ГЛАВА 3
Когда Эми проснулась, было уже совсем светло и в палатке снова сидела старуха. Подстилка, на которой ночевал бей, пустовала, не было и его самого.
– Где твой господин? – спросила девушка надзирательницу, но та, едва заметив, что Эми смотрит на нее, поднялась и вышла из палатки.
«Это уж слишком!» – подумала Эми с отчаяньем, глядя на свое еще недавно безупречное платье. После ночи, проведенной на сырой земле, оно походило на грязную тряпку. Голова была словно набита ватой, а в пустом желудке нещадно урчало. Но едва Эми успела отметить про себя все эти неприятности, старуха вернулась, неся миску с дымящимся мясом – таким же, какое пленница отвергла вчера.
– Это я есть не буду! – твердо сказала Эми, хотя голова ее уже кружилась от голода.
Женщина поставила миску на грязный пол. Эми отвернулась.
Старуха достала из-под шали кожаный кисет и начала бесстрастно скручивать папиросы.
В палатку вошла девочка, которая помогала с ванной и произнесла:
– Матка!
Старуха посмотрела на нее и, выслушав все, что девочка сказала ей, кивнула. Девочка ушла.
– Матка! – окликнула Эми.
Матка посмотрела на нее.
– Скажи своему хозяину, что я не собираюсь есть эту гадость. И вообще ничего не буду есть – буду голодать, до тех пор пока не умру. Не позволю продать себя, словно кусок мяса.
Матка явно не разобрала слов, но тон, которым они были сказаны, оказался красноречивым сам по себе. Однако она опустила глаза и продолжала работу.
Таким образом Эми провела весь день, отказываясь есть. Матка не отходила от нее, занимаясь своими делами и, казалось, не обращая ни малейшего внимания на пленницу. Дважды Эми выводили на прогулку под присмотром охранников, и даже в те минуты, когда ей необходимо было остаться одной, унизительное наблюдение Матки не прекращалось.
Уже снова стемнело, ноги Эми затекли от бездействия и неудобной позы, когда в палатку стремительно вошел Малик и сделал Матке знак удалиться.
– Выгнал мою надзирательницу? – съязвила Эми, когда Матка исчезла. – А она так благотворно на меня действовала.
Малик присел рядом с ней на корточки, так, что его глаза оказались на одном уровне с ее и произнес:
– Тебе необходимо есть.
– Он говорит! Какое чудо!
– С тех пор как ты приехала сюда, ты еще ничего не ела.
– Ты прав! И очень наблюдателен! Именно так: если ты собираешься откармливать меня для невольничьего рынка, то тебя ожидает разочарование!
– Я заставлю тебя, – спокойно произнес Малик.
– Все тут же вернется обратно. Не веришь – попробуй.
Малик немного отодвинулся и продолжал так же спокойно:
– Ты доведешь себя до болезни.
– Это верно! А кроме того, стану слишком тощей, и тебе не удастся выгодно продать меня. Какая жалость!
– Ты не пробудешь здесь настолько долго, чтобы потерять вес, – отрезал Малик, легким движением поднимаясь на ноги.
– Что ты имеешь в виду? – забеспокоилась Эми, когда он отвернулся.
Он не отвечал.
– Развяжи меня! – закричала Эми, увидев, что Малик собрался уходить. – Не оставляй меня связанной, я не вынесу этого!
Ее голос прозвучал в пустой палатке. Он ушел.
* * *
Сара сидела в классной и проверяла тетради. С поклоном вошла Мемтаз и обращаясь к госпоже, проговорила:
– Паша Калид просит Вашего присутствия в приемной.
Сара кивнула. Последний раз обмакнув ручку в чернильницу, она исправила ошибку и поднялась.
– Побудь здесь, Мемтаз. Дети заняты – учат уроки. Я вернусь до того, как они закончат.
Сара взглянула на склоненные головки, а рабыня-черкешенка снова согнулась в поклоне.
– Если Нессиму надоест сидеть, поиграй с ним в мяч.
Сара вышла в холл как можно спокойнее, вспомнив то время, когда ей было запрещено ходить по дворцу без сопровождения евнухов. А сейчас она летала по коридорам, бесшумно ступая по мраморным розовым полам. Свечи, освещавшие дворец десять лет назад, недавно заменили на газовые лампы, но свет, который они отбрасывали на стены из песчаника, был немногим ярче. Два стража с алебардами поклонились при ее приближении, а затем стукнули жезлами по резным дверям.
