ГЛАВА 21
Лэйси сновала по кухне, собирая ужин на стол. Уже кончился январь и шла первая неделя февраля. Она бросила взгляд в комнату, где сидел у камина Джейсон и смотрел на огонь.
Утром больного посетил доктор и, осмотрев ногу, объявил, что его пациенту уже можно вставать и осторожно передвигаться на костылях, которые Карсон принес с собой.
– Но избегайте перегружать больную ногу, – предупредил он после того, как помог Крэйну подняться и показал, как пользоваться костылями. – Не хотите же вы остаться на всю жизнь хромым. Придет весна, вот тогда и бросите их.
Джейсон быстро освоил приемы передвижения. Пройдя несколько шагов по комнатам и притомившись с непривычки, он уселся к камину передохнуть.
Они уже доедали подогретое тушеное мясо, заедая его свежевыпеченным хлебом, как в дверь дома легонько постучали. Поднявшись из-за стола и направляясь к двери, Лэйси услышала позади себя стук костылей Джейсона. Когда она отперла дверь, Крэйн ахнул у нее за спиной, а сама она окаменела от изумления.
На крыльце, смущенно улыбаясь, стояла Сэлли Джо. Лэйси уже собралась было дать ей от ворот поворот, но что-то ее остановило.
Певица была бледна, и на фоне этой бледности ярко выделялись раскрасневшиеся от мороза щеки.
– Итэн! – прошептала она, схватившись за притолоку, чтобы не упасть.
Джейсон, онемевший от счастья, придвинулся ближе.
– Я все время надеялся, что Сэлли Джо, о которой так много здесь говорилось, – моя Сэлли Джо, – с нежностью произнес он.
Совершенно сбитая с толку, Лэйси молча посторонилась, когда Сэлли, раскрыв объятия, бросилась мимо нее к Крэйну.
– Как я по тебе соскучилась, милый! – воскликнула Сэлли, покрывая его лицо поцелуями.
– Я два года тебя искал, даже больше, – голос Джейсона дрожал от волнения, когда он сжимал в объятиях свою жену.
– Я уже и не надеялась, что увижу тебя. – По щекам Сэлли Джо текли слезы радости, и она улыбалась.
– И я уже готов был прекратить эти поиски.
На один из очень многих вопросов молодая женщина ответ теперь знала. Стало быть, Джейсон, то бишь Итэн, собираясь отправляться вместе с ней странствовать, подразумевал под «поисками жены» поиски своей собственной жены.
Она не могла уразуметь, почему он так счастлив, найдя свою Сэлли Джо. Ведь ему было отлично известно, что долгое время она была любовницей Трэя. Неужели это для него ничего не значит? Что касалось мужа, то мнение Лэйси о нем никак не изменилось, даже в свете последних ошеломляющих событий. В конце концов, разве обязан он пылать к ней любовью лишь потому, что эта певичка обожает своего супруга?
«Ну ничего, – не без злорадства думала она, – мне больно, так пусть и тебе, Трэй Сондерс, тоже будет больно».
Тем временем Итэн и Сэлли Джо, казалось, ничего вокруг себя не замечали. Лэйси, вздохнув, стала натягивать на себя куртку. Уж лучше пересидеть в сарае, пока эта дама здесь.
Когда она, уже стоя на крыльце, закрывала за собой дверь, до нее донесся взволнованный голос певицы:
– Когда я уезжала из Сан-Франциско, то была так зла на тебя, что специально решила выбрать такое место, где ты не догадаешься искать меня. Я знала, что в первую очередь ты отправишься в большие города.
Стуча зубами от холода, Лэйси больше часа проторчала в сарае, прежде чем отважилась вернуться в дом.
– Мне и во сне присниться не могло, что мои поиски увенчаются успехом, – сообщил ей совершенно ошалевший от счастья Джейсон, он же Итэн, когда Лэйси уселась рядом с ним. – Трудно представить, что все это время, пока я здесь находился, она была совсем рядом, в нескольких милях от меня.
