Глава 8
Положив в корзину остывший пирог, Кэтлен прикрыла его сверху кухонным полотенцем, затем повесила корзину на руку и повернулась к Хэтти.
— Ну, я пойду?
— Смотри, не задерживайся, возвращайся засветло. Помни, мы ждем тебя к ужину.
Питер оседлал красивого дедушкиного жеребца, чисто белого цвета, названного за белоснежную масть Снежком, помог Кэтлен взобраться в седло, подал корзину. Благородное животное сразу же приняло наездницу. Казалось, ему пришлись по нраву и ее малый вес, и бережное обращение. Легонько пришпорив Снежка, Кэтлен тронулась в путь.
Спускаясь по широкой, размытой дождем дороге, она тихо напевала свой излюбленный мотивчик, радуясь предстоящей возможности увидеться с Нэтом. Вероятно, он захочет ее проводить, тогда они вместе вернутся домой.
Кэтлен подъехала к ручью, сквозь хрустально-призрачную воду которого виднелось усеянное камнями дно. А еще через пятнадцать минут путешествия по извилистой, вившейся лентой дороге, то и дело огибавшей огромные валуны и высокие сосны, Кэтлен заметила поднимавшийся из оштукатуренной глиной трубы голубой дымок. Наконец Снежок приблизился к внушительному бревенчатому дому. Здесь во всем чувствовалась заботливая женская рука. На двух окнах висели нарядные яркие занавески; за аккуратно побеленной изгородью в клумбах цвели желтые розы и белые маргаритки, даже дорожка от калитки к крыльцу была ровненько выложена по краям булыжником. «Нужно так же обустроить свой двор», — подумала Кэтлен и осторожно, стараясь не растрясти корзину, спустилась с седла. Обмотав повод вокруг высокого столба за оградой, она открыла калитку и направилась по дорожке к дому.
Кэтлен как раз собралась взойти на крыльцо, когда на пороге появилась маленькая пухлая женщина в таком же снежно-белом, как и волосы, переднике. На ее круглом розовощеком лице светилась приветливая, радушная улыбка, темно-карие глаза дружелюбно рассматривали Кэтлен.
— Мэтт не соврал, ты действительно очень красивая, — сказала женщина.
— Вы знаете, кто я? — улыбнулась в ответ Кэтлен.
— Полагаю, внучка старого Руфа. Я знаю на перевале всех молоденьких девушек. Ни одной из них не сравниться с тобой.
Кэтлен вспыхнула от смущения. До переезда сюда никто и никогда не обсуждал ее внешность. В Филадельфии она не часто появлялась на людях. Отчим тоже держал ее под строгим надзором. А утверждениям матери Кэтлен не придавала особого значения. Разве все матери не считают своих дочек красавицами?!
— Входи, деточка, — пригласила маленькая пухлая женщина.
«Как здесь уютно», — подумала Кэтлен, охватив быстрым взглядом убранство просторной комнаты, занимавшей всю переднюю половину дома.
В части помещения, отведенной под кухню, располагался маленький очаг с кирпичной жаровней. Посредине комнаты стоял стол и четыре стула, напротив стола, у дальней стены, — застекленный шкафчик с фарфоровой посудой.
Большую часть остального помещения занимала гостиная. Особенный уют создавал большой, выложенный из камня камин. Пол устилали ручной работы ковры. Мебель, как и у Кэтлен, была простой, добротной, сделанной из сосны. Особенно привлекала внимание яркая, многокрасочная обивка дивана и кресел-качалок, а также веселые цветные занавески на больших, просторных окнах. На столике, у дивана, стояли два подсвечника и круглая ваза с желтыми нарциссами.
— Меня зовут тетушкой Полли, — произнесла женщина, привлекая к себе внимание Кэтлен. — Я присматриваю за домом и забочусь о Мэтте.
— Кэтлен, — протянула руку девушка.
— Я знаю твое имя, милая, — улыбнулась тетушка Полли добрыми карими глазами. — Нэт часто говорит о тебе. Присаживайся, сейчас попьем чайку.
— А где же братья? — поинтересовалась Кэтлен, усаживаясь за стол и ставя перед собой корзину.
— Мэтт чем-то занят в конюшне. А что касается Нэта, то я не видела его со вчерашнего дня.
Кэтлен торопливо опустила глаза, стараясь скрыть свое удивление. Значит, Нэт лгал, и Мэтт прекрасно знал об этом. Но откуда? Неужели Нэт имеет обыкновение говорить неправду?
— Мэтт придет с минуты на минуту. Наверное, устраивает в конюшне твоего жеребца, — заметила тетушка Полли, наливая чай.