– Войдите! – проговорил Калид, и двери распахнулись, впуская Сару. Она прошла по яркому, расписанному райскими птицами ковру в другой конец покоев, где в маленькой, обитой плюшем и украшенной шелковыми занавесями гостиной муж сидел вместе с ее кузеном Джеймсом. Для приема друзей и родственников Калид покидал огромный, оформленный в официальном стиле зал, где обычно встречался с иностранными гостями, и переходил в этот уютный уголок, где ощущал себя гораздо свободнее.
Джеймс поднялся, и Сара подставила ему щеку для поцелуя.
– Дорогая Сара, – начал Джеймс, – ты прекрасно выглядишь!
– Я так хотела бы сказать то же самое о тебе! Ради бога, что стряслось? Она взглянула на мужа и присела рядом с ним на диван, пытаясь по выражению его лица определить, насколько серьезен разговор.
– Джеймс прибыл к нам с серьезными проблемами, – пояснил Калид.
Сара взглянула на кузена, который снова уселся в дамасское кресло напротив них. Джеймс вздохнул.
– Помнишь, я писал тебе о нашей племяннице Амелии Райдер, которая после гибели родителей осталась на нашем попечении?
– Да, конечно! Она должна была приехать и жить у вас, не так ли? – Сара с некоторым недоумением перевела взгляд с кузена на мужа и обратно.
Джеймс кивнул.
– Она этого не сделала. Она ехала со станции к нам домой в почтовой карете и во время этой поездки была похищена бандитами.
Сара ахнула.
– Полагают, что это дело рук Малик-бея, – пояснил Калид.
– О нет! – прошептала Сара, невольно хватаясь за руку мужа. – Он же связан с…
– С работорговцами. Я знаю это, – устало произнес Джеймс.
– А вы уверены, что это Малик? – уточнила Сара.
– Он в точности соответствует тому описанию, которое дала компаньонка Амелии. Она сказала, что похититель казался гораздо выше второго бандита – по росту обычного турка – и говорил по-английски с типично британским произношением.
– Благодаря Осману, – едва слышно добавила Сара. – Малик настолько дерзок и беспечен, что даже не пытается скрыть свою личность.
– А зачем ему беспокоиться? Все и так знают, кто стоит за всеми этими нападениями, и никто не может его остановить.
– Британские газеты пишут о нем, словно о Робин Гуде – горько добавил Джеймс.
– Джеймс просит меня вступить в переговоры с мятежниками и попытаться освободить Амелию, – обратился Калид к Саре, явно ожидая ее реакции.
– Разве они тебя послушают? Калид пожал плечами.
– Малик знает, что я все время пытался предотвратить кровопролитие, взывая к разуму и мудрости Хаммида. Но думаю, что он все равно видит во мне сторонника султана. Попытаться все-таки, конечно, можно.
– А ты знаешь, где искать мятежников? – поинтересовался Джеймс.
– Я плачу шпионам, которые могут найти их, и посредникам, которые встречались с Маликом и раньше и знают, где он может быть.
– Необходимо действовать очень быстро, иначе Амелию успеют продать, – взволнованно заметила Сара.
– Если Малик хочет выручить за нее побольше, а я не сомневаюсь, что так дело и обстоит, то ему придется ждать, пока к нему не приедет кто-то из крупных торговцев, – пояснил Калид. – Перевозить ее небезопасно. Ее компаньонка рассказала Джеймсу, что нрав у девушки крутой и, скорее всего, она попытается убежать по дороге. Думаю, что временем я все-таки располагаю, но все же пошлю письмо прямо сейчас.
– Спасибо, Калид, – с нескрываемым облегчением в голосе проговорил Джеймс. – Ты – моя единственная надежда.
– Я свяжусь с тобой, как только узнаю что-нибудь, – пообещал Калид, кладя руку на плечо Джеймса и провожая его через огромный зал. Когда Джеймса взял под свою опеку почетный эскорт, который должен был выпроводить его из дворца, Калид подошел к Саре и заключил ее в объятия.
