ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Мэгги отняла Небесные Глаза от груди и поправила платье. Очень аккуратно она завернула дочку в одеяло, положила в колыбельку, немного покачала, тихо напевая песню, затем снова села у огня ждать Соколиного Охотника. Подбросив дров в огонь, она встала на колени и снова помешала тушеное мясо, понимая, что оно уже переварилось, хотя все еще вполне съедобно.
Она потянулась к небольшому свертку, переместила его поближе к золе и приоткрыла один уголок. Мэгги улыбнулась, увидев, что хлеб, который она приготовила все еще теплый. Она пока не съела ни кусочка. Хлеб был приготовлен для Соколиного Охотника, чтобы он смог съесть что-нибудь особенное с тушеным мясом.
На тарелке рядом с огнем лежал небольшой кусочек омлета. Она оставила его недоеденным, когда услышала плач дочери. В течение дня она питалась тушеным мясом, поэтому вечером ей очень захотелось съесть яиц, чтобы утолить вызванный долгим ожиданием голод.
Есть она больше не хотела, но и выбрасывать яйца в огонь было как-то нехорошо.
Шевеление в коробочке орла привлекло внимание Мэгги. Орлу удалось отодвинуть прикрывавшую верх ткань, и теперь на Мэгги из коробочки смотрели его большие и доверчивые глаза. Вдруг у Мэгги появилась идея. Со дня ухода Соколиного Охотника, Мэгги кормила орла свежим мясом, которое для нее оставляли во дворе деревенские охотники. Но, может быть, сегодня орлу придется по вкусу что-нибудь другое.
Мэгги взяла тарелку с омлетом. Она встала на колени, взяла кусочек и предложила его птице. Клювик открылся и ухватил пищу.
– Как, тебе нравится? – удивилась Мэгги, и очень быстро все было скормлено. Мэгги тихонечко рассмеялась. – Когда Соколиный Охотник вернется домой, я смогу ему сказать, что я в этом доме не одна, кто любит омлет и яичницу.
– Кто-то произнес мое имя? – сказал Соколиный Охотник, входя в дом. Он старался выглядеть сильным, хотя колени его подгибались. Желудок моментально отреагировал на запахи готовящейся на огне пищи. Во рту появилась слюна: он уловил особый аромат испеченного Мэгги хлеба.
Но он сдержал себя и не кинулся к пище словно потерявший разум человек. Вместо этого он подошел к Мэгги, обнял ее и подарил ей долгий поцелуй, вновь чувствуя ее всем телом. По тому, как она прижалась к нему, он понял, что все это время ей тоже его не доставало.
Мэгги со всей страстью ответила на его поцелуй, радуясь тому, что мучительное ожидание наконец-то закончилось.
Урчание его желудка и изможденный взгляд дали ей понять, что первым делом его надо накормить. Все остальное произойдет потом, когда к нему вернутся силы, чтобы отнести ее на кровать и предаться восторгам любви.
– Дорогой, дорогой, – сказала Мэгги, отодвигаясь от него, чтобы получше его рассмотреть. – Ты выглядишь так, словно пост съел тебя самого.
Она взяла его за руку и повела к огню. Достала большую миску и наполнила ее тушеным мясом. Ложка уже ожидала его. Она развернула хлеб, отломила большой кусок для Соколиного Охотника и села рядом с ним, наблюдая, как он с жадностью поглощает приготовленную пищу.
– Ты зашел слишком далеко, – сказала она торжественно. – Только посмотри на себя! Твое лицо совсем осунулось. Глаза почернели и запали. – Ее взгляд пристально его изучал, и он был рад, что на нем была одета рубашка и она не могла видеть, как он потерял в весе за эти четыре дня воздержания.
Мэгги взяла кофейник с горячих углей на краю очага и налила Соколиному Охотнику кофе. Хотя кофе был очень горячий, он выпил его быстрыми глотками и вернул ей пустую чашку.
– Еще немного, – сказал он, вытирая рот тыльной стороной руки. Неожиданно он фыркнул от смеха. – Этот вождь арапахо почти забыл, какой вкусной бывает пища.
