Глава 12
Джейк ответил не сразу, и Джесси нахмурилась.
– Так мы женаты?
Он нерешительно погладил ее обнаженную руку.
– Джесси, честно говоря, я в этом не уверен. Я собирался навести справки, когда был в Кэмп-Николсе, но не успел. Думаю, раз я женился на тебе под вымышленным именем, то по закону мы не женаты.
Джесси задумчиво посмотрела на примятую траву. Заметив кровавое пятно на луговом клевере, Джесси внутренне сжалась, глаза расширились. Она сразу же вспомнила, что рассказывал ей Джейк в фургоне Берты той ночью, когда они поженились – или не поженились, насчет крови в первый раз. Так и получилось. Теперь эту ошибку уже не исправишь.
Если они не женаты, то содеянное ими сейчас – страшная оплошность. Если женитьба – обман, то и все происшедшее тоже. Она возненавидела Джейка – он и это запятнал. Только женатые люди могут заниматься любовью, говорила ей мать, и Джесси должна была беречь себя для мужа. Теперь она испорчена. Горло у нее сдавило. Но как же может испортить такая красота и добро, как любовь? Она так спокойно отдалась именно потому, что считала себя его женой. А теперь…
Джесси метнула на Джейка уничтожающий взгляд. Резко встала, сорвала с пальца кольцо и швырнула на землю. Реакция Джейка была мгновенной: он вскочил и схватил ее за руку, пока она оглядывалась в поисках своей одежды.
– Джесси, что случилось? Почему ты это сделала?!
Джесси высвободила руку, не желая ни отвечать ему, ни смотреть в его сторону. Если он сам этого не понимает, значит – круглый дурак. Ее сжатые губы выражали горечь и гнев. Продолжая торопливо одеваться, Джесси боялась вымолвить слово, чтобы из груди не вырвалось отчаянное рыдание. На Джейка она так и не взглянула, но, ощущая его близость, знала, что он смотрит на нее.
– Джесси, может быть, ты поговоришь со мной? – взмолился Джейк. Краем глаза она заметила, как он наклонился и поднял кольцо. Но попытайся он отдать его, она бы возмутилась. Зная, видимо, это, Джейк тяжело вздохнул и надел кольцо на свой мизинец.
Джесси стояла под большим дубом, сложив руки под грудью, и ждала, пока он оденется. Она надеялась, что легкий ветерок, развевающий волосы, высушит слезы, а они все текли и текли по щекам. «Надо же, – думала Джесси, – знал, что мы не женаты, и все-таки посмел…»
Джейк резко повернул ее к себе, так что она не успела воспротивиться. Джесси чуть не заколебалась, увидев его печальное лицо. Но не тут-то было. Пусть даже не надеется! Она попыталась вырваться, но Джейк крепко держал ее за руки.
– Джесси, послушай меня. Даже если мы не женаты по закону, мы венчаны любовью, которая царит в наших сердцах. Я люблю тебя, Джесси. Люблю. Ты пугаешь меня, потому что я не представляю, какие сумасшедшие мысли бродят у тебя в голове. Поговори со мною прямо сейчас, ведь через несколько часов я уеду и не знаю, когда вернусь. Нельзя отбрасывать меня вот так, Джесси.
Джесси была потрясена. Она даже не спросила, что он здесь делает со всеми этими людьми. Несмотря на свое благое намерение не разговаривать с Джейком, произнесла:
– Так, значит, ты снова меня бросаешь – как раньше? Каждый раз, когда я оказываюсь в роще у родника, ты одариваешь меня любовью и уезжаешь. Ты так поступаешь со всеми своими женщинами?
– Мои женщины? Что за черт?.. Есть только ты, Джесси. Понимаешь? Я так и знал, что в этой хорошенькой головке засела какая-нибудь сумасшедшая мысль, – Джейк тепло улыбнулся и слегка встряхнул ее, стараясь вывести из меланхолии.
– Прекрати, Джейк Колтрейн! – возмутилась Джесси, вырываясь из его рук. – Ты обращаешься со мной как с ребенком. А я не ребенок, сам знаешь. Благодаря тебе, я – женщина… падшая женщина…
Она не смогла сдержать слезы, потоком хлынувшие из глаз.
– Что такое?! – воскликнул Джейк, сдерживая смех. – Падшая женщина? Ох, как громко сказано, Джесси.
