ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Несколько воинов Соколиного Охотника в сопровождении Коричневой Антилопы отделились от остальных и направились вперед к лагерю уте с подарками мира. Страшная буря выползла из-за гор и надвигалась все ближе. Уже начал покрапывать дождь.
Соколиный Охотник развернул свою лошадь и взял вожжи у Мэгги.
– Ты должна вернуться домой, – прокричал он ей сквозь шум ветра. – Нет необходимости в том, чтобы ты подвергала опасности свое здоровье. Возвращайся к нашей дочери. Сиди у огня, чтобы не простудиться.
Мэгги съежилась под накидкой из оленьей кожи. Только ее лицо и руки были открыты ударам холодного дождя. Остальные части тела укрывала накидка.
– Но я хотела поехать с тобой, – прокричала она в ответ. – Я не заболею. Разве ты не помнишь? Я выдержала ту ужасную бурю, заставшую нас по пути в твою деревню.
– Тогда ты не была моей женой, и я не знал, что ты ждала ребенка, – сказал Соколиный Охотник, жестом подзывая к себе двух воинов. – К тому же тогда мы не имели выбора. Не было ни одного места, где можно было бы укрыться. На этот раз деревня еще совсем близко. Там ты сможешь укрыться и согреться. А теперь возвращайся. Мои воины проводят тебя до дома.
Мысленно Мэгги вернулась к Небесным Глазам. Она подумала о важности кормить ее молоком матери. В случае, если Мэгги заболеет, она будет лишена этой возможности, и дочку снова отнесут к Многодетной Жене.
– Да, – сказала она безрадостно, вытирая капли дождя с лица. – Ты прав. Я сделаю так, как ты говоришь. Я вернусь в тепло нашего дома.
– Очень хорошо, что ты поняла разумность такого решения, – сказал Соколиный Охотник, склонившись над ней, чтобы поцеловать ее губы. – Я скоро вернусь. Лагерь уте не так уж далеко, и мы должны вернуться завтра на рассвете.
– Я с нетерпением буду ждать твоего возвращения, – сказала Мэгги, разворачивая свою лошадь по направлению к деревне. Она стукнула каблуками мокасин по бокам лошади и поскакала прочь от Соколиного Охотника в сопровождении двух воинов арапахо, сопровождавших ее с обеих сторон.
Мэгги посмотрела на своих охранников.
– Нет необходимости в том, чтобы вы меня сопровождали, – прокричала она в шуме ветра. – Отправляйтесь вместе с Соколиным Охотником. Вы ему больше нужны. Он должен иметь достаточное количество воинов за своей спиной на тот случай, если уте решат не дать ему увезти мать из их лагеря.
– То, что ты говоришь, верно, но мы сделаем все так, как приказал нам вождь, – сказал один из воинов, а другой кивнул решительно головой, полностью с ним соглашаясь.
Мэгги смотрела на них еще какое-то время, затем быстро наклонила голову ближе к лошади, стараясь уклониться от дождя, который лил с небес, будто из ведра. Увидев впереди вигвамы, она с облегчением вздохнула.
Мэгги перевела лошадь на быстрый галоп, представляя себе тепло костра и нежное ощущение, которое она всегда испытывала, прижимая дочурку к груди.
Фрэнк решил покинуть свое укрытие и вылезти из пещеры, но внезапно услышал приближающийся топот лошадиных копыт внизу. Он схватил кожаное пончо и надел его через голову, затем вышел из пещеры. Склоняясь под ливнем и щурясь от заливающих лицо злых струй, он начал всматриваться во тьму и увидел трех всадников, приближающихся к деревне. Он продолжал наблюдать, и сердце его замерло. Он понял, что одним из всадников была Маргарет Джун! Два воина арапахо сопроводили ее до вигвама, затем, когда она укрылась в доме, повели ее лошадь в загон.
– Прекрасно, будь я проклят, – сказал Фрэнк, потерев свой подбородок. – Она вернулась. Но его нет. Она будет без его защиты.
Его глаза злобно сузились, когда он увидел бегущих в деревню воинов арапахо, которые быстро скрылись в собственных вигвамах. Пусть их и не было видно, это не означало, что они не услышат, если кто-нибудь войдет в деревню.
Нет, пришел он к заключению. Он должен использовать тот план, который обдумал раньше. Он должен понаблюдать за женщинами, входящими и выходящими из деревни. Они ходят за водой на реку, к ближнему лесочку, чтобы собрать травы или набрать хвороста для костра. Если бы не буря, сейчас ему вполне удалось бы выследить какую-то женщину и похитить ее. При отсутствии многих воинов его план без сомнения сработает!
