Удобно устроившись в тени раскидистого дуба, Адам украдкой наблюдал за Саванной, которая никак не могла решиться выйти из воды совершенно голая, и эта ее нерешительность забавляла его.

В данный момент девушка стояла по грудь в воде, забыв о том, что вода прозрачная, а воображение и без того рисовало Адаму весьма пикантные картины. Ему пришлось признать, что более восхитительного создания он еще никогда не видел. Огненные локоны обрамляли ее лицо, изящные плечи казались еще белее на фоне бирюзового озера. Сквозь прозрачную воду виднелись ее роскошные груди, осиная талия и стройные бедра. Залюбовавшись ею, Адам снова почувствовал дискомфорт между ног, как уже бывало не раз, чертыхнулся и быстро поднялся.

До каких пор он будет реагировать на нее как мальчишка, впервые увидевший обнаженную женщину?! Хоть бы оделась скорее. Адам схватил добытые накануне бриджи и рубашку, подошел к самому краю воды и, бросив их, пренебрежительно сказал:

— Вот, возьми!

— Я не выйду из воды, чтобы ты пялился на меня, пока я буду одеваться, И не надену то, что ты мне принес. Мое платье наверняка давно высохло.

— Высохло не высохло! Какое это имеет значение? Ты наденешь рубашку и бриджи! А не хочешь — ходи голая! Черт с тобой. Поняла?

Выражение его лица и ледяной тон не предвещали ничего доброго, и Саванна решила не дразнить его. Да и почему, собственно, не надеть бриджи и рубашку? Ведь в них гораздо удобнее. А она ни с того ни с сего заупрямилась, как ослица. Но как бы то ни было она не станет при нем одеваться.

— Если ты отвернешься, так и быть, надену эти чертовы штаны и рубашку, — сказала она, в надежде спасти хотя бы остатки своей гордости, но тут Адам неожиданно закричал:

— Выходи быстрее из воды! Быстрее! — Было что-то в его голосе, что заставило девушку обернуться, и тут ее пробрала дрожь: к ней приближались огромные змеи. Девушка сразу их узнала, поскольку родилась и выросла в непосредственной близости от рек. Это были водяные мокасиновые змеи. Очень агрессивные. Их укусы смертельны.

Саванна так блаженствовала, купаясь в озере, что совершенно забыла об опасных мокасиновых змеях и аллигаторах, которые водились в субтропиках юга Соединенных Штатов. Девушка быстро поплыла к берегу, моля Бога, чтобы не появился еще крокодил!

Забыв, что она голая и что Адам пялится на нее, она с ужасом ждала, что вот сейчас одна из змей вонзит свое ядовитое жало ей в ногу, а может, и обе змеи сразу. Она проклинала себя за свою беспечность и, добравшись до мелкого места, где ей было по колено, подгоняемая страхом, вскочила на ноги и устремилась к берегу.

Но к ее изумлению, на полпути сильные руки Адама подхватили ее и высоко подняли, избавив от смертельной опасности. Змеи все приближались, но Адам забыл о себе, думая лишь о Саванне.

Он уже ступил на берег, когда одна из змей едва не укусила его. Реакция Адама была мгновенной. Он изо всех сил ударил змею каблуком по голове и, пока она дергалась в предсмертных судорогах, осторожно опустил Саванну на землю. После этого он взял нож и, как только к берегу подплыла вторая змея, быстро прикончил ее.

Саванна все еще дрожала от страха, совершенно не заботясь о том, что до, сих пор не оделась. Ее полные ужаса глаза были устремлены на змей. Только сейчас она поняла, что была на волосок от смерти. Даже зубы стучали, и, чтобы унять дрожь, она обхватила себя руками.

Теперь, когда опасность миновала, Адам обернулся и посмотрел на Саванну. Боже! Как она испугалась! Он привлек ее к себе, обнял. Она уткнулась ему в плечо, а он ласково прошептал ей на ухо:

— Все в порядке. Саванна, не бойся. Ты в безопасности.

