Глава 29
Из кухни доносился аппетитный запах готовящейся пищи. У Джонти потекли слюнки, а Коти начал подпрыгивать на руках и пинаться.
Мария стояла с раскрасневшимся от кухонной жары лицом, но, увидев Джонти, улыбнулась ей и протянула руки Коти.
— Иди ко мне, малыш, — ласково сказала она. — Твой высокий стульчик ждет тебя между стульями для мамы и папы.
Коти отпрянул, испугавшись незнакомого человека, но потом, решив, что ему нравится эта приятно улыбающаяся женщина, он протянул ей руки. Пока Мария усаживала его на стульчик, который родители привезли из Коттонвуда, Джонти приветственно улыбнулась Карлу Терез и заметила еще одного человека за столом.
Она радостно заулыбалась и поспешила сесть рядом с Джонсом.
— Как дела, Джонс? — спросила Джонти, сдерживая смех.
Нужно было видеть ошеломленное лицо Джонса. Он выкатил глаза, а его выступающий кадык так сильно задрожал, что ей показалось, что он выскочит из горла.
Наконец, Джонс выпалил:
— Корд сказал, что ты превратилась в женщину.
Джонти рассмеялась над тем, как ковбой подобрал слова.
— А так же в жену и мать, — выдавила она. — Познакомься с моим сыном Коти.
Несколько минут Джонс не мог оторвать взгляд от самой красивой женщины, которую он когда-либо видел. В голове его крутился навязчивый вопрос: «Купался ли он перед ней раздетый или, еще хуже, не облегчался ли он в ее присутствии».
Боже! Он был уверен, что он это делал. Он хлопнул себя по лбу. Вот почему никто не видел, как она мочится. Мужчины еще шутили по поводу того, что мальчик стесняется.
Беспокойные мысли о том, что видела эта молоденькая девочка за все время, проведенное на ранчо, заставили Джонса отвернуться от нее и начать разговор с Коти.
— Симпатичный мальчишка, Джонти. Корд не смог бы отрицать, что это его сын. Он во всех отношениях совершенно похож на Мак Байна.
— И характером похож на отца, — Мария засмеялась, так как ребенок начал колотить по пустой чашке, стоявшей перед ним, так сердито нахмурившись, как его отец, когда был чем-то недоволен.
Джонти отобрала у него ложку, а Мария взяла чашку и наполнила супом из кастрюли, стоявшей на плите.
Пока Джонти совала овощную смесь в маленький, широко открытый в ожидании рот, Мария окинула стол нервным взглядом.
— Я не знаю, почему Корд и Тина задерживаются. Начнем без них, Джонти?
Джонти поднесла еще одну ложку супа к маленькому ротику, открытому, как у птенца. Знала ли Мария об отношениях ее босса и дочери, но Джонс точно почувствовал себя неловко.
— Да, можно начать, — Джонти протянула еще одну полную ложку Коти. — Возможно, они чем-то увлечены, что даже забыли об ужине, — она надеялась, что ей удалось сказать это без сарказма.
— Да, я тоже так думаю, — ответила Мария, усаживаясь рядом со своим мужем. — Корд, наверное, проверяет кобыл, которые должны скоро жеребиться, а Тина скорее всего сидит дома и дуется.
Никто не разговаривал, когда молча передавали друг другу сковородку с бифштексами, кастрюлю с картошкой и еще одну кастрюлю с бобами. Молчание продолжалось и когда все начали есть, только Коти бормотал что-то, так как уже наелся.
Джонти не смогла бы заговорить даже под дулом пистолета. Гнев, который охватил ее еще в комнате, не шел ни в какое сравнение с тем, какой зажегся в ней сейчас. Как осмелился Корд оскорбить ее перед наемными рабочими. Неужели он, в конце концов, не мог притвориться, что у них нормальный брак? Неужели он до такой степени одурманен этой мексиканкой, что нисколько не озабочен соблюдением приличий?
Ужин подходил к концу, когда в кухню, наконец, поспешно вошел Корд, а за ним — Тина. Он удивленно взглянул на нее, потом начал извиняться за свое опоздание.
