Глава 2
— Синьор, ваш отец просил найти вас и напомнить, чтобы вы поторопились. Сегодня он собирается посетить Гей Аллею.
Посыльный, молодой мексиканец, тщетно пытался сохранить серьезное выражение лица при упоминании о квартале публичных домов. Когда он пере давал послание, в его темных глазах плясали веселые искорки. Юноша хотел, чтобы и его отец смог прислать ему такое заманчивое приглашение.
Нил Блейд сидел в залитом солнцем патио отеля, наслаждаясь тишиной. Перед ним на столике стояла чашка кофе и лежал свежий номер газеты «Аризона Дейли Стар».
Рядом бил фонтан, к краю которого прижалось дерево мимозы. Маленький горный поток пересекал территорию приблизительно в два акра, по краям его росли деревья. Неподалеку печально ворковали голуби, перепелка вела свой выводок на водопой, китайские колокольчики, свисавшие с веток деревьев, раскачивались на ветру и мелодично позванивали.
Душа Нила жаждала такой безмятежности, но его жизнь делала подобную безмятежность непозволительной роскошью. Он тяжело вздохнул. Старик преднамеренно совершал скандальные поступки, чтобы шокировать публику. Когда он не бывал с головой увлечен охотой за сокровищами, то очень скучал и не знал, что бы такое сделать.
Симас Блейд любил швырнуть камень в толпу, выбраться из нее и наблюдать со стороны за свалкой. Старый прохвост считал свои выдумки забавными и получал от них огромное удовольствие, приходя в неописуемый восторг и радуясь, как ребенок. Но Нилу до смерти надоели выходки Симаса.
Он отхлебнул крепкий кофе. Немного погодя он пойдет в ресторан позавтракать, но сейчас нуждается только в мирной тишине дворика.
Несмотря на располагающую спокойную обстановку, Нил никак не мог расслабиться. Даже любуясь яркими красочными цветами в керамических вазах, он был не в состоянии привести свои мысли в порядок, чувствовал нервозность. Это беспокойство не покидало его с момента приезда в Таксон. Очевидно, чувство вины, связанное с Фэнси Леди, этой проклятой золотоносной шахтой, которую выиграл Симас, мучило его. Точнее будет сказать «украл» Симас, хотя Йорк и не сопротивлялся.
Напоминание об этом приобретении растревожило воображение Нила. Он не мог выбросить прииск Стюарта из головы. И совсем не понимал отца, который всеми силами оттягивал визит и знакомство с новым партнером. Нила раздражали уловки старика, он отказывался от игры, которую вел отец, не понимал ее сути и поэтому нервничал и раздражался иногда буквально из-за пустяков. Сегодня необходимо отправиться на прииск с отцом или без него, отправиться во что бы то ни стало.
— Не говорите ему, что вы сразу нашли меня здесь, — приказал Нил посыльному, стараясь выглядеть равнодушным. — Затем скажите, что я скоро буду.
— Он в гостиной, просматривает почту. Но он просил вас ждать в ресторане.
— Я знаю, — Нил кивнул. — Отец никогда не страдал отсутствием аппетита. Спасибо. — Он бросил молодому человеку золотую монету, которую тот, к величайшему изумлению обоих, поймал на лету.
— Gracias, синьор.
— Не стоит благодарности, — ответил Нил. Он не жалел о потраченных деньгах, которые добавили еще несколько минут тишины и спокойствия. Первый раз в своей сознательной взрослой жизни по необходимости ему пришлось быть с отцом такой длительный срок. Два месяца, проведенные рядом со стариком, показались вечностью.
Нил подозревал, что отец неважно себя чувствует после пережитых неприятных дней и хлопот с Джози в Калифорнии. Но старый комедиант не показывал своего недомогания и усталости.
Это было бы равносильно признанию, что он такой, как все, обыкновенный человек. Однако Симас скорее согласится быть публично высеченным, нежели признает свою обычность, ординарность. Старик часто в разговоре выставлял себя в «черном свете», но это была лишь хитроумная уловка. Симас Блейд был далеко не так прост, как казался и как хотел казаться! Много лет тому назад он понял, что лучше и гораздо безопаснее скрывать свои слабости от посторонних глаз. Скорее всего Симас и сейчас кружил возле Таксона только потому, что не хотел давать ни малейшего повода предположить свою действительную заинтересованность в прииске Джона Стюарта. Но — проклятье! — они пробыли в городе уже три дня, увидели почти все, что предлагалось для развлечения, — от театральных сцен в Левине-Гардене до салона Росси с камерой-автоматом, показывающей пошлые картинки, вызывающие сальные улыбочки у всех мужчин. Они не побывали только в местных борделях.