Это стало последней каплей. Кулаки сердито обрушились на Джейка, на его голову и лицо, но удары все больше приходились по плечам. Ей пришлось вытянуть шею, чтобы заглянуть ему в глаза. Лицо ее горело, но не от жаркого августовского солнца, а от гнева и бессилия. Слезы моментально высохли.
– А что же тогда представляют из себя падшие женщины, по-твоему? Ведь они делают это… а сами не замужем? – показала на то место, где они только что лежали.
Джейк покачал головой, провел рукой по глазам, слегка прикрыл их. Джесси ждала. «Пусть ответит на этот вопрос», – мысленно подзадоривала его. Она так настойчиво разжигала свои опасения насчет возможного ответа, что чуть не подпрыгнула, когда он, наконец, заговорил.
– Ты так молода, – вымолвил Джейк, качая головой, – послушай, когда двое людей любят друг друга, действительно любят, в такой любви нет ничего зазорного. Это совершенно естественно, Джесси. Люди открываются навстречу любви. Понятно? О'кей. Далее. Никоим образом ты не можешь быть падшей женщиной. Падшие занимаются любовью не так, как делала это ты сейчас. У мужчин есть определенные слова, которыми они называют общение с такими женщинами. Ты не должна думать, будто относишься к их числу. Разве ты стыдишься или жалеешь, что занималась со мной любовью?
– Нет, – последовал спокойный ответ. Могла ли она отрицать или лгать ему? Сама просила… заниматься с нею любовью. Ее щеки вспыхнули от видений, пролетевших в памяти, всего случившегося на луговой траве. Не она ли была такой сладострастной?
Еще одна мысль тяготила ее – ведь он так и не сказал, что собирается жениться на ней по-настоящему. Так и не сказал, куда отправляется и почему. И даже сам не знает, когда вернется. Любовь ли это?
– Тогда, если ты в самом деле любишь меня, останься здесь. Не уезжай. Женись на мне и останься.
Джесси не чувствовала такой уверенности, какая звучала в ее словах, особенно когда увидела, как он удивленно заморгал и сделал шаг назад.
– Джесси, я не могу этого сделать. Ты видела всех моих людей и фургон. Я должен ехать. Это моя работа.
Джесси резко отвернулась, оперлась рукой о шершавый ствол дерева. Его работа – всегда будет на первом месте. Сколько всего уже сделано ради нее. Из-за работы ему легко даже расстаться с жизнью. От этой мысли горечь подступила к горлу. Что делать? Ведь она и вправду любит его.
А теперь, когда… утратила невинность, вполне может носить его ребенка. Ноги у Джесси стали ватные. Она многого не знала обо всех делах между мужчиной и женщиной, но это-то ей было известно. Ее мать всегда смеялась, что забеременела ею в первую же брачную ночь, впервые, как занималась любовью. Джесси с трудом сдерживала слезы.
Джейк обошел вокруг дерева и встал перед нею, только тогда она увидела носки его сапог, потому что смотрела в землю. Джесси взглянула на него, не зная, что ее лицо бледнее, чем она подозревала.
Джейк слегка дотронулся до ее щеки и мягко сказал:
– Я должен ехать. Ты это знаешь. Мы все уладим, когда я вернусь, – потом, думая о возможном участии ее отца в контрабанде оружия, добавил: – Тогда смогу больше рассказать тебе, Джесси. А пока не могу. Знай, что моя поездка очень важна… и для твоего будущего тоже.
Брови Джесси сошлись у переносицы. В ее голосе послышались растерянность и любопытство:
– Моего будущего? Что это значит?
В замешательстве Джейк, разводя руками, пытался найти подходящие слова, и Джесси поняла, насколько неприятно то, что ей не полагается знать. Горло у нее перехватило, а руки и ноги словно налились свинцом. Случилось что-то нехорошее. Чем дольше она ожидала, когда он заговорит, тем больше обмирала.
– Вполне вероятно, что твой отец был втянут в контрабанду оружия, Джесси. Я в этом еще не уверен. Скорее всего, он к этому не имел отношения, я еще точно не знаю. Но имей в виду, если он действительно помогал Хайесу, то правительство конфискует твою ферму, участок и все, что есть на нем: всю скотину, каждый початок кукурузы. Мне очень жаль, Джесси.
Джесси словно окаменела. Ее отец был заодно с Хайесом? Нет! Протестовало все в ее душе. Отобрать у нее ферму – единственное, на что она может рассчитывать в жизни? Нет! И человек, которого она любит, окажется одним из тех, кто опорочит доброе имя отца, драгоценную память о нем? Нет!