— Старик Тадус загнал меня в угол и засыпал вопросами о Коттонвуде и старушке Дженни, я не мог от него отделаться.
Проходя позади стула Джонти, он наклонился и поцеловал ее в щеку. Все, что она могла сделать — это сдержаться и не ударить его по красивому лживому лицу. И когда Тина уселась напротив, победоносно глядя на нее, было почти невозможно удержаться, чтобы не протянуться через стол и вцепиться в ее черные волосы.
— Что скажешь о моем мальчике, Джонс? — спросил Корд, наполнив тарелку.
— Симпатичный малыш, Корд, — рассудительно сказал он, и Джонти послышалось, предостережение в его следующей фразе. — Я думаю, ты не захочешь его когда-нибудь потерять.
Джонти точно заметила, что, когда он говорил, его взгляд скользнул в сторону Тины.
Если Корд и уловил предостережение в его серьезных словах, то не подал вида, так как ответил:
— Конечно, нет. Малыш мне так же дорог, как и его мать.
Джонти чуть не подавилась кофе. Кого, черт возьми, он хочет одурачить? Ей казалось, что она даже чувствует от него запах духов Тины.
Мельком взглянув на него, она заметила, что он ей улыбался и ждал, когда она любовно улыбнется ему в ответ. Но Джонти продолжала пить кофе, сделав вид, что не слышит его. Она чувствовала, что он продолжает на нее смотреть, и, ей казалось, что она даже могла прочитать его мысли, догадаться, что за вопросы он себе задавал. Видела ли она его с Тиной? Видела ли, как они вошли в сарай, и если да, как ему лучше убедить ее в том, что между ними ничего не было, чтобы переспать с ней?
Она испуганно вздрогнула, когда Корд попросил чашечку кофе. Должна ли она подождать его, как жена? Покажется ли всем странным, если она этого не сделает? Но если она хотела, чтобы Корд сохранял видимость нормального брака, то и ей самой нужно создавать эту видимость.
Как только Корд попросил кофе, Тина тут же вскочила и схватила кофейник. Джонти наблюдала, как девушка склонилась над Кордом, прикоснувшись грудью к его плечу. Пока струйка горячего кофе лилась из кофейника в чашку, Джонти хотела собраться с духом и выплеснуть ему этот кофе на колени. По крайней мере, это ненадолго бы охладило его пыл.
Джонти насмешливо скривила губы, когда Корд помрачнел и подался вперед, якобы раздраженный действиями Тины, но она точно знала, что он притворяется.
Ужин затянулся, так как мужчины обсуждали, что произошло на ранчо в отсутствие Корда. У Джонти разболелась голова, а Коти устал и хотел спать и уже собирался закатить истерику.
Она отодвинула стул и встала. Остальные могли говорить хоть всю ночь, если им так хотелось, но она с Коти пойдет спать. Когда Джонти склонилась, чтобы взять Коти со стула, ее взгляд случайно встретился со взглядом Тины. Насмешливое выражение ее смазливого личика привело Джонти в бешенство. «Сука, — подумала она. — Я сотру это выражение с твоей физиономии».
Джонти перевела взгляд на Марию, которая встала из-за стола и принялась собирать грязные тарелки.
— Мария, — сказала Джонти. — Ты одна приготовила такой большой ужин и, должно быть, до смерти устала. Снимай фартук и иди домой. Тина вымоет посуду и приберет на кухне.
Мария стояла, удивленно глядя на свою избалованную дочь, а та воскликнула:
— Но, мама, мне надо …
— Я уверена, что час или два ничему не помешают, даже если тебе это кажется более важным, чем помощь матери, — Джонти сказала, как отрезала, но ожидала, что Корд в любую минуту отменит ее приказ.
Мария нервно заламывала руки и не знала, что ей делать — выполнять приказание своей молодой хозяйки или остаться на стороне своей рассерженной дочери. Мария открыла рот, собираясь сказать, что она не против того, чтобы убрать на кухне, но Джонти не дала ей сказать ни слова.
— Иди, Мария, отдохни с мужем, посидите у камина.
И хотя Джонти этого не сказала, но интонацией своего голоса выразила мысль, что Тина слишком часто отклонялась от своих обязанностей.
