ГЛАВА 13
Стоял пасмурный день. Небо, свинцово-серое от туч, грозило просыпаться снегом.
Эмили вошла на кухню. Она закрыла клинику пораньше, потому что неважно себя чувствовала. Поставив чайник на плиту, женщина поняла, что простуды бояться нечего – ей просто был нужен повод, чтобы пораньше прийти домой и засесть за книги.
До Рождества осталось две недели, две недели и один день до пластической операции, которую проведут врачи Нью-Йорка. Может, отказаться от подтяжки и пустить деньги на клинику? И совсем неважно, что, посоветовавшись, подруги отпустили ее, надеясь на собственные силы и средства. Семнадцать тысяч долларов, полученных пару недель назад от продажи мехов, пойдут на оплату труда хирурга, потому что медицинская страховка не предусматривает операции подобного рода. Естественно, в Эмили брало верх тщеславие, но что плохого, если женщина хочет выглядеть лучше?
Кровь молоточками стучала в висках, все мускулы находились в постоянном напряжении. Миссис Торн чувствовала себя деревянной куклой, у которой хозяйке захотелось оторвать руки. Закурив первую за несколько недель сигарету, она с наслаждением сделала глоток черносмородинового чая и открыла книгу учета, что прихватила с собой с работы.
Что же ей делать? Чарли предупредил об уходе после Нового года. В этом огромную роль сыграл бодибилдинг, его заветная мечта, его наваждение. Кроме этого, на него огромное влияние оказала девушка по имени Уайнона, любительница мускулов и страстная почитательница его таланта. Чарли собирался заняться обучением молодых танцоров, но миссис Торн не стала вдаваться в подробности сего плана.
Эмили перевернула последнюю страницу, где вела подсчет личным расходам. Пришло время продать драгоценности и выставить на продажу дом на побережье. Для Яна будет отложена половина суммы. Вдруг надумает вернуться?
Хватит ли у нее мужества наложить лапу на последние девяносто тысяч долларов, оставленных на старость? «Ты можешь сделать это, – заговорил внутренний голос. – Ты должна! Эмили, тобой подписан собственный приговор. Он обжалованию не подлежит».
Женщина налила себе вторую чашку и закурила еще одну сигарету, размышляя о кассете, записанной несколько лет назад. Слова Бена не выходили из головы. Прав ли он? Наверное, да. Но как можно решиться показать эту пленку миру? Джексон – мужчина, ему незнакомы такие типично женские чувства, как стыд, вина за собственную непривлекательность, ощущение собственной ненужности. Он не понимает, что такое складки жира, отвисшие заплывшие груди, бедра, трущиеся друг о друга во время движения, горы жира на ягодицах, вылезающие через резинку трусов, поникшие плечи, безобразное бесформенное тело. Бен видел своих клиенток в закрытых изящных костюмах, затянутых в талии широкими поясами. Подумаешь, жир под одеждой! Он никогда не видел этого и понятия не имеет, о чем просит.
Однажды Ян сказал, что она красива, как бабочка. Эмили расплакалась. Однако со слезами нужно кончать: «Я ненавижу тебя, Ян! Надеюсь, твои белые рубашки стали серыми и плохо выглаженными». Допив чай, она потушила сигарету. Остальные жильцы ее дома придут только через час, поэтому у нее есть немного времени…
Через несколько секунд раздумий женщина уже снимала камеру с полки в кладовой. Включив телевизор и видеомагнитофон, она уселась в кресло и посмотрела на свое изображение на экране. Глаза вновь наполнились слезами, когда Эмили увидела свое тело, едва прикрытое нижним бельем. Перемотав пленку, миссис Торн просмотрела запись еще три раза, затем нажала на кнопку «стоп». Можно продолжить, если есть желание. Часть вторая, выражаясь более конкретно. Весь вопрос в том, стоит ли это делать? Хотя… худшее позади.
Первая часть – это «до», а последующая – «после»… Нужно настроиться и продемонстрировать миру, что с ней сделали годы; необходимо снять свитер и показать тело в розовом белье. Пусть посмотрят на изуродованную бабочку. Это непременно следует сделать для себя, для остальных, для каждого, кто захочет посмотреть пленку. Пока бесплатно… Эмили, нажав кнопку «запись», выпрямилась в кресле.
– Это Эмилия Торн, – начала она. – Если вы добрались до этого места, значит, вы имели удовольствие просмотреть первую часть «кино», где запечатлена я в самый тяжелый момент своей жизни. У меня не хватало мужества самой взглянуть на эту запись до сегодняшнего дня. Давным-давно мой бывший муж сказал, что я похожа на бабочку. – Женщина подошла поближе к работающей камере. – Я не чувствую никакого сходства с этим божьим созданием, а просто ощущаю себя здоровой, находящейся в неплохой форме. Красота – дар божий, не каждый награждается прекрасной внешностью, но любой из нас способен добиться отличного здоровья и приемлемой фигуры. Легко сказать, да? – Эмили вновь отошла от камеры. – Хорошенько посмотрите на меня, милые женщины. – Она повернулась, сделала несколько приседаний и наклонов туловища, пять-шесть взмахов ногами. – Теперь я могу позволить себе это, так как нахожусь в отличной форме, у меня нет ни одного лишнего фунта. Сегодня я ем все, что только заблагорассудится, но, естественно, в разумных пределах.
Миссис Торн облизала пересохшие губы, и ее глаза вновь подозрительно заблестели.
– Полчаса назад я сидела на кухне, пила чай и курила. Курение – вредная привычка, но я никак не могу от нее избавиться. Сейчас задумываюсь о подтяжке лица, операции, которая предстоит мне сразу после Рождества. Я рассматриваю ее как вложение капитала в саму себя. На самом деле мною руководит тщеславие, ибо я хочу быть Эмилией Торн, которую сравнили с бабочкой. Теперь-то мне понятно, что никогда не походила на нее и никогда не буду похожа. Я – это я, Эмилия Торн. Двух Эмили никогда не существовало! Именно здесь мной допущена ошибка, но сейчас стараюсь исправить ее. Пожалуйста, будьте со мной до конца. А мне нужно несколько минут, чтобы собраться с мыслями и закончить третью часть.