Предчувствие Нила, постоянно тревожащее его. подсказывало, что отец неспроста тянул время и не открывал свои карты, что старик имел что-то особенное на уме, какой-то хитроумный план. Нил не догадался о намерениях отца. И то он не знал, прав ли в своих предположениях.
Юноша свернул газету, встал и направился в сторону ресторана.
Не обнаружив Симаса в зале, Нил зашел в частный кабинет, который занимал отец.
— Доброе утро, папа, — сказал Нил. — Откуда это Карлос примчался как угорелый?
Внезапно юноша заметил испарину, покрывающую лоб Симаса.. который с усилием попытался что-то ответить.
— Боже мой, отец, тебе плохо?
Нил в три огромных прыжка подскочил к столу, за которым сидел старый Блейд. Симас издал слабый стон и без чувств рухнул на деревянный пол.
Нил склонился над безжизненным телом отца и приложил ухо к его груди. Слава Богу, он уловил едва слышное сердцебиение.
Юноша вскочил на ноги, стремительно выбежал в вестибюль и закричал:
— Позовите доктора! Скорее! Отцу плохо!
Расторопность прислуги была выше всяких похвал. Симас, наверняка, был бы польщен вызванной суматохой. Но он был слишком плох, чтобы оценить ее… Управляющий послал гонца за доктором и поспешил в апартаменты для получения дальнейших распоряжений. .
К счастью, доктор не заставил себя долго ждать Все молча стояли в полной готовности, пока Финнеган, представительный седовласый мужчина респектабельной наружности, щупал пульс Симаса, заглядывал ему в глаза, и покалывал его в различных местах острым наконечником какого-то хирургического инструмента.
— Паралич, — произнес он и повернулся к портье: — Хорас, этого человека нужно перенести в комнату. Помогите нам.
— Да, доктор, сейчас, доктор. Носилки принесут немедленно.
Нил вмешался:
— Я его сын, Корнелий Блейд. Что я должен делать?
Доктор осмотрел Нила с ног до головы и спокойно сказал:
— Выпейте чего-нибудь покрепче и приготовьтесь ждать.
— Сколько ждать?
— Кто знает! Я не Господь Бог и даже не приближенный к нему. Если вы и ваш отец верующие, советую послать за священником в церковь Святой Августины или в Пресвитерианский собор.
— Да, конечно. Отцу может понадобиться присутствие духовного лица.
— Я думаю, вам он понадобится больше, чем ему.
Разговор прервался, когда Симаса уложили на самодельные носилки, собранные наспех из двух грубо отесанных жердей, обвязанных веревкой и покрытых мексиканским пледом.
Нил шел позади носилок и благодарил Бога, что отец легкий и жилистый, так как середина носилок угрожающе прогибалась при каждом шаге. Всю дорогу до дверей спальни отца его одолевал страх, что веревки вот-вот развяжутся и старик покатится по ступенькам.
Но с божьей помощью Симаса благополучно донесли до комнаты и уложили в постель. Помещение сразу же заполнилось людьми: тут были носильщики, управляющий, портье, две горничных, врач, Нил и молодой Карлос. Все столпились вокруг широкой просторной кровати и ловили каждое движение Симаса.
Наконец управляющий опомнился и начал отправлять своих служащих по местам.
Доктор Финнеган взял листок бумаги и ручку со стола в углу комнаты и быстро написал записку.
— Иди сюда, Карлос, — позвал он. — Беги к миссис Рименшнайдер вниз по Огайо Стрит. Передай ей обязательно лично в руки и дождись ответа. Затем на обратной дороге зайди в церковь Святой Августины и попроси отца Антония как можно скорее прийти к мистеру Блейду.
Мальчик кивнул и, повернувшись, убежал.
— Не трать времени по дороге! Я буду здесь ждать твоего возвращения и не собираюсь терять на тебя целый день. Если ты поторопишься, получишь Дополнительное вознаграждение, когда вернешься.
Кэт Стюарт и Луз, находясь в своей маленькой домашней лаборатории, раскладывали в вышитые мешочки, купленные у детей, душистую, с ароматом розы, соль для ванн.
— Они слишком большие для одной чашечки соли, — сказала Луз, — поэтому я насыпаю но полторы и еще останется достаточно места, чтобы затянуть мешочек красивой ленточкой и завязать великолепный, как у Кармен, бант. Голубой, я думаю.