– Надо же случиться этому проклятому дождю! – сказал он вслух, повернулся и направился назад в пещеру.
Сбросив с себя мокрое пончо, он сел на одеяло возле огня, потирая руки над пламенем.
– Дождь не может лить до бесконечности, – прошептал он.
Дрожа, Мэгги сняла с себя мокрую накидку. Женщина Нитка встала, взяла руки Мэгги и начала их растирать, передавая Мэгги тепло своего тела.
– Ты вернулась домой? – сказала Женщина Нитка, вопросительно глядя в глаза Мэгги. – Буря заставила тебя вернуться?
– Да, буря, – сказала Мэгги, нахмурив брови. – Мне так хотелось поехать с Соколиным Охотником. Я ему нужна. Однако, обеспокоенный тем, что я могу простудиться под дождем, он велел мне возвращаться домой.
Женщина Нитка взяла Мэгги за локоть и повела к огню.
– Согрейся, моя детка, – прошептала она, убирая мокрые пряди волос у нее со лба.
Кивком головы она показала на котелок с супом, приготовленный как раз перед возвращением Мэгги.
– Суп только что сварен. Поешь. Он тебя согреет.
Мэгги присела на колени у костра, потирая руки над пламенем.
– Ты всегда так добра, – сказала она, видя как Женщина Нитка наливает ей миску супу. – Я думаю, что моя дочь будет тебя так же любить, как и я. Она будет всегда рада твоему обществу. Да она и теперь уже рада.
Мэгги взяла суп, ощущая пальцами приятное тепло миски.
Затем Женщина Нитка протянула ей ложку, и Мэгги с жадностью начала есть, ощущая, как по всему ее телу разливается тепло.
– Небесные Глаза все еще спит, – сказала Женщина Нитка. – И ты тоже нуждаешься в отдыхе. – Она подняла с пола свое рукоделие. Эта старуха пойдет к себе отдыхать.
Мэгги беспокойно взглянула на Женщину Нитку.
– Ты простудишься, если пойдешь прямо сейчас, – сказала она. Ей была неприятна сама мысль о том, что эта милая женщина может подхватить простуду, которая в ее возрасте легко переходит в пневмонию. Так случилось с бабкой Мэгги много лет тому назад. Она видела своими глазами, как ее бабка боролась за каждый вдох, прежде чем умерла, совершенно измученная болезнью.
– Прислушайся, – сказала Женщина Нитка, улыбаясь Мэгги. – Разве ты не слышишь? Тихо. Дождь больше не стучит. Значит, он либо едва моросит, либо совсем прекратился. Поэтому я могу отправиться к себе домой.
Восхищаясь независимостью Женщины Нитки, Мэгги тихонько рассмеялась.
– Тебя ничто не остановит, – сказала она.
– Ты теперь дома в безопасности и тепле, – сказала Женщина Нитка, наклонившись и поцеловав Мэгги в лоб. – Соколиный Охотник счастливо вернется со своей матерью. Для Женщины Нитки это тоже большая радость.
Затем Женщина Нитка отошла от Мэгги и вышла из вигвама. Мэгги отложила пустую миску в сторону и просто начала смотреть на огонь.
– Да, я в безопасности, а как же Соколиный Охотник? – прошептала она, испытывая дрожь при одной мысли о том, что уте могут отнестись враждебно к вождю и его воинам. – Дорогой, как бы мне хотелось, чтобы ты сейчас был здесь со мной в нашем доме, в безопасности так же, как и я.
Фрэнк вышел из пещеры и вытянул руки над головой. Широкая улыбка появилась у него на лице.
– Кончился, – сказал он себе. – Проклятый дождь кончился.
Он подошел к самому краю холма и посмотрел вниз на деревню арапахо, выделив вигвам Мэгги из всех остальных. Затем он медленно посмотрел в сторону реки и леса, начинающегося сразу за деревней.
Теперь, чтобы привести свой план в действие, ему надо было выждать момент, когда какая-нибудь индианка выйдет за пределы деревни. Он надеялся, что ему повезет до возвращения воинов арапахо. Это был единственный способ осуществить его план.
Медленным шагом он направился назад в пещеру и сел на корточки возле огня. Он сомневался, что какая-нибудь индианка выйдет на прогулку из дома так поздно в сырость. Завтра, когда взойдет солнце и все снова начнут заниматься своими обычными делами – вот тогда-то ему должно повезти.