Миссис Торн попыталась обдумать дальнейшую речь. Ей нужно обязательно сказать, о чем она мечтает, во что верит. Став прямо перед объективом, Эмили произнесла:
– Мне хочется верить, что я выжила; значит, мне повезло. Думаю, у многих из вас напрашивается вопрос: «Какое отношение все это имеет к коррекции фигуры?» Для меня – огромное, потому что благодаря этому я сумела изменить свою жизнь, направить ее течение в нужное русло. Теперь, оглядываясь назад, понимаю: потеряна половина жизни. Мой муж бросил меня, когда я помогла ему закончить медицинский колледж, не позаботившись о моем благосостоянии. Он оставил мне немного денег, дом, съедающий огромную сумму «зеленых», шестьдесят два фунта лишнего веса… К счастью, у меня была великолепная система поддержки, которую я сама разработала. Все руководители наших клиник являются частью данной разработки. Мы научим вас, как и когда заниматься упражнениями, как правильно питаться, как «разговаривать» с собственным телом, чтобы добиться наилучших результатов. К каждому у нас существует индивидуальный подход. Наш девиз: «Женщины помогают женщинам». Не тратьте понапрасну свое время – нам его отпущено не так уж много, не теряйте свою жизнь, не прожигайте ее, дышите полной грудью.
Теперь мне хочется остановить пленку, поехать в клинику и показать, чем мы занимаемся.
Миссис Торн нажала клавишу «стоп». Завтра она попросит Лину или кого-нибудь из женщин помочь ей закончить съемку.
Смертельная усталость навалилась на Эмили. Теперь-то она убедилась, что выражение «моральная пытка» – не пустой звук. Интересно, сжигает ли эта штука калории?
Войдя на кухню, миссис Торн взглянула на часы. Раз уж она дома, следует приготовить обед. В меню войдут цыплята, тушеные овощи с лимонным соком, отварной картофель, салат из моркови с медом и малокалорийное клубничное желе. Цыплят нужно приготовить с соусом. Ну, начали.
Прошло не так уж много времени, и у миссис Торн был готов и обед, и десерт к нему.
Ей нравилось есть с подругами. Раньше Эмили только набивала желудок, а теперь обед – это общение, претворение в жизнь знаменитой фразы: «Я живу не для того, чтобы есть, а ем для того, чтобы жить». Сегодня посиделки в гостиной будут сопровождаться попкорном и травяным чаем.
Миссис Торн накрывала на стол, хмурясь от недоброго предчувствия. Она складывала салфетки, когда раздался стук в двери и вошел Бен.
– О, прямо к обеду! Иногда я все-таки успеваю вовремя.
– Мне ставить прибор для тебя?
– Если приглашаешь, то да.
– Что привело тебя сюда в такой час?
– У меня появился новый клиент на Вудленд. Это совсем рядом, вот и решил заглянуть на огонек.
Эмили внимательно рассматривала пришедшего мужчину и невольно восхищалась его внешним видом. Даже в спортивном костюме тот выглядел прекрасно. Его лицо казалось высеченным из единого куска мрамора, однако у скульптора не хватило терпения довести дело до конца и отшлифовать детали. Черты были красивы, но несколько грубоваты. Эмили почувствовала слабый укол в сердце. Такого ей давно не приходилось испытывать.
– Я очень рада, что ты все-таки решил зайти… Мне хотелось пригласить тебя на ужин на воскресенье. Плачу я. Или мне придется услышать категорический отказ?
– Если ты хочешь заплатить, я не возражаю. Мне нравится, когда женщина назначает свидание. Я достаточно современен, чтобы принять такое приглашение. Буду с нетерпением ждать выходного. – Мужчина расплылся в улыбке. – Я думал, ты навестишь меня и покормишь куриным бульоном во время болезни.
– Нет у меня никаких цыплят!.. Помнится, ты обещал позвонить мне в воскресенье, но слова не сдержал.
– Я здорово приболел.
– Платишь мне той же монетой за отсутствие цыплят?
– Око за око, – усмехнулся Джексон.
– Я много думала о тебе в тот день…
– Я тоже, Эмили. Скоро праздники, и мне, одинокому волку, хочется быть поближе к людям. Моя бывшая жена и ее новый муж уезжают в Калифорнию.
– Извини, Бен, мне очень жаль… У тебя много приглашений на Рождество? Есть из чего выбирать?
– Гм… У жены запоздалый медовый месяц, и с этим ничего не поделаешь. Тед будет отмечать со мной следующее Рождество… Она, как ни странно, цивилизованно подошла к этому вопросу. Тед сам изъявил желание поехать с ними, так что… – Джексон бессильно развел руками.
– Ты можешь отметить праздник с нами, если, конечно, хочешь. Мы собираемся устроить грандиозную вечеринку в канун Рождества, затем спать целый день и встать только к ужину, который тоже обещает быть отменным. А хочешь, поедем с нами за елкой… Ну, например, в субботу. Я знаю, где есть хороший питомник. Мне нравится Рождество… У меня много коробок с елочными игрушками и гирляндами… – Затаив дыхание, Эмили ждала ответной реплики.
– С удовольствием принимаю приглашение. Я принесу вино.
– Э, нет, тебе не удастся просто так отмазаться. Мы будем ждать тебя с огромными сумками, заполненными подарками. Учти – нас восемь человек.
– Отлично! Итак, вино и подарки. Надеюсь, к тому времени выпадет снег.
– Я тоже. Говорят, он может идти все выходные. Правда, будет здорово, если мы в снегопад отправимся покупать елку? Я от счастья окажусь на седьмом небе… О! Девочки уже дома, – включая газ, заметила миссис Торн. – Если хочешь помочь, заправь салат и тщательно перемешай его. Я займусь картошкой. Все будет готово через пятнадцать минут.
* * *
«Да, присутствие мужчины оказывает сильное влияние на моих подруг», – подумала Эмили, наблюдая за улыбающимися и переглядывающимися женщинами.
Они ни словом не обмолвились о делах. Собравшиеся за столом вспоминали давно минувшие рождественские праздники, говорили, как приятно правильно выбрать хорошую елку, нарядить ее, открывать подарки и поздравлять друг друга.
Миссис Торн внимательно следила за беседой подруг с Беном. За всю свою супружескую жизнь у них никогда не было гостей. Несколько раз они ужинали с коллегами Яна, и постоянно после этого происходили шумные скандалы. Причин для этого находилось множество: и плохо одета, и неостроумна, и не поддержала беседу. Затем следовало наказание в виде бойкота со стороны Яна. Он молчал несколько дней, а то и недель, подряд. Женщина улыбнулась – теперь все в порядке.
– О, Боже, мы все съели, – удивилась Келли и поднялась, намереваясь убрать со стола. – Мне, в принципе, нравится, когда у людей здоровый аппетит.