– Ну вот, еще одна приличная юная леди из Бостона пала жертвой нечестивого турка, – проговорил он, проводя губами по волосам жены.
– Ей, наверное, сейчас ужасно плохо и страшно, – отвечала Сара, – мне, во всяком случае, было именно так!
– Ты боялась меня? – переспросил Калид, отстраняясь, чтобы взглянуть на нее. – Не верю! Ты не скупилась на яркие эпитеты каждый раз, как видела меня!
– Это вовсе не значило, что мне не было страшно, – настаивала Сара.
– До тех самых пор, пока я настолько безнадежно не влюбился в тебя, что начал беспрекословно выполнять все твои капризы, – продолжал Калид, целуя ее в висок.
– Странно, мне почему-то все это вспоминается по-другому, – сухо заметила Сара.
– Помнишь ночь, которую мы провели на берегу ручья, – после того как я отнял тебя у бедуинов? – нежно спросил Калид, привлекая жену к себе.
– Как я могу забыть это? – ответила Сара. Внезапно она с волнением взглянула на него:
– Калид, скажи правду. Ты собираешься один ехать на поиски Малик-бея?
– Пока не собираюсь. Сначала хочу посмотреть, как он ответит на письмо. Оно не покажется ему столь угрожающим, как личный визит.
– Не надейся, что он с легкостью отдаст тебе девушку.
– Конечно, нет. Он наверняка что-нибудь за нее потребует, и мне необходимо знать, что именно.
– Обещай, что не отправишься искать его. Это слишком опасно!
Калид покачал головой, успокаивая жену.
– Если их дело провалится, я для него – единственный посредник в общении с султаном. Он может не доверять мне полностью, но он не дурак. Живой я ему гораздо нужнее, чем мертвый.
– Будем надеяться, что то же самое справедливо и в отношении Амелии Райдер, – спокойно закончила разговор Сара.
* * *
– Пришел Халмад и хочет с тобой поговорить, – обратился к Малику Анвар.
Малик отложил пистолет, который чистил, и вытер руки. Уже смеркалось, и тот момент, которого он весь день ждал и боялся, наконец наступил.
– Оставь нас одних, – коротко попросил Малик.
Анвар вышел из пещеры, а через несколько секунд вернулся вместе с торговцем невольницами. Он дождался, пока Малик с гостем поприветствуют друг друга, и незаметно исчез.
– Анвар сообщил, что на этот раз ты припас для меня кое-что ценное, – начал Халмад на своем ломаном турецком.
Малик кивнул. Он не любил этого ливанца, который сплел паутину работорговли по всему Нилу вплоть до Северной Африки, через Средиземное море в Европу и на восток – в Азию, но Халмад давно уже стал неотъемлемой частью восстания. Благодаря тому, что он владел крупной пароходной компанией и контролировал важнейшие торговые пути, Халмад мог заплатить очень высокую цену, и, если уж Малику суждено расстаться с этой женщиной, которая так волнует ему кровь, он по крайней мере хорошо заработает на этом.
– Где она? – поинтересовался Халмад.
– Совсем близко, не волнуйся. Прежде я хотел бы узнать, что ты собираешься с ней делать.
– Для этого я должен увидеть, что она собой представляет. Она англичанка?
– Американка.
Халмад пожал плечами, словно говоря, что разницы никакой нет.
– Блондинка? – с улыбкой уточнил он.
– Натуральная. Самая настоящая, – коротко заверил Малик.
– С голубыми глазами?
– С серыми.
– Молодая?
– Думаю, что нет и двадцати.
– Ты провел с ней ночь? – скептически поднял брови Халмад.
– Нет. Она девственница.
– Откуда такая уверенность?
– Американские леди ее круга берегут себя для мужей, а она не замужем. У нее на руке нет обручального кольца.
– Откуда тебе известно ее положение в обществе? Анвар сказал, что ты похитил ее из дилижанса. А значит, ты ничего о ней знать не можешь.
– Все можно понять по ее одежде, по речи, по коже, волосам и рукам. Она хорошо образована и очень ухожена. Явно никогда не занималась физическим трудом.
Халмад нахмурился.
– Значит, кто-нибудь обязательно будет ее разыскивать, – взволнованно проговорил он.
– Это для тебя препятствие? – сухо уточнил Малик.
