Глава 12
— Ты, действительно, сделал это местечко красивым, Джонс, — Джонти стояла в открытых дверях маленького, длинного коттеджа из четырех комнат, наблюдая, как Джонс белит стены. — Я надеюсь, что у этой мексиканской семьи есть своя мебель.
— Возможно, есть. Они уже давно женаты, — вспотевший Джонс смахнул с лица брызги краски и поддразнил Джонти: — Мне кажется, ты ждешь не дождешься встречи с дочерью.
Джонти безразлично пожала плечами.
— Будет неплохо поболтать с кем-нибудь моего возраста.
Джонс широко улыбнулся.
— Думаю, что Корд рассчитывает на большее, чем просто разговоры с ней. По-моему, он надеется, что между вами будет небольшой роман.
Джонти покраснела и наклонилась, делая вид, что рассматривает каблук на ботинке.
— Мне наплевать на то, что он хочет, — пробормотала она. — Это уж я решу, что делать.
— Черт побери, малыш, — Джонс продолжал красить. — Не робей. Тебе восемнадцать, ты уже достаточно взрослый, чтобы спать с женщинами. Мне было только четырнадцать, когда я впервые узнал женщину. Я выглядел всегда старше своего возраста, — он улыбнулся. — Женщины всегда интересовались мной.
Джонс повернул голову и улыбнулся Джонти.
— Конечно, с тех пор я намного снизил темпы. Мне женщина нужна всего раз в месяц. Я думаю, что просто основательно покутил в свои молодые годы.
Джонти уже не слушала воспоминания Джонса, так как ее мысли были заняты другим, о чем она забыла на какое-то время, Корд, в самом деле, надеялся на большее, чем просто дружбу между ней и пока еще неизвестной мексиканкой. Корд хотел, чтобы они оказались в одной постели. Она чуть не захихикала. Не будет ли шокирована сеньорита, если обнаружит у своего партнера по постели те же органы, что и у нее? Это также снимет с нее маску, что приведет в шок все ранчо.
— Как продвигается обучение по обращению с лассо? — прервал Джонс паузу. — Я вижу, что ты каждый день после работы тренируешься с индейцем. Кажется, у тебя неплохо получается.
Джонти с облегчением вздохнула, обрадовавшись смене разговора.
— По-моему, да. Джонни, кажется, доволен. Обычно я набрасываю лассо на шею лошади. Он одолжил мне прекрасную маленькую лошадку для работы. Это имеет огромное значение.
Джонти еще немного постояла, пока Джонс собрал свои малярные принадлежности, и затем сказала, что, кажется, пора готовить ужин.
— Последний раз, я думаю, Корд, возможно, вернется завтра с новым поваром. Он уехал на четыре дня.
— Надеюсь, что этот повар будет таким же хорошим, как ты, — ковбой улыбнулся ей. — Мне будет не хватать твоих пирожков и пирожных. Я не думаю, чтобы мексиканцы очень уж увлекались такой сладкой выпечкой, — он вздохнул. — Как, черт возьми, плохо, что ты не женщина, Джонти.
— Да, плохо, — согласилась Джонти и вышла на улицу, рассмеявшись про себя.
На следующее утро, после того, как Джонти переделала всю работу и поставила подниматься тесто на случай, если ей придется снова готовить ужин, она оседлала Красотку и поскакала на свое любимое место, спрятанное за зарослями елей, о котором больше никто не знал. Там она плакала, а потом собиралась духом и возвращалась домой.
Откровенно говоря, она плакала там не слишком долго, напоминая себе о том, как скоро все должно закончиться. Она научилась не принимать во внимание грубое обращение с ней Корда и пропускать мимо ушей, когда что-то в ней ему не нравилось. Джонти любила выполнять свои обязанности: готовить, убирать в доме, заботиться о своих животных. Хотелось бы ей знать, кто теперь будет ухаживать за ее любимцами, и будут ли они как следует за ними присматривать.
Вскоре Джонти удовлетворенно развалилась на треугольном каменном участке, наблюдая за ранчо и домом внизу.