– Пригласите меня еще раз, и я повторю опыт, – смеясь, сказал Бен. – Игра называется «саранча». Я умею готовить, однако в последнее время питаюсь урывками. Так вот, на ходу, схвачу кусок того, кусок сего… Это, я считаю, здоровая еда, правильное питание. Теперь понимаю, почему вы все худеете… Могу вымыть посуду или… отправиться домой.
– Посуду вымою я, – перебила его Эмили, – а ты будешь вытирать.
– Я разобью кучу тарелок, – пригрозил Джексон.
– В таком случае держи свое пальто, – заявила Лина, провожая его к двери. – О, как это похоже на мужчин – набить брюхо и удрать. Давай, давай, не вздыхай! В следующий раз будешь мыть посуду и заодно вытирать. Приноси с собой одноразовые тарелки.
После ухода Джексона кухня превратилась в шумный улей. Женщины бросились помогать Эмили.
– Я хочу созвать консилиум, – заявила та, вешая полотенце.
– Мы знаем, – кивнула Зоя. – Поэтому и выпроводили Бена.
– Как же вы догадались? – поинтересовалась миссис Торн.
– Потому что мы женщины, – пояснила Лина, будто в этом слове содержался ответ. – Мы правы?
– Давайте пройдем в гостиную. Я хочу показать вам кассету, но прежде поговорим о делах. – Все перебрались в другую комнату и уселись кружком. Нэнси поставила посередине поднос с чашками и кофейник. – У нас проблемы… Уходит Чарли. Правда, мы были готовы к этому, не особенно надеясь на дальнейшее сотрудничество. Он стриптизер и плейбой. Держать его – непозволительная роскошь. Мы в силах продержаться на плаву еще шесть месяцев, но потом деньги кончатся, а взять их негде. Банки не дадут ссуду… В этом я уверена. Все идет к тому, что мы сами должны заработать необходимую сумму.
– Насколько плохи наши дела?
– Очень плохи. К сожалению, у меня нет волшебной палочки. Мы все старались, отдавали все силы, выкладывались до последнего… Экономить больше не на чем. У нас есть желание выкарабкаться, но этого мало, очень мало. Я допустила некоторые ошибки, стоившие нам денег.
– У нас у всех есть сбережения. Если мы сложимся, поможет ли это выйти из кризиса? – спросила Марта.
– Конечно, поможет, но я не имею права просить вас пожертвовать тем небольшим капиталом, что имеется на ваших счетах, – вздохнула миссис Торн.
– Нет! Так дело не пойдет! Просила – не просила… – возразила одна из сестер Демстер.
– Да, но у меня-то хоть что-то останется, а вы отказываетесь от всего.
– Это наше решение. Ты говорила «делись»… Мы вкладываем деньги, полученные от продажи нашего дома, – продолжила Хелен Демстер. – Посмотрим, что скажут остальные.
Занявшись подсчетами, Эмили оглядела присутствующих.
– Получилась кругленькая сумма. Если вы действительно хотите знать, я решила не делать пластическую операцию. Деньги от продажи мехов, соединенные с вашими, сослужат хорошую службу в выполнении моего плана.
– Подожди, подожди, мне хочется взять бутылочку бренди. Думаю, прозвучит грандиозное предложение, поэтому его нужно обмыть, – вскочила со своего места Зоя; вернувшись, она щедро плеснула в кофейные чашки горячительного напитка. – А теперь, Эмили, говори.
– Подожди немного. Мне кажется, ты хотела сделать пластическую операцию? Если подтяжка поможет чувствовать себя лучше, увереннее, от нее не стоит отказываться. Как же теперь расценивать твое заявление? – строго заметила Лина.
– Я лгала. Вы, а не какая-то идиотская операция, даете мне уверенность в себе. Вы все пожертвовали своими сбережениями… Мне не нужна эта операция… Да, я хочу ее, но это уже разные вещи. Может, сделаю ее завтра, возможно – послезавтра, а скорее всего – никогда… Посмотрите на меня! Я заработала каждую морщинку и теперь не уверена, что мне хотелось бы расстаться с ними. Не вы принимаете это решение. Не вы, не Бен, который, между прочим, сказал: «А что с твоим лицом? С ним все в порядке». Он действительно так думал! Видели бы вы выражение его глаз при этом… Так что давайте оставим тему с подтяжкой и перейдем к делу, – проговорила миссис Торн. К ней протянулись семь рук. Эмили тут же пожала ладошки Лины и Зои.
– Победа или смерть! – патетично воскликнула Марта.
– Итак, мой план… У меня есть кассета с видеозаписью, которую необходимо размножить и давать нашим посетительницам. Это будет стоить денег… Потом заняться распространением среди населения Южного Плейнфилда, Эдисон Тауншип, Метьючена, Вулбридж Тауншип, Брюнсуикса… Говоря другими словами, охватить север и юг, запад и восток нашего района. Я считаю, нам нужно нанять людей, как поступают телефонные компании, распространяя новые правила. Мы положим видеокассеты в полиэтиленовые или пластиковые пакеты и развесим их на дверных ручках; думаю, так получится дешевле, чем рассылать их по почте. Скоро наступят каникулы, поэтому можно нанять школьников. – Женщина на мгновение замолчала. – Теперь у меня есть вся информация по замороженной и высушенной пище. Нам надо продавать ее. Именно это я называю золотым дном, уважаемые дамы. Если вы серьезно относитесь к проблеме потери веса и занятиям физическими упражнениями, но при этом работаете или же интенсивно занимаетесь домашним хозяйством и детьми, неужели не можете поставить на стол еду, где подсчитаны все калории и которая даст вам гарантию достижения цели? Такая пища очень вкусна и прекрасно выглядит на тарелках. Это очень важно. Кстати, еда разнообразна. Ведь никто не захочет постоянно есть одно и то же. Например, я ненавижу тунца, потому что за последние несколько месяцев мы, наверное, поглотили целую тонну этой рыбы, но если начну каждый день питаться цыплятами, то скоро закудахтаю.
– Когда мы начнем?