– Мне не нужны неприятности с американскими властями.
– Нас не может найти даже султан. Неужели ты думаешь, что у американцев это получится лучше? Хочешь ты ее увидеть или нет?
Халмад воздел руки.
– Ну веди же ее! – воскликнул он.
Малик предупреждающе поднял палец.
– Мне нужно знать, что ты собираешься с ней делать. Повезешь на рынок в Бейрут?
– Какая тебе разница? Ты получишь свои деньги, и все! – удивился Халмад. – Прежде ты никогда не задавал подобных вопросов. Просто считал деньги, до того как женщина покинет лагерь. Что же особенного на этот раз?
– Просто хочу знать, – неопределенно произнес Малик.
Халмад пожал плечами.
– Скорее всего, это будет Бейрут – там самая бойкая торговля.
– Не Константинополь? – уточнил Малик.
– Конечно, нет. Там я никогда за нее не выручу достойной суммы. Должен признаться, что ты отнимаешь у меня драгоценное время. Или веди сюда девушку, или я ухожу. Но хочу заметить, что уже не буду спешить к тебе в следующий раз.
Малик молча подошел к выходу и сделал знак Анвару, который ждал на улице. Скоро Анвар вышел, таща за собой упирающуюся Эми, одетую в чистое полотняное платье. Руки ее были связаны, волосы рассыпались по плечам.
Халмад поднялся и, подойдя ближе, с видом профессионала принялся рассматривать девушку. Пальцем он приподнял ей подбородок, чтобы в свете лампы получше рассмотреть лицо, потом провел рукой по волосам. Эми сопротивлялась изо всех сил. Ее непокорность не оставляла сомнений в том, что она прекрасно понимает суть происходящего.
– Прекрасно, – наконец произнес Халмад. – Две тысячи, не меньше. Однако красавица своевольна – могут быть проблемы с перевозкой. Раздень ее – я хочу видеть, стоит ли она хлопот.
Малик прекрасно знал, что эта минута обязательно настанет. Он подошел к пленнице ближе, чтобы расстегнуть платье. Эми стояла, опустив голову, она не смотрела на него, но было заметно, как из-под ее опущенных ресниц медленно текут слезы.
Наконец-то она заплакала.
Рука Малика опустилась сама собой.
– Нет, – вдруг произнес он. Работорговец изумленно смотрел на него.
– Ты хочешь, чтобы я купил ее, не глядя?
– Я хочу, чтобы ты ушел. Я передумал. Эта девушка не продается.
Анвар смотрел с ничуть не меньшим удивлением, но молчал. Ему не хотелось вступать в пререкания с другом на глазах у незнакомца.
– Так ты заставил меня напрасно проделать весь этот путь? – возмущенно воскликнул он. – Думаешь, мне нечего больше делать, кроме как без всякой пользы ездить взад-вперед через всю Турцию?
– Анвар оплатит тебе твои дорожные расходы, – отрезал Малик. – Уходи!
– Ну, больше не зови меня! – зло выпалил Халмад и стремительно вышел из пещеры.
Анвар посмотрел на товарища, ожидая приказаний.
– Отсчитай ему пять сотен и отправь восвояси! – распорядился Малик.
Анвар презрительно взглянул на него, но повиновался.
Малик повернулся к Эми. Девушка устало смотрела на него, и в этом взгляде облегчение смешалось со страхом; она обрадовалась, что Халмад ушел, но не знала, что произойдет дальше.
Малик твердо встретил ее взгляд, потом взял веревку, которой были связаны ее руки, и повел девушку обратно в палатку. Привязывая ее к шесту, он так и не поднял глаз. И тут же, не осмеливаясь встретиться с ней взглядом, вышел.
Анвар ждал неподалеку.
– Ты что, с ума сошел? – со злостью набросился он на Малика. – Почему ты не отправил ее? Упустить такие деньги просто нелепо!
– Две тысячи – это мало, – спокойно парировал Малик. – В другом месте за нее дадут больше.
– За нее ничего не дадут – потому что ты не продашь ее! Ты за идиота меня считаешь? Если бы ты раздел ее, как просил Халмад, он заплатил бы и больше! А теперь он ушел обиженный и больше не захочет иметь с нами дел. Выкинуть на ветер пятьсот курушей! И все это просто потому, что тебе взбрело в голову сохранить невинность этой чужестранки, которая явно тебя презирает!