Очевидно, Мария догадалась об этом, так как широко открыла глаза, затем, улыбнувшись Карлосу, она сняла фартук и передала его раздраженной Тине. Когда родители ушли, Тина бросила злобный взгляд на Джонти. Ее новая хозяйка самодовольно улыбнулась ей, но казалось, что искры сейчас посыплются из глаз Тины.
Когда Джонти снимала расшумевшегося Коти со стула, она взглянула на Корда. Как он отнесется к ее приказанию? Но его лицо было непроницаемо, когда он курил сигарету. Джонти задумчиво прищурилась и решила, что у него была хорошая причина для того, чтобы держать язык за зубами. Одно слово в защиту этой девицы — и черта с два он будет сегодня в постели со своей женой.
Коти раздраженно заплакал, и Джонти, пожелав всем спокойной ночи, ушла из кухни. Войдя в спальню, она крепко заперла дверь на засов и, мрачно усмехаясь, стала готовить сына ко сну.
— Какой стыд, Коти, что твой папа так поступает. Но он промахнулся. Больше он не будет с нами спать.
Коти уже спал, посапывая, а Джонти только одела ночную сорочку, как повернули дверную ручку. Она, затаив дыхание, ждала, пока в дверь тихо постучат.
— Ну, давай, стучи, мистер Мак Байн, — прошептала она. — Стучи, пока не обдерешь в кровь свои кулаки.
И только Джонти подумала об этом, как стук стал громче, кулаки отбивали такт на твердой доске. И, вдобавок к этому шуму, загремел голос Корда:
— Джонти! Ты оглохла? Открой дверь!
Джонти вздохнула. Коти заворочался, его проклятый отец вот-вот его разбудит. Надо что-то сказать этому упрямому болвану, иначе он будет стучаться всю ночь. Она подошла к двери и громко прошептала:
— Чего ты хочешь?
— Что, черт побери, ты думаешь, мне надо? Я хочу спать, — его голос стал тихим и нежным. — И я хочу любить свою жену.
Джонти, скрипя зубами, подавила к себе нахлынувшее от его сладких слов волной желание. Но так не могло продолжаться. Она зажмурилась. Когда-нибудь, днем или ночью, он все равно сломает ее сопротивление, и она не сможет противиться его натиску. Так как даже сейчас, зная о том, что он занимался любовью с Тиной, в ней разжигалось желание, требующее немедленного утоления.
Только одно она могла сделать. Заставить его так разозлиться не нее, чтобы ему не захотелось и близко к ней подходить. Она закрыла глаза, набираясь смелости солгать ему.
— Что касается наших ночей, проведенных в дороге, Корд, — начала она. — Это было ошибкой, которая никогда не повторится.
За дверью повисла мертвая тишина, и только дыхание Корда выдавало его присутствие. Джонти подавила ком, подступивший к горлу, и продолжила:
— Я не виню только тебя за то, что ты нарушил обещание, что мы поженимся, только чтобы дать Коти его настоящее имя. Видишь ли, я очень долго не была с мужчиной и не выдержала.
Джонти кусала губы, чтобы не заплакать от такой лжи. Она помолчала, смахнув слезы, и решила положить конец их отношениям.
— Корд, я считаю, что нельзя спать с человеком, которого не любишь. Извини, но ты больше не будешь спать со мной.
Когда, наконец, Корд заговорил, в его голосе послышалась едва сдерживаемая ярость:
— Подавись своей любовью! — прогремел он. — Я никогда ее не просил. Но я тебе обещаю, что твое страстное желание к Ла Тору умрет прежде, чем ты снова окажешься в его постели. Я убью этого ублюдка, прежде чем ты опозоришь меня своим возвращением к нему.
Джонти бессильно прислонилась к двери, слезы хлынули по щекам, когда она услышала его удаляющиеся шаги и звук захлопнувшейся за ним кухонной двери. Слезы потекли ручьем. Он пошел к Тине.
Джонти забралась в кровать и, обняв сына, уставилась в темноту, думая о неприятных фактах, вставших перед ней. Она вступила в брак не по любви, и ей придется провести несколько лет в этой ловушке. Корд будет держать ее здесь не только, чтобы она ухаживала за Коти, но и чтобы спасти репутацию. Для него не будет иметь значения, что хочет и в чем нуждается Джонти Рэнд.