Ощущая тепло его тела и гладивших ее ласковых рук, Саванна почувствовала, как постепенно отступает страх. По крайней мере страх перед змеями. Но его место занял другой, более сильный. Прикосновения Адама. И даже не столько сами прикосновения, как их действие на нее. Адам между тем продолжал ласково ее успокаивать, но как только она перестала дрожать, желание с новой силой охватило его.

Это особенно было заметно сейчас, когда он стоял рядом с обнаженной Саванной. Однако состояние это уже стало для него привычным. Он хотел эту девушку с той самой минуты, как впервые заглянул в ее удивительные аквамариновые глаза. И сейчас держать ее в своих объятиях, да еще совершенно голую, было выше его сил. Обругав себя негодяем за то, что пользуется моментом, он взял ее за подбородок и прильнул к ее губам. Исступленно. Со всей сдерживаемой до сих пор страстью, которая сейчас выплеснулась наружу. Горячими были не только его губы, но и все его тело, охваченное огнем желания. Жажда обладать ею была так сильна, что он с трудом владел собой, предвкушая тот восхитительный миг, когда тела их сольются в экстазе. И это непременно случится, Адам в этом не сомневался.

Саванна продрогла и, чтобы согреться, прильнула к нему. Он не мог оторваться от ее нежных, податливых губ, раскрывшихся навстречу его языку, в то время как сам Адам обхватил руками ее бедра и так прижал к себе, что у Саванны закружилась голова, когда она почувствовала, как сильно он ее хочет.

Темные завитки волос на его груди щекотали ей соски, и Саванна уже готова была уступить ему, охваченная жарким пламенем страсти, однако ей удалось овладеть собой и удержаться, не переступив некую невидимую грань. Ведь он ее враг! Убийца ее отца. Она должна его ненавидеть. И это вовсе не она жаждет его объятий и поцелуев, его страстных ласк. Конечно же, не она. Это ее тело. Предательское тело. Оно стремится к этому ужасному человеку и отвечает на его поцелуи. И млеет от его прикосновений, и готово отдаться ему. Да, да. Не она готова отдаться этому негодяю, а ее тело. И Саванна решила дать этому чертову телу бой.

Оторвав губы от губ своего искусителя, она закричала:

— Не трогай меня! Я не хочу! Я не хочу тебя! Слышишь?

Синие глаза Адама потемнели, когда он посмотрел на раскрасневшуюся Саванну, задержав взгляд на ее губах, слегка припухших от поцелуев и очень напоминавших бутон.

Девушка откинула назад голову и смотрела на него, ожидая, что будет дальше. Он не выпускал ее из объятий и все так же страстно смотрел на нее, а когда остановил взгляд на груди, соски затвердели и стали торчком, что повергло Саванну в панику.

— Обманщица! — ласково произнес Адам, кривя губы в улыбке. — Ты хочешь того же, что и я. Мы оба этого хотим с того самого момента, как наши глаза впервые встретились.

— Нет! Я ничего не хочу! — завопила Саванна, стараясь не смотреть на его красиво очерченные, чувственные губы и всеми силами скрывая сладостную истому, вызванную теплом его рук, обнимавших ее, и бушевавшую в ее предательском теле страсть. Ох, это чертово тело! Ему нет никакого дела до того, что Адам — негодяй, хладнокровный убийца, подлый похититель. Саванна ни за что не призналась бы себе в том, что этот негодяй уже занял какое-то, пусть самое крохотное, место в ее сердце и, похоже, собирается полностью им завладеть. И с этим было труднее бороться, чем с телом. Труднее, чем противиться объятиям и поцелуям. Стоит ей отдаться ему, и тело успокоится. Но как успокоить сердце? Справится ли она с этой внезапно возникшей болью?