«Какой новый поворот примет сейчас жизнь?» — спрашивала она. Джонти знала, что с треском провалится в качестве ковбоя. У нее абсолютно не было для этого сил, и никакой опыт ей не поможет. Невольно она начала собирать полевые цветы, которые в изобилии цвели вокруг. Джонти уже набрала букет, когда ее пальцы застыли. Она услышала отдаленный цокот копыт и скрип колес повозки. Она сникла. Это был конец ее четырем спокойным дням. Корд прибыл с заменой для нее.
Джонти забыла про цветы, зажатые в руке, и с ужасом наблюдала со скалистого плато за тем, что происходило возле дома. Помимо Корда и мексиканской семьи верхом приехало еще четверо наездников. Корд соскользнул с седла, и четверо наездников отправились за ним. Через считанные секунды из летнего домика вышли один за другим Джонс и все остальные, и Корд знакомил их с новыми помощниками. Она наблюдала, как они пожали друг другу руки и подались вперед, когда Корд повернулся к повозке, на которой возвышалась гора мебели.
Он подал руку женщине средних лет слезавшей с высокого сиденья, потом встала и молодая леди, ожидая, когда ей помогут сойти на землю. Корд поднял руки и, визжа от смеха, она прыгнула к нему в объятия.
Джонти была слишком далеко, чтобы разглядеть ее лицо, но солнце играло в иссиня-черных волосах этой девушки, распущенных ниже пояса. Можно было позавидовать ее внешнему облику: на ней была красная блузка и цветная яркая юбка, опустившаяся на стройные загорелые ноги, когда Корд поставил ее на землю. Что бы Джонти хотела носить из такого одеяния, так это длинные черные волосы, распущенные по плечам.
Джонти снова перевела взгляд на Корда, теперь разговаривающего с Джонсом. Она улыбнулась. Он спрашивал о ней, она знала. Возможно, он рассердился, что ее нет, и что она не встречает новых людей, особенно девушку.
Джонти хихикнула, когда Корд, рассердившись, сильно пришпорил своего жеребца. Он собирался искать ее. Ее губы расплылись в самодовольной улыбке. Он ее не найдет.
Однако через несколько минут ей уже было не до смеха. Так как из-за деревьев выехал Корд с мрачным выражением лица. Он знал о ее тайном месте!
Джонти вскочила на ноги и приготовилась принять на себя вспышку гнева. Все началось, как только он соскочил на землю и вырвал цветы у нее из рук.
— Не заставляй меня больше ловить тебя за женскими занятиями. Собирает цветочки! Что с тобой? Что, если девчонка Тина была бы со мной? Что она бы о тебе подумала? — не давая ей времени опомниться, он подтолкнул ее к кобыле. — А сейчас садись на лошадь и поезжай домой. И, ради Бога, старайся вести себя как мужчина перед новыми людьми.
— Я не собираюсь лебезить перед этой девчонкой, если ты на это намекаешь, — глаза Джонти горели негодованием. — Можешь сам спать с ней, — выпалила она. — Я сам буду выбирать себе партнеров для постели.
— Ах, так? — пальцы Корда впились в ее руку. — Кого же ты имеешь в виду? Одного из мужчин, приехавших со мной? — он стал ее трясти. — Послушай меня внимательно, молодой человек, ты должен держаться от них подальше. Я не потерплю, если из-за тебя окажусь в неловком положении и не стану из-за тебя краснеть.
Молчание становилось все напряженнее, пока Корд ждал ответа от Джонти. Но она тихо стояла с бледным лицом, отказываясь смотреть на него, и тогда в глазах Корда появилась неуверенность вместо гнева. Он вспомнил, как индеец обвинил его в том, что он слишком суров с ребенком. Корд пнул ногой валявшийся букет цветов. Они были красивые. Ребенок, которого вырастила Мэгги, мог соблазниться этими цветами. Корд отпустил Джонти и отступил. Больше он не будет говорить о цветах.
Он вспрыгнул на жеребца, и когда Джонти села на свою кобылу, сказал:
— Ты останешься жить в доме. И, не дай Бог, я застану тебя возле летнего домика.