На следующее утро, когда Джонти, сидя за кухонным столом, учила Коти держать ложку и подносить ее ко рту, а не размазывать кашу по щекам и ушам, она услышала, как открылась дверь в спальне Корда.
Ее сердце затрепетало. Он ночевал с Тиной — если, конечно, он не осмелился привести ее в дом. Она сжала губы.
Когда Корд вошел на кухню, она метнула на него быстрый взгляд из-под ресниц. Судя по внешнему виду, он не провел ночь в любовных утехах. Похоже было, что он плохо спал. Его лицо осунулось, и под глазами были темные круги.
— Может быть, если он сбреет белую щетину со щек и подбородка, он будет выглядеть лучше», — решила Джонти.
В напряженном молчании, которое сразу же повисло в комнате, Корд холодно и бесстрастно кивнул Марии, потом сел рядом с сыном и взъерошил его кудряшки.
— Мой сын уже взрослый мальчик, — Корд улыбнулся. — Он может сам кушать. Что ты кушаешь, Коти?
— Вкусно! — Коти протянул полную ложку Корду. Джонти быстро опустила голову, чтобы скрыть свою
насмешку при виде того, как Корд сомнительно посмотрел на неаппетитную смесь, капающую с ложки. Откажется ли он от предложенной сыном невкусной каши?
Корд не отказался, но закрыл глаза. Он даже посмаковал, как будто это была самая вкусная еда в его жизни.
«По крайней мере, он любил сына», — подумала Джонти. Корд отвел взгляд от Коти и улыбнулся Марии, которая налила ему чашку кофе.
— Сколько ты съешь яиц, Корд? — спросила она, потом просияла, посмотрев на Джонти. — Цыплята вылупились, пока вас не было. Теперь каждое утро на завтрак мы едим свежие яйца и жареных цыплят, время от времени.
Джонти открыла рот, чтобы выразить удовольствие по этому поводу, но Корд опередил ее:
— Я только выпью кофе, Мария. Я не очень голоден.
Мария удивленно посмотрела на него. Обычно он съедал три яйца, бифштекс и картофель. Любовь, действительно, лишала людей аппетита. Джонти тоже выпила только кофе.
— А как насчет ужина? — спросила Мария. — Что мне приготовить?
Корд допил кофе и встал.
— Это пусть решает миссис Мак Байн. Теперь она — хозяйка в доме.
И пока Джонти сидела, открыв рот от изумления, Корд поцеловал Коти в макушку и вышел из комнаты, не удостоив свою жену ни словом, ни взглядом.
— Итак, миссис Мак Байн, — оживившись, поддразнила ее Мария. — Что будем готовить на ужин?
Джонти понадобилась минута, чтобы прийти в себя от ошеломляющего заявления Корда и сосредоточиться на вопросе Марии.
— Я думаю, жареную свинину, — ответила она таким же шутливым тоном. — И прекрати называть меня так — миссис Мак Байн.
Мария засмеялась.
— Жареная свинина звучит неплохо, Джонти, но насколько тебе известно, здесь нет ни одной свиньи даже в радиусе сотни миль.
— Я знаю, — Джонти встала и понесла пустую миску Коти к раковине. — Я просто, как и ты, подумала, что это звучит неплохо. А как насчет жареных цыплят? Я уже забыла, когда в последний раз ела цыпленка, — она вернулась к столу с кофейником в руках и налила себе и Марии еще по чашечке кофе.
— Что скажешь о тушеном цыпленке с картошкой? — предложила Мария, когда Джонти отнесла кофейник на плиту и вернулась с влажной салфеткой, чтобы вытереть лицо Коти. — У нас есть петух, которого я давно грозилась отправить в суп. Он задира, постоянно дерется с другими петухами. Один раз он даже на меня напал, когда я их кормила.
— Неплохо, — Джонти села и дала Коти ложку поиграть. — Ты знаешь, как делать клецки?
— Нет, — Мария покачала головой. — Боюсь, меня никогда не учили этому. Наш народ не очень любит их.