Кэт тщательно размешивала соль, стараясь растереть все крупные куски в однородную массу.
— Ты права, но в таком случае нам нужно за них больше брать. Раньше мы получали по тридцать центов за твои мешочки с одной порцией соли. Как ты думаешь, за эти заплатят пятьдесят?
— Да, я уверена. Они такие красивые, что дамы с удовольствием положат их среди белья для хорошего запаха, после того, как используют эту соль.
— О, это отличная идея, Луз. Мы можем посоветовать нашим покупательницам оставлять небольшую ложечку соли и класть мешочки в сумки для благоухания. Я думаю, что здесь у нас достаточно соли, чтобы наполнить шесть мешочков для ванн и, может быть, можно сделать дюжину маленьких, специально для дамских сумочек. К тому же готово и средство для отпугивания насекомых, и мазь от ожогов. Правда, я не знаю, хватит ли вырученных денег, чтобы оплатить расходы на заказ новой партии материала взамен уничтоженного Ленчем и на пополнение продуктовых запасов. Продовольствие у нас на исходе.
— Осталось немного овощей и сушеных фруктов. Но мука, крупа, кофе, соль… — Луз пожала плечами.
— Зато много бобов, стручкового красного перца, соленой свинины и коровьего молока. И я попросила Анджело и Марину сделать в саду грядки, чтобы посадить горох, зелень, картофель. Во всяком случае, с голоду не умрем.
Кэт задумчиво провела рукой по своим русым во лосам. Она знала, что отец где-то спрятал деньги, но никак не могла найти их. Где она только не искала! И не было никакой возможности поговорить с Джоном наедине после ареста. Джон ни за что не скажет, где деньги, пока не будет полностью уверен, что никто не подслушивает его. Поэтому не оставалось ничего другого, как вместе с Луз заниматься этим скромным бизнесом и довольствоваться вырученными деньгами. Луз осталась без жалованья со времени ареста Джона. Она отказывалась принимать деньги, настаивая на том, что они должны поддерживать друг друга как члены одной семьи.
В довершение всего Кэт приходилось еще беспокоиться из-за Симаса Блейда, когда он приедет обсудить состояние дел! Интересно, каковы его дальнейшие планы относительно Фэнси Леди?
— О, я чуть не забыла. У нас есть около двух дюжин кувшинов кактусового джема. Если вы отвезете их в Гритервилл или Тотал Рек, то их там с руками оторвут по пятьдесят центов за кувшин.
Кэт тяжело вздохнула:
— Я ненавижу ездить в эти города. Никогда не знаешь, что может приключиться. Но придется ехать, нечего делать.
— Мы можем также напечь сдобных лепешек с Дольками цукатов из кактуса. Местные жители проглотят язык — ведь вы же знаете, до чего это вкусно.
Внезапно в лабораторию ворвалась Марина, в ужасе протягивая перед собой руки. В глазах ее стояли слезы.
— Мама, посмотри на мои руки. Они растрескались, почернели, я сломала три ногтя. Я не буду больше работать в этом саду. Я не хочу выглядеть как какой-нибудь пеон.
Луз посмотрела на красивое лицо дочери и неожиданно дала ей звонкую пощечину. Она сама всегда была подневольной и только сейчас выбралась из нужды. Она и ее дети всем были обязаны Стюартам, всем, даже жизнью. Джон приютил их, когда все отказали в помощи, а когда Джон попал в Юму, Кэт продолжала совершенно искреннее считать всю семью родной и помогала, чем могла.
— Ты сейчас же вернешься и будешь работать вместе с братом. Ты же любишь поесть наравне со всеми!
— Но он швыряется в меня комьями земли! И к тому же он ушел за травой для теленка.
— Анджело больше не будет кидаться глиной. И чтобы грядки были готовы сегодня к вечеру! Andale!
— Конечно, тебя не волнует, что мои руки обезображены! Ты хочешь, чтобы я была уродиной! А я, я…
Кэт больше не могла выносить эту безобразную перепалку. Тяжелое бремя ответственности за окружающих тяготило и подавляло.
Дерзкое и бесцеремонное поведение Марины обидело ее. Да, Марина ни за что не отвечает, только помогает, и вот эта помощь начала тяготить девушку. Кэт не выдержала и выбежала из лаборатории, даже не пытаясь обуздать и призвать к здравому смыслу юную красавицу. Не в первый раз пришла в голову мысль: насколько проще и легче была бы жизнь в городе, где заботиться нужно только о себе!
