Глава двадцать первая
Келли ничего так не хотелось, как принять горячую ванну и послушать успокаивающую музыку. Во всем теле чувствовалось напряжение. Ей хотелось покоя после изнурительного пятнадцатичасового дня, проведенного на ногах.
В последнем выпуске «Инсайд Эксес» заявлялось, что Грэхэм собирался развестись с ней и жениться на Диане. Еще одна ложь, конечно. Но ложь, которая могла быть похожа на правду.
Сколько раз она представляла себе это? Стоило ей закрыть глаза, как она видела эту картину: по возвращению Грэхэм оставляет ее, заявляя, что никогда не любил и что он возвращается к Диане. Чем больше она этого боялась, тем реальнее казалось ей все, представляемое ее воображением.
Келли не могла дождаться, когда закончатся съемки. Снималась вечеринка, и ей нужно было всего лишь стоять в вечернем платье, изображая участие в светской беседе, не произнося при этом вслух никакого диалога. От яркого света осветительных ламп у нее разболелась голова, и когда режиссер объявил перерыв, она с облегчением отошла в тень.
— Мисс Стодарт?
Голос принадлежал человеку, неясно вырисовывающемуся в тени. Под дорогим итальянским костюмом в нем чувствовались крепкие и напряженные мускулы. Воротник его белой шелковой рубашки был расстегнут, и в спутанных темных волосах на груди поблескивала золотая цепочку «в елочку». Лицо мужчины, находившегося в вечернем освещении, выделялось неотчетливо. Только видна была его чувственная ухмылка и пронзительные глаза. Картину дополняли золотые наручные часы на грубом браслете и фестончатое кольцо с бриллиантом. От незнакомца сильно пахло одеколоном.
Келли не относилась к людям, делающим поспешные выводы, но сейчас почему-то сразу почувствовала, что стоящий перед ней мужчина пришел не с добром. Он сразу ей не понравился. Этот человек, явно, из породы хищников. Наряду с мужским высокомерием и чувством собственного превосходства, от него исходили грубость и решительность. Она поняла — ему от нее что-то нужно.
— Да? — спросила она нелюбезно. Он протянул руку.
— Позвольте представиться. Нико Росси. Келли, не желая быть неучтивой, протянула свою руку.
— Чем могу быть полезна, мистер Росси?
— Называйте меня Нико, — улыбнулся он ей. Но она не ответила на его улыбку. — Я пришел к вам по делу. Пол Фонтано попросил меня заняться случаем с его дочерью. Насколько я понял, вы тот человек, кто первым обнаружил ее?
— Да. Это так. Но я уже все сказала полиции. К сожалению, я не так много знаю.
— Не могли бы вы это повторить мне? Келли выполнила эту просьбу, хотя ей не понравилось, как Нико вульгарно строил ей глазки.
— Это все? — спросила она в заключение. — Если наш разговор закончен, мне пора возвращаться на съемки.
— Еще один вопрос, пока вы не ушли, — он задержал ее и показал фотографию. — Узнаете ее?
Это была фотография Лауры. Келли перевела взгляд с фотографии на Нико и заметила, как сузились его глаза и сжался рот. Заметил ли он, что она узнала Лауру? Какое отношение могла иметь Лаура к этому хулигану?
— Мне нужно идти, — сказала она.
— Вы не ответили на мой вопрос, но это и не обязательно — крепко держал ее Нико. — Вы узнали ее.
— Какое это имеет значение, — спросила Келли, выигрывая время, чтобы подыскать ответ и отвязаться от него.
— Уверен, что вы о ней знаете.
— Она была моей ассистенткой. Я уволила ее на прошлой неделе, — солгала она.
— Где она сейчас?
— Я не знаю.
Нико крепче схватил ее.
— Не играй со мной в игры, сука, — прошипел он. — Где она?