Тина Терез была очень симпатичной: коралловые губы и искрящиеся карие глаза. Она была невысокого роста, и ее фигура была хорошо сложена. «Но все эти ее округлые формы превратятся в жир, если она родит пару детей и не будет за собой следить», — подумала Джонти в первый раз, когда рассмотрела девушку поближе. Девушка была игривой от природы и строила глазки, как только возле нее появлялся мужчина. И хотя она флиртовала со всеми мужчинами на ранчо, она ясно дала понять, что ее серьезно интересует только Корд Мак Байн.
Тина всевозможными способами домогалась его общества, навязывалась к нему во время еды, заставляя взять побольше мяса и дополнительную порцию картошки. Когда Корд, смущаясь, ловил взгляд Джонти, наблюдающей, как Тина лебезит перед ним, Джонти опускала глаза, полные озорного веселья. Девушка относилась к Джонти как к младшему брату и другого интереса к нему не проявляла, считая его еще «зеленым» мальчишкой. И хотя это нравилось Джонти и облегчало ей существование, это совершенно не устраивало Корда. Его планы разрушились, но на этот раз он не мог в этом обвинить своего подопечного.
В первые несколько дней после приезда Тины Джонти пыталась заговорить с ней и подружиться. Она страшно соскучилась по женскому обществу. Корд был доволен попытками Джонти, удовлетворенно кивая головой. Но вскоре Тина дала понять, что у нее нет времени на тщедушного Джонти Рэнда.
Джонти вздохнула, выглянув из окна своей спальни. Корд все выискивал в ней недостатки. Он считал, что все, что она делала, было неправильно. Джонти неправильно бросала веревку, невнимательно следила за мустангом, которого выгоняла из кустов, и каждый раз, когда кто-нибудь из новых наездников заговаривал с ней, Корд смотрел на нее подозрительно, особенно если это был Джек, молодой человек лет двадцати, коренастого телосложения и веселого нрава. Он мало к чему относился серьезно, и с ним было весело.
Джонти печально покачала головой. Корд следил за тем, чтобы она не слишком часто бывала в обществе легкомысленного Джека, да и в обществе других. За исключением Джонса и Лайтфута, конечно. Джонс был слишком старым, а индеец не обращал никакого внимания на предупреждения Корда.
Когда Джонти не могла уже больше ничего различать в темноте за окном, она отвернулась и начала готовиться ко сну. Завтра ее ждал еще один изнурительный день.
Красный шар восходящего солнца, свет которого проникал через окно, предвещал еще один жаркий день. Джонти поморщилась. Если этот день будет таким же жарким и суровым, как вчерашний, ей будет тяжело его выдержать. Вчера, когда Корд, наконец, объявил, что они «расквитались» с работой, ее уже тошнило от усталости.
Джонти вынырнула из постели, потянулась, стянула ночную рубашку и, прежде чем одеться, перевязала грудь. Лайтфут сделал задвижку в ее комнате, обеспечив ей возможность уединения, когда она была в своей комнате. Каким блаженством было для нее хоть на несколько часов освободиться от своей повязки!
«Слава Богу, что есть он и Джонс», — подумала она, надевая ботинки. Они всегда держались поблизости, помогая ей, когда только это было возможно. Однако это нужно было делать тайком, остерегаясь всевидящего ока Корда. Этот-то ни капли ее не пожалеет, и, именно по этой причине, Джонти решила с самого первого дня, что Корд никогда не увидит ее усталости. Чего бы это ей ни стоило, она старалась не совершать ошибок в его присутствии.
Будучи молодой и здоровой, Джонти почувствовала себя отдохнувшей после глубокого сна. Основательно позавтракав, она была готова вновь приступить к тяжелой работе. Когда все друг за другом вышли из кухни, первые слова Корда сразу испортили ей настроение.
— Я решил, — сказал он, — что мы больше не будем охотиться за лошадьми, пока не заклеймим тех, которых поймали в северном каньоне. Возьми инструмент для клеймения, Ред, и начнем.
В глазах Джонти мелькнул испуг. Этого-то как раз она больше всего боялась. Никакими способами никогда она не сможет себя заставить приложить кусок раскаленного железа к шкуре животного. Пусть он ее даже убьет.
Они все отправились в путь, и через пятнадцать минут приехали к скалистому ущелью. Оно было желтым и осыпающимся, внизу поросшее травой, а вверху — елями. Джонти ехала позади всех остальных, когда они проезжали по узкому провалу друг за другом.