– Скоро. Каким-то непонятным образом мы ухитрились потерять главную цель – женщин среднего возраста. Скорее всего, сказалось увлечение штучками Чарли: носились с ним, как с писаной торбой, понадеялись на быстрое обогащение. Наши ровесницы не ходят по ночным клубам… Мы стыдимся наших тел, жировых отложений на бедрах, ягодицах, прячем свои толстые ноги. Кого можно увидеть в дансингах и в рекламных роликах даже в тех же спортивных клубах? Восемнадцати-двадцатилетних девчонок, утверждающих, что им нужно сбросить один-два фунта лишнего веса. Всегда одно и то же! Они и работают-то кое-как… Мне кажется, девушки надеются просто встретить там молодых мужчин; в этих клубах можно похвастаться своим телом, продемонстрировать ультрамодные купальники. Разве будут ходить туда сорокалетние толстушки, которым срочно нужно сбросить пятнадцать-двадцать фунтов? Легче ничего не делать, спрятав под свободной одеждой тонны жира. Вот почему я считаю, что моя идея сработает… Если нет, мы выйдем из дела, лишимся выгодного, а главное, полезного бизнеса. Поймите одно: мы заплатим за кассеты и разошлем их огромное количество. Причем не нашей аудитории, не нашей клиентуре, а просто незнакомым людям. Словом, попробуем бросить в бой последний резерв. Кто-нибудь желает возразить?
– Когда мы начнем осуществлять новый проект? – поинтересовалась Лина. – Девочки, как насчет согласия?
Все женщины дружно кивнули, не сказав ни слова.
– Отлично. Теперь приготовьтесь к просмотру, – попросила миссис Торн. – Если есть общее согласие, то нас ждет вагон и маленькая тележка самых различных забот. Бен поможет, но один в поле не воин. Кстати, у меня с ним в воскресенье свидание. Да, еще… Я пригласила его, и он милостиво согласился поехать с нами за елкой. На Рождество он тоже будет с нами. Надеюсь, вы не возражаете?
Эмили покраснела и засмущалась, как пятнадцатилетняя школьница, увидев одобрение на лицах подруг.
– Прекрасно, давайте начнем. Предупреждаю, кассета еще полностью не записана. Осталось доснять третью часть. Хочу просить вас об одолжении – ничего не говорить до тех пор, пока не посмотрите до конца.
Миссис Торн, на мгновение закрыв глаза, включила видео на воспроизведение. Она слушала свой голос, рассматривала себя, пытаясь понять, о чем думают окружающие и что они скажут после просмотра.
Промелькнули последние кадры. Эмили оглянулась на подруг и, затаив дыхание, ждала приговора.
– Какое нижнее белье тебе приходилось носить? – спросила Паулина.
– 2XL, стопроцентный хлопок, хотя одежда, купленная в магазине «Богатырь», была мне маловата.
– Врешь! – не выдержала Зоя. Миссис Торн расхохоталась.
– Лично мне нравятся трусики-«недельки», – хихикнула Марта.
– А что будет в третьей части?
– Покажем одну из клиник, возьмем интервью у клиенток, упомянем о еде, о травах. Может, вы скажете пару слов?
– О чем? – поинтересовались сестры Демстер. Марта рассмеялась:
– Эмили, лично я никогда не смотрела на себя в зеркало, выходя из ванной. Если тебе не стыдно это делать, то ты выше на голову любой из нас.
Миссис Торн оглядела присутствующих и не увидела в глазах женщин ни смущения, ни жалости. Лишь дружелюбное участие, поддержка и готовность разделить тяготы рискованного предприятия освещали лица подруг.
– Мне не стыдно.
– Теперь следует произнести тост, – поднимая кофейную чашку, от которой исходил аромат бренди, заявила Марта. – Нужно придумать нечто значительное. – Морщась, она покусывала губы, отыскивая нужные слова.
– Как насчет успеха Эмили? – предложила Лина.
– А если… За великое объединение женщин этого штата, собирающихся преуспеть в своих начинаниях, ибо они трудятся на благо всех представительниц прекрасного пола и одновременно обеспечивают свое будущее, – подняла свою чашку миссис Торн.
– Отлично! – зааплодировали собравшиеся.
– О, прекрасно! А теперь за работу. Возьмите блокноты, карандаши, телефонные книги, бухгалтерские тетради, банковские книжки и кофе.
Женщины разбежались по комнатам в поисках требуемого. Кофейник не успевал остывать – его наполняли несколько раз за ночь. Обитатели дома на Слипи-Холлоу-роуд засиделись до рассвета и только тогда решили прервать свое совещание, довольные результатами проделанной работы. Они тут же договорились, что закроют клиники в пять часов, закупят еды в китайском ресторанчике и соберутся вновь для разработки стратегии.
* * *
Через два дня план был готов. Женщины определили, где и что покупать, нашли место для набора распространителей кассет, нашли карты города, вычислили, сколько кому заплатить. Кроме того, компаньоны решили дать объявление по радио.
Никто ни слова не сказал о возможности провала, хотя полностью такой вариант не исключался.
Миссис Торн, позвонив ювелиру, договорилась о продаже жемчужного ожерелья из трех ниток, жемчужных бус, бриллиантовых запонок, часов фирмы «Роллекс», трех бриллиантовых браслетов и колец. Три булавки с драгоценными камнями оставались на руках.
Эмили поручили после Нового года объехать все большие фирмы и корпорации с предложением программы «Коррекция фигуры в обеденный перерыв» и приглашением к сотрудничеству. Клиники миссис Торн брали на себя полную ответственность за эксплуатацию и аренду спортивного оборудования, что предполагалось установить в филиалах. Плата казалась непомерно высокой, но Эмили пояснила: «Нам нужно заставить участвовать лучших, а сие означает значительные расходы. Для компаний это станет прекрасной рекламой, а фотографии людей, включившихся в наше дело, украсят первые полосы газет. Нужно заключить контракт с «Джонсон и Джонсон», тогда и остальные к нам потянутся. Я чувствую это, ощущаю запах успеха».
* * *
Семнадцать месяцев спустя клиники Эмили по коррекции фигуры оказались у всех на устах. Предприимчивые женщины открыли офис в Раритан-центре, наняли управляющих восемью старыми и девятнадцатью новыми клиниками. Они обслуживали девять корпораций, широко рекламировали свои достижения по телевидению и собирались расширить поле рекламной деятельности. Доходы от продажи замороженно-высушенной пищи все возрастали. Об этом раньше женщины даже мечтать боялись.
Прошло еще четыре месяца. В ноябре Эмили атаковала группа адвокатов, предлагая свои услуги в ведении дел клиник. Участники проекта и миссис Торн, поначалу смутившись, категорически отказались от помощи этой своры юристов, хотя и записали фамилии и телефоны претендентов. После этого «сражения» они закатили грандиозную вечеринку с песнопениями.