Мэгги налила еще чашку кофе и протянула ее Соколиному Охотнику, затем начала подкладывать в миску тушеное мясо.
– Ты достиг того, чего хотел за время своего поста? – спросила она, искоса взглянув на него. – Ты… все еще хочешь взять меня в жены?
– Разве были по этому поводу какие-нибудь сомнения? – ответил Соколиный Охотник, отставляя кофе и беря в руки дымящуюся миску с мясом.
– Этот пост был из-за меня, – сказала Мэгги, сев напротив него на колени и положив на них свои руки. – Разве это не так, Соколиный Охотник?
– Этот пост был скорее для того, чтобы успокоить деда, а не Соколиного Охотника, – сказал он. – Но в общем-то хорошо, что я выполнил этот пост. Я вернулся домой очищенным от сомнений и от ощущений, что во мне борются два человека.
– Что ты имеешь и виду? – спросила Мэгги, подождав, пока он съест немного мяса. Затем она пододвинула к Соколиному Охотнику второй ломоть хлеба, который он взял и быстро съел.
– Потеря матери очень сильно меня потрясла, – немного погодя ответил Соколиный Охотник, устремив взгляд в огонь. – Я постоянно нуждался в близком общении с Великой Невидимой Силой, чтобы успокоить себя от мыслей, что я был лишен матери таким жестоким образом. Страшно подумать о том, что, возможно, она умерла, бродя в одиночестве, вдали от своего народа. В общем, ты видишь, что пост приносит добро. Да, хорошо, что дед предложил мне это сделать. Хорошо, что я четыре дня соблюдал пост и общался с Великой Невидимой Силой.
– Так печально, что такое случилось с твоей матерью, – сказала Мэгги, и ее сердце заныло от грустных воспоминаний. Ей вспомнились все те, кого она любила, и кто ушел из этой жизни. – Но, может быть, однажды ты узнаешь, что она жива. И это будет прекрасно!
– Такая надежда никогда меня не покидает, – сказал Соколиный Охотник, отставляя в сторону пустую миску. Когда Мэгги захотела подложить ему еще немного мяса, он накрыл миску своей рукой.
– Больше не хочу. Мой желудок теперь чувствует себя хорошо.
Он перевел взгляд на колыбельку.
– Небесные Глаза сильно подросла за эти четыре дня? – спросил он, глядя вновь на Мэгги.
– Да, очень сильно, – сказала Мэгги, переместившись к нему на колени. – И твой орел тоже. – Она дотронулась ладонями до его щек, ощутив шероховатость щетины, и легким касанием поцеловала его в губы.
– Дорогой, я каждый день кормила птенца мясом, которое приносили твои воины. – Она немного отклонилась от него, и ее глаза весело заблестели. – А сегодня я обнаружила, что птенец любит кое-что еще. Я накормила его остатками омлета. Соколиный Охотник, птенец его съел с таким аппетитом, словно это был пирог с вишнями.
– Пирог с вишнями? – сказал Соколиный Охотник, изогнув бровь.
Мэгги тихонько засмеялась.
– Я забыла, что ты не знаешь о такой еде белых людей, – сказала она. – Когда-нибудь, если мне удастся достать достаточное количество вишен, я приготовлю его для тебя.
Она провела руками по щетине на его лице.
– Я никогда не видела тебя с волосами на лице, – прошептала она. – Хотя мой муж и носил бороду, мне как-то странно видеть волосы на твоем лице.
– Я не тратил времени ни на бритье, ни на купание, – сказал Соколиный Охотник, поднимая ее со своих колен. – Я этим займусь после того, как повидаюсь со своим дедом. Он взял ее за руку и снова притянул к себе, дразня своими колкими от щетины поцелуями.
– Затем, моя прекрасная белая женщина, я все исправлю. Тобой пренебрегали четыре ночи. Эту пятую ночь мы будем любить друг друга до тех пор, пока утром над горами не встанет солнце.
– Я