– Халмад остынет. А если и нет, найдутся и другие торговцы. На этой неделе приедут из Медины.
– Ну да! И ты опять откажешься выполнять их пожелания! Твой план в том, чтобы отправить их всех и оставить девчонку здесь?
Малик спокойно и внимательно посмотрел на него.
– Ты явно торопишься с выводами. Я прекрасно знаю, что делаю.
– Лжешь сам себе – вот что ты делаешь!
– Я не раскрываю тебе все карты, Анвар. Кое-что ты узнаешь, когда придет время.
Анвар замолчал, но все равно взгляд его был полон недоверия.
– Не волнуйся, – успокоил его Малик. Анвар покачал головой.
– Малик, я совершенно спокойно отнесусь к тому, что ты соберешь гарем не меньше, чем у султана, но эта женщина могла бы принести кучу денег. А самое плохое в том, что ты выставляешь нас глупцами перед теми, кто может в будущем нам очень пригодиться для дела.
– Халмад нуждается в нас не меньше, чем мы нуждаемся в нем!
– Дело не в этом. Ты позволяешь этой девушке вмешиваться в дело восстания!
– Это не так. Я просто-напросто хочу получить за нее побольше денег – вот и все! И я сделаю это!
– А если она тем временем зарежет тебя, когда ты будешь спать?
– Этого не произойдет! Я держу ее на привязи!
– Похоже, что это она уже связала тебя, друг, – покачал головой Анвар и ушел.
* * *
Эми слушала, как мужчины спорят за палаткой. Она не понимала слов, так как разговор шел по-турецки, но была несказанно рада, что оба они заняты. Когда Матка уходила, одна из ее вязальных спиц упала, и близорукая старуха не заметила этого. И теперь это драгоценное орудие лежало на грязном полу совсем близко – всего в нескольких футах от ног Эми.
Если ей удастся дотянуться до спицы, то, может быть, получится с ее помощью разорвать веревку и освободиться.
Эми изо всех сил старалась дотянуться ногой до спицы, но поза была настолько неудобной, что ей это никак не удавалось. Она сделала еще одну попытку – пыхтя и отдуваясь. Время от времени девушка останавливалась и прислушивалась, боясь привлечь к себе внимание бандитов. Они продолжали разговаривать, стоя недалеко от палатки, но Эми все-таки решила дождаться, пока они уйдут.
Ей показалось, что прошла целая вечность. Эми знала, что ее охраняют, но часовые стояли дальше от палатки – им труднее было услышать ее. Она снова принялась за дело, которое требовало таких усилий, что лоб девушки покрылся испариной, а на земляном полу образовалась ямка. Она закусила губу; кто-нибудь может войти в любую минуту, и если она не достанет спицу, прежде чем ее похититель придет ночевать, то шанс будет упущен окончательно. Она еще раз изо всех сил вытянула ногу – так, что мышцы заболели – и наконец сумела подтолкнуть к себе спасительную железку.
Эми торжествовала, изогнувшись, она попыталась связанными руками подцепить спицу и застонала вслух: та была слишком далеко. Пот заливал глаза, и Эми часто-часто моргала, чтобы как-то смахнуть его. Она заставила себя остановиться, глубоко вздохнуть и обдумать ситуацию.
Необходимо сбежать, прежде чем явятся другие работорговцы, у нее вовсе нет желания повторять унижение сегодняшнего дня и снова терпеть эти унизительные смотрины, не говоря уже о той ужасной доле, которая ждет ее, если ее купят. Нужно бежать прямо сейчас.
Эми поняла, в чем дело, когда Матка и девочка явились, чтобы снова приготовить ей ванну и переодеть ее. Она позволила натереть себе кожу душистыми маслами и умастить лицо и руки лавзонией, но воспротивилась, когда они хотели втереть масло ей в волосы. Женщины явно спешили: очевидно, торговец уже приехал и ожидает, когда можно будет посмотреть товар. Поэтому ее так и оставили с неубранными волосами – на западный манер, с непокрытой головой.