– Ну, мы идем в гору, – заявила Эмили, швыряя пустой бокал о стену. Женщины последовали ее примеру. – Позвоните уборщикам, чтобы убрали этот хлам… Или нет, не нужно звонить… Мы на дверях поместим объявление о временной работе… Прошли те времена, когда самим приходилось драить полы. Хватит! Мы едем домой, снимем туфли и будем бездельничать. А может, подумаем о Рождестве? Помните, ведь когда-то шел разговор, что в случае успеха…
Приехав на Слипи-Холлоу-роуд, они уселись прямо на полу и довольно заулыбались.
– Бену тоже надо здесь быть, – заявила Лина. – Давайте ему позвоним.
– Он не сможет приехать к нам, потому что находится в дороге. Наш посол трудится с утра до вечера. Я не разговаривала с ним почти две недели. Бен прекрасно справляется с работой. Если мы его потеряем, у нас возникнут проблемы. Он подобен священному звену цепи, удерживающей всех вместе, – заметила Эмили.
– У вас, кажется, дела идут на лад, а? – хитро улыбаясь, спросила Зоя.
– Отлично, – честно призналась миссис Торн. – Мне он нравится, но вот люблю ли я его? Да и Бен, по-моему, не испытывает ко мне ничего подобного. Мы похожи на сандвич с ветчиной и сыром – всегда вместе. Пока, – осторожно добавила она и снова вернулась к общим делам:
– Нам нужно поговорить… Сегодня нам сделали комплимент… Я имею в виду предложение адвокатов. Весной к нам вернутся наши вложенные в развитие клиник деньги. Думаю, следует пораскинуть мозгами относительно услуг юристов. Честно говоря, мне не очень-то нравятся эти ребята. Мне кажется, они считают, что имеют дело с сообществом жадных хапуг, которые должны прыгать от радости после их предложения. Если мы хотим пойти таким путем, нужно хорошенько подготовиться. Каждое маленькое предприятие будет покупать у нас оборудование, видеокассеты и пищу. Даже восемь клиник, работая подобным образом, могут обеспечить нам будущее. Деньги, правильно и грамотно вложенные в дело, дают огромную прибыль. Словом, мы преуспели, подруженьки. Я так горжусь этим, что сейчас расплачусь…
– Означает ли твое высказывание, что нам пора искать себе жилье? – поинтересовалась Хелен Демстер.
Эмили бросила на нее растерянный взгляд.
– Хелен, почему ты так решила? Нет, конечно. Если вам нужно уединиться, оторваться от нашей семьи – а я считаю нас единой семьей, – я постараюсь понять вас.
– О, нет! Я не желаю переезжать! Роуз тоже. Просто мне показалось, что раз дела пошли хорошо, кому-то захочется как-то изменить свою жизнь.
– Семьи не должны распадаться. Меня устраивает нынешнее положение вещей. Наверное, нужно проголосовать, – встревоженно заговорила Эмили. – Боже, Хелен, ты меня до смерти напугала. Я не могу представить свою жизнь без вас.
– Как насчет коктейля? – вмешалась Лина.
– Ты делаешь, я пью, – заявила Роуз.
– Мы становимся пьянчужками, – весело воскликнула Марта.
– Совершенно верно! И что примечательно – два раза в год, – фыркнула Паулина. – Наши сборища с кофе и бренди не в счет. Мы пьем только в торжественных случаях.
– Конечно, конечно… – ядовито заметила Нэнси и начала перечислять:
– Рождество, День независимости, День памяти, День труда, восемь дней рождения, какое-нибудь особенное событие, наши годовщины, день переезда сюда, день успеха…
– Хватит, хватит, – перебила ее Дина, направляясь на кухню. – Все это сущая ерунда.
– Наши рабочие костюмы выглядят просто сногсшибательно, но нам нужно найти способ сделать их дешевле; мы же не можем ехать за моря, чтобы их заказать… Надо хоть немного оставаться патриотами и носить только американские вещи. Кто займется решением этой проблемы? Учтите, качество не должно страдать.
– Мы! – возбужденно закричали сестры Демстер.
– Хорошо, – согласилась миссис Торн. – Где-то в доме есть книжка, где Ян регистрировал имена тех, кто поставлял ему хороший товар. По-моему, в Перт-Эмбой… Да, да, именно там… живут две дамы, которые прекрасно шьют белые дубленки практически бесплатно. Материалы мы поищем, используя записи доктора Торна. Я сделаю это завтра же.
– А знаете, мы ведь никогда не занимались продажей патентов на спортивные сумки с нашими именами. Давайте попросим человека, шьющего костюмы, заняться этим вопросом. Это чудесная реклама. Хелен, Роуз, что вы думаете о патентах и сумках?
– Надо попробовать. Люблю, когда меня все знают, – заявила Хелен.
– Вот так вот, дамы. Что мы отмечаем сегодня? – Лина поставила поднос в середину круга.
– Какая разница? Давайте выпьем сей божественный нектар и подумаем о следующем шаге. Надо действительно развернуть широчайшую рекламную кампанию. Скажите, почему я все время заказываю в ресторане белое вино, а не ликеры? Да потому, что ничего не знаю об этих напитках. А вот если бы их разрекламировали…
– «Харви Уолбэнгерс», – произнесла Келли. – Нужно попробовать, чтобы Зоя поняла, о чем идет речь.
– Лучше «Мимозу»! – выкрикнул кто-то.
– Это дерьмовое пойло вроде «Ширли Темпл». Такую ерунду пьют только за завтраком, – возразила Марта.
– Ну, сейчас явно не утро, поэтому давайте попробуем «Харви Уолбэнгерс», – оборвала ее Лина.
Прошло несколько часов бурного веселья. Неожиданно Эмили подняла голову и заметила в дверях очертания человеческой фигуры.
– Ты что, наблюдаешь? – промямлила она.
– Да вы все пьяны в стельку! Дверь распахнута настежь… А вдруг я бывший убийца? – поинтересовался Бен; в глазах мужчины читалось полное отвращение ко всей честной компании.
– Ой, не пугай нас, – хихикнули сестры Демстер.
– Они правы, – вмешалась Эмили и икнула. – Зачем ты нас пугаешь? Мы так хорошо о тебе отзывались… Кстати, отыскали для тебя способ быстрого обогащения, поэтому можешь отправить Теда в колледж Айви Лиг.
– Что?!
– Что «что»?
– Итак, какова ваша новая задумка?
– Не могу вспомнить, – Эмили прямо-таки зашлась от хохота.
– А какой повод для пирушки?
– Нечто грандиозное, – промычала миссис Торн и рухнула на пол.