Адам не сводил с Саванны глаз. Она буквально околдовала его. Он чувствовал себя неопытным мальчишкой, и, хотя в его объятиях побывала не одна красотка, ему казалось, что такой пышной груди, таких сосков и таких бедер он никогда не видел. А как она задрожала, когда он прижал к ней своего шалунишку!

— Обманщица! — повторил он, целуя ее. — Ведь ты хочешь меня! Только делаешь вид, что не хочешь! Не думаешь ли ты, что пора от разговоров перейти к делу?

И Адам стал решительно действовать. Вряд ли стоит говорить, что с его опытом ему было легко заставить неискушенную в любви девушку потерять голову, и когда наконец она со стоном обвила его шею руками, он, изнемогая от желания, нежно провел пальцем по ее распухшим губам и прошептал:

— Ты, возможно, и не хочешь меня, но твое тело хочет.

Она и сама так думала. Виновато ее проклятое тело. Никакого сладу с ним нет.

Адам подхватил ее на руки, словно пушинку, отнес в тень, уложил на мягкий зеленый ковер из травы и, к ее великому удивлению, стал раздеваться.

Саванне и раньше приходилось видеть голых мужчин, но ни один из них не мог сравниться с Адамом. Высокий и стройный, он стоял в лучах солнца, падавших на него сквозь просветы в листве. О таком мужчине могла мечтать самая опытная женщина. И Саванна уже в который раз, млея от восторга, любовалась его мужественной красотой. Он был само совершенство, этот негодяй, этот убийца, этот похититель, с могучей грудью и длинными, стройными ногами, не говоря уже о плоском животе и потрясающе красивых бедрах. Бедная Саванна! Сердце ее билось как пойманная птица. Грудь высоко вздымалась.

Адам Сент-Клэр и в самом деле был чертовски привлекательным. Даже в одежде. А уж без одежды и говорить не приходится. Однако природа наградила его не только великолепным телом, но и удивительно красивым лицом с тонкими чертами и постоянно сохранявшимся на нем выражением высокомерия и превосходства. Неудивительно, что Саванна потеряла голову. Тут любая искушенная кокетка не осталась бы равнодушной. Особенно сейчас, при взгляде на его бедра. Точнее, на то, что было между ними.

Что уж говорить о невинной девушке. Тем более что при всей своей наивности Саванна не могла не понимать, что именно она довела его до такого состояния. Он весь был как в огне, когда неистово ласкал ее. А Саванна, забыв о том, что должна ненавидеть этого негодяя, этого убийцу, этого похитителя, отвечала на его ласки. Конечно, отвечала не она, а ее тело. Но это уже не имело никакого значения. Да и до рассуждений ли ей было, когда его язык касался ее языка так нежно, что она от восторга готова была его проглотить, а его пальцы гладили ее соски. Нет! Ей этого не вынести. Девушка всем телом извивалась в его объятиях, все крепче и крепче прижимаясь к нему, и искала его губы, если на какой-то миг они отрывались от ее губ. Ощущения, вызванные ласками Адама, поражали Саванну своей новизной и были прекрасны. Ничего подобного девушка никогда не испытывала.

Охваченная пламенем, она все более страстно обнимала Адама, завороженная его мужской силой. Шалунишка превратился в настоящего воина и рвался в бой, чтобы полностью овладеть Саванной, готовой сдаться на милость победителя. Оставив в покое ее губы, Адам стал целовать грудь, и Саванна испытала что-то похожее на мучительную и в то же время сладостную боль, которая довела ее до полного изнеможения. Господи! Она хочет его! Как она его хочет!

В том, что Саванна хочет его, Адам не сомневался с первой их встречи. Он тоже хотел ее, но не ожидал, что эта девчонка вызовет в нем такую бурю страсти. Каждый поцелуй, каждое прикосновение буквально сводили его с ума. Губы ее были слаще меда, кожа нежнее шелка. Он готов был ласкать ее до бесконечности, чтобы с ним она забыла всех мужчин, с которыми была когда-то близка. Впервые в жизни Адам испытал что-то похожее на ревность. Сама мысль о том, что к Саванне прикасались другие мужчины, была невыносима сейчас, когда он открывал для себя одну за другой тайны ее восхитительного тела.