– А почему вы решили изменить имя? У вас что, нелады с законом?
– Ничего подобного! Я сделал это, когда Сэлли Джо ушла от меня и я бросился на ее поиски. Я пошел на это из опасения, что ей кто-нибудь может сообщить о том, как ее ищет некий Итэн Рид, и она снова снимется с места.
– А почему она решила уйти от вас?
– Я – игрок, Лэйси. И не один год проигрывал все, что у нас было, буквально до последнего доллара. В конце концов, она не выдержала. Однажды, когда я в очередной раз спустил все дочиста в покер, причем это были ее деньги, Сэлли уложила чемодан и первым же поездом уехала. С тех пор я ее и искал.
– Как я понимаю, вы оба собираетесь вскоре покинуть Маренго?
– Да, конечно. Мы вернемся в Сан-Франциско, как только станет потеплее. Играть я, конечно, не бросил, как надеялась Сэлли, но все же научился сдерживать себя и вставать из-за стола вовремя. Мне даже удалось собрать некую сумму, которой будет достаточно, чтобы открыть свое заведение. Сэлли Джо возьмет на себя то, что касается развлекательной части дела, ну а я – игру.
Лэйси встала, молча налила себе кофе и присела к столу. Сделав большой глоток ароматного обжигающего напитка, она спросила:
– Скажите, а вас разве не задевает то, что ваша жена и Трэй все это время, сколько она находилась в Маренго, были любовниками?
– Ну, если бы я сказал вам, что мне это безразлично, я был бы последним лгуном, – ответил Итэн Рид после продолжительной паузы. – Но, скажите на милость, могу ли я предъявлять к ней какие-либо претензии, если сам, в свое время, по отношению к ней был далеко не ангелом? Да и у меня за то время, пока я искал ее, была не одна женщина. Каждый ведь борется с невзгодами и разочарованиями своим собственным способом. А сейчас, поверьте, мне все-таки очень приятно сознавать себя тем человеком, которого она, несмотря ни на что, продолжает любить.
Он помолчал и после небольшой паузы добавил:
– Честно говоря, и у меня возникло желание выяснить отношения с Трэем Сондерсом. – В глазах его появился сердитый блеск.
– А я бы его пристрелила, – не колеблясь констатировала Лэйси. – И вашу супругу заодно.
Итэн усмехнулся:
– Понимаю вас. Конечно, вам тяжело видеться с этой женщиной. А мне очень тяжело не видеться с ней то время, пока нога моя не заживет. Я подумал, что вы…
– Вы правильно подумали, – перебила его молодая женщина. – Я не желаю видеть ее здесь. Сегодня утром – пожалуйста. Сходитесь, миритесь – это ваше дело. Но в этом доме она в первый и последний раз.
– Меня это, разумеется, не вдохновляет, но, поверьте, я понимаю вас, Лэйси.
На протяжении всего следующего месяца между Итэном Ридом и Сэлли Джо шел интенсивный обмен письмами. В роли курьера выступал Мэтт. Наступил март, и доктор милостиво разрешил больному ходить без костылей. Кость срослась прекрасно, и прихрамывал он совсем немного.
На следующее утро Лэйси увидела, как Итен упаковывает свои вещи в седельную сумку. В салуне у него была намечена встреча с Сэлли Джо. Пока сойдет снег он поживет у нее, а потом они отправятся в дорогу.
«Мне очень будет не хватать Итэна», – подумала Лэйси, вливая яйца в поджаренный на сковороде бекон. Лучшей компании в тоскливые зимние вечера и быть не могло. Человеком он оказался воспитанным и словоохотливым. Знавший массу всяких занимательных историй, Итэн Рид прекрасно их рассказывал.
– Смирись с этим, – приказала себе молодая женщина, выкладывая яичницу на тарелку, – тут уж ничего не поделаешь.
Налив в кружки кофе, она позвала его к столу в последний раз поесть вместе.