Кэтлен взяла ложечку и насыпала себе в чашку сахар. Тетушка Полли, сев напротив, тоже подсластила свой чай, затем спросила:
— Ты уже знакома с кем-нибудь из соседей?
— Пока только с тремя, не считая Мэтта и Нэта: с Личем Джоунзом, с Мейбелл Скотт и с матушкой Хиггинс. Я была так занята все это время — сначала обустройством жилья, потом посадками на табачной плантации. У меня просто не нашлось свободной минуты познакомиться с соседями.
— В первое воскресенье июля у нас состоится церковная служба. Придут почти все местные жители, так что у тебя есть шанс предстать перед своими новыми соседями. Если хочешь, можешь поехать со мной и с Мэттом.
— Спасибо, тетушка Полли. Вы наверняка слышали, что со мной живут супруги негры. Если я не возьму их с собой, они оскорбятся.
Тетушка Полли задумчиво помешала чай, затем сказала:
— Думаю, они тоже могут поехать с тобой. Пусть все знают, что вы одна семья.
— Я тоже так считаю, — согласно кивнула Кэтлен. — Смиты со мной всю мою жизнь, с самого первого дня моего рождения.
— Жители Теннесси в большинстве своем — хорошие добросердечные люди, верят в Библию, оружие, в самих себя. Это смелый, но богобоязненный народ. Они соблюдают Воскресенье, бережно хранят традиции и…
— … и все, на что только могут наложить свои руки, — с усмешкой добавил внезапно появившийся на пороге Мэтт. Тетушка Полли и Кэтлен дружно рассмеялись в ответ, хотя тетушка попыталась возразить.
— Что привело тебя к нам? — спросил Мэтт, наливая чай и усаживаясь за стол напротив Кэтлен. Кэтлен достала из корзины пирог.
— Это тебе в знак признательности за все доброе, что ты сделал для меня с тех пор, как я поселилась здесь. Надеюсь, тебе понравится.
— Яблочный? Это же его любимый пирог, — вмешалась тетушка Полли, заметив, что Мэтт явно не спешит с ответом. Мэтт отлично помнил, как Кэтлен ушла сегодня с Нэтом, даже не поблагодарив за помощь, и решил, что был глупцом, взявшись помогать ей. Однако теперь он переменил свое мнение.
— Да, тетушка Полли говорит святую правду, — наконец произнес Мэтт. — Отрежь кусочек. Я попробую, посмотрю, соответствует ли он моим требованиям.
Кэтлен внимательно наблюдала, как Мэтт, откусив кусочек, тщательно прожевал его, а затем проглотил. Она рассмеялась, когда он, закатив глаза, погладил свой живот, словно только что отведал какой-то чудесной райской пищи. Тетушку Полли тоже рассмешило дурачество Мэтта. Он же, сделав серьезное лицо, сказал:
— Действительно очень вкусно, Кэтлен, я не шучу. Большое спасибо.
— Что вкусно? — вдруг появился в дверях Нэт.
— Решил все-таки вернуться домой? — тетушка Полли хмуро посмотрела на заросшего щетиной Нэта и на его покрасневшие глаза.
Она со своего места не видела, зато Мэтт заметил листики и сосновые иголки, прилипшие сзади к штанам Нэта.
— Я был дома, — мрачно ответил тот. — Просто ты не заметила меня.
— Я точно знаю, что ты не ночевал дома: твоя постель даже не смята.
— Тетушка Полли, я уже взрослый мужчина и не собираюсь спрашивать, когда мне уходить, а когда приходить.
Нэт схватил стул и поставил его рядом с Кэтлен. Она сморщила нос и невольно отпрянула, уловив от Нэта какой-то странный запах. Мэтт тоже втянул носом воздух и поднялся из-за стола.
— Пошли поговорим о делах, — кивнул он в сторону двери.
Нэт мрачно посмотрел исподлобья на брата, явно не собираясь подчиняться. Однако в глазах Мэтта сверкнула угроза. Тогда Нэт нехотя поднялся и, втянув голову в плечи, поплелся к выходу.
Как только они оказались за дверью, — так что женщины не могли подслушать их разговор, — Мэтт накинулся на брата.
— Ты, грязный пес, разве не чувствуешь, как от тебя разит?! Отродье! Ты же оскорбляешь тетушку Полли и Кэтлен! Сейчас откроешь дверь и с порога, не заходя в дом, объяснишь им, что тебе надо помыться и накормить жеребца. Когда Кэтлен уйдет, отправишься к реке, опустишь туда свою задницу и не смей вылезать из воды, пока не смоешь весь этот смрад!