Фрида Рименшнайдер была пышущей здоровой женщиной, далеко за сорок с крепким телом и сильная духом. Ее седеющие светлые волосы были заплетены в косу и высоко уложены на затылке. Она царственной поступью, шурша многочисленными юбками, величаво вошла в комнату.
За несколько минут Фрида выяснила у доктора состояние больного Симаса, затем начала раздевать его.
— Извините, мэм. Я сам это сделаю, — робко сказал Нил.
— Глупости, молодой человек! Вы лучше спуститесь вниз и встретьте священника. А я приготовлю вашему отцу ванну и сделаю массаж, и ему станет немного лучше.
За долгие годы, проведенные вдали от родины, резкий акцент Фриды умягчился лишь немного.
— Но, мадам, вам не следует… Отцу это бы не понравилось… Это невозможно!
— Ох уж мне эти мужчины с их глупой ложной скромностью! На протяжении тридцати лет я была замужем за врачом и помогала ему принимать пациентов. Многое повидала, и смею вас заверить, предметы «мужской гордости» независимо от владельца у всех одинаковы. Я в обморок от этого не упаду. А теперь идите и не мешайте мне работать!
— И можете поторопиться, — добавил Патрик Финнеган, подмигнув. — Фрида еще никогда не проигрывала сражения.
Эмет Вестон Йорк с приятелями веселились. Весть о параличе Симаса Блейда быстро распространилась по отелю, и Йорк надеялся, что ирландец стоит уже одной ногой в могиле. Йорк самодовольно гордился своей причастностью к этому. Настойчивые слухи о том, что каждый, кто сталкивался с ним в споре, умирал ужасной смертью — часто слишком необычной — подтверждались примерами. Йорк верил в силу наказания идущих против него в назидание остальным.
Сегодня, когда он с друзьями прогуливался перед входом в Храм Музыки и Художеств, он был очень оживлен Название театра заинтриговало его, и Йорк скептически подумал, какого рода развлечения можно найти в Таксоне.
Был прекрасный многообещающий вечер, правда, несколько прохладный для прогулки на свежем воздухе. Недавно прошедший полуденный ливень смыл следы пыли с земли, воздух был чист и свеж, дышалось легко.
Йорк был приятно удивлен, войдя во двор театра. Свет, струящийся из окон зданий, окружающих двор с трех сторон, освещал расставленные для посетителей скамейки. Несколько джентльменов стояли у входа в театр и курили. Все вокруг создавало благоприятное впечатление и казалось очень уютным.
В вестибюле Йорк обратил внимание на стройного темноволосого весьма приятного мужчину, одетого в безупречно элегантный вечерний костюм. На его плечи была наброшена короткая, как у оперного героя, накидка. Он стоял, прислонившись спиной к стене, и что-то неуловимое в его манере поведения показалось Йорку знакомым. Но он никак не мог припомнить, что именно. Когда, проходя мимо, они поравнялись с ним, мужчина выпрямился и склонил голову в почтительном приветствии.
— Добрый вечер, мистер Йорк. Приятно снова встретить вас. Надеюсь, вы хорошо провели время в Калифорнии?
— Да, конечно. Спасибо, — настороженно ответил Йорк. Мысли его путались. Он уже слышал этот легкий английский акцент раньше. Но где? Когда?
Мужчина протянул руку и представился:
— Нед Воррен. Мы познакомились в декабре, когда вы были у нас в последний раз.
— Да, да, конечно, помню, — уже уверенно и радостно ответил Йорк. Он никогда бы не подумал, что этот симпатичный элегантно одетый мужчина окажется человеком, которого он встретил в салоне Росси. То же лицо, немного вытянутое, с тяжелой нижней челюстью, та же прическа, те же серые глаза, но на этом сходство заканчивалось. Одежда Неда соответствовала классическому западному стилю, и он естественно вписывался в круг посетителей театра, ничем не выделяясь, кроме британского акцента. По его словам, Воррен был отставным офицером армии Ее Величества, сложившим с себя полномочия накануне вспыхнувшей в южной Африке войны.
Йорк был достаточно умен и хорошо понимал, что приезжают на Запад Америки, как правило, для того, чтобы скрыть свое прошлое. Поэтому он не поверил ни единому слову нового знакомого.
— Разрешите представить вам моих друзей. Мистер Джонсон и мистер Вестман.
Снимая накидку и небрежно закидывая ее за плечо, Воррен почтительно кивнул в сторону каждого из приятелей Йорка.
— Вы, вероятно, уже слышали, что я избавился от своей доли прииска и передал ее некому ирландцу по имени Блейд?