— Хорошо, я их приготовлю, — сказала Джонти, желая снова поработать на кухне. — Может быть, еще и пирогов испеку. Есть у нас какие-нибудь фрукты?
— В сарае есть яблоки, зарытые в сено, чтобы не замерзли. Ред притащил откуда-то целый мешок.
— Прекрасно, я …
Режущий ухо смех Тины прервал Джонти на середине фразы, и она посмотрела на мексиканку. Джонти не слышала, как та вошла в комнату, и не знала, откуда она появилась.
«Из комнаты Корда?» — подозрительно поинтересовалась Джонти, так как Тина самодовольно улыбнулась ей и села за стол.
— Я смотрю, ты уже командуешь мамой, — заметила Тина, следя за тем, как Мария взяла кофейник и налила ей кофе.
Джонти сердито посмотрела, как пожилая женщина поднесла кофе этой молодой нахалке. Тина Терез была очень избалована. Джонти бросила на нее надменный взгляд и холодно сказала:
— Верно, и ты будешь выполнять мои приказания.
Когда Тина в негодовании посмотрела на нее, Джонти добавила:
— В моей комнате все запылилось и в доме, наверное, тоже. Как только закончишь завтракать, хорошенько убери. Я хочу, чтобы все было аккуратным и чистым.
Тина перевела вспыхнувший гневом взгляд на мать, ища у нее поддержки. Но Мария стояла возле мойки, повернувшись спиной к обеим женщинам. Тина снова в бешенстве посмотрела на Джонти.
— Корд никогда не жаловался насчет дома, его это устраивает, поэтому не понимаю, какое тебе до этого дело?
Голос Джонти был едким, когда она ответила сдержанным тоном:
— Корд больше не хозяин в доме, мисс Терез. Теперь вам придется угождать мне, а мне совсем не нравится, как здесь все выглядит.
Тина с ненавистью посмотрела на свою новую хозяйку, потом опустила глаза и надула губы. Джонти попивала кофе и хотела, чтобы семья Терез убралась куда-либо за тысячу миль. Они больше не нужны здесь. Джонти раньше готовила и убирала в доме сама и теперь могла делать все это снова.
«Но, — подумала Джонти, тяжело вздохнув, — сейчас снег завалил дорогу из долины, поэтому мне придется торчать с ними до весенней оттепели. Также надо было считаться с Кордом, разрешит ли он мне избавиться от них?»
Джонти встала, сняла Коти со стульчика и поставила на пол. Она угрожающе посмотрела на Тину.
— Не вздумай возмещать свою злобу на моем сыне и случайно не наступи на него.
Не успела девушка ответить, как Джонти вышла из кухни и пошла в большую комнату. Она еще не была в этой части дома после возвращения.
Джонти была приятно удивлена: в ее отсутствие появилась новая мебель, точно такая же, какая сгорела вместе с коттеджем. Должно быть, Корд покупал ее У того же человека, у которого покупал дядя Джим. Длинная кушетка была обтянута тем же толстым гобеленом, только нежно-голубого цвета, а ее была немного темнее. Маленький столик из кленового дерева с симпатичной лампой. Но лампой не пользовались, она заметила это, посмотрев на необгоревший фитиль.
Фактически, у Джонти сложилось впечатление, что комнатой не пользовались с тех пор, как она там была последний раз. А ей казалось, что Корд и Тина будут проводить вечера в этой очень уютной комнате.
— Я думаю, что они проводят время в спальне, — прошептала она.
Джонти присела, чтобы зажечь спичкой лучину для растопки, которую кто-то предусмотрительно здесь оставил, она решила добавить еще одну обязанность Тине: разжигать здесь огонь каждое утро. Отныне Джонти не позволит ей лентяйничать. Эта сучка рада будет уехать, когда наступит весна.
Джонти вернулась на кухню, взяла Коти и вынула из его рта кусок засохшей грязи, бормоча, что больше не позволит, чтобы грязь заносили в дом, и направилась в свою спальню. Коти промок насквозь и его надо было переодеть.
Ей было интересно знать, когда Корд начнет учить своего сына не мочиться в штанишки. Как только она подошла к своей комнате, из спальни Корда вышла Тина.