Соколиный Охотник снял мокрую накидку и перекинул ее перед собой через седло, чтобы она могла высохнуть на солнце, когда оно вынырнет из-за белых облаков, постепенно сменяющих темные тучи, недавно закрывавшие все небо. Со всех сторон с земли поднимались клубы пара. Мелкое зверье вылезало из укрытий и разбегалось в разные стороны. Лошади стремительно неслись по мокрой траве. Над головами воинов парили птицы, широко раскрыв крылья. Солнце обсушивало их после дождя.
Волосы Соколиного Охотника начали развеваться на ветру. Он пустил лошадь быстрым галопом. День уже почти заканчивался, ночь была совсем близко. Но скоро он доберется до деревни уте. Он не замедлял скорости даже в самые тяжелые периоды бури.
Сердце его начинало биться быстрее при мысли о том, что скоро увидит свою мать. Хотя главный вопрос – о том, почему она была там с уте, – омрачал его радость.
Скоро он получит ответ.
Он встретится с матерью! Он отвезет ее назад к своему народу! Чего он может еще в этой жизни пожелать?
Это последнее благословение Великой Невидимой Силы казалось чудом, за которое Соколиный Охотник будет ее благодарить всю оставшуюся жизнь до последнего вздоха.
Когда в поле зрения появилось несколько всадников, едущих навстречу Соколиному Охотнику, он узнал Коричневую Антилопу и своих воинов арапахо. На душе у него было тревожно, ведь он не знал, что за новости они ему везли.
Он заспешил к ним навстречу и остановил коня лишь тогда, когда приблизился почти вплотную.
– Какие новости у вас о моей матери? – спросил Соколиный Охотник, переводя свой взгляд от одного лица к другому.
Горящая Стрела подъехал к Соколиному Охотнику, и в глазах его было большое беспокойство.
– Она чувствует себя хорошо, – сказал он, – но, Соколиный Охотник, когда я приблизился к ней, она не подошла ко мне. Она меня не узнала!
– Ты говоришь, что она тебя не узнала? – недоверчиво спросил он. – Как это может быть? Мы с тобой были друзьями с тех пор, как стали молодыми воинами. Ты бывал в доме моей матери так же часто, как и я у твоей. Она хорошо тебя знает, Горящая Стрела. Она должна была тебя узнать.
Коричневая Антилопа подъехал к Соколиному Охотнику с другой стороны.
– Она никого не узнает, – сказал он, положив руку на плечо Соколиного Охотника. И я спросил вождя Рука со Шрамом. Он объяснил, что твою мать нашел один из его воинов, когда она бродила вдоль русла реки. Он начал ее расспрашивать, но она ничего не помнила. Воин вождя Рука со Шрамом привел твою мать в свою деревню. Здесь ее приняли и позаботились о ней.
Соколиный Охотник начал медленно кивать головой.
– Вождь Рука со Шрамом не знал моей матери, – сказал он. – Его никогда не приглашали в гости в нашу деревню. Поэтому он разрешил ей остаться вместо того, чтобы отвезти ее к своему народу. Он не знал, кому она принадлежит!
– Именно так, – сказал Коричневая Антилопа, кивнув головой.
Соколиный Охотник быстро взглянул на Коричневую Антилопу.
– Вождь Рука со Шрамом принял подарки с открытым сердцем? – спросил он надломленным голосом. – Нас примут в его деревне с открытым сердцем? Желает ли он отдать мою мать Соколиному Охотнику, ее сыну?
– Без каких бы то ни было вопросов, – сказал Коричневая Антилопа, снова кивнув головой. – Эти воины не жаждут войны.. Они не притронутся к своим лукам и ружьям, когда ты пройдешь к их лагерю. Они будут приветствовать тебя со своей стороны.
– Значит ли это, что между арапахо и уте наконец может быть установлен мир? – сказал Соколиный Охотник. Ему было тяжело даже думать, что такое действительно может произойти, не то что сказать это вслух.
– Из-за твоей матери, да, я думаю, – сказал Коричневая Антилопа, убрав свою руку с плеча Соколиного Охотника. – Они ждут твоего прихода. Твоя мать будет готова отправиться с тобой.
– Не возникнет ли необходимость в совете и выкуривании трубки? – сказал Соколиный Охотник.
– Только в том случае, если таково твое желание, – сказал Коричневая Антилопа и, взяв свои поводья и подтолкнув лошадь легким ударом ног, последовал за Соколиным Охотником, легкой рысью двинувшимся вперед.
– Мое самое большое желание – отвезти мать назад, к своему народу. Может быть, потом мы раскурим трубку с уте, – сказал Соколиный Охотник, хоть и понимал, что если он сейчас не воспользуется случаем раскурить трубку мира с уте, это может послужить причиной для возникновения новой вражды между ними.
