг ему пришло в голову, что скоро горожане увидят его в этой чертовой хламиде, да еще в синяках и ссадинах. Ник недовольно нахмурился. Ковбои больше старух любят посплетничать. Они вмиг разнесут по всей округе, что его избила женщина, и он вернулся домой с очередной попойки почти голый. Он заскрипел зубами. Такого позора он не переживет. Ему, наверное, придется сменить имя или уехать из страны.
Но тут же его осенило и он повеселел. Если они дождутся темноты, то смогут пробраться на ранчо незамеченными. Они поедут по окружной тропе. Только бы пересечь дорогу, ведущую в Каньон Спрингс. Он стал размышлять. Она, наверное, захочет, чтобы он сразу же отвез ее в город. Надо попытаться сделать так, чтобы она не заметила развилки. Хоть бы заснула, что ли. Он снова нахмурился. Черт возьми! Они будут вынуждены ехать по главной дороге. Другой, которая бы вела на ранчо, просто нет.
Ник взглянул назад. Нога девушки безвольно болталась позади его ноги. Она, наверное, спит. И немудрено, солнце жарит безжалостно. Хотел разбудить ее. Будет плохо, если напечет голову. Но потом решил не беспокоить. Он и не предполагал, что она так быстро свалится.
Солнце склонялось к западу. Вот-вот оно скатится за хаотические нагромождения песчаника.
«Черт! Как болит голова».
В каньоне, оставив ее под скалой, он прошел выше по течению, чтобы девчонка не могла его видеть. Сел у воды и прикладывал к подбитому глазу холодные камни. Камни не помогли. С отвращением вспомнил свое отражение в воде. Веко черное с фиолетовым отливом распухло. Глаз почти закрылся. Губы, казалось, покусали пчелы. Господи, где взять силы, отсидеться до темноты в скрытом месте и, только после того, как солнце зайдет, пробраться на ранчо. Когда, наконец-то, он отделается от этой сумасшедшей девки. Если кто-то будет любопытничать, где его так угораздило побиться, он объяснит, что упал с лошади пьяный. Или наплетет еще что-нибудь. Он не собирается никому хвалиться, что его избила женщина.
Каньон закончился крутым обрывом. Открылась равнина, обширная, поросшая кустами. Пологие буро-коричневые холмы возвышались вдоль дороги. Ник остановил Скаута и внимательно посмотрел на развилку. Хорошо. Если следующие пять миль их никто не увидит, они доберутся по проселочной дороге незамеченными.
– Я хочу пить, – прошептала она.
– Придется потерпеть. До ближайшего источника восемь миль, – объяснил Ник. «Черт. Зачем он все это говорил? Зачем что-то объяснял ей?» Ему вовсе не хотелось так долго ехать по главной дороге. Но в противном случае, вода не встретится им до самого ранчо. Верно, все-таки придется ехать к водоему. У него во рту тоже все давно пересохло. Кажется, будто жевал вату. Глоток воды сейчас вовсе не лишний. Он даже почувствовал запах воды, ее вкус. Он пустил лошадь галопом, так хотелось побыстрее проскочить эти мили.
Колодец за поворотом. Приостановил Скаута, не спеша приблизился к воде. Удовлетворенно и обрадованно отметил, что поблизости от колодца никого нет. Скаут, почувствовав воду, пошел быстрее и не остановился до тех пор, пока не окунул морду в источник. Раскидистые ивы шелестели листьями над головой.
– Ты ведешь себя так, будто только хочешь пить, – укоризненно сказал Ник мерину, спрыгнул на землю и снял девушку с лошадиной спины.
– Ну ты и хороша сейчас, – заметил он и покачал головой.
Волосы Саманты выбились из небрежно завязанного пучка. Лицо было в разводах – грязь и слезы размазаны по щекам. Нос распух и покраснел от слез и загара. Она боязливо взглянула на Ника и заковыляла к воде.