Эми не знала, что Малик не хочет продавать ее, и была уверена, что передышка не продлится долго. Тем более странным казалось то, что причиной неудачи в переговорах послужил его отказ раздеть ее по требованию торговца. Девушка не сомневалась, что обычное для покупателя дело – внимательно осмотреть товар, прежде чем назначить цену, но ей и в голову не пришло размышлять о странностях в поведении своего похитителя.
Ее задача состояла в том, чтобы как можно скорее убежать отсюда.
Отдохнув, Эми снова потянулась за спицей и, к своему огромному удивлению, почти достала ее. Очевидно, передышка принесла плоды. Глубоко вздохнув, девушка рванулась вперед и схватила спицу двумя пальцами. Радость ее была так велика, что из горла Эми едва не вырвался радостный крик. Она прижала спицу к груди, но в этот момент со страхом услышала за палаткой чьи-то шаги. Она быстро сунула спицу в вырез платья и тут же ощутила, как холодный металл скользнул вниз – к талии, стянутой поясом.
Шаги замерли у входа, и Эми затаила дыхание, прислушиваясь. Обитатели лагеря вставали и ложились вместе с солнцем, а сейчас уже стемнело. Очевидно, Малик уже собирается спать и, скорее всего, опять оставит на всю ночь горящую лампу.
Она сможет начать работу, едва он заснет.
Эми закрыла глаза, притворяясь спящей, – до тех пор, пока не услышала, как ее сторож снимает рубашку и устраивается на своей постели. Она взглянула сквозь ресницы и увидела, что он лежит лицом вниз, положив голову на руку. Ей были прекрасно видны мускулы на плечах и спине, и взгляд Эми невольно скользнул по стройной фигуре и остановился на кудрявых черных волосах, блестящих в свете лампы. Она хорошо видела его четкий профиль: орлиный нос, четко очерченный рот. Эми отвернулась, ей не хотелось рассматривать его в эти минуты человеческой уязвимости. Он был ее врагом, мучителем, похитителем. И не должен стать ничем иным.
Девушка прислушалась: Малик дышал ровно и глубоко. Она вытащила спицу и принялась за работу. Потребовалось несколько часов, чтобы пеньковая веревка растрепалась и наконец порвалась, но едва ей удалось освободить одну руку, дело пошло значительно быстрее. И все-таки уже почти светало, когда Эми освободила обе руки. Она потерла измученные запястья, стертые до крови, и наклонилась, пытаясь развязать ноги. Когда же ей наконец удалось подняться – уже свободной, – сквозь полог палатки виднелось совсем светлое небо.
Времени было в обрез.
Эми тщательно обдумала побег и теперь точно знала, что нужно делать. Она уже заметила место, где полотно палатки не совсем плотно прилегало к земле. Она была достаточно гибкой и подвижной, чтобы проскользнуть в эту узкую щель. Но самое главное – она окажется на улице далеко от часовых. Если удастся добежать до леса, а это примерно футов тридцать, то она будет в безопасности.
Эми беззвучно подкралась к щели и распласталась на земле, потянув ткань вверх, – до тех пор пока та не оказалась достаточно высоко, чтобы пропустить наружу худенькое тело девушки. Она начала медленно протискиваться наружу, лишь однажды взглянув на Малика и убедившись, что тот крепко спит. Наконец-то Эми вдохнула свежий воздух раннего утра, и он дал ей силы бороться до конца – до тех пор, пока она не оказалась по другую строну палатки, грязная, измученная и исцарапанная, но свободная.
Эми тревожно осмотрелась, внимательно прислушалась, но не увидела и не услышала ничего подозрительного. Немного отползла на четвереньках в сторону, потом поднялась в полный рост. Подождала, пока сердце немного успокоилось, и изо всех сил помчалась к лесу.
* * *
– Что ты здесь делаешь, дорогая? – поинтересовался Калид, выходя на террасу и обнимая Сару. – Солнце едва поднялось. Слишком рано бродить здесь полуодетой. Пойдем в спальню.
– Не могу спать, – ответила Сара, взглянув через балюстраду на вымощенный плиткой двор, по которому неторопливо расхаживала стража. – Все время думаю об Амелии Райдер.
Калид снял шерстяную рубашку и набросил ее на плечи жены.
– Я уже послал мятежникам письмо. А как только получу ответ, решу, как действовать дальше.
Сара взглянула на мужа. Лицо его сейчас едва вырисовывалось в мутном свете утренней зари.