Вдруг она поняла, что должна делать. «Если Джейк ждет взрыва отчаяния и негодования, он будет разочарован», – решила Джесси. Весь ее гнев, страх и ненависть, которые она чувствовала в тот момент, сосредоточились на Джейке и излились на него в ее убийственном взгляде.
– Ты лжешь, – сказала она хриплым низким голосом и ушла прочь.
* * *
Стоя у дерева, Джейк смотрел, как она уходит. Что его заставило рассказать Джесси о своих подозрениях насчет ее отца? Разве она поймет? Мысленно Джейк обругал себя. Сейчас, может быть, он по своей вине лишился единственной женщины, которую любил. Джейк не был уверен, что получит ее прощение, даже если восстановит доброе имя ее отца. Сам виноват, нельзя слишком сближаться с людьми, выполняя задание. Нет, наверное, Джесси – не просто «люди», а женщина, которую он любит.
С такими мыслями он покрепче нахлобучил на голову шляпу и вернулся на ферму. Все избегали смотреть ему в глаза, никто не осмелился поинтересоваться, почему больше часа он провел на лугу. Джейк заметил, что в его отсутствие все приготовились для путешествия в Санта-Фе. Но второй фургон с оружием еще не подошел. Джейк нетерпеливо чертыхался – одно к одному! Теперь они вынуждены ждать, что было ему совсем не по нраву. Однако ничего не поделаешь.
Чтобы время шло быстрее, Джейк решил еще раз проинструктировать своих людей относительно задания. Потом лично проверил оружие в фургоне. Джейк усмехнулся: на случай, если дело обернется плохо и никто из них не останется в живых, из ружей были вынуты запалы. Так что воспользоваться ими Васкесу не удастся. Чтобы не возникло подозрений, Джейк скажет Васкесу для страховки, что запалы будут вручены после расчета.
Прислонившись к стенке фургона, Джейк оглядел двор, где собрались люди, вместе с которыми он будет выполнять задание. Все они отличные парни. Некоторые женаты, имеют детей. Другие – совсем молодые и зеленые, как лейтенант Паттерсон. Джейк сознавал, какой груз ответственности лежит на его плечах. В течение ближайших нескольких месяцев все его внимание и забота будут безраздельно принадлежать им. Но впервые за время службы он не мог отбросить в сторону свои личные чувства, имя которым – Джесси.
Джейк снял с мизинца ее кольцо, потом – свое, положил в карман рубашки и застегнул. Скрестив руки на широкой груди, подозвал одного из подчиненных и приказал проехать вперед и посмотреть, не подходит ли ожидаемый фургон. Тени во дворе удлинялись. Не могло быть и речи, чтобы провести здесь ночь, в такой близости от Джесси, отстранившейся от него и расстроенной.
Джейк прошел к загону, где стоял его Огонек. Конь заржал и уткнулся мордой в грудь хозяина. Джейк погладил теплые бархатистые ноздри и тихо заговорил со своим верным другом: «Мальчик, некогда мне впадать в сомнения насчет того, что делаю. Ты ведь знаешь, я обязан доложить обо всем, что выясню по поводу ее отца. Как могут слезы и карие очи заставить меня уклониться от исполнения долга? Ты-то знаешь, мальчик? И знаешь, как я люблю ее; а любовь и работа взаимоисключающие вещи, вот оно что».
Конь мотнул головой, словно соглашался с ним. Джейк грустно засмеялся. Он винил только себя в том, что случилось сегодня. Ему хотелось всего лишь успокоить Джесси: поцеловал ее и совсем не ожидал такого взрыва страсти со своей стороны. Никогда прежде он не терял так быстро контроль над собой, обнимая женщину. Что же случилось с его железной выдержкой, которой он так гордился, с его умением держать в узде свои чувства? «Какого черта! – выругался он, ощутив чувственное напряжение. – И это при одной лишь мысли о ней?» Джейк быстро обошел фургон, делая вид, что проверяет все узлы и веревки. Спокойно, повторял он сам себе. Любовь с Джесси была самым лучшим, что он имел в своей жизни, а может быть – самым худшим. Что заставило его заниматься с нею любовью?