Ник сходил в кусты, облегчился. А когда вернулся, она сидела, привалившись спиной к стволу ивы. Влажные волосы вились над чисто вымытым лицом. Она ни слова не сказала. Он подошел к источнику, напился, поплескал на лицо и руки. Ивы отбрасывали длинные косые тени. Должно быть, около четырех часов пополудни. До ранчо осталось совсем немного.
Посмотрев в сторону девчонки, Ник озадаченно сдвинул брови. Саманта как-то вся поникла, усталость и безразличие читались в ее позе. Казалось, она без сознания. Ник вздрогнул. Надо быстрее везти ее. Он взял Скаута за поводья и подвел к ней. Он понял, что чем быстрее доставит девчонку на ранчо, тем лучше. Ник озабоченно нахмурился. Она не повернула в его сторону голову, не открыла глаз, словно не сознавала, что с ней и где она.
– Пора ехать, – обеспокоенно произнес он. Она подняла голову, удивленно посмотрела на него, словно видела в первый раз.
– Что?
– Вставай. Поедем, – повторил он, подложил руку ей под спину и помог подняться на ноги. Ноги у нее подгибались, словно ватные. Ник приподнял ее и посадил ближе к шее лошади. Взобравшись сам, обнял ее и прижал к своей груди. Саманта напряглась, стараясь держать голову, но не смогла и положила голову ему на плечо. Ник направил лошадь на дорогу и не сразу сообразил, что они едут в компании, пока не столкнулся нос к носу с фургоном. Он взглянул, и настроение у него сразу испортилось. Черт возьми! Это же Элис и Фред Поели.
Фургоном управлял здоровяк в выцветшей рабочей одежде. Рядом с ним сидела худая остроносая женщина в клетчатом платье и в капоре, защищавшем лицо от солнца. Они, конечно, удивленно вытянули шеи.
– Вот те на! Николас Макбрайд, неужели это ты? Что это на тебе? – зачирикала Элис.
Фред подвел фургон поближе, чтобы получше рассмотреть Ника и Саманту.
– Фред, он ведь, фактически, голый, – продолжала щебетать Элис. – Погляди-ка, что это у него с лицом? – она с любопытством разглядывала Ника из-под широких полей капора.
Ник почувствовал, что девушка зашевелилась в его руках. Она широко открыла свои зеленые глаза и изумленно смотрела на незнакомцев. Сообразив, что он чувствует себя неловко, она мстительно улыбнулась и предложила:
– Никки, дорогой, разве ты не хочешь представить меня своим друзьям?
– Заткнись, – прошипел он, ему сразу же сделалось нестерпимо жарко.
«Это как раз то, что мне нужно. Эти двое разнесут все, что увидели. Они самые любопытные и языкастые в округе. И вечно суют носы в чужие дела».
Девушка ласково дотронулась ладонью до его распухшего глаза, повернула серьезное лицо к любопытной паре.
– Небольшая ссора между влюбленными. Не правда ли, дорогой? – она нежно погладила его по щеке.
Сжав зубы от бессильной ярости, Ник посмотрел в безжалостные озера ее глаз. Не мог же он задушить ее прямо сейчас, здесь, перед двумя свидетелями. Мало ли чего ему хотелось. Напряженно поприветствовав чету Поели, он ударил лошадь, и она поскакала галопом. Ветер овевал пылающее от стыда лицо Ника. Оглянувшись, он увидел, как Фред и Элис вытягивали шеи. Потом встали на сиденье ногами и долго смотрели им вслед.
«Вот сука! А он-то боялся встретить кого-нибудь из ковбоев». – Ник застонал. Теперь ему никогда не посмотреть людям в глаза открытым честным взглядом. Он должен будет прятаться от знакомых, словно трусливый койот.
Тело девчонки как-то странно затряслось. Встревоженный, он посмотрел ей в лицо. Она смеялась.