Дикие мустанги поскакали прочь, заметив приближение людей, но они не могли далеко убежать, загнанные в каньон. Пока Джонс разводил огонь и клал туда железо, Ред и новые рабочие охотились за лошадьми. Вскоре каждый вернулся, волоча за собой на веревке мустанга. Началось клеймение.
Джонти наблюдала за происходящим, застыв от ужаса. «Я не могу этого вынести», — прошептала она, когда третье животное, молоденького жеребенка, повалили на бок и приложили к крупу каленое железо. Запах обпаленой шерсти и обожженной кожи доводил до тошноты. Не сознавая, что она делает, Джонти развернула кобылу и поскакала назад.
Она услышала окрик разъяренного Корда, проезжая по узкому провалу, но не обратила внимание на его резкий крик, направляя лошадь вверх по неизвестному ей курсу. Джонти было все равно, куда она прискачет, она только знала, что ей надо уехать подальше от этого жестокого зрелища.
Джонти забиралась все выше и выше, постепенно успокаиваясь, и, в конце концов, поддалась умиротворенности окружающей природы, прохладному, спокойному, бесконечному уединению. Позже ей придется еще раз столкнуться с яростью Корда, но только после того, как она успокоит нервы и соберется духом. На этот раз Джонти собиралась спокойно сказать Корду, что она не будет иметь никакого отношения к клеймению. Он может взять палку, которой всегда ей угрожает, и избить ее, но она не будет участвовать в клеймении. Джонти ехала по краю узкого глубокого каньона, слушая пение птиц, когда свернувшаяся кольцом гремучая змея зашипела под ногами ее лошади. Красотка неистово взбрыкнула, свернула в сторону, и Джонти полетела кувырком через ее голову. Но не успела она и вскрикнуть, как уже почувствовала почву под ногами.
Она посмотрела вверх. Это было просто чудо, просто невероятно. Она пролетела около двадцати футов и приземлилась на выступе — очень узком выступе, шириной не более двух футов. Джонти стояла, глядя на каменную стену, пытаясь успокоиться, но не могла унять дрожь, и сердце ее готово было выскочить из груди. Что ей было делать? Она боялась пойти влево и боялась пойти вправо. В любом направлении выступ мог оборваться. А под ней была отвесная пропасть, по меньшей мере, футов на пятьдесят, где острые огромные камни на дне готовы были выбить жизнь из ее хрупкого тела.
— Но я же могу остаться здесь навсегда, — всхлипнула Джонти.
Она молилась, как могла, затем, собравшись духом медленно опустилась на четвереньки. Замерев, Джонти немного так постояла и медленно поползла вперед. Камни и песок впивались ей в ладони и врезались в колени даже сквозь брюки. Она прикусила губу и продвигалась дальше, думая о том, приведет ли ее куда-нибудь этот выступ. Когда она подползла к каменной стене, ее прошиб нервный пот. Что она обнаружит на другой стороне? Будет ли эта стена продолжаться, или оборвется в пропасть? Собрав все свое мужество, Джонти дюйм за дюймом стала продвигаться вдоль стены, затем упала ничком и зарыдала от счастья. Широкий выход на поверхность скалы простирался очень далеко, и по нему легко было взобраться. Через несколько минут она отсюда выберется.
Джонти встала на ноги, и тут началось — вначале легкий треск, постепенно перерастающий в рев, от которого у нее заложило уши, и, наконец, — в грохот осыпающихся земли и камней. Обвал!
Не успела Джонти и глазом моргнуть, как была сбита с ног и ее понесло как попало вниз на скалистое дно. Она лежала на спине, оглушенная, с сотней царапин и синяков по всему телу, вся исцарапанная и избитая, и думала о том, что никогда в жизни не слышала более сладостного звука, чем стук камня о камень, свидетельствующего о прекращении обвала. Она пошевелила руками, потом — ногами. Все было на месте. Дышать ей было легко, очевидно, ребра тоже остались целы.
Но ее одежда изорвалась в клочья, и шляпу она потеряла. Джонти нервно засмеялась. Из-за этого Корд тоже будет скандалить.