За завтраком Итэн, как всегда, шутил, острил, но позже, когда собрался вскочить в седло, вдруг погрустнел, даже посуровел. Он с нежностью смотрел на Лэйси.
– Девочка, я люблю тебя, как сестренку, которой у меня нет и никогда не было. Вот так-то, Лэйси Сондерс. Конечно, я бы еще с удовольствием оставался бы у тебя, но – не могу. Обещаю никогда не забывать и беспокоиться о тебе.
Не выдержав, она всхлипнула. Итэн обнял ее и крепко прижал к себе. Потом мягко отстранил и вскочил в седло. Натянув поводья, он поскакал по протоптанной в снегу тропинке в направлении Маренго. Лэйси стояла и долго смотрела ему вслед. Когда Итэн Рид исчез в белой дымке, она, вздохнув, подняла глаза на неприветливое, мрачное и серое небо. Снова собирался снегопад и, если судить по этим жутким тучам, весьма обильный.
Повернувшись, Лэйси пошла в дом с тяжелым сердцем, думая о том, как впервые за долгое время ей придется провести тоскливый зимний вечер в полном одиночестве.
Собирая со стола, она невольно зевнула – тяжелые раздумья о том, что Итэн должен сегодня уехать, разбередили ей душу, и Лэйси ночью не смогла сомкнуть глаз.
Вымыв и протерев насухо посуду, она повесила полотенце на крючок и посмотрела в окно. Сизые снеговые облака выглядели угрожающе. Теперь уже никаких сомнений не оставалось – надвигается снежная буря.
Когда Лэйси вошла в гостиную, взгляд ее упал на опустевшую раскладушку Рида. Ей вдруг захотелось убрать ее с глаз долой, и она поспешно принялась снимать белье. Сложив одеяло, подушку и все остальное, Лэйси отнесла это в кладовку. Потом оттащила туда же и само нехитрое приспособление для сна.
Вернувшись в комнату, она сразу затеяла основательную уборку, так как с тех пор, как здесь поселился Итэн, ей практически не довелось убирать в занятой им комнате.
Подвязав волосы, Лэйси взялась за метлу. Пыли накопилось предостаточно, и молодая женщина провозилась почти до самого ужина.
Потом, наскоро перехватив сэндвич с ветчиной, она отправилась в гостиную и уселась на свое любимое место у камина. Устало вздохнув, она взяла со столика тонкую книжку стихов. Перелистав несколько страниц, Лэйси отыскала то место, до которого они дошли с Итэном вчера вечером, когда читали вслух.
Пробежав глазами несколько стихов неизвестного автора, она почувствовала, что ее неудержимо клонит ко сну. Веки ее отяжелели, Лэйси стала клевать носом и, в конце концов, заснула. Книга упала ей на колени.
Спустя два часа молодая женщина внезапно проснулась. Из сарая доносилось мычание недоеной коровы. В комнату пробрались ранние зимние сумерки.
– Ах ты, Боже мой! – в отчаянии воскликнула она. – Сколько же сейчас времени?
Взглянув на часы, она не поверила своим глазам: было почти четыре. Она бросилась в кухню, выглянула в окно и тяжко вздохнула – так оно и есть! Пошел снег.
Через несколько минут, когда молодая женщина, уже одетая и с подойником в руке, вышла из дома, к снегопаду еще прибавился и сильный ветер.
Пока она подоила корову и накормила птицу, прошло не менее часа. Когда Лэйси открыла двери сарая, снаружи уже ничего не было видно.
– Тьфу, пропасть! – невольно выругалась она, поспешно захлопывая дверь. – Без фонаря и не выйдешь!
Как сейчас Лэйси была благодарна Мэтту, что он приучил ее всегда держать в сарае заправленный керосином фонарь. Он висел тут же, у двери, а под ним, на полочке, лежал тщательно завернутый в промасленную бумагу коробок спичек.