Их взгляды встретились. Она скривила губы в усмешку, очевидно, наслаждаясь его замешательством.
– Так тебе и надо, Никки, дорогой, – передразнила она сама себя и торжествующе посмотрела на него.
– Женщина, случится чудо, если ты доберешься до ранчо живой, – прорычал Ник.
– Почему же ты не представил меня? – издевалась она.
– Только по одной причине – я не знаю, как тебя зовут, – злобно прошипел он.
– И по другой – я не хочу, чтобы мое имя знали, – она снова захихикала.
Ник посмотрел на нее таким грозным взглядом, что у многих его врагов затряслись бы поджилки. Но на нее его взгляд не произвел никакого впечатления. Она хохотала до слез. Как ни странно, ее смех вдруг смягчил сердце Ника.
«Проклятая женщина! – усмехнулся он про себя. – Чем же это я заслужил такие издевательства?»
Ярость все еще клокотала в его душе. В ушах звенел ее веселый смех. А она уже спала, прислонившись к нему. Она привалилась к его груди, голова лежала на его плече. Ник ощущал кожей, что она вся горит. Он все еще надеялся, что она просто от солнца такая горячая. Но подсознательно в нем родилась тревога – вдруг у нее начинается лихорадка или еще что-нибудь похуже.
Он свернул с главной дороги. Вскоре показались столбики, которыми они отмечали восточную границу ранчо. Ник облегченно вздохнул, когда они проехали под выцветшим указателем, который когда-то давно вырезал он с Джеффом.
«Слава Богу! Осталось только две мили».
Заметив, что Скаут в поту и пене, Ник чуть-чуть придержал его, заставил идти медленно.
– Потерпи немного, Скаут.
Услышав голос хозяина, конь повел ушами и пошел быстрее. Он узнал дорогу домой.
Въехав во двор ранчо, Ник застонал. Он надеялся прибыть домой незаметно. Но на крыльце, на расшатанном стуле сидел его дед.
Старик с трудом поднялся на ноги, мотнул головой, откидывая назад гриву седых волос. Нахмурившись, вынул изо рта трубку.
– Ник, где тебя черти носили? – прогудел дед, с трудом спускаясь с крыльца на плохо гнущихся ногах.
– Джефф пришел домой две ночи назад пьяный. Принес твою одежду. И еще сверток с женской одеждой. Наверное, украл ее где-нибудь с веревки, когда сушилась. Ничего не могу от него добиться, только ухмыляется и держит рот закрытым, словно клещ, когда вцепляется в спину собаки. Может быть, ты знаешь, что случилось? – Джейк сделал еще шаг. – Что это ты привез? – Он поднял руку и протер глаза, словно не верил тому, что увидел.
– Вот так-так! Это – женщина?! – Изумленный взгляд Джейка встретился с тоскливым взглядом Ника. – Что это на ней, Ник?
– Расскажу все позже, – прервал Ник деда, будучи не в состоянии сейчас что-либо объяснить. Один из рабочих высунулся из двери общежития и с любопытством уставился на Ника. Ник скрипнул зубами.
«Только напрасно старался проскользнуть незамеченным».
– А где же Джефф? – вкрадчиво спросил он деда и стал оглядывать двор. Оседланная лошадь Джеффа была привязана к столбику загона.
– Он в доме, где же еще? – Джейк повернулся к двери, – Джефферсон, иди-ка сюда, – прогудел он.
Девушка зашевелилась в руках Ника.
– Где мы? Почему ты так кричишь?
– Проснись. Мы на ранчо. Мы приехали, – ответил Ник.
Протерев глаза, она отшатнулась от него, тревожно огляделась.
– Мы уже приехали? – спросила она, словно не в состоянии понять, что он ей сказал.
Ник молча передал ее деду, спрыгнул с лошади, снова взял девушку на руки и бережно поставил на землю. Она закачалась, Ник поддержал ее под руку.