Она, покачиваясь, встала на ноги и стояла, осматривая местность. Не было ничего знакомого. Джонти окончательно заблудилась. Она посмотрела на небо и увидела прямо над головой солнце. Пока она стояла в раздумье, куда пойти, высоко в горах завыла пантера. Джонти задрожала от страха. Этот вой был диким и зловещим, и в то же время был похож на человеческий. Теперь она не знала что делать. Продолжать идти, неважно, в каком направлении, или же спрятаться среди валунов и ждать, пока кто-нибудь пойдет ее искать. Джонти была уверена, что если не Корд, то Джонни Лайтфут обязательно будет ее разыскивать. Она кое-как доковыляла до двух огромных валунов, опустилась между ними и стала ждать.
Джонти просидела в своем укрытии каких-то десять минут, когда опять послышался крик дикой кошки, но с другого места. Пантера двигалась в поисках трещины или расщелины, откуда можно было незаметно спрыгнуть вниз и вонзить когти в свою добычу. И Джонти чувствовала, что она была этой жертвой. Зверь или видел ее или почуял запах.
Быстрый взгляд наверх — и у нее остановилось сердце. На уступе высотой, примерно, в тридцать футов была плосконосая, клыкастая морда с горящими зелеными глазами, чья рычащая пасть сулила смерть. Невольно Джонти пронзительно завизжала:
— Помогите! Помогите!
В ответ она услышала два голоса; один — кошачье рычание, другой — голос Корда. Она вовремя вскинула голову и увидела, как Корд выхватил кольт из кобуры. Из его ствола вырвалось красное пламя, и Джонти увидела, как кошка исчезла в клубах синего дыма.
Ее напряжение было настолько сильным, что она тихо, с облегчением, простонала и рухнула замертво.
— На этот раз я его выпорю, — скрежеща зубами, ругался Корд, погнав своего жеребца за Джонти, которая исчезла из вида на тропинке, ведущей в гору. — Я спущу с него его никчемную шкуру, а потом выброшу с ранчо.
Он поднимался все выше и выше, осматривая дорогу, по которой ехал, и знал, что все его угрозы напрасны. Как бы сильно ему не хотелось избавиться от мальчишки, но из-за Мэгги это было невозможно сделать.
Вчера вечером он, наконец, открыл шкатулку, которую ему отдала Джонти. У него даже голова закружилась от количества денег, которые он там обнаружил. Перед ним было целое состояние. Как ей только удалось скопить так много? Этих денег хватит не только, чтобы заплатить за ранчо, но еще много останется. И по справедливости мальчишка должен иметь равную долю. Когда он повзрослеет и станет повыносливее, Корд отдаст его долю.
Корд был погружен в свои мысли, когда натолкнулся на маленькую лошадку. Она стояла без седока, опустив голову, и бока ее дрожали от страха, . У Корда внутри все оборвалось. Он подъехал и подобрал поводья. Корд подстегнул Ронайда, выводя маленькую лошадку на тропинку, он трепетал от страха перед тем, что мог обнаружить.
Корд проскакал около мили, пока приехал к месту, где лошадка встала на дыбы, это было видно по притоптанной земле и по длинному извилистому следу змеи, уползшей в поисках убежища. Корд превосходно умел читать следы, и он знал, что змея, должно быть, напугала лошадь, а та сбросила Джонти.
Корд беспокойно оглядывался вокруг. Здесь не было никаких признаков Джонти. Лоб Корда покрылся испариной. Джонти не было в каньоне. Он спрыгнул на землю, подошел к краю ущелья и посмотрел вниз. Мог ли мальчишка выжить, если упал туда? Корд в отчаянии сжал руки. Вряд ли. Было бы чудом, если бы он выжил. У мустангера комок подступил к горлу, когда он попытался представить дом без этого мальчишки со странностями. Какими пустыми будут казаться комнаты без его заливистого смеха, без его бархатного гортанного голоса, болтающего с мужчинами.