— Я проверяла, не забыла ли я свои вещи в комнате Корда, — коварно сказала она.
Хотя внутри Джонти содрогнулась от этих слов, но, посмотрев на пустые руки, сумела спокойно сказать: — Очевидно, ты ничего не нашла.
— Нет, — ухмыльнулась Тина. — Я думаю, что Корд тщательно осмотрел эту комнату, прежде чем уехать, — она медленно прошла мимо Джонти на кухню.
— Сука! — прошептала Джонти и, не успела Тина исчезнуть в конце коридора, как она крикнула ей вслед. — Поставь ведро воды на плиту подогреть. Я хочу, чтобы ты выскребла пол на кухне в первую очередь. Он слишком грязный. И я хочу, чтобы это сделала именно ты, а не твоя мать, у нее и так достаточно дел.
Джонти ликовала, когда на кухне извергся поток сердитой испанской брани.
— Хорошо, что твоя мама не понимает испанского, правда, Коти? — она улыбнулась ему.
Утро было холодным и тихим, когда Корд вывел из конюшни Ронайда и вскочил в седло. Снег прекратился вчера ночью около полуночи, но кучевые облака, обложившие вершину горы, обещали, что снег пойдет снова.
Снег скрипел под копытами коня, которого Корд гнал в гору поохотиться. Охота была только предлогом, чтобы остаться одному и подумать, так как на ранчо был еще большой запас мяса, подвешенного высоко на дереве, подальше от хищников.
И теперь, находясь в одиночестве, Корд расслабился, и на его лице появилась горечь, отчаяние и полная безысходность. Он безнадежно вздохнул. Он был дураком, думая, что Джонти когда-нибудь простит и забудет его жестокое и ужасное обращение с ней. Она могла простить ему, как он с ней обращался, считая ее мужчиной, но не позднее, когда он узнал ее поближе: он болтал всякие обидные глупости, обвиняя ее в том, что она спала с посетителями «Конца пути». Он сам не верил в то, что бросил ей тогда в лицо. Он говорил это от боли и злости. Корд грустно улыбнулся. Он все еще сомневался насчет Ла Тора. Джонти и Ла Тора сильно тянуло друг к другу. Со стороны Джонти — это была любовь, но Ла Тор? Корд еще не решил, какие чувства были у этого человека к ней, но какими бы они не были — это были сильные чувства.
Корд презирал себя. Он слишком на многое надеялся после того, как они с Джонти занимались любовью по дороге на ранчо. Она не притворялась, отвечая на его ласки. Она отдавалась ему вся, без остатка. Никогда в жизни он не чувствовал такого удовлетворения.
И ее любовь продолжалась до тех пор, пока эта сука Тина, желая отомстить, бросилась к нему на руки. Но это не должно было подействовать на Джонти. Он все ей объяснил насчет Тины утром, после первой ночи любви. Неужели она не поверила ему, когда он поклялся, что мексиканка для него ничего не значит, что у него не было ни малейшего желания с ней спать?
«Нет, — он мрачно. — не ревностью вызвано холодное отношение Джонти, ее отказ с ним спать. Этот чертов бандит. У нее было время подумать и вспомнить о нем, и тогда она затаила злобу на того, кто увез ее и заставил вступить в брак.»
Корд непристойно выругался про себя. Угроза, которую она услышала вчера вечером, оставалась в силе. Он убьет Ла Тора, как только она решит к нему вернуться.
Корд почувствовал отвращение к самому себе. Он по-прежнему обманывал Джонти и ужасно с ней обращался. Он знал, что она никогда не бросит сына. Корд ничего не мог поделать. Джонти и сын слишком запали ему в душу. Ему оставалось только надеяться, что со временем чувства Джонти потеплеют, и, в конце концов, она забудет о Ла Торе.
Тяжело вздохнув, он подумал о том, что зима будет долгой и суровой. В плохую погоду ему придется проводить время в компании Джонти. Это будет для него дьявольским испытанием. Сможет ли он сдерживать чувства и не трогать ее? Даже сейчас он изнемогал от желания. Сколько раз ему придется бесцельно ездить на охоту?