– Ну, поделись со мной.
– Я не в силах вспомнить… Завтра скажу… А ты похож на сумасшедшего! Ты спятил, Бен? Нам есть дело до его помешательства? – поинтересовалась она у остальных женщин.
– Если не начнет буйствовать, то никакого, – пробормотала Зоя.
– С какого же времени вы пьете? – потребовал ответа Джексон.
– Не знаю… Совсем недавно сели… Может, минут тридцать назад, – еле выговаривая слова, промямлила Эмили.
– Ага, так я и поверил! Ври больше! Давайте-ка, дамы, поднимайтесь и отправляйтесь спать. Завтра наступит новый день, и вы, возможно, пожалеете о сегодняшней попойке.
– А мы собираемся спать здесь… Так всегда делается, если обсуждается нечто важное. Ведь верно, Эмили? – заявила Лина.
– Верно. Закрой за собой дверь, господин зануда, – говорила женщина, едва ворочая языком.
«Значит, я на самом деле пьяна… – мелькнуло в голове у миссис Торн. – Бен прав, но меня это раздражает. – Прищурившись, она постаралась сфокусировать зрение на мужской фигуре, плавающей перед глазами. – О! Он злится! Интересно, с какой стати?»
– Мы дома… Почему нам нельзя пропустить по стаканчику? Я еще не попробовала «Багаму-маму»… Этот напиток лучше, чем «Лемон Зингер». О-о-о… Меня тошнит.
Эмили, шатаясь, побрела наверх. Бен ринулся следом.
– Оставь меня, я сама могу дойти… Что ты хочешь увидеть? – икая, бормотала женщина. Ее глаза слезились, желудок сжимали спазмы рвоты. Упав на колени, она сунула голову в унитаз. – Иди домой, Бен. Я не хочу, чтобы ты видел меня в таком состоянии… Ты что, глухой?! Я… же… ла…ю остать… ик!.. ся одна.
– Ты же никогда не пила, Эмили.
– Слава Богу. – Миссис Торн услышала шум льющейся воды и ощутила на шее что-то холодное. – Я никогда так еще не напивалась…
Джексон, опустившись на колени, обнял ее.
– Все скоро пройдет, – успокаивал он женщину, и его голос звучал как пение ангелов.
– Откуда ты знаешь?
– Мне тоже приходилось испытывать нечто подобное. Когда ушла жена, я напивался до потери сознания каждую ночь. Одним словом, траур, да и только… Ты, очевидно, распробовала «Лемон Зингер»?.. Ладно, все! Хватит. Так что вы отмечали сегодня? Давай почисти зубы и прополоскай рот. Я сделаю для тебя чай с мятой. Спазмы сразу пройдут. Итак, что за праздник? – Мужчина выдавил на щетку зубную пасту и подал Эмили.
– Предложение адвокатов. Они хотят покупать у нас оборудование, еду и все такое прочее… Само по себе это неплохо, но эти чертовы законники набросились на нас, как голодные акулы на добычу. Я ненавижу юристов так же сильно, как торговцев автомобилями и страховых агентов.
Миссис Торн сплюнула в раковину и прополоскала рот, причем так старательно, что Бену пришлось придерживать ей голову.
– Эй, полегче, а то язык выплюнешь.
– Смотри-ка какой заботливый, Бен Джексон. Я же велела тебе идти домой. Теперь, каждый раз увидев тебя, буду вспоминать, как ругалась на унитаз… Мы думали об этом… Новое дельце даст тебе кучу денег, и ты сможешь послать Теда в колледж Айви Лиг… Я ужасно выгляжу, да?
– Ага. Подожди до завтра, когда проснешься… Ты и чувствовать себя будешь не лучше.
– Бен, заткнись! Лучше принеси одеяла и укрой остальных.
– Мамочка Эмили в своем репертуаре!
– А что в этом плохого?! – возмутилась женщина, вытаскивая одеяла из шкафа.
– Ничего. В таких поступках ясно видна твоя сущность, Эмили. Ты родилась, чтобы заботиться об окружающих. Это твое призвание.
Миссис Торн сливала воду, пошатываясь, словно новорожденный щенок. Джексон поддерживал ее, а затем помог накрыть спящих подруг. После этих хлопот Бен повел ее на кухню и поставил чайник на плиту.
– Я хочу сигарету!
– Нет, ты не хочешь курить.
– Не указывай мне! Я выкурю только одну. Это мой последний грех, и когда я буду готова от него отказаться, то сделаю это бесповоротно, но только по собственной воле, а не из-за того, что какой-то черт приказал мне.
– Отлично! Давай сжигай свои легкие!
– Это мои легкие! Поэтому попрошу без комментариев, мистер Бен Джексон.
– Ты самая упрямая из всех женщин, встреченных мною. Прямо не знаю, за что я тебя люблю.
– А что плохого в упрямстве? В конце концов, у меня есть права… Я… Что ты сказал? – У Эмили все поплыло перед глазами, когда она, шатаясь, обошла стол, протягивая руку за сигаретами.
– О чем? О том, что ты упряма или что я люблю тебя?
– О любви, – прошептала женщина. – Ты в меня влюблен или действительно любишь? Например, как я люблю всех женщин…
– Я… Я влюблен и люблю.
– Это плохо, Бен. Не хочу любви. Мне кажется, я не способна… Происходящее между нами чудесно, легко, удобно… Товарищеские отношения – что может быть лучше? Я не готова и, возможно, никогда не смогу. Не произноси больше таких слов, Бен, прошу тебя.
– Выпей. – Мужчина поставил перед ней чашку чая и, склонившись, взял ее руку. – Эмили, в мире нет двух абсолютно похожих людей. Я не Ян Торн. Некоторые представители сильного пола – хорошие люди. Я, к примеру, неплохой парень. Отношусь к пожилым с уважением, которого те не заслуживают, люблю животных, детей, особенно своего сынишку. У меня есть работа, которая мне нравится. Я справедлив, независим и незлобив. Время от времени посещаю церковь, подаю милостыню, добровольно помогаю нуждающимся. Умоляю тебя – люби меня. – На лице Джексона прорезались морщинки от напряжения. – Спокойной ночи, Эмили. Если я помешал, прости. Надеюсь, утром тебе будет намного лучше. Позвони, если понадоблюсь.
Миссис Торн расплакалась. Бен действительно таков, каким описал себя. В нем соединились именно те черты, которые не были присущи Яну. И он любит ее. Ему безразличны морщины на лице женщины, мешки под глазами; Джексон видел ее в ужасном состоянии, держал ее руку, сделал чай и признался в любви. Мужчина целовал пьяное заплаканное лицо, шептал слова утешения. Его можно назвать другом. Словом, Бен является частью ее большой семьи.