С зажженным фонарем в руке она некоторое время нерешительно стояла в дверях, не зная, как поступить, так как необходимо было иметь свободную руку, чтобы держаться за натянутую от сарая к дому веревку. Что делать, придется оставить здесь молоко – пусть замерзает!
Лэйси снова открыла дверь и вышла в белую кипящую сумятицу. Ветер был такой, что она в первое мгновение даже задохнулась. Наконец Лэйси нащупала рукой путеводную нить, но сделав один шаг, вскрикнула от неожиданности и страха – веревка повисла в ее руке! Другой конец ее не был привязан! Должно быть, его оборвало ветром.
На какое-то мгновение молодую женщину охватил панический ужас.
– Боже праведный! – пробормотала она, вглядываясь в серую непроницаемую мглу. – Как же я доберусь до дома?
Уходя, Лэйси не успела зажечь лампы ни в комнате, ни в кухне, иначе свет был виден и все было бы не так страшно. Некоторое время она стояла, пытаясь сосредоточиться и точно представить себе, где располагается сарай по отношению к дому. Прямо не пойдешь, потому что на полпути приходится огибать низенькие сосенки.
«Можно пройти эти несколько ярдов до деревьев, потом обойти их слева и уже тогда двигаться напрямую», – успокаивала себя Лэйси.
Борясь с ветром и чуть ли не по колено увязая в снегу, она смело двинулась вперед, не сомневаясь, что теперь ей ничего уже не помешает. Но вскоре ее вновь охватила паника – она шла уже добрых пять минут, а никаких сосенок и в помине не было. Видимо, она все же сбилась с пути и теперь понятия не имела, где находилась. Мало-помалу молодой женщине становилось ясно, что она заблудилась и может здесь погибнуть.
– Нельзя останавливаться, – пробормотала Лэйси и снова двинулась в том направлении, которое казалось ей правильным. В лицо бил снег, ноги начинали неметь от холода, замерзшие пальцы страшно болели.
Затем ее охватила какая-то непонятная страшная усталость. Больше всего Лэйси сейчас хотелось присесть, хоть ненадолго, и передохнуть. И поспать! Ей уже не было холодно.
«Можно ненадолго прилечь на этой белой постели», – подумала молодая женщина. И она прилегла на нее, свернувшись комочком, чтобы ветер и снег не хлестали прямо в лицо…
– По-моему, опять дело идет к метели, – сказал Мэтт Трэю, бросив взгляд из окна салуна на улицу. Допив виски, он поставил стаканчик на стойку. – Я, пожалуй, домой поеду, попытаюсь успеть раньше, чем завьюжит.
Трэй посмотрел на дальний конец стойки, где его папочка пытался уговорить какую-то шлюху отвести его в «заведение мадам», и решил, что тут ему «ловить» больше нечего.
– Я тоже сейчас отправлюсь, вот только дождусь, когда Сэлли Джо песенку допоет. Неприлично подниматься и срываться с места, во время такого исполнения.
Мэтт кивнул:
– Наверное, все-таки что-то между вами было, а? Как ты смотришь на то, что ее благоверный снова вернулся в ее жизнь?
– Я действительно от души рад за нее. Она ведь никогда не переставала его любить, даже когда ушла от него. И слава Богу, что они поедут, как только погода установится. Понимаешь, постоянное ее присутствие здесь для Лэйси невыносимо. А я хочу, чтобы наш брак был настоящим.
Карлтон дружески хлопнул Трэя по спине:
– Ничего, ничего, ты только старайся изо всех сил, и все образуется. Она стоит того, чтобы ради нее постараться.
Он наглухо застегнул куртку, надвинул шляпу на лоб и вышел.
Сэлли Джо уже закончила последний куплет и собралась уходить со сцены, как вдруг распахнулась дверь и вошел Итэн Рид. Увидев его, она с радостным восклицанием кинулась в его объятия.