Он не уставал ласкать ее и был так же бессилен перед нахлынувшими на него чувственными ощущениями, как и Саванна. Их бедра двигались в унисон, его руки скользили по ее телу, в то время как сам он наслаждался его удивительным ароматом. Ни у одной женщины, казалось Адаму, нет такой тонкой талии, таких изящных бедер, такого плоского живота. А уж о том, что ниже живота, и говорить нечего… Он слегка коснулся пальцами огненно-рыжего треугольника, сначала Саванна изогнулась, испытав ни с чем не сравнимое наслаждение, однако на какой-то миг инстинкт самосохранения вернул ее к реальности, и она, оторвав губы от его губ, уперлась руками ему в плечи:

— Адам! Пожалуйста! Не надо! Прошу тебя!

Его сапфировые глаза блеснули, прядь черных волос упала на лоб, прекрасное лицо дышало страстью. А губы! О! Эти губы! Саванна забыла обо всем на свете и затаив дыхание смотрела Адаму в глаза. В них она прочла нечто большее, чем чувственность. Он слегка коснулся губами ее губ и простонал:

— Я только хотел доставить тебе удовольствие, сделать приятное, любовь моя.

Саванна в этом нисколько не сомневалась, однако подумала, что все имеет свои пределы. И удовольствие тоже. Но не успела опомниться и возразить, как Адам снова завладел ее губами. Перед его поцелуями невозможно было устоять, и Саванна полностью отдалась его мужским чарам, окончательно потеряв контроль над собой и млея от его прикосновений. Все тело ее изнемогало в сладкой истоме, порой казавшейся болью. Возбуждая ее все больше и больше, Адам стал осторожно поглаживать огненный треугольник между ее бедер, и она, постанывая от наслаждения, вся извивалась, лаская его широкую спину своими нежными пальчиками, в то время как он то впивался губами в ее губы, то щекотал языком ее соски, то легонько покусывал их.

Саванне казалось, что она больше не выдержит этих сладких мучений, но тело ее жаждало еще чего-то, о чем девушка могла лишь смутно догадываться. Инстинкт самосохранения молчал, Саванна больше не молила Адама о пощаде, каждым своим движением побуждая его завершить начатое.

Но Адам всеми силами сдерживал себя, чтобы дать Саванне возможность полностью насладиться его ласками, почувствовать вкус его поцелуев и вместе с ней достигнуть вершины наслаждения. И лишь когда убедился в том, что долгожданный момент настал, перешел к решительным действиям. Охваченная страстью, Саванна была словно в тумане, когда Адам раздвинул ей ноги, собираясь ринуться в бой. Ему казалось, что он умрет, если прямо сейчас не овладеет Саванной, но она и не думала защищать свою территорию.

Напротив. Она уступила победителю. Такой потрясающей любовницы у Адама еще не было. В настоящий момент в ней сосредоточился весь мир. Своенравная, упрямая и в то же время нежная и страстная, эта женщина словно околдовала его, и он стонал от наслаждения, когда она извивалась в его объятиях. Ощущения были настолько острыми, что Адам даже опасался, как бы шалунишка не подвел его в решительную минуту, когда он войдет в теплое, нежное лоно Саванны. На какой-то миг Адам замер, но опасения его оказались напрасными. Саванна чуть приподнялась и помогла шалунишке, теперь уже настоящему воину, овладеть ее территорией, когда он слегка задержался у пушистого треугольника огненно-рыжих волос. Адам снова прильнул к губам Саванны, вложив в этот поцелуй всю силу долго сдерживаемого желания, но тут… на пути его неожиданно возникло препятствие. Адам не задумываясь преодолел его, а когда понял, что это было за препятствие, пришел в отчаяние. Однако было поздно. Слишком поздно…