— Что вы делаете? Мне больно! — Келли вцепилась в железный кулак, сжавший ее руку. — Она сказала, что уезжает из города, но я не знаю, куда. Будьте добры, уберите руки, пока я не позвала на помощь.
— Келли, у тебя все в порядке? — спросил один из ассистентов.
Нико ослабил свою хватку.
Келли тем временем растирала свою руку, на которой, она в этом не сомневалась, на следующий день будут синяки.
— Прекрасно. Мистеру Росси пора уходить.
Нико повернул голову в сторону Келли с самодовольной улыбкой на лице.
— Благодарю, мисс Стодарт. Вы мне очень помогли.
Келли стало тошно от злонамеренного удовольствия, промелькнувшего на лице Нико Росси. При первой же возможности она должна позвонить и предупредить Лауру.
* * *
Грэхэм скомкал последний выпуск «Инсайд Эксес», выбросив его в урну. Он устал от подлости и лжи. Придет ли этому конец?
Когда он разговаривал утром с Келли по телефону, она вела себя, словно все было чудесно, но в ее голосе он почувствовал, что все далеко не так. Он заметил это по ее напускной веселости и неискреннему смеху. Больнее всего было, когда она сказала, что любит его, но в ее голосе отсутствовала присущая ранее абсолютная уверенность в нем.
Стук в дверь прервал его мрачные мысли.
— Кто там? Войдите, — сказал он.
В дверях трейлера показалась Диана.
Меньше всего ему хотелось сейчас видеть ее, тем более, наедине. Съемочная группа и так с сомнением поглядывала на них.
На Диане было только шелковое кимоно, в руках она держала газету. Тот самый номер, который он только что выбросил.
— Я укладывала волосы, когда увидела это! — воскликнула она.
— Я уже видел, Диана.
— Это потрясающе! Нужно в самом деле что-то предпринять.
На какое-то мгновение Грэхэм удивился, что они с Дианой думали одинаково.
— Каким образом? Этих людей не победить. Если начнешь с ними сражаться, только подольешь масла в огонь.
— Глупый мальчик! Я имею в виду не это! — единым взмахом Диана скинула свое черное кимоно и стояла обнаженная. На ней были только черные шелковые чулки, державшиеся на красном с черным поясе, и туфли на высоких каблуках. Она развязала красную ленту, которая держала ее волосы, и они рассыпались. Давай действительно дадим им повод для печати.
Не дав Грэхэму возможности прийти в себя, Диана наступала на него. С силой толкнув его в постель, она забралась на него, зажав ногами, и, схватив его в объятия, начала срывать с него одежду и осыпать жадными поцелуями.
— Мне тебя так не хватает, Грэхэм. Господи, как мне тебя не хватает, как я хочу заниматься с тобой любовью.
— Увидим! — запротестовал Грэхэм, пытаясь освободиться и вырваться из-под Дианы, хотя это было нелегко сделать на узкой кровати.
В это мгновение дверь в трейлер Грэхэма широко распахнулась и последовали одна за другой вспышки фотоаппарата.
Эта атака привела его в бешенство. Сбросив Диану на пол, он стремительно бросился за поспешно удиравшим фотографом.
Диана невозмутимо подняла я облачилась в свое кимоно, ожидая возвращения Грэхэма.
Через некоторое время он вернулся с пленкой, которую тут же засветил.
— Этот ублюдок думал, что уже свободен, но я хорошенько показал ему, что бывает, если влезаешь в чужую жизнь.
— Хочешь продолжить дальше то на чем мы остановились, или у тебя пропало настроение?
— Убирайся! — с презрением приказал Грэхэм. — Меня от тебя тошнит. Я никогда не изменю Келли.
— Ой-ой. Какой благородный рыцарь, — забавлялась Диана. — Я думала, что они давно уже вымерли, как динозавры.
Грэхэма трясло от ее подлости, но он никогда бы не ударил женщину, даже такую сволочную, как Диана, поэтому лишь сказал:
— Единственное, что действительно исчезло, так это твоя сексуальная привлекательность.