– Вождь Рука со Шрамом поймет, – сказал Коричневая Антилопа, кивнув головой. – У него тоже есть мать.
Соколиный Охотник перевел свою лошадь на быстрый галоп по открытой местности, затем натянул поводья, приблизившись к границам лагеря уте. Их вигвамы выглядели как темные тени на фоне гор в эту пору, когда вечер переходил в ночь.
Соколиный Охотник спешился и пешком повел свою лошадь в деревню. Чем дальше он шел, тем больше людей выходило из своих домов, молча наблюдая.
Затем он увидел свою мать, стоящую напротив яркого костра на открытом воздухе. Сердце билось как молот в его груди. Он отпустил поводья лошади и побежал словно сумасшедший.
Забыв, что она потеряла память, он бросился к ней и обнял, ощутив знакомый запах и прикосновение. Он был рад, что за время ее странной болезни она не изменилась. Она была такая же мягкая в его руках, как и раньше. Она также крепко прижимала его к себе, как и раньше.
Прижимает? Соколиный Охотник вдруг понял, что она прижалась к нему так, словно знала его! И она снова и снова называла его по имени! Она его узнала!
Соколиный Охотник, не выпуская ее, отодвинулся на длину вытянутых рук.
– Мама, – сказал он прерывающимся голосом, – это я, Соколиный Охотник. Ты помнишь этого сына, который очень сильно тебя любит?
Слезы покатились из глаз Чистого Сердца. Она коснулась рукой щеки Соколиного Охотника и погладила ее.
– Как же могу я не узнать своего сына, – прошептала она, затем снова прижалась к нему. – До тех пор, пока я не увидела тебя, в моей памяти не было прошлого. Но одного взгляда на тебя, Соколиный Охотник, было достаточно, чтобы все встало на свои места. Соколиный Охотник, отвези меня домой. Пожалуйста, забери меня домой. Мне еще нужно сходить на могилу мужа.
Слезы покатились из глаз Соколиного Охотника. Его не беспокоило, что кто-то видит его и мог подумать, что он стал робким, как скорбящий голубь. Его счастье было столь полным, что он не мог не заплакать!
– Да, мама, этот сын отвезет тебя домой, – прошептал он ей на ухо. – Этот сын отвезет тебя на могилу мужа. И этот сын познакомит тебя с твоей невесткой.
Чистое Сердце высвободилась из его объятий.
– Ты говоришь, что у этой матери теперь есть невестка? – сказала она, глядя на него своими большими темными глазами.
– Да, это так, – сказал Соколиный Охотник, улыбаясь ей. – И ты полюбишь ее так же сильно, как и я.
– Ты произнес клятвы с Тихим Голосом? – сказала Чистое Сердце с надеждой в глазах.
– Нет, не с Тихим Голосом. Другая женщина наполнила радостью мою жизнь, – тихо сказал Соколиный Охотник.
– Кто эта женщина? – недоуменно спросила Чистое Сердце, разочарованная его решением.
– Ты скоро увидишь, мама, – сказал Соколиный Охотник, гордо расправив плечи. – Ты скоро увидишь.
– Я так соскучилась, – сказала Чистое Сердце, опустив глаза вниз. – О, так сильно.
– Нет ничего на свете, чего бы я для тебя не сделал, – сказал Соколиный Охотник, взяв ее за руки. Ему не терпелось вернуться домой, чтобы две самые главные в его жизни женщины могли познакомиться. Он уже и не надеялся, что такое может случиться.
Улыбнувшись, он обернулся и поприветствовал вождя Рука со Шрамом, обняв его. Соколиному Охотнику с трудом верилось, что он это сделал. Что он обнял человека, который был его врагом на протяжении всей жизни – тридцать зим.
– Спасибо, – быстро сказал Соколиный Охотник, отступая на шаг от вождя Рука со Шрамом. – Спасибо, что вы заботились о моей матери все это время. От чистого сердца я передаю тебе приглашение приехать и мою деревню в качестве друга, а не врага. Мы там раскурим трубку мира? Сейчас я хотел бы отправиться с матерью домой, а раскурить трубку позже. Встретит ли позже твое одобрение совет мира и гармонии?
– Все равно, когда это будет сделано, мой друг, – сказал вождь Рука со Шрамом, с помощью пальцев на сердце, изобразив знак дружбы.
Соколиный Охотник кивнул головой, затем счастливо вздохнул, обнял мать за талию и повел ее к своей лошади. Все в его жизни теперь представлялось ему светлым. Ему и в голову не приходило, что что-то может сделать его жизнь ужасной и ненадежной!