Корд приготовился посмотреть вниз, содрогаясь от мысли, что он мог там увидеть. Глянув в ущелье, он застыл. Там, припав к земле между двумя валунами, была маленькая фигурка. Когда Корд заметил, что она движется, он облегченно вздохнул. Неправдоподобно, но ребенок был жив. Корд быстро пошел вдоль выступа каньона, подыскивая место, где бы он мог спуститься и не переломать ноги. Ему показалось, что он прошел целую милю, пока не нашел место, которое казалось надежным, если осторожно спускаться. Пока он стоял, намечая курс, снизу донеслось рычание и испуганное:
— Помогите! Помогите!
Его лицо озарилось широкой улыбкой: «Это ребенок, — подумал он, — и безумно испугался». Корд сложил руки и громко позвал Джонти по имени. Не успело и эхо повторить этот крик, как Корд услышал рычание пантеры, леденящее кровь. Он резко повернулся в ту сторону, откуда донесся звук, и кровь застыла у него в жилах. На уступе внизу, всего в несколько футах под ним, был огромнейший кот. Подобрав свои огромные лапы, он приготовился прыгнуть на фигурку внизу.
Автоматически Корд с молниеносной быстротой выхватил из кобуры кольт и нажал на курок. Пантера повалилась на бок, и горящие злобные глаза закрылись. Еще не развеялся дым, как Корд уже скользил вниз по стене каньона. Он добрался до каменистого дна и бросился на колени возле неподвижного тела.
— Наверняка, ребенок не мертв, — молился он, нащупывая пульс на тонком запястье.
Когда он почувствовал биение сердца, он облегченно вздохнул.
— Черт, — проворчал он, нахмурившись. — Я уверен, что Джонти в обмороке, — Корд бегло ощупал тело, но не нашел ни одного перелома.
С необычайной для него нежностью он стряхнул песок с кудряшек Джонти и убрал их со лба.
— Наверное, ты так сильно испугался кошки, — его взгляд блуждал по неподвижному телу. Корд заметил, что рубашка на плечах разорвана в клочья. — Эта одежонка окончательно износилась.
Он собрался открыть свою фляжку и побрызгать водой на грязное лицо и привести Джонти в чувство, когда его взгляд привлекла широкая повязка из белой материи вокруг узкой груди.
— Что это? — пробормотал он, расстегивая три пуговицы, которые уцелели и все еще были застегнуты. — Интересно, когда он поранился, и почему этот идиот никому ничего не сказал?
Ловкие пальцы Корда развязали узел, он поднял Джонти, чтобы размотать повязку и, сняв ее, снова опустил на землю. Корд резко откинулся назад, у него перехватило дыхание, и он стал белым, как полотно: он не мог поверить в то, что увидел. Это было невозможно — но, тем не менее, Джонти Рэнд была женщиной!
Его сердце учащенно забилось. Для мужчины, привыкшего к отвисшей груди проституток, эти два упругих холмика были просто очаровательны. В изумлении он поднял руку, чтобы погладить эту нежную плоть, но поспешно ее опустил. Нельзя было этого делать, пока ребенок без сознания.
Ребенок! Ха! Корд невесело усмехнулся. Здесь лежал не ребенок. Он обвел ее глазами, заметив тонкие черты лица, прямой нос, полные губы и бархатистую кожу. Джонти Рэнд была женственна, и ему трудно было поверить в то, что он не замечал этого раньше.
«Ты не замечал этого по простой причине, — сказал внутренний голос. — С тех самых пор, как ты узнал ее, тебя подготовили к тому, чтобы ты поверил, что она — мужчина».
Он вспомнил все жестокие и обидные слова, которые говорил Джонти, и все грубые поступки по отношению к ней. Он вспомнил ее избитые, истекающие кровью ноги, вспомнил времена, когда он грубо прикладывал к ней руки, и те обиды и обвинения, с которыми он на нее набрасывался.
На лице Корда появилось раскаяние и сожаление, когда он вновь взглянул на прекрасное обнаженное тело. Слишком нелепо было бы думать, что Джонти когда-нибудь его простит. Слишком много раз видел он, как в этих голубых глазах вспыхивала ненависть к нему.
Однако, черт побери! Прекрасная мысль пришла ему в голову. Он тоже имел некоторые причины для оправдания. Она вместе со своей бабушкой Мэгги тоже сыграла с ним шутку, которая и была причиной его грубого обращения с женщиной, чего он никогда в жизни себе не позволял.