Лицо Дианы стало жестким. Она, словно кнутом, взмахнула рукой перед лицом Грэхэма.
— Ты заплатишь за эти слова, Грэхэм. О, как ты заплатишь!
Когда Диана вернулась в свой трейлер, то не удивилась, застав там посетителя.
— У тебя сохранилась пленка? — хрипло спросила она.
Фотограф, нанятый Дианой и походивший на изрядно побитую грушу, криво улыбнулся.
— Да, я успел поменять пленку, перед тем как он поймал меня. Сделал так, как мы договаривались. Диана полезла в карман кимоно, доставая чек.
— Вот сумма, о которой мы говорили. Они одновременно передали друг другу пленку и деньги.
— Что вы собираетесь делать с этими фотографиями? — спросил он, взяв деньги.
Диана, цепко держа в руках пленку, бросила на фотографа довольный взгляд.
— Когда придет время, я собираюсь организовать просмотр этой картины среди широкой публики.
* * *
Грейс находилась там, где ей больше всего хотелось быть: в спальне Габриэль, в белье Габриэль и с ее мужем в постели.
Она положила голову на грудь Харрисона, вслушиваясь, как стучит ее сердце, забавляясь волосами на его груди.
— Если Габриэль умрет, кто наследует все? Пальцы Харрисона перебирали ее короткие волосы.
— Я, конечно.
— Ты об этом задумывался?
Грейс села, прикрывая свою наготу цветными простынями.
— То, что Габриэль может умереть?
Харрисон с неудовольствием посмотрел на Грейс.
— Что за странный вопрос?
— Вполне логический. Прими его. Тебе захочется быть неутешным вдовцом.
— К чему эти вопросы? — снова спросил он недовольно. — Я не хочу говорить о Габриэль.
— Успокойся, любимый. Ты подумал, что я собираюсь обвинять тебя? Не волнуйся. Твоя тайна со мной, — рука Грейс нырнула под простыни и легла между ног Харрисона. — Я только хочу знать, чего ты хочешь и то, что я могу тебе дать.
— Я хочу тебя, — он резко отбросил в сторону простыни, входя сразу же, в нее.
— А я хочу тебя, — простонала она, чувствуя, как быстро приближается оргазм, отдаваясь его наступающему блаженству.
Потом, когда они с Харрисоном лежали, расслабившись на руках друг у друга, Грейс решила спросить, что он думает о переписанном ею варианте «Опасных людей». Сценарий находился у Харрисона уже больше недели. И она умирала от нетерпения услышать его мнение.
— Ты просмотрел сценарий? — спросила она.
— Да, просмотрел.
— Ну, и как? — спросила Грейс, с надеждой ожидая ответа Харрисона, словно больной, собиравшийся выслушать диагноз врача.
— Он чудесен. Ты меня просто удивила. Грейс ликовала. Она посмотрела на Харрисона и лучезарно улыбнулась.
— Ты действительно так считаешь?
— Да, за исключением одной маленькой поправки, которую я могу сделать сам, — добавил Харрисон. — Он прекрасен.
— Что тебе не понравилось? — она озабоченно посмотрела на Харрисона. Очень длинная заключительная сцена? Или убийство у пруда? — она протянула руку. — Подожди, не говори мне. Ты сделаешь эту поправку. Я тебе доверяю.
— Ты проделала замечательную работу, Грейс. — Харрисон целовал ее по-собственнически… почти взбешенно. — Я горжусь тем, что мое имя будет на обложке сценария. Ты даже не представляешь, как много значит для меня проделанная тобой работа.
* * *
Через час после ухода Грейс, Харрисон направился в свой рабочий кабинет, решив внести в сценарий обещанную поправку. Когда он сказал Грейс, что будет гордиться, когда его имя появится на обложке, он имел в виду именно это, в самом прямом смысле.