Эмили, сделав усилие, допила чай: ведь его сделал человек, влюбленный в нее. Она поставила чашку в раковину и, заливаясь слезами, поднялась в спальню.
Миссис Торн откинулась на подушку. Может, она не знает, что такое любовь? То теплое чувство, испытываемое к Джексону, походило на ощущение, что под боком пристроился большой плюшевый медвежонок. Любовь означает заботу о другом человеке. Эмили покончила с Яном, его тень больше не стоит за ее спиной. Путь к этому был долог и нелегок. Она могла не видеть Бена и не разговаривать с ним днями, но знала: в любую минуту, набрав номер телефона Джексона, может позвать его. Не пользуется ли Эмили им как запасным вариантом, ожидая лучшего? Но разве существует на свете человек лучше Джексона? Она сильно сомневалась в этом. Тогда где же огонь, растекающийся по жилам, где холодок в желудке, где сладкое томление? По крайней мере, так пишут в различных модных журналах. Мифы… Мифы, придуманные мужчинами, чтобы сделать жизнь женщин несчастнее.
Миссис Торн потянулась к телефону и, набрав номер, улыбнулась.
– Бен, я позвонила, чтобы пожелать спокойной ночи и сказать «спасибо»… Все мирно спят, похрапывают и видят сны. Я тоже уже в постели.
– Сигнализацию включила?
– Да. Все двери и окна закрыты, телевизор выключен и свет тоже. Спокойной ночи, Бен.
– Спокойной ночи, Эмили. Сладких снов.
– Мне бы хотелось увидеть сон, где мы с тобой гуляем по лугу, устланному ковром из тюльпанов и маргариток. Пусть тебе приснится то же самое, только внеси небольшие изменения в виде озера. А завтра сравним. Еще раз спасибо, Бен.
Миссис Торн выключила свет и вспомнила, что забыла уменьшить поступление тепла от обогревателя. Впрочем, девочки не будут дрожать от холода и проснутся спокойно, не ежась от озноба.
Она погрузилась в объятия Морфея, мечтательная улыбка скользила по ее губам.
* * *
Эмили вздрогнула и рванулась, пытаясь освободиться от цепей, сковавших руки и ноги.
– Делай, как я скажу, – прозвучала в ее ушах команда, отданная властным голосом.
– Я не могу. Сними кандалы, – застонала женщина. – Как же можно двигать утюгом, если ты тянешь за уши? Я не в силах повесить рубашку ни на вешалку, ни на дверную ручку. Сними цепи, Ян! К тому же они натирают мне руки… Тебе разве все равно, что я испытываю боль?
– Неужели так трудно погладить рубашки? Ты же ведь говорила, что тебе нравится сие занятие. – Цепь натянулась, едва не вывернув руку. Женщина вскрикнула:
– Здесь очень холодно… Я не могу сделать и половины того, что ты наметил! У меня не хватит сил!.. О, сэр! Спасибо за помощь. – Она задыхалась от счастья – добрый самаритянин вручил ей букет маргариток, завернутый в зеленую бумагу.
– Почему вы не сбросите цепи? – поинтересовался мужчина.
– Когда-то я совершила нечто ужасное и теперь пытаюсь это исправить.
Эмили поднесла букет маргариток к лицу. Какие они красивые, но жизнь цветов коротка, они быстро умрут на холоде. Последнюю фразу женщина произнесла вслух.
– Я куплю вам другие.
– Почему вы это делаете? Ведь вы даже не знаете меня.
– Неправда. Я долго ждал встречи с кем-нибудь, похожим на вас. Мне абсолютно известно, что вы не сделали ничего плохого… Откуда? Да потому что я не похож на того человека, который привязал вас. Мне бы не пришло в голову подарить вам маргаритки, если бы вы оказались нехорошей женщиной. Поверьте мне, я прекрасно разбираюсь в людях.
– Как вы считаете, я красива? Похожа хоть немного на бабочку? – Добрый самаритянин перестал расчищать снег.
– Нет, бабочки беззаботны, и это делает их прекрасными. Их расцветка – только внешняя оболочка. Вы можете быть удивительны, как первая звездочка на небе, как первый цветок весны, если ваша улыбка идет от сердца и отражается в глазах… Похоже, вы совсем пали духом.
– А если воспряну?
– Не знаю, получится ли у вас. Нужно перестирать гору белья. Корзина, видимо, никогда не опустеет… Хорошо, давайте сядем в машину и попробуем ее завести. Мне нужно расчистить дорогу от снега. – Эмили протянула ему цветы.
– Я не могу сесть в этот автомобиль.
– Почему?
– Посмотрите, здесь же нет места! – воскликнула она, указывая на груду белых рубашек, лежащих на заднем сиденье.
– Выбросите их, а я помогу вам.
– Не могу.
– Тогда я сам это сделаю, – заявил добрый самаритянин, открывая дверцу салона. Белоснежные рубашки подхватил ветер, и они взмыли ввысь, напоминая паруса. – Смотрите, они похожи на бабочек… Теперь вы мне верите? – Мужчина протянул руку. – Пойдемте со мной. Я знаю место, где нет белых сорочек, нет цепей и бабочек. Идемте со мной, Эмили.
– Я замужем, – печально произнесла женщина.
– Вы всегда будете состоять в браке?
– Да, ибо брак означает «всегда».
– «Всегда» – это только слово, пожелание, если вам угодно. Иногда все получается не так, как хотелось бы.
– А должно. Ян обещал мне! – закричала миссис Торн.
– Обещания, обещания, всегда обещания… – пробормотал добрый самаритянин, пятясь от машины.
Женщина опустила боковое стекло.
– Скажите мне ваше имя.
– Вы знаете его, Эмили.
– Нет, не знаю. Скажите мне…
* * *
Миссис Торн проснулась и, широко открыв глаза, встала с постели. Она, должно быть, спятила. Никто, находясь в здравом уме и твердой памяти, не станет вскакивать в три часа утра, чтобы проведать спящего… И что надо сказать, прибыв на место? «Слушай, Бен, мне приснился ужасный сон, и я не хочу быть одна» или «У меня раскалывается голова и требуется… гм… утешение»? Вообще-то Джексон прекрасно ее поймет, особенно ту фразу, где говорится об утешении. Именно этим он и занимается последние два года – успокаивает, помогает по мере сил. Бен – ее укрытие, тихая гавань в бушующем море жизни. Каждому нужен такой человек.