Когда Джонти пришла в себя и открыла глаза, она увидела перед собой лицо Корда, непохожее само на себя. Она смотрела в сердитые глаза, страдальчески ожидая презрительных слов, которые он, непременно должен был сказать. Джонти упала в обморок от страха, и этот человек с мужественным лицом это знал. По его мнению, это был непростительный поступок для мужчины.
Она еще больше встревожилась, когда Корд не сказал ни слова, а смотрел на нее насмешливым суровым взглядом.
«Пожалуйста, выдержи этот взгляд», — молча молила она себя и затаила дыхание.
Корд показал жестом на ее грудь и равнодушно спросил:
— Когда же ты собиралась мне об этом рассказать?
Она бросила быстрый взгляд вниз и в смятении схватилась за остатки своей рубашки, пытаясь прикрыть свою наготу. Запахнув края рубашки, она решилась взглянуть ему в лицо. Много раз она пыталась представить, как он отреагировал бы, если бы узнал о том, что его так обманули. Теперь она знала. Судя по его мрачному, хмурому виду он хотел бы задушить ее.
— Итак, вы с Мэгги сыграли со мной неплохую шутку, а?
Вопрос был брошен ей в лицо так грубо, так резко, что она съежилась от страха.
Пока она пыталась собраться с мыслями, чтобы что-нибудь ответить, он задал ей еще один вопрос:
— Зачем этот маскарад все эти годы? Что надеялась получить Мэгги, выдавая тебя за мальчишку?
Джонти была так напугана, что не могла ответить, а только молча уставилась на него, и тогда он раздраженно сказал:
— Ну, черт побери, говори же что-нибудь!
Джонти села, запахивая края рваной рубашки, заметив, что взгляд Корда упал на ее полуобнаженную грудь и задержался на ней. Она почувствовала, как ее соски отвердели под рубашкой под его горячим взглядом, и, разозлившись на себя за это, она начала выходить из состояния замешательства, в котором находилась.
Указав рукой на брюки, где выделялся возбужденный член, она ожесточенно закричала:
— Мэгги это делала, чтобы защитить меня от таких мужчин, как ты, которые приходили в публичный дом.
С побагровевшим лицом Корд вскочил на ноги и сунул руки в карманы, проклиная себя за это внезапно возникшее желание. Хриплым голосом он солгал:
— Я бы не стал связываться с такой тощей клячей, как ты. Мэгги могла бы открыть мне свой секрет, прежде чем всучить тебя. Я имел право знать.
Страшно обидевшись на то, как ее описал Корд, Джонти вначале ничего не ответила, она предполагала, что выглядит угловатой в своих лохмотьях. Она обняла себя руками, как будто пытаясь скрыть свою худобу, над которой он насмехался, и тихо сказала:
— Я думаю, она боялась, что ты не возьмешь меня, если узнаешь. Она ужасно беспокоилась, что умрет и оставит меня незащищенной в доме Нелли.
От Корда не ускользнуло то, что она стыдливо попыталась прикрыться, и он почувствовал угрызения совести. Не надо было ему с ней так разговаривать. Он вел себя так из-за того, что разозлился сам на себя, но, по правде говоря, он не видел более красивого тела.
Однако, когда он заговорил, в его голосе не было ничего подобного.
— Твое предположение верно. В моей жизни нет места прилипчивым женщинам.
Джонти подобралась, вся ее нервозность исчезла.
— Послушай, Корд Мак Байн, — в ярости взорвалась она. — Я никогда не хотела, чтобы меня навязывали тебе. Я умоляла бабушку позволить мне жить с дядей Джимом Ла Тором, но она и слушать об этом не захотела. Бедная старушка, как она заблуждалась, считая, что ты — лучший мужчина, кому можно меня доверить.
— Ха! Это не удивительно. Этот бандит болтается со всеми отбросами Запада. Ты бы была в большей безопасности у Нелли, — неожиданно он рассерженно спросил: — А Ла Тор знает, что ты — женщина?
Джонти отвела взгляд от серых всепроникающих глаз и едва заметно кивнула:
— Да, он всегда знал.
Чувство обиды и оскорбленного самолюбия появилось в глазах Корда.