Она уже десять лет делила с ним главные покои дворца, а гарем стоял практически пустым; в нем жила его бабушка да несколько пожилых родственниц. С тех пор как Калид женился на ней, Сара стала его единственной женщиной. Она до сих пор восхищалась его способностью нарушить веками сложившийся уклад. И это было сделано ради нее – Сары Вулкот из Массачусетса. Но одно осталось неизменным: Калид по-прежнему занимал пост паши Бурсы и наместника султана в Западной империи. Он мог не соглашаться с философией или тактикой Хаммида, но умудрился сохранить и свое положение, и свою жизнь, в то же время обеспечив определенную свободу и автономию своим подданным.
Сара боялась, что это может измениться, причем скоро. Похищение Амелии Райдер способно нарушить то непрочное равновесие, которое удалось установить Калиду, и породить конфронтацию. Калид надеялся сохранить мир, до тех пор пока Хаммид не отойдет в лучший мир и не оставит трон своему куда более разумному брату, но Хаммид продолжал дышать, а Малик-бей с каждым днем становился все сильнее. Сара всем своим существом ощущала, как неуклонно повышается давление, – словно она стоит на вулкане, из которого понемногу выходит пар, а земля под ногами едва выдерживает натиск лавы. Она знала, что и Калид чувствует опасность, но по своему обычаю будет стараться успокоить ее.
– Я помню, каким странным все мне казалось, когда я впервые очутилась здесь, – внезапно призналась Сара. – А я ведь явилась в Топкапы по доброй воле – меня не бандиты похитили из дилижанса.
– Зато ты обвиняла меня в том, что я тебя украл, – улыбаясь, возразил Калид. – Я же, напротив, видел в нашей сделке лишь вполне законную торговлю.
– Я и сейчас не нахожу в этом ничего забавного, – сухо заметила Сара.
Калид рассмеялся.
– Думаю, что султанский дворец и до сих пор не пришел в себя после твоего появления здесь. Роксалена – определенно.
– Даже трудно представить, что она замужем за братом Малик-бея, – задумчиво проговорила Сара. – Осман всегда казался таким разумным и сдержанным – он совсем не похож на брата бандита.
– Осман ведь убежал с Роксаленой… Представляешь, как много скрывается под этой спокойной внешностью? А кроме того, Малик вовсе не похож на Османа…
– Что ты имеешь в виду?
– Я помню его еще мальчиком, когда Осман привозил его в Топкапы. Уже тогда он был…
– Каким?
– Другим. Сильной личностью… – Калид задумался. – Запоминающейся.
Сара внимательно взглянула на мужа.
– Ты восхищаешься им, так ведь? – спросила она. Калид пожал плечами.
– Ну, скажем, думаю, что понимаю его. Если бы судьба уготовила мне родиться в других условиях, я бы сейчас вполне мог оказаться на его месте. Мало кто в этой стране видит в Малике мужественного борца за свободу, а не разбойника и не преступника. Ты всегда была сторонницей демократии, насколько я помню. И именно за нее сражается Малик, так ведь? Думаю, что ты должна быть на его стороне.
– Возможно, я смогла бы гораздо более сочувственно отнестись к его делу, если бы он не похитил племянницу Беатрис, – мрачно проговорила Сара.
– И если бы победа его дела не означала в конечном итоге потерю Бурсы для твоего сына, так ведь? – негромко добавил Калид.
Сара промолчала.
– Дилемма, дорогая, не так ли? – Освободим рабов, долой тиранов! Разве могла ты когда-нибудь представить, что твой собственный ребенок может потерять свои наследственные права и привилегии из-за твоих же американских идеалов?
– Тарик стал бы превосходным правителем, – с печалью в голосе заметила Сара. – Мудрым и справедливым. И привел бы этот край прямо в двадцатый век.
Калид крепче обнял ее за плечи.
– Дни султана и всей системы сочтены.
– Ты будешь тосковать по ним?
– Я надеюсь пережить переворот и образовать новое правительство. И сохранить в неприкосновенности свою семью.
– Так значит, ты действительно на стороне Малика?
– Давай скажем просто, что я не на стороне султана, – сухо ответил Калид. – Я, конечно, и дальше буду стараться найти компромисс, но совершенно очевидно, что шансов на него становится все меньше и меньше. Одно я могу сказать с полной определенностью: когда придет время драться, я не подниму меч за султана.