Эмили поставила свою машину рядом с автомобилем Джексона. Интересно, желудок успокоился или нет? На всякий случай она еще немного посидела, опустив стекла и жадно вдыхая холодный ночной воздух.
Дом пугал ее своими черными пустыми глазницами. Женщина знала, что где-то там, в его глубине, горит тусклый свет: Бен, подталкиваемый любовью к сладенькому, отправился в ночное путешествие за конфетами. Эту страшную тайну об ахиллесовой пяте Джексона выдал ей Тед, его сын.
Миссис Торн вошла в дом, закрыла глаза, чтобы собраться с духом, и, сняв жакет, уронила его у входной двери рядом с уже сброшенными туфлями.
Холодный лунный свет проникал в комнату сквозь жалюзи, освещая хром и стекло мебели, стоящей в гостиной. На кофейном столике красовалась бутылка пива рядом с оберткой от «Херши киссес». Обогнув стол, женщина направилась к устланной ковром лестнице. Как это она делала обычно, миссис Торн останавливалась на каждой третьей ступеньке, любуясь фотографиями сына Бена: Тед верхом на пони; Тед с огромной, почти с него ростом, рыбой; Тед в бассейне; а вот и ее любимый снимок – Тед и Бен вместе, улыбающиеся от всей души, с рюкзаками за спиной. Джексон – замечательный отец, прекрасный любовник, верный друг, чудесный человек.
Эмили остановилась в дверях, не зная, окликнуть ли мужчину или подойти к кровати и осторожно потрясти его за плечо. А может… просто лечь к нему в огромную постель с коричнево-белыми простынями, столь им любимыми? Она нерешительно переминалась с ноги на ногу, затем решилась и пристроилась под бочок к Джексону. Женщина ворочалась до тех пор, пока ее спина плотно не прижалась к мужскому животу.
– Эмили? – сонно пробурчал он.
– Угу. Извини, если разбудила.
– Что случилось? Который час?
– Три или чуть позже.
– Тебе плохо? Что-нибудь случилось? – Мужчина окончательно проснулся и привстал, опершись на локоть. Каким-то образом ему удалось перевернуть ее, и теперь он внимательно всматривался в глаза женщины. – Поговори со мной, Эмили.
– Если бы ты решил подарить мне цветы, какие бы выбрал?
– Ты явилась в три часа утра, чтобы узнать это?! Почему не позвонила? Нет, нет, ты ничего не подумай, я очень рад твоему приезду. Цветы… Боже, не знаю. Яркие какие-нибудь, может… розы… или один огромный мохнатый цветок… Это важно для тебя, да?
– Мне приснился плохой сон, и ты был в нем. Я всегда вижу его, только с разными вариациями.
– Расскажи мне его, тебе сразу станет легче, – тихо попросил Бен и притянул ее к себе.
Зазвучал голос Эмили, а потом наступила напряженная тишина. Наконец Джексон решился нарушить ее.
– Тебе нужно избавиться от лишнего груза, который мешает жить. Разведись – и сны прекратятся.
– Я тоже думала об этом. Сны не так уж часты, но они приходят ко мне и мучают, особенно когда я устала или расстроена.
– В твоем сновидении есть и правда… Правда относительно меня… Я очень люблю тебя, Эмили, и всегда буду любить. Ты подсознательно чувствуешь это. Мне придется трудно, но постараюсь справиться со своими чувствами, если в твоем сердце поселится холод и равнодушие. Думаю, никто не сможет войти в твою душу, пока ты окончательно не порвешь с Яном. Говоришь, забыла его? Нет, это не так. Вернее, не совсем так… Сны приходят к тебе из прошлого, они терзают тебя, не дают жить спокойно. Обратись в ассоциацию медиков, узнай его местонахождение и поезжай к нему. Тебе просто необходима эта встреча, этот разговор, во время которого все точки над «i» будут расставлены. Я не знаю, как это сделать правильно, что говорить… Тед любит повторять: «Пап, лаю быть подданным короля». Это значит, что я не могу, не имею права командовать им, отдавать ему приказы и требовать беспрекословного подчинения. У него есть право голоса и выбора, он тоже стремится быть услышанным. После того, как Тед выскажется, я начинаю прикидывать: применять ли мне силу родительского авторитета или подождать… Знаешь, Эмили, это прекрасно срабатывает.
– Поехать к Яну? – хрипло переспросила женщина.
– Полагаю, сейчас самое время для этого.
– Господи! Что же мне ему сказать?!
– Что хочешь. Считаю, ты имеешь полное право заявить: «Я могу спокойно обходиться без тебя…» Постарайся обойтись без скандала, но если уж станет невмоготу… Конечно, Ян вряд ли обойдется без полиции или охраны. Тогда тебе придется отдуваться в участке. А впрочем, не переживай. Ты сумеешь найти нужные слова и манеру поведения.
– Ты и правда считаешь, что я способна на такой шаг?
Бен внимательно посмотрел в загоревшиеся женские глаза и вздохнул:
– Да, Эмили.
– Бен, давай займемся любовью.
– Нет.
– Нет? Почему?
– Потому что в этой комнате один лишний. Предлагаю немного поспать и поговорить утром на свежую голову. Спокойной ночи, Эмили.
Миссис Торн послушно закрыла глаза, понимая, что ни за что не уснет. Внезапно ей захотелось вернуться домой, в комнату, которую делила с Яном. Она должна тщательно обдумать слова Джексона.
Подождав, пока Бен уснет, Эмили осторожно встала и, одевшись, тайком вышла на улицу. Открыв дверцу машины, женщина взглянула на окно его спальни. Неожиданно ей показалось, что за шторой мелькнул мужской силуэт. Эмили помахала призрачной тени рукой.
Без четверти пять миссис Торн внесла в свою комнату чашку чая и пачку сигарет. Сама не зная зачем, закрыла дверь.
Она ощутила прилив жизненных сил, невзирая на шум в голове после вчерашней вечеринки. Бен дал ей разрешение найти Яна, подчеркнув необходимость такого шага. Только разве Эмили нужно его позволение? Хотя уже несколько лет она терпеливо ждала, чтобы кто-то подтолкнул ее или приказал действовать, чтобы разрубить этот гордиев узел. Следует признать, что Бен Джексон абсолютно прав.
Она очень хотела увидеть Яна. С этим тоже приходилось мириться. Миссис Торн принялась за разработку плана встречи с супругом.