Еще больше удивил Джейк сам себя, ударив так сильно кулаком по стенке фургона, что лошади в постромках всполошились. Он прошел и успокоил животных, поглядывая в сторону хижины. Что же делать? Джейк понял, в чем состояла его ошибка, – он слишком привык отдавать приказания, диктовать свою волю другим. А теперь маленькая темноволосая вспыльчивая девушка приобрела власть над ним. Джейк грустно покачал головой, не обращая внимания на слезы, набежавшие на глаза. «Да я же люблю ее, черт побери, – думал он. – Но сможем ли мы когда-нибудь быть вместе?» Усилием воли Джейк подавил душевную боль. Нельзя допустить, чтобы остальные видели его в таком состоянии. Нужно держаться – поручено жизненно важное дело. Настроившись по-деловому, Джейк решительным шагом направился к подъезжающему всаднику, которого посылал разведать о приближении другого фургона. А хотелось надеяться на хорошие вести. Но, судя по тому, как дела шли в последнее время, надежды казались весьма сомнительными.
* * *
– Детка, детка, выбрось из головы эту безумную идею! Никуда ты не поедешь, слышишь?
Джесси взглянула на Берту, которая стояла у очага и грозила деревянной ложкой. Лицо у нее было влажным от жара, пряди седых волос свисали на лоб и пухлые щеки. Брови гневно нахмурились, Берта сердилась из-за Джесси, которая упрямо продолжала запихивать вещи, нужные в дороге, в спальный мешок, расстеленный на кровати.
Стоя спиной к старой женщине, она сказала:
– Берта, пожалуйста, не называй меня деткой. Я… теперь женщина… как и ты. И, пожалуйста, не пытайся остановить меня. Я все равно поеду.
Дальнейшие речи Берты свидетельствовали о том, что она выбрала другую тактику, убедившись в бесполезности гнева и угроз. Джесси не перебивала ее, зная, что и это не подействует.
– Ладно, послушай меня, детка-женщина. Джесси, а как же ферма? Разве смогу я, бедная пожилая женщина, справиться со всем этим? Об этом мы не договаривались, так ведь? Да вся эта работа просто сведет меня в могилу! Что ты на это скажешь?
Джесси порывисто бросилась Берте на шею. Потом отпустила ее и, сжимая пухлую руку славной женщины, сказала:
– Берта, ты старая плутовка! Это самая легкая работа, которой ты когда-то занималась, – ты мне сама призналась! И теперь это и твоя ферма тоже. Не только моя, не забывай об этом. Мы – компаньоны. Это и твой дом тоже. И, поверь мне, я очень переживаю, что приходится оставлять тебя здесь одну. Но на самом деле ты не одна. Совсем рядом находится Кэмп-Николс, постоянно проходят караваны, фургоны. Да и твой фургон скоро прибудет, не успеешь оглянуться!
Берта фыркнула, выразив свое мнение обо всем этом. Джесси снова попробовала успокоить ее:
– Пожалуйста, Берта, постарайся понять. Я должна ехать. Не могу сказать тебе всего, но ты-то знаешь, я бы не убегала, как заяц, если бы это не было так важно. Я скоро вернусь, ты не заметишь, как быстро пролетит время.
Джесси снова принялась собираться. Как она могла сказать Берте, что они могут потерять все свое добро? У нее просто язык не поворачивался признаться, будто у ее отца могли быть какие-то дела с Хайесом. Она лишь знала: надо найти способ защитить доброе имя отца. Или должна услышать своими ушами, в чем его обвиняют.
Джесси видела ящики с оружием в фургонах. На них было написано «Армия Соединенных Штатов». А люди, которыми командует Джейк, – солдаты. Она покачала головой. Много ума не надо, чтобы понять: Джейк и его подчиненные везли оружие, будто они контрабандисты. Но почему в гражданской одежде? Ясно, что для маскировки.
По своему недавнему опыту Джесси знала, какой опасности подвергает себя. Но все равно поедет. Она должна защитить доброе имя отца и память о нем. Быстро глянув через плечо на Берту, сунула винтовку отца вместе с остальными вещами. Если понадобится, то сумеет защититься. Никогда больше не окажется она в зависимости от таких мерзавцев, как Хайес.
Джесси поежилась при мысли об этом и всхлипнула, вспомнив Скиннера, который погиб, защищая ее. Больше она не допустит, чтобы хороший человек умер. Джесси вздернула подбородок и твердо сжала губы. Нет, теперь она стала женщиной во всех отношениях. И, насколько ей было известно, могла даже стать матерью через девять месяцев. Нечего сидеть, ждать и терзаться, гадая, где правда, где ложь. Теперь эти злодеи будут иметь дело с Джесси Стюарт. Берегитесь, мерзавцы!