Когда поцелуи прекратились, пара поднялась наверх, в апартаменты певицы. Лицо Трэя осветила улыбка. Он очень хорошо представил себе, как бурно они там сейчас выражают свои чувства.
Внезапно ему пришло в голову, что его жена снова одна в своем маленьком домике. Хотя наличие Итэна Рида в коттедже явно его не вдохновляло, все же на душе Трэя было спокойнее, когда рядом с Лэйси кто-то находится.
Ему страстно захотелось увидеть ее теперь же, и он подумал, выставит она его на этот раз или нет, ведь уже месяц миновал со времени их последней встречи. Трэй решил по крайней мере попытаться.
Он допил виски и уже собрался идти, как вдруг заметил, что и Булл тоже намеревается покинуть салун. При виде его насупленной физиономии у Трэя заметно улучшилось настроение: стало быть, папаша не сумел убедить эту девку провести с ним вечер.
Он решил задержаться, чтобы не висеть у старика на хвосте по пути домой, ведь тот наверняка попытается выместить на попутчике свою злость.
Трэй задумчиво вертел стакан в пальцах, когда в салун ввалился Коул Стринджер, с которым они вместе перегоняли скот.
– Только что, милях в двух отсюда повстречался мне Булл, – сказал он. – Вот ведь дрянь, а не человек! Даже слова мне не сказал: просто пер на меня и все тут. А тропа-то узкая, не разъедешься! Я даже вынужден был съехать в сугроб.
Молодой человек только улыбнулся:
– Ему здесь от ворот поворот дали. Ни одна из девчонок с ним пойти не согласилась.
– Да, слава у него среди «леди» такая, что не позавидуешь! Крутоват он с ними, ничего не скажешь! Даже слишком.
– А он во всем крутоват, этот старый ублюдок.
В этот момент одна из «леди», которых они обсуждали, взгромоздилась на колени Коулу и, поглаживая его по плечу, хрипло осведомилась:
– Коул, заинька, у тебя нет желания чуток повеселиться?
– Всегда готов, Мирти, – широко улыбнувшись, Стринджер недолго думая полез ей под юбку.
Трэй видел, как они, обнявшись, проследовали через весь салун и вышли на улицу, прямо под снегопад. Он вспомнил те времена, когда и сам вот так же эскортировал очередную голубку до домика, что стоит позади салуна, и от души радовался, что теперь это все у него в прошлом. Никто ему больше не нужен, кроме его Лэйси, его маленькой жены. Трэй хотел, чтобы они любили друг друга до самой старости, до тех самых пор, когда они, по немощи своей, будут сидеть у камина да вспоминать веселые денечки молодости или играть с внучатами.
«Мне тогда, наверное, сотня стукнет», – подумал он, улыбнувшись, встал из-за стойки и, пожелав Питу доброй ночи, вышел на улицу, где теперь свирепствовал настоящий буран.
Как обычно в подобных случаях, Трэй доверил поиски пути своему Принцу.
Примерно через милю странствия сквозь белый кошмар Трэй стал приглядываться в поисках, поворота, за которым начиналась тропинка, ведущая к коттеджу.
Он нашел это место, когда ветер и снег на несколько минут стихли. Настроение его улучшилось – теперь молодой человек видел перед собой дорогу на целый ярд вперед.
Жеребец его внезапно остановился, и Трэй, приглядевшись, понял, что стоит перед крыльцом Лэйси.
«Интересно, а почему это в кухне нет света?» – удивился он, слезая с лошади.
Постучав в дверь, Трэй не услышал никакого ответа. Он решил войти в темный коттедж. Обойдя все три комнаты, Трэй так и не обнаружил жену.
– Лэйси, где ты? – позвал он. Ответом было молчание.
Зажигая лампу, молодой человек предположил, что Лэйси задержалась в сарае или просто отправилась туда позже обычного.
Выйдя на крыльцо, он прикрыл за собой дверь и потянулся в поисках веревки, продетой сквозь железное кольцо на притолоке. Веревки не было. Трэй, поднеся фонарь, принялся ее искать.