Дверь заскрипела и медленно отворилась. В дверях появился двоюродный брат Ника, Джефф. Он стоял, засунув руки в карманы и с откровенным любопытством пялился на Ника и девушку.
– Привет, Ник! – Джефф нервно улыбнулся и переступил с ноги на ногу. Вытянув шею, он широко раскрыл невинные голубые глаза и показал пальцем на изувеченное лицо брата. – Что это с тобой случилось, Ник?
Ник осторожно дотронулся до разбитой губы, со злостью вспомнил о синяке под глазом, о шишке на голове, об обожженной заднице, об ударе в пах, о волдырях на стертых подошвах. Сузив глаза, он угрожающе направился к Джеффу, который ехидно ухмылялся, чем-то очень похожий на опоссума.
– Это все ничего, по сравнению с тем, что сейчас случится с тобой, Джефф!
Ухмылка сползла с лица Джеффа. Он попятился к двери, но она оказалась запертой. Тогда он осторожно боком двинулся к перилам крыльца.
– Нет, не уйдешь! – зарычал Ник. Отпустив руку Саманты, он бросился на крыльцо, одним прыжком одолел невысокие перила, сжал руку в кулак и замахнулся первый раз.
Джефф со страхом прижался к стене. Лицо его побелело, как и волосы, обесцвеченные солнцем. Он поднял руки, пытаясь прикрыть лицо.
Ник ударил его быстро и мощно. Джефф стал сползать по стене. Из губы сочилась кровь. Он дернул на себе рубашку, оторвал нагрудный карман. Из кармана выпала бумага, свернутая трубкой.
– Ник, подожди!
Но Ник не был настроен чего-то ждать. Словно бык, разъярившийся при виде крови, он снова пошел в наступление.
– Ник, подожди, я все объясню!
Слишком разъяренный, чтобы что-то слушать, Ник схватил брата за воротник рубашки, хорошенько встряхнул и снова ударил.
– Нет! Не надо! Нет! – услышал Ник сдавленный женский крик за спиной, а следом раздался глухой удар.
– К черту! Хватит! – закричал Джейк. – Ник, остановись!
Ник замер, его трясло. Сжатый кулак нерешительно застыл на полувзмахе.
– Ник! Я же сказал, прекрати!
Ник отпустил воротник рубашки Джеффа, с трудом разжав пальцы. Медленно опустил руку. Повернулся к деду. Дышал он тяжело, словно запаленная лошадь.
Девушка лежала на земле, Джейк присел рядом. Он поддерживал ее голову.
– Что случилось? – спросил Ник.
– Она упала в обморок, – старик убрал волосы со лба Саманты, по виску струйкой текла кровь. – Черт возьми! Она расшиблась. Наверное, ударилась виском о перекладину.
Ник спрыгнул с крыльца и тоже наклонился над ней, подсунул руки ей под спину, поднял и прижал к груди.
– Откройте дверь! – приказал он. – Джефф, беги за доктором.
Он заметил, как Джейк подобрал с земли какую-то бумагу и засунул ее в карман. Старик отошел в сторону, чтобы не мешать Нику. Джефф все еще стоял в открытых дверях.
– Джефф! Чертов парень! – закричал старик. – Ты слышал, что сказал Ник? Иди за доктором! Быстро! Девчонке нужен врач.
Джефф перемахнул через перила и побежал к лошади. Вскочив в седло, он через несколько секунд уже скрылся в облаке пыли, поднятом над дорогой конскими копытами.
Ник побежал в дом, огромными шагами пересек гостиную. Задыхаясь от волнения, не отрываясь, смотрел на девушку, чувствуя виноватым во всем только себя.
«Она, вообще-то, мерзкая девчонка, но такого не заслужила».
Перепрыгивая через ступеньки, Ник побежал по лестнице к своей спальне. Джейк пыхтел позади него. Легкие у старика хрипели, словно дырявый кузнечный мех.