Джесси бросила взгляд на окно. Вечер уже почти наступил. Чем гуще сумерки, тем больше у нее шансов спрятаться в фургоне. Во дворе полно мужчин, и все они выглядят весьма внушительно. Есть, правда, и более молодые, не такие обрюзгшие, как большинство. В темноте, переодетая в отцовскую одежду, она не должна возбудить подозрений. Неизвестно, чего они ждут и почему не уезжают, но была надежда, что до утра все-таки уберутся. Хотя большого значения это не имеет: все равно она проведет ночь в фургоне, чтобы не пропустить их отъезд утром. Джесси молила бога, чтобы ее не обнаружили слишком рано и не отослали обратно.
Ну вот, вещи упакованы, теперь можно помочь Берте. Накормить всех этих мужчин – нелегкая работа. Но, по крайней мере, им заплатят. Потянувшись за фартуком, висевшим на гвозде у очага, Джесси снова посмотрела на Берту. Добрая женщина тревожилась и боялась за нее. Если Джесси и чувствовала угрызения совести по поводу своих поступков, то именно из-за Берты. По тому, как Берта грохотала крышками котелков и швыряла тарелки на стол, Джесси поняла, что им еще предстоит разговор.
Тяжело вздохнув, она повязала фартук поверх голубого ситцевого платья в клетку, которое надела после того, как, придя с луга, вымылась. Берта поняла, что не все так гладко, как хотелось бы. Еще бы ей не понять, подумала Джесси. Ее заплаканное лицо, травинки в волосах, беспорядок в одежде говорили о многом. Однако Берта еще не сказала ни слова, только высоко подняла брови. Джесси хотела ей все рассказать, но постыдилась. Она легла с человеком, который мог отобрать у нее все, что ей дорого. Он сказал: это его работа. Ну что ж, а ее работа – не допустить всего этого.
Джесси было бы неприятно услышать от Берты, что отдаться Джейку – это сумасшествие. Даже если она выразит сочувствие и понимание, Джесси не была вполне уверена, что ее защитница не схватит винтовку, рассчитанную на стрельбу по бизонам, и не потребует от Джейка, чтобы он немедленно женился.
Джесси не вынесла бы такого унижения: увидеть лицо Джейка, когда во второй раз его заставляют жениться на ней.
Раздумья Джесси и грохот, производимый Бертой, были прерваны резким стуком в дверь. Находясь рядом, ей ничего не оставалось, как подойти и открыть. Сердце у нее подпрыгнуло. Джейк! Может быть, он пришел сказать ей…
– Добрый вечер, – произнес Джейк скорее официально, чем дружески. Джесси не сдвинулась с места и не пригласила в дом, поэтому ему пришлось говорить с ними с порога. Джейк не сводил глаз с Берты.
– Я пришел сказать, что мы не бросим вас на произвол судьбы. У меня есть приказ оставить с вами шестерых человек для охраны, пока не будет арестован сержант Маккензи, который знает вас обеих и знает, что вы каким-то образом связаны со мной. Если он появится здесь раньше, чем полковник Карсон успеет арестовать его, это может быть опасно для вас. Когда прибудет второй фургон с кольтами, мы отправимся в Мексику. Наверное, завтра утром.
Сердце Джесси падало все ниже и ниже, пока говорил Джейк. Он пришел сюда по делу. Ни единого слова обещания, ни взгляда, ни жеста, предназначенного для нее. Как будто сегодня ничего не случилось. Берта стояла рядом, вытирая руки о фартук. Джесси очень боялась, что Берта проговорится о ее намерении уйти с фургоном.
– Хорошо, по крайней мере, я не буду одна. Это уже кое-что, – раздраженно заметила Берта и вернулась к своим котелкам.
Джесси быстро взглянула в лицо Джейка. Если он и уловил смысл слов Берты, то не подал виду. Напротив, глаза его потеплели и он улыбнулся. Сердце у Джесси забилось сильнее, а губы пересохли. Было невыносимо сознавать, что хватило одного его взгляда, чтобы привести ее в такое состояние.
– Ты знаешь, всего второй раз я вижу тебя в платье, – сказал он тихо и оценивающе окинул взглядом. – Ты должна почаще так одеваться.
Джесси замерла, чувствуя себя совершенно беспомощной перед ним. Она продолжала цепляться за открытую дверь, чтобы не поддаться искушению дотронуться до него, и чуть не упала, когда он погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. Потом резко повернулся и ушел. Джесси не отрывала глаз, а сердце рвалось вслед за ним, пока он не скрылся за углом. Закрывая дверь, она утешала себя тем, что скоро – очень скоро! – увидит его снова.