— Как? Когда?
— Несколько дней тому назад, — Йорк скользнул взглядом по Воррену. За выпивкой накануне того вечера, когда Кэт Стюарт бесцеремонно выставила Эмета со своей территории, он узнал, что Воррен был обручен с девушкой и собирался жениться. Но внезапно без всяких объяснений Джон прервал отношения молодых людей. И Воррен затаил зло против обоих Стюарюв. Более того, Нед Воррен дал решающие свидетельские показания, обвиняющие Джона в убийстве. Ходили упрямые слухи, что он сделал это не очень охотно, из-за страсти к Кэт.
Йорк знал, что экс-англичанин имел все основания ненавидеть и отца и дочь, инстинкт подсказывал ему, что причиной в большей степени были, однако, деньги, а не любовь. Воррен, видимо, хотел заполучить Фэнси Леди гораздо сильнее, чем Кэт Стюарт. Йорк был почти уверен в том, что Воррен не упустит возможности вернуть расположение Кэт, пока ее отец находится в тюрьме, чтобы попытаться заполучить желаемое.
И сейчас Йорк пристально смотрел на молодого человека в надежде заметить признаки растерянности на его красивом лицее. Едва уловимая жесткая складка вокруг рта Воррена, которая была единственным проявлением его реакции, подтвердила возникшие подозрения.
— А Кэт знает?
— Да, вчера я проинформировал ее. И предупредил, что только чудо спасет of проходимца ирландца, который оберет ее до нитки! — Йорк ехидно засмеялся.
— Он так неразборчив в средствах?
— А важно ли это? Почему вы так волнуетесь?
— Я всегда считал Джона Стюарта самодовольным индюком, но настаиваю на том, что Кэт замечательная, душевная, милая женщина, — ответил Воррен и раздраженно передернул плечами.
— Вы так думаете и после того, как она отвергла вас по настоянию отца? А что он имел против вас?
— Ничего, кроме слухов и домыслов.
— Итак, вы отплатили ему той же монетой. И дали понять, что пользоваться людской молвой иногда бывает смертельно опасно. Браво! Великолепный удар!
Воррен снова пожал плечами.
Йорк продолжал:
— Этот Блейд славится своей изворотливостью, не один золотоносный прииск он уже прибрал к рукам — ему палец в рот не клади. Как только Симас активно приступит к делу и возьмет все в свои руки, фэнси Леди заработает и станет богатейшей разработкой. И кто знает, может быть, с помощью денег и влияния Блейда Джон Стюарт уйдет от наказания. Не в первый раз деньги закрывают глаза правосудию. И «волосатая лапа» творит чудеса!
— Зачем вы говорите мне все это? — громко спросил Воррен.
— Я подумал, что это покажется вам небезынтересным. И захотел убедиться, что Джон Стюарт и его ведьма-дочь могут получить по заслугам.
— Что вы задумали?
— Ничего конкретного, но это пока. Однако если у вас проснется интерес к делу Стюартов, я обещаю ускорить выполнение своих планов.
— Не стоит откладывать дело в долгий ящик — вы меня заинтересовали.
Йорк приостановился на лестнице:
— Завтра я возвращаюсь Галвестон. Как мне с вами связаться?
— Когда у вас созреет план, пришлите мне весточку на Салон Росси. Мне передадут. — Воррен повернулся и стал спускаться по ступенькам.
Джонсон наклонился к Йорку и вкрадчиво произнес:
— Его вполне можно считать джентльменом. Только очень воспитанный человек, да к тому же хорошего происхождения, может уловить разницу.
Третий сын Эрла Блесингема даже не остановился, услышав замечание приятеля, но самодовольная ироническая улыбка появилась на ею аристократическом лице. В конце концов, неудивительно, что эти неотесанные простолюдины, встречая настоящего джентльмена, не в состоянии по достоинству оценить его.
Задолго до рассвета Кэт с грузом продуктов, тщательно упакованных и осторожно уложенных в повозке, покинула поместье. Луз оказалась права: окрестные жители безумно любили сладости. Горожане окружили девушку шумным кольцом, когда узнали, что она собирается продавать лакомые блюда домашнего приготовления. Быстро закончив торговлю, Кэт получила приличные деньги. Лепешки с кактусовым желе моментально разошлись по десять центов, даже не всем желающим хватило. На четыре лотка лепешек, которые были привезены, Луз потратила весь остаток муки.
Некоторые мужчины, довольно небрежно одетые, с насмешкой разглядывали ботинки и переходящую в брюки юбку Кэт. Но винчестер, лежащий на виду рядом со сладостями, убедительно говорил, что с ней лучше не шутить.