– Роза! Роза! Женщина, где ты? – закричал Джейк.
– Я здесь, – из комнаты Ника вышла полная седоволосая женщина с охапкой грязного белья. Она остановилась от неожиданности, растерянно уставилась на Ника и девушку.
– Святая Дева, что случилось? – Не ожидая ответа, бросила белье на пол и побежала в комнату впереди Ника.
Роза откинула одеяло на кровати и отступила назад, с волнением разглядывая девушку.
– Она упала в обморок и разбила голову, – сказал Ник, наклонился и положил Саманту на широченную испанскую кровать с гнутыми ножками. Он отбросил в сторону рваное одеяло, в котором путешествовала Саманта и накрыл хрупкое тело чистой простыней.
Роза кудахтала, словно курица, суетилась вокруг кровати. Схватив с умывальника пустой кувшин, бормоча что-то по-испански, выбежала из комнаты.
Ник упал на колени перед кроватью. Трясущейся рукой попытался убрать с бледного лба спутанные рыжие волосы.
– Котенок… – начал он, отдернул руку и замолчал, в ужасе уставившись на пальцы, выпачканные кровью.
Сосредоточенно нахмурив брови, старик успокоил внука:
– Это еще ничего не значит. Раны на голове всегда сильно кровоточат.
Осторожно разделив волосы, Ник увидел тонкую красную полосу, идущую от виска почти до уха.
– Она, видимо, здорово ударилась головой, – покачал головой Джейк и вздохнул.
Прибежала Роза с кувшином в руках. Вода выплескивалась через край. Роза налила немного воды в большую китайскую чашку и поставила кувшин на туалетный столик. Потом придвинула к постели стул и села напротив Ника. Намочив в чашке чистую салфетку, она выжала ее и приложила к ране.
– Бедняжка, – сказала Роза и осуждающе поглядела на Ника живыми карими глазами. – Что ты сделал с этим бедным ребенком?
Вдруг экономка изумленно округлила глаза, наконец-то заметив его подбитый глаз, прокушенную губу и… почти полное отсутствие одежды.
– На вас напали бандиты?
– Нет, – вздохнул Ник. – Только Джефф…
– Боже праведный! – радостно воскликнул Джейк из другого конца комнаты, старик как-то удовлетворенно замычал, хлопнул себя ладонью по колену и снова сказал: – Боже, наконец-то…
Ник, рассерженный тем, что дед не дал ему возможности высказаться и пожаловаться Розе на Джеффа, резко повернулся. Дед стоял у окна и очень сосредоточенно рассматривал мятый лист бумаги. Листок дрожал в старческой руке.
– Что там у тебя? – сердито спросил Ник.
В глазах Джейка блестели слезы. Он посмотрел на внука и воскликнул:
– Наконец-то ты совершил это! Поздравляю, мой мальчик!
– Поздравляешь? С чем? – нахмурившись, встревоженный Ник подошел к деду, взял у него листок, положил на стол, разгладил ладонью. Ему захотелось узнать, что же привело деда в возбужденно-радостное состояние, да еще в такую минуту.
Ник с трудом читал красивые золотые буквы, которые почему-то плясали и топорщились у него перед глазами. Слова наползали на него, окутывая неясным смыслом его сознание.
– Нет! – Ник задохнулся от негодования, отскочил от стола, словно на нем лежала гремучая змея. Краска сошла с его лица, он пошатнулся, схватился за край стола, чтобы не упасть. Ник, словно ошалел, он в ужасе уставился на деда и спросил:
– Я женат?!
Джейк сиял от счастья. Широкая ласковая улыбка осветила морщинистое лицо старика.
– Мой мальчик, наконец-то ты сделал это!
– Я женат! – Ник застонал. Растерянный, оцепеневший, он смотрел на кровать, где лежала, накрытая простыней, крохотная фигурка. – На ней? Боже, помоги мне!