– О-го-го! – Веревка была отвязана и лежала на крыльце полузасыпанная снегом. Из его груди невольно вырвался жуткий стон. Он понял, чья это работа, – Булл Сондерс побывал здесь! Булл завернул сюда по пути домой и, выяснив, что Лэйси в сарае, нарочно лишил ее возможности попасть оттуда назад в дом.
Теперь Трэй испугался по-настоящему. Где она сейчас? В сарае? Или же, обнаружив, что веревки нет, попыталась добраться до коттеджа так? А может быть, заблудилась уже где-нибудь тут, поблизости?
Откуда-то раздался тоскливый волчий вой, и Трэю стало совсем не по себе.
«Зверь обязательно найдет ее, если она еще где-то рядом», – подумал он.
Трэй снова вскочил в седло.
«Сначала надо заглянуть в сарай. Может, Лэйси все же решила переждать пургу там?»
Быстро обшарив помещение, он понял, что случилось самое ужасное – она пошла в дом! Теперь одному Богу было известно, где находится Лэйси.
Снова усевшись на Принца, Трэй некоторое время сидел и раздумывал, как ему лучше искать жену. Никаких следов на снегу видно не было. Он решил водить жеребца кругами, понемногу удаляясь от сарая – может быть, хоть так удастся ее найти? Трэй не сомневался, что Лэйси ходила именно по кругу.
Минут пять он ездил и громко звал ее, как вдруг Принц стал прясть ушами. Остановив жеребца, Трэй внимательно стал вглядываться в непроницаемую мглу.
Очертания чего-то темного едва виднелись на снегу в нескольких шагах от него. Он соскочил с Принца и тут же оказался почти по колено в снегу. Добравшись до Лэйси, Трэй склонился над ней и в ужасе затаил дыхание, боясь, что она уже мертва.
В какой-то момент он уже готов был в это поверить, так как лицо Лэйси было белее снега. Он, взяв жену за плечи, принялся трясти ее и громко звать по имени. Внезапно из груди молодой женщины вырвался слабый стон.
Трэй на руках поднес ее к жеребцу. Принц терпеливо дожидался, пока хозяин сядет в седло со своей ценной ношей.
К счастью, Лэйси не успела уйти далеко, и уже через несколько минут жеребец остановился возле дома. Спешившись, Трэй направился в коттедж. Снег перестал идти так же внезапно, как начался, и сменился ураганным ветром.
Привлеченный теплом Принц поспешил в раскрытые двери хлева.
– Ничего, потерпи. Покормлю тебя позже, приятель, – крикнул ему вслед Трэй.
Он исхитрился одной рукой открыть дверь коттеджа и внес жену в гостиную. Там он бережно положил ее на ковер перед камином и подбросил в огонь поленьев. После этого начал стаскивать с нее куртку, впопыхах обрывая пуговицы и чертыхаясь.
Снимая с жены эти ненавистные ему мужские штаны, Трэй тихо разговаривал с ней. Ему казалось, что если он сейчас замолчит, то оборвется тонкая нить, на которой пока держится жизнь Лэйси.
Раздев жену, Трэй вздохнул с облегчением – ее кожа еще не утратила своего розового оттенка.
Поднявшись, он поспешил в спальню, быстро разобрал постель и, вернувшись в гостиную, взял жену на руки и перенес на кровать. Устроив Лэйси поудобнее, он натянул ей тяжелое одеяло почти до самого подбородка. Просунув руки под одеяло, Трэй принялся энергично растирать ей сначала пальцы, потом ступни, лодыжки.
Он продолжал делать это до тех пор, пока сам не взмок, а руки его не занемели от напряжения.
Вскоре молодая женщина застонала от боли – кровь возвращалась в ее застывшую от холода плоть.
Вздохнув, Трэй разделся и, быстро скользнув под пуховое одеяло, улегся рядом.