— А ты случайно не дочь Джона Стюарта, а девочка? — с любопытством спросил один из них.
— Да, — тихо ответила Кэт.
— Я сто лет знаю старину Джона. Ума не приложу, как он умудрился застрелить Мак-Найта. Хотя должен заметить, что отвратительнее типа трудно встретить.
— Согласна. Но отец не убивал его. Я не знаю, кто это сделал. Вокруг бродит достаточно искателей легкой наживы, способных на все. Мой дробовик поговорил с некоторыми, когда отца забрали.
Краем глаза разговаривающий мужчина посмотрел на окружающих — многие пытались спрятать улыбку. Другого ответа они и не ожидали, так как были наслышаны о крутом нраве дочери Джона Стюарта, вспыхивающей как спичка. Да и сам Джон горой всегда стоял за свою землю.
— Мисс Стюарт, вы не могли бы приезжать хотя бы раз в неделю и привозить свою вкусную домашнюю еду на продажу, — послышался голос из толпы, когда Кэт уже взбиралась на повозку, готовясь к отправлению.
— Мы были бы вам очень благодарны — нам до смерти надоела здешняя стряпня, — поддержал просьбу другой голос.
С такими же просьбами загудел целый хор мужских голосов.
— Я подумаю. А сейчас мне нужно отвезти в Таксон средство для отпугивания насекомых и мазь от ожогов.
— Мы и это с радостью купим!
Кэт улыбнулась.
— К сожалению, это уже заказано. Но я могу через несколько дней вернуться сюда с другой партией товара, — удаляясь, она помахала рукой на прощание.
Удача сопутствовала девушке и по прибытии в Таксон. Мистеру Стоуну, торговцу, так понравились вышитые мешочки с душистой солью, что он пообещал в следующий раз купить столько, сколько Кэт сумеет привезти. В Таксоне было много магазинов, но Кэт предпочитала лавку Стоуна. Вальтер Стоун был прирожденным коммерсантом, безошибочно умел подобрать и преподнести покупателю товар. Окна его магазинчика, выходящие на улицу, всегда были заставлены свежим товаром, который располагался таким причудливым образом, что не мог не привлечь внимания покупателей.
Стоун, вероятно, уже держал в уме адреса нескольких дам, которым можно выгодно продать забавные мешочки с ароматной солью, — подумала Кэт. Необыкновенно жесткая местная вода на всем оставляла щелочной налет. Поэтому, когда Кэт рассказала, что они с Луз добавляют немного соли в воду для понижения кислотности при полоскании белья, продавец с восторгом заказал двойную долю на продажу такого крайне необходимого товара. Мистер Стоун помог Кэт погрузиться, и она направилась на телеграф, чтобы заказать буру и глицерин взамен уничтоженных Ленчем. На обратном пути девушка решила заехать к Кармен Педрозе и попросить ее изготовить побольше вышитых мешочков.
Молодая вдова приветливо встретила Кэт и с гордостью пригласила ее в каменную двухкомнатную лачугу, которая служила ей домом. Внутреннее убранство было очень бледным, почти не было мебели, не говоря уже о каких-либо предметах роскоши. Но все вокруг сияло ослепительной чистотой. Пока они разговаривали, Кармен пекла мучные лепешки, отщипывая толстые куски густого теста, разминая их руками и придавая знакомую округлую форму перед укладыванием на сковороду.
Вдова извинилась за то, что не может оторваться от работы. Нужно поскорее напечь лепешек и раздать детям для продажи. Тонкий хрустящий мексиканский хлеб пользовался большой популярностью у населения Таксона.
Неожиданно у Кэт мелькнула неплохая идея.
— Синьора Педроза, а вы не смогли бы приготовить побольше лепешек, пирожков или булочек? Чего-нибудь вкусненького, домашнего?
Девушка рассказала Кармен о том, как истомились жители Гритервилла без хорошей домашней пищи, и женщины заключили сделку. Кармен будет шить для Кэт мешочки, а Кэт будет возить мексиканские лепешки на продажу шахтерам и отдавать вдове всю выручку. Это не составит для нее особого труда — приехать вначале в Таксон, а на обратном пути заехать в Гритервилл. Женщины обсудили цены и договорились, что Кэт будет забирать продукцию каждую среду.
В великолепном настроении девушка отправилась далее и остановилась напротив конюшен Литервуда, чтобы передать мазь от ожогов Нэту Авингу.