Вырвав титульный лист, где стояли имена его и Грейс как сценаристов, Харрисон заменил его новым листом, поставив только свое имя. Затем взял трубку и набрал номер своего агента, собираясь обсуждать дальнейшую судьбу своего нового остросюжетного сценария.
* * *
Правильно ли она поступала?
Лаура прислушалась к доносившимся звукам из душевой, где находился Дрю. В руке она держала уже собранный чемодан.
Последняя неделя с Дрю оставила впечатление абсолютного блаженства. Никого прежде она не любила так, как любила его. Если бы ей когда-нибудь сказали, что она может уйти от человека, которого будет безумно любить, она бы в это никогда не поверила. Но сейчас она собиралась поступить именно так. И так же, как больно ей, будет больно и Дрю. Но у нее не было выбора. Она должна уехать, пока еще не поздно.
Час тому назад позвонила Келли. Дрю в это время находился на съемках. Слова Келли до сих пор звучали у нее в ушах.
— Человек по имени Нико Росси разыскивает тебя.
Узнав о том, что было известно Келли, Лаура заверила ее, что сама справится с этим, отклонив великодушное предложение Келли помочь ей. Чем меньше людей будут вовлечены в дело с Нико Росси, тем лучше. Никто не мог помочь ей… Никто, когда дело касалось Нико.
Она быстро упаковала свои вещи и ждала возвращения Дрю. Она не могла уйти, не увидев его в последний раз.
Когда он вернулся со съемок, она обняла его крепко-крепко. Дрю даже удивился:
— Что с тобой? Ты ведешь себя так, словно мы не виделись сто лет.
— Я скучала по тебе, — она продолжала крепко прижимать его к себе. Давай будем любить друг друга, — прошептала она дрожащим голосом ему на ухо. Покажи мне, как тебе это приятно. Мне это необходимо, пожалуйста. Мне это так необходимо.
— Лаура, что-нибудь произошло?
— Произошло? — она засмеялась нервным смехом. — Почему ты думаешь, что что-то произошло?
— Ты странно ведешь себя. Что случилось в мое отсутствие?
— О, Дрю, ничего не случилось. Я только хочу быть рядом с тобой. Я не права, что хочу этого?
— Да, конечно, права, — ответил он.
Медленно он стягивал с нее одежду, стараясь доставить ей как можно больше удовольствия, не думая о себе, а только о ней, словно знал, как много эта близость будет значить для нее.
Лаура крепко прижалась к Дрю снова, не желая его отпускать, не желая расставаться с тем, что он дал ей за эти недели, понимая, что когда уйдет, то никогда не испытает этого снова.
Он нашел ее губы, и они поцеловались, приоткрыв рот и лаская друг друга языком. Руки Лауры ласкали его спину под рабочей рубашкой, затем скользнули вниз, к животу, расстегивая его джинсы.
Она освободила его сильно возбужденный член и медленно впустила его в себя, наслаждаясь этой близостью.
— Дрю, — стонала она, задыхаясь от страсти, встречая его толчки и отвечая на них с лихорадочной дрожью; прижимая свои набухшие соски к его груди; лаская его шею, губы, охваченная потоком сладострастия; чувствуя, как быстро приближается вершина блаженства.
Все внутри у нее жаждало облегчения. Но она не хотела этого. Нет. При достижении оргазма она получит удовлетворение… но ее любовный акт с Дрю будет закончен, и никогда, никогда больше не испытает она такого.
Она старалась оттянуть пик удовольствия, не доходить до высшего наслаждения, но с каждым усилием Дрю ее тело становилось все более и более безудержным, и она закричала от невозможности больше сдерживать себя.
С перехваченным дыханием, позволяя себе наконец-то отдаться всепоглощающему желанию, Лаура отдалась.
— Я люблю тебя, — прошептала она, глядя в глаза Дрю и крепко целуя его в последний раз. — Всегда помни — я люблю тебя.