— Как так случилось, что этот чертов преступник знает о тебе, а больше никто не знает?
— Я не знаю, — ответила Джонти, которая часто этот же вопрос задавала сама себе. Ей пришло в голову, что, возможно, он столкнулся с этим фактом случайно когда-нибудь. — Нелли и ее девушки тоже всегда знали, — добавила она. — Может быть, кто-то из них ему сказал.
Корд был сбит с толку. Он не мог поверить в то, что столько женщин могло сохранить эту тайну. Он припомнил, как Нелли и ее девушки с нежностью показывали всем мальчика, припомнил то время, когда ребенок заболел пневмонией, и они вертелись вокруг, как будто он был их любимым братом. Нелли приходилось туго — она с трудом отталкивала девушек от него, чтобы те развлекали ее клиентов. Он вспомнил, как Люси ненавидела Джонти.
— Дядя Джим никогда бы не позволил, чтобы со мной что-нибудь случилось, — она с надеждой посмотрела на него. — Можно я теперь к нему уйду?
Корд нахмурился чернее тучи.
— Черта с два. Мэгги передала тебя мне на хранение, и ты останешься со мной, пока я не подыщу подходящий способ, чтобы от тебя избавиться.
— Но я не буду обузой для него, — упрямо настаивала Джонти. — Он хочет меня видеть.
— Могу держать пари, что это так и есть, — саркастически ухмыльнулся Корд. — Он хочет спать с тобой, — неожиданно он больно схватил Джонти за плечо. — Может, он уже тебя попробовал? — Корд сверлил Джонти беспокойным взглядом. — Да? Этот бандит уже спал с тобой?
В глазах Джонти заискрились озорные огоньки.
— Со мной? Да ты что, спятил? С такой тощей клячей, как я? Он любит пышнотелых женщин, как ты.
Глаза Корда метали молнии, и его пальцы настолько сильно впились ей в плечо, что она чуть не упала в обморок.
— Отвечай мне, черт тебя подери.
— Нет, — Джонти разозлилась. — У него ко мне другие чувства. Он относится ко мне как к сестре, к племяннице, — она попыталась освободиться от его железной хватки. — У тебя помутился рассудок, Корд Мак Байн.
Корд отшвырнул ее.
— А у тебя голова соломой набита, если ты думаешь, что он не воспользовался бы ситуацией, в которой нахожусь я, — он выразительно посмотрел на ее едва прикрытую грудь.
— Он бы этого не сделал! — горячо возразила Джонти, не подозревая, что у нее сползла разорванная рубашка и обнажила одну грудь в ее полной красе.
Корд отвел глаза и поднял полоску ткани от повязки с земли.
— Я никогда не буду знать, так, — он сунул ей повязку в руки. — Обмотайся этим снова, и потом наденешь мою рубашку, — он отвернулся и слегка дрожащими пальцами стал расстегивать рубашку.
— Так что, мне так и продолжать этот маскарад? — спросила Джонти, когда он протянул ей рубаху.
— Да, по крайней мере, некоторое время. Даже хотя мужчины считают тебя мальчишкой, но я видел, как те, что помоложе, бросают на тебя похотливые взгляды. Если бы они обнаружили, что ты — девчонка, я бы ни обобрался хлопот.
— Неужели? Но что-то я не вижу, чтобы это происходило с мисс Терез. Кажется, все они способны сдерживать себя по отношению к ней.
Корд оценивающе посмотрел на ее стройную фигуру, когда она застегнула его рубашку.
— Костлявая ты или нет, а все же ты относишься к тому типу женщин, из-за которых мужчины дерутся.
«Но только не великий Корд Мак Байн, — Джонти улыбнулась. Корд взял ее за руку, и они начали выбираться из каньона. — Это будет ниже его достоинства — драться за женщину».
Они вскарабкались наверх, и Джонти приблизилась к брыкавшейся и сопротивлявшейся лошади. У нее от удивления перехватило дыхание, когда Корд подхватил ее и посадил на лошадь. Если бы он думал, что она — мужчина, он бы предоставил ей самой взбираться в седло любыми способами. Она подняла поводья и направила лошадь за жеребцом, думая о том, куда теперь повернется ее жизнь.