То, что она увидела, отозвалось судорожной болью в сердце, и она сильно стиснула зубы, чтобы не закричать и не упасть в обморок. Прямо напротив Литервуда, поглаживая шелковистую шею своего пегого коня и посмеиваясь над рассказом Авинга, стоял Нед Воррен собственной персоной: красивый, самоуверенный и вероломный.
Пережитые чувства нахлынули снова. Кэт вспомнила веселые прогулки, влюбленные глаза и… предательство Неда. Она не видела его с тех самых пор, когда он под присягой давал в суде свидетельские показания против Джона Стюарта. И сейчас девушка отчаянно пыталась взять себя в руки. Ей неудержимо захотелось бежать отсюда без оглядки, Кэт сильно хлестнула кнутом по крупу кобылы и галопом поскакала прочь из города. Старый Авинг прокричал ей что-то вслед, но она уже ничего не слышала. Все ее мысли были поглощены единственным желанием: как можно быстрее уехать от Неда Воррена.
Проскакав около пяти миль, девушка смогла немного успокоиться. Придя в себя, она вспомнила, что не заехала на почту и не расспросила о человеке по имени Блейд.
Спустя три дня Симас пришел в сознание. Его состояние значительно улучшилось. Настолько, что доктор Финнеган уверенно объявил, что Угроза смерти миновала. Он полагал также, что удар был сравнительно несильным. Парализованная левая сторона тела Симаса благодаря горячим ваннам и массажу, который делала Фрида Рименшнайдер, со временем сможет снова обрести чувствительность. Доктор Финнеган поделился своей уверенностью с Нилом и настоял, чтобы юноша перевез отца в дом Фриды. Успешное выздоровление пациента зависело сейчас только от ухода.
Нил тщательно взвешивал все за и против и долго не мог принять решение. Он тщетно пытался обсудить с отцом этот вопрос, с тревогой наблюдая за реакцией больного На протяжении мучительных полутора суток Симас то приходил в сознание, то снова впадал в бессознательное состояние. Наконец Нил решился. Он видел, что Фриде тяжело ухаживать за отцом в отеле, не приспособленном для этих целей. В конце концов он признался себе, что Симас не встанет на ноги так быстро, как этого хотелось бы. Тут нужно время и уход.
Поэтому старик и его вещи были перенесены в огромный дом на Огайо Стрит, а сам Нил вынужден был остаться в «Орндорфе».
Прошло две недели. Симас сидел в постели и кипел от негодования. Этот умник Нил и такой же умник доктор задумали привезти к нему пресвитерианского священника. На чашку чая!
А эта ненормальная женщина! У нее ни капли стыда, по крайней мере по отношению к его телу. Ни крупицы скромности и потрясающая убогость мышления! Когда он хотел встать, эта женщина сказала, что нельзя, нужно отдыхать. А когда он чуть пошевелил пальцами ног, она тут же вытащила его и начала заставлять ходить. Эта Фрида только что закончила свою суматошную возню вокруг пего в ванне и сменила ночную рубашку. Теперь она собирается причесать его и обрезать ногти! Боже сохрани! Накрахмаленные белые занавески мягко развевались на легком утреннем ветерке, разнося по комнате запах красной герани, стоящей на подоконнике. И это тоже раздражало Симаса.
— Прекратите капризничать, как несносный старик! Я не знаю, что с вами делать. Сын пришел проведать вас, а вы так себя возмутительно ведете!
Симас что-то бессвязно пробормотал и с возмущением задернул край покрывала.
— Доброе утро, отец! — Нил пригнул голову, чтобы войти в дверь, и широко улыбнулся при виде отца в такой уютной и милой комнате. — Ты выглядишь сегодня намного лучше.
Фрида заулыбалась, но Симас бросил на нее хмурый взгляд.
Все оказывались в довольно затруднительном положении во время этих визитов вежливости. Раздраженный и расстроенный Симас, с трудом воспринимающий происходящее вокруг него, иногда совсем отказывался разговаривать.
Нил чувствовал себя беспомощным и бесполезным. Занимаясь семейными делами и принимая ответственные решения, он всегда советовался с отцом — это вошло в привычку. Внезапно все изменилось: юноша остался один на один с навалившимися проблемами, которые не всегда мог решить. Почва уходила у него из-под ног. Это сводило Нила с ума. Он не знал, что делать. Фрида же с удовольствием задушила бы обоих.
Нил достал из внутреннего кармана пиджака письмо.