Счастью Саванны не было границ, когда он вошел в нее. Она испытала настоящее блаженство. Тем острее показалась вдруг нахлынувшая боль именно в тот момент, когда тела их слились. Первым ее побуждением было высвободиться из его объятий и бежать куда глаза глядят. Но об этом не стоило даже мечтать. Адам придавил ее к мягкой траве всей тяжестью своего тела и, бормоча что-то бессвязное, все глубже и глубже проникал в нее, поскольку препятствий на его пути больше не возникало. Саванна двигалась с ним в унисон, и боль постепенно стихала, пока не превратилась в наслаждение, которое выплеснулось наружу вместе с восторженным криком Адама. Это была вершина блаженства. Они достигли ее вместе и теперь лежали, умиротворенные и усталые, хотя Саванна все еще вздрагивала. «Так вот, оказывается, что толкает мужчину и женщину на самые безрассудные поступки», — думала она. Волна эмоций схлынула, и сердце Саванны стало биться ровнее. Тело тоже утихомирилось.

Оба молчали. Только сейчас Саванна полностью осознала, что произошло между ними, и с отчаянием посмотрела на Адама, однако не прочла в его взгляде ни раскаяния, ни растерянности.

Он продолжал лежать на ней, только чуть-чуть приподнялся на руках. Дыхание его пришло в норму, и он уже был в состоянии трезво оценить ситуацию. Все еще не в силах оторваться от ее теплого, нежного тела и любуясь ее раскрасневшимся личиком, он в то же время не мог простить себе, что, как последний идиот, угодил в сети, ловко расставленные этой бестией. Она сыграла с ним шутку. Старую как мир шутку. Эта девчонка вскружила ему голову!

В нем боролись два чувства. Ничем не оправданная радость от того, что до него у Саванны не было мужчин, и злость на самого себя за то, что опростоволосился. Кто бы мог подумать, что такая красотка, как Саванна, да еще при ее образе жизни, окажется девственницей! Адам готов был поклясться, что эта рыжая бестия спала с Майкейей… Он поморщился. Прожженный волокита и дамский угодник, он в то же время считал бесчестным связываться с невинными девушками, какого бы происхождения они ни были, высокого или низкого, чтобы не создавать себе лишних проблем, одна из которых — вынужденная женитьба. Неудивительно, что близость с Саванной повергла его в шок. При малейшем намеке на такой поворот событий он и пальцем не прикоснулся бы к ней. Но эту мысль тут же опровергла другая: девственница она или не девственница, он ни за что не отказал бы себе в удовольствии обладать ею. И он испытал это удовольствие. И его тело все еще было охвачено сладкой истомой. С какой легкостью удалось этой наглой девчонке лишить его самообладания, вовлечь в омут страсти! Ее ласки действовали на него как наркотик, он не в силах был устоять перед ее чарами. И это приводило его в бешенство. Тем более что и сейчас, опьяненный ее ласками, он готов был повторить все сначала.

— Я понятия не имел, что ты девственница! Какого черта ты ничего не сказала? — Он подозрительно посмотрел на нее и тихо добавил: — Итак, чего ты теперь от меня хочешь? Как я должен возместить тебе нанесенный ущерб? Ну же, говори! Как это делается?

Саванна была ошеломлена. Не таких слов она от него ждала. И смотрела на него с нескрываемым удивлением. Надо же, он еще злится! Но разве не он силой завладел ее телом? И уж если кто и должен злиться, так это она. Только она.

— Мало того что ты поизмывался над моим телом, так еще смеешь грубить мне!

— Поизмывался? — воскликнул Адам, оскорбленный тем, что она восприняла как издевательство то, что произошло между ними. — Что ты говоришь, моя прелесть?! У меня даже в мыслях не было тебя оскорблять! Испокон веку женщины расставляли ловушки мужчинам, но будь я проклят, если позволю так просто себя заарканить. — Он покосился на Саванну и продолжал: — Подумать только! Девица. И такой интересный факт ты скрыла от

меня. А когда я это понял, было уже слишком поздно.