– Ты пойдешь с Маликом? – уточнила Сара. Она не могла поверить, что они на самом деле это обсуждают; обычно Калид обходил стороной эту тему, будто не понимал, что все равно придется делать выбор, но Сара знала, что он не останется в стороне и не позволит, чтобы его судьбу решали другие.
Если два войска встанут лицом к лицу, он непременно окажется на коне впереди одного из них. Он поцеловал ее в лоб.
– Не волнуйся сейчас об этом. Нам нужно решить проблему с Амелией Райдер. Если она похожа на тебя, такую, какой ты сюда приехала, то Малика можно лишь поздравить – он не соскучится. Я почти получаю удовольствие от мысли, как ему придется повозиться с американкой из Бостона – благо, я сам имею немалый опыт. Ну, пойдем же! Давай хоть позавтракаем. Солнце уже высоко, и скоро Мемтаз приведет детей.
Сара взяла его протянутую руку и пошла за ним в дом.
* * *
Едва Малик открыл глаза, как заметил, что пленницы его и след простыл. Веревки, которыми она была связана, валялись разорванными на грязном полу. Возле стенки палатки была видна куча свежевырытой земли.
Он стремительно вскочил, натянул рубашку и выбежал на улицу.
– Анвар! – закричал он и тут же налетел на Матку, которая держала в руках миску. Ее содержимое тут же вылилось на землю.
Верный друг появился из соседней палатки с помятым от сна лицом, но с пистолетом в руке.
– В чем дело? – забеспокоился он.
– Она сбежала! – выпалил Малик, бегом направляясь к своему коню.
– Кто сбежал?
– Американка. Я догоню ее! – Малик отвязал коня и взлетел в седло.
– Да как она могла убежать? Ты же ее связал, словно свинью перед убоем! – недоумевал Анвар.
– Сам не знаю, как, но сбежала. Мне необходимо ее вернуть! – Малик пришпорил коня, и тот рванул с места.
– Ты не можешь сейчас уехать: нам необходимо обговорить следующий налет!
– Я скоро вернусь! – на ходу ответил Малик. – Она не могла уйти далеко!
Анвар пораженно смотрел вслед другу, а потом перевел взгляд на Матку, которая так и стояла с пустой миской в руках.
– Убери эту грязь! – рявкнул он на старуху и направился обратно в палатку.
* * *
Эми бежала до самого захода солнца. Во рту у нее пересохло, а ноги уже отказывались идти. Она увидела небольшую полянку и опустилась на колени. Потом вытянулась во весь рост, сквозь листву глядя в уже начавшее темнеть небо.
Она была свободна! Но она также была неимоверно голодна. У нее не было ни воды, не питья, и она находилась в чужой стране, не зная ни слова по-турецки.
Неожиданно оказалось, что свобода имеет массу недостатков.
Она еще до побега прекрасно понимала, что не сможет ничего с собой прихватить. Ее слишком тщательно охраняли, а кроме того, она понятия не имела, где в лагере хранятся припасы. Сам побег оказался настолько трудным делом, что она думала: соверши она это, и все остальные проблемы разрешатся сами собой.
Сейчас все выглядело иначе.
Лагерь повстанцев находился в отдаленной местности. Надо отдать должное – Малик тщательно выбрал место. До человеческого жилья нужно было идти мили и мили, а она была одета в легкое платье и изящные туфельки, в которых ее демонстрировали торговцу.
Самое малое, что ей грозит, это холодная ночь.
Эми повернулась на бок и задумалась, какой будет эта ночь. В лесу. Без мягко мерцающих газовых фонарей и дружелюбного огня. В окружении диких зверями, которых наверняка немало водится в горах.
Она вздрогнула и решила больше не думать об этом. Сняла туфли и закрыла глаза. Все равно она сейчас не может сделать больше ни шагу, поэтому нужно заснуть и попытаться отдохнуть.
Когда проснется, будет ясно, можно ли двигаться дальше.
Но спустя всего лишь несколько мгновений отдыха девушка услышала рядом приглушенные звуки и моментально открыла глаза.
Рядом с ней на траве сидел Малик-бей.