Нэт, казалось, хотел пронзить Мэтта ненавидящим, злобным взглядом, но, взглянув на его огромные кулаки, развернулся и взбежал на крыльцо.
— Тетушка Полли, Кэтлен, извините, но я покину вас. Мне нужно выполнить в конюшне кое-какую работенку, — проговорил он с порога, затем улыбнулся Кэтлен. — Я заеду к тебе позже, вечером.
Кэтлен кивнула, однако ее ответная улыбка не уже такой же теплой и приветливой, как раньше: Нэту действительно придется объясниться сегодня вечером.
— Как давно вы здесь живете? — спросила Кэтлен вернувшегося в дом Мэтта.
— Всю мою жизнь и не хочу ничего другого. Перевал — уединенный, мрачноватый край. Но он прекрасен своей природой, своими величественными лесами. Здесь водятся кугуары, медведи, белохвостые олени. А сколько рек: Наличуки, Огайо, Теллико, Хиваши. В них полно форели, окуня, щуки.
Завершив описание, Мэтт откинулся на спинку стула.
— Боже правый, да в этих краях, наверное, есть все, что только может пожелать человек? — воскликнула Кэтлен.
— Вот именно, — с гордостью улыбнулся Мэтт.
Кэтлен задержала на нем свой взгляд, подумав, что Мэтт — живое воплощение Камберленда, такая же неотъемлемая часть этого края, как здешние высокие сосны, скалы и ущелья. В общем, настоящий человек гор.
Мэтт по-особенному пристально посмотрел на гостью. Разволновавшись, Кэтлен покраснела и снова заговорила. Время текло незаметно. Они уже перебрали множество тем и явно не намеревались прекращать беседу, как вдруг, взглянув в окно, Кэтлен вздрогнула и замолчала. За разговором она совершенно не заметила, как сгустились сумерки.
— Господи! Мне уже давно пора быть дома! Хэтти, наверное, вне себя от беспокойства. Удивляюсь, как она еще не послала за мной Питера. Они уже думают бог весть что: что на меня напал кугуар или какой-нибудь другой хищник? — воскликнула Кэтлен, вскакивая из-за стола и с тревогой глядя на Мэтта. — Звери ведь уже вышли на вечернюю охоту?
— Не бойся, я провожу тебя до самого дома, — заверил он, тоже поднимаясь.
— Ах, Мэтт, — улыбнулась Кэтлен. — Когда это необходимо, ты всегда оказываешься рядом.
«Да, вот такой я, добрый старина Мэтт», — подсмеиваясь над собой, думал Мэтт, направляясь в конюшню седлать своего скакуна.
К тому времени, когда тетушка Полли перебрала свои бесчисленные мешочки с семенами цветов, отложив некоторые для Кэтлен, Мэтт уже дожидался у ворот, держа за поводья Снежка и Сатану. Сначала он подсадил Кэтлен на ее лошадь, затем вскочил в седло своего скакуна.
Они уже выехали на дорогу, когда тетушка Полли, провожавшая их с крыльца, крикнула вдогонку:
— Не забудь про церковную службу в первое воскресенье июля!
Однако не успели Кэтлен и Мэтт отъехать от дома, как, к огромному разочарованию Мэтта, повстречали Питера.
— Хэтти вся издергалась, переживая за тебя, Кэтлен! — осадив своего коня, принялся сразу же вычитывать тот. — Мы заждались тебя к ужину. Мой желудок буквально прилип к хребту, в нем нет ни крошки!
— Извини, что заставили вас с Хэтти волноваться, — вмешался Мэтт. — Боюсь, это моя вина. Я слишком долго дегустировал испеченный Кэтлен пирог.
— Это ты, Мэтт? — прищурился Питер, вглядываясь впереди себя; его голос заметно смягчился. — Я думал, с Кэтлен твой братец.
— Нэт занят. У него накопилось много работы.
Мэтт не признался, что в это время Нэт преспокойно храпел себе в конюшне, на охапке сена. Он и не собирался его будить, хотя помнил о данном братом обещании заехать сегодня вечером к Кэтлен. Без сомнения, Нэт проспит до завтрашнего утра.
— Ну что ж, Кэтлен, давай поторапливаться домой, а то Хэтти отправится искать нас обоих. Питер развернул своего коня.
— Пока, Мэтт. Спасибо за все, — весело сказала Кэтлен, пришпоривая Снежка.
Мэтт долго смотрел вслед, пока белоснежный конь не растворился в вечерней мгле. Затем он развернул своего скакуна и, понурившись, отправился домой.