— Допустим, я сказала бы, — с вызовом произнесла Саванна. При этом ее аквамариновые глаза метали молнии. — Неужели это остановило бы тебя? Впрочем, я умоляла не трогать меня! Или ты забыл?

Адам упрямо сжал губы и, вместо того чтобы устыдиться, еще больше разозлился, потому что шалунишка снова поднял голову, напоминая Адаму, что он все еще не слез с Саванны. Тогда Адам перевернулся на спину и, мрачно уставившись в синеву неба, воскликнул:

— Дорогая! Ты тоже хотела меня! И так же, как и я, получила наслаждение. Так что не пытайся это отрицать.

Саванна ушам своим не верила и, приподнявшись на локтях, с нескрываемым изумлением смотрела на Адама, точнее, на его тело, ставшее ей в эту минуту ненавистным.

— Какой же ты подлец! Какой презренный сукин сын! Мало того что ты похитил меня и не упускал случая поиздеваться надо мной, — она перешла на визг, — так ты еще и изнасиловал меня и уверен, что доставил мне удовольствие!

От этих ее слов Адам пришел в неописуемую ярость. Да как она посмела назвать насилием то, что бросило их в объятия друг друга? Ведь это было так прекрасно!

— Насилие? — переспросил он и бросился на нее. — Ты не знаешь, что такое насилие, любовь моя! Сейчас я тебе покажу!

И он без всяких нежностей овладел ею.

Саванна не испытала ни боли, ни радости, просто терпела, поскольку сопротивляться было бесполезно. Все кончилось очень быстро.

Адам тотчас же вскочил и, видимо, стыдясь смотреть ей в глаза, повернулся спиной и натянул бриджи. К себе самому он не питал ничего, кроме отвращения, однако не попытался успокоить ее или хотя бы извиниться, лишь бросил ледяным тоном:

— Вот что такое насилие, моя прелесть! Учти это на будущее

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Саванна в бешенстве схватила увесистую дубинку и что было силы хватила ею Адама по затылку. Он только вскрикнул и рухнул на землю у ее ног. Пораженная, Саванна в ужасе смотрела на Адама, не в силах двинуться с места.

Но в следующий момент уже пришла в себя и, ослепленная ненавистью, как была голая, крепко связала своего обидчика. Теперь он больше не сможет причинить ей вреда, с радостью, думала девушка, опустившись на корточки и внимательно глядя на его лицо. Даже после того как он с ней обошелся. Саванна не могла не отдать должное его красоте. Несмотря на то что он был без сознания, его лицо сохраняло гордое выражение. Длинные ресницы доходили чуть ли не до скул. Ее взгляд скользнул с его классической формы носа на пухлые, чувственные губы…

Наконец Саванна решительно поднялась, быстро натянула бриджи и рубашку, которые вначале назло Адаму категорически отказывалась надеть, отыскала и обула ботинки и взяла часть припасов, разделив их по справедливости. Все это она делала, повинуясь инстинкту, не отдавая себе отчета в своих действиях.

Единственное, чего хотела Саванна, — скрыться, убежать подальше от этого ужасного человека. Уже сидя на лошади, она не удержалась и снова посмотрела на Адама. Он по-прежнему лежал без движения. Девушка забеспокоилась. Что-то долго он не приходит в себя. Саванна вовсе не желала его смерти, хотя считала, что он ее заслужил, и даже оставила на траве рядом с ним нож, чтобы, очнувшись, он смог освободить от ремней руки. Она оставила Адаму не только нож, но и половину провианта и вторую лошадь. Он причинил ей много зла, и она должна покинуть его без малейших угрызений совести. Должна ненавидеть его, презирать. Однако сердце ее болезненно сжалось, когда, прежде чем уехать, она снова бросила на него взгляд.

Он лежал такой беззащитный, и Саванна не смогла побороть охватившее ее чувство отчаяния.