— Я получил это письмо сегодня от Гледиса, папа. Он пишет, что еще не потерял надежду найти сокровища Донала Финала. Сестра самого Финала приехала из Сан-Луиса, чтобы опубликовать рукописный дневник экспедиции. Это звучит многообещающе, не правда ли?
Симас возмущенно замахал руками, пытаясь показать, что его это не интересует в данный момент.
— Мер… Мерфи? — наконец с трудом выговорил он.
— К сожалению, ничего. От Патси нет пока никаких известий. От Селестины тоже. Но ты же прекрасно знаешь, что она объявляется, когда ей что-нибудь нужно. Боюсь, она безнадежно испорчена. И мы сами виноваты. Все сходило ей с рук и она избалована вконец. Едва ли это создание исправится.
Симас попытался еще что-то сказать, но только бессмысленные звуки вырывались из его горла — попытка не увенчалась успехом. По лицу старика струились слезы унижения. Нил в ужасе побледнел.
Фрида молча положила на колени Симаса поднос с ручкой и бумагой. Затем вложила ручку в его руку.
— Напишите то, что хотите сказать.
Дрожащая рука Блейда сделала несколько неуверенных движений. Он написал что-то, и ручка вывалилась из его онемевших пальцев.
Нил прочел запись и нахмурился.
— Ты хочешь, чтобы я поехал на прииск Стюарта? Сейчас?
Симас кивнул.
— Но отец… Это может подождать. Я должен остаться здесь, чтобы…
Его речь прервал грохот подноса, который Симас с раздражением бросил на пол.
Нил от неожиданности потерял дар речи. Никогда раньше отец не вел себя подобным образом.
Фрида шагнула к юноше и взяла его за руку.
— Я думаю, вам следует поступить так, как он просит. Для него это очень важно. Он очень расстроен, что, конечно, вредно. Он переживает, что не может ничего объяснить. Но вы, вероятно, догадываетесь, что нужно сделать?
— Да, разумеется. Я обязательно встречусь с нашим новым партнером и постараюсь уладить все вопросы. Ты действительно хочешь этого, папа?
Глаза Симаса наполнились слезами и он кивнул. Блейд не выносил больничных палат. Это была единственная причина, по которой он отослал детей из дома прошлым летом, когда умерла Мэгги. Он не мог видеть ее такой беспомощной, когда каждый день жизни мог стать последним, и не хотел, чтобы другие видели это.
Симас с лихвой вкусил этой жуткой и мучительной жизни и сейчас хотел уберечь от нее Нила. Сознательно отправляя сына на несколько дней подальше от страданий, он искренне надеялся, что это пойдет мальчику на пользу. Да и самому Блейду не повредит уединение. Он ненавидел свою беспомощность, но еще больше выводило из себя то, что Нил был свидетелем этой беспомощности. Старик был уверен, что его смертный час еще не наступил. Он не хотел видеть сына, скорбно стоящим над ним, сжимающего в отчаянии руки, не мог видеть несчастного лица своего дорогого мальчика. Ему будет лучше отвлечься от всего на несколько дней и отдохнуть от напряжения и бесплодных попыток пристойно выглядеть.
К тому же следовало заняться этой ведьмой Фридой. Достаточно она покомандовала им. Симас не помнил ни одной особы, которая бы так настойчиво выводила его из себя. А ведь Симас Блейд всегда питал слабость к женщинам и гордился своим умением обращаться с ними. Никто не мог устоять против его очарования, если только было настойчивое желание покорить даму. Пока Нил будет заниматься делами, Симас, не теряя времени даром, собирался навести порядок в своих отношениях с чопорной Фридой, собирался добиться ее расположения. Он готов принять брошенный вызов.
Улыбнувшись Нилу, он снова кивнул.
Выходя из дома, юноша встретил на пороге Фриду.
— Вы уверены, что опасность миновала и его состояние позволяет мне отлучиться на несколько Дней? — спросил он. — А вдруг случится что-либо непредвиденное?
Нила мучило чувство вины.
Фрида пожала ему руку.
— Не волнуйтесь, пожалуйста, поезжайте со спокойной совестью. С вашим отцом все будет в порядке. Он почти все время спит, поэтому даже не заметит вашего отсутствия. Но когда вы вернетесь, я уверена, вы сразу же заметите улучшение.
Пружинистыми шагами Нил легко спустился по ступенькам веранды. Нужно было продумать некоторые детали поездки и собраться в дорогу. Уже знакомое возбуждение охватило юношу, то самое волнение, которое поселилось в душе Нила, когда он в первый раз услышал о Фэнси Леди. Казалось, обязательно должно случиться что-то необыкновенное.