…Лаура с задумчивой печалью смотрела на закрытую дверь ванной комнаты. Она совершила ошибку, сойдясь с Дрю, с самого начала зная, что все закончится именно так. Ей так не хотелось принимать неизбежное. Как и Дрю, ей не хотелось больше оставаться одной. И то, что такой чудесный человек, как Дрю, хотел, чтобы она вошла в его жизнь, делало их отношения еще более привлекательными. Но ее мечты о совместной жизни с Дрю — призрачный мираж. Она тогда забыла, почему так долго была одна.
Нико. Он поклялся найти ее и отомстить, поклялся разрушить ее счастье и уничтожить тех, кто хоть что-то значил в ее жизни. Так же, как он разделался с ее ребенком.
Если бы Нико узнал о Дрю, он уничтожил бы и его.
Лаура еще не знала, куда поедет, но точно знала, что нужно поскорее это сделать.
— Почему ты с чемоданом? Куда ты собралась?
Углубившись в свои печальные мысли, она и не заметила, как в ванной перестала шуметь вода. Дрю, завернутый в полотенце, с недоумением смотрел на нее.
— Лаура, ты уезжаешь?
В его голосе вместе с недоверием безошибочно угадывалась боль, остро отозвавшаяся у нее в сердце.
— Да, уезжаю, — прошептала она, едва шевеля губами.
— Даже не попрощавшись? — каким-то образом он почувствовал, что она уходит навсегда. Что она не вернется. — Почему, Лаура? Почему ты уезжаешь? Что я сделал?
И снова он почувствовал себя маленьким мальчиком, которого передавали из одного приемного дома в другой. И снова он был никому не нужен, снова никому не доверял… переставал любить, потому что эти чувства не ценились в его мире. Но теперь, когда он научился пользоваться открывшимися ему чувствами в полной мере, он не хотел их терять снова. Ему нестерпимо больно было именно теперь обнаружить, что они не имеют ценности.
Лаура пыталась что-то сказать, обвинить Дрю в попытках нажима на нее, когда он предлагал вступить с ним в брак, сказать что-нибудь такое, чтобы разрушить их союз. Но у нее не повернулся язык сделать это. После такого Дрю никому и никогда больше не поверит.
— Ты ничего не сделал, — произнесла она слабым голосом.
— Тогда почему ты уезжаешь?
— Я должна это сделать. Не проси у меня никаких объяснений, Дрю, умоляла она. — Я не могу тебе этого сказать.
— Ты не можешь? Ты не можешь! — закричал он, ударяя кулаком по стене трейлера.
Лаура, испугавшись, отскочила в сторону.
— Лучше прокляни! — застонал он.
— Дрю, я должна уехать, — Лаура схватила свой чемодан, отступая. — Мне нужно попасть на самолет, улетающий из Омахи.
— Ты никуда не пойдешь! — он схватил ее за руку, притягивая к себе. Скажи мне, что происходит? Скажи мне!
— Оставь меня! — завизжала она.
Крик Лауры больно резанул Дрю, словно по его душе полоснули острым лезвием ножа. Посмотрев на нее, он увидел на ее лице животный страх загнанного в угол зверька. Она разрыдалась, и Дрю отпустил ее.
— Лаура, неужели ты на миг бы могла подумать, что я хотел причинить тебе боль? Я люблю тебя. Я расстроен. Мне непереносима мысль, что я могу тебя потерять.
— Прости меня, Дрю. Прости, — рыдала она, не в состоянии сдержать слезы.
— Простить тебя, Лаура? Я люблю тебя, Лаура, люблю, — настаивал он, сделав шаг к ней. — Неужели это ничего не значит для тебя?
— Для меня это все на свете, — и она снова неудержимо зарыдала. — Но я не могу любить тебя.
Сказав это, она открыла дверь и быстро ушла, оставив чемодан и Дрю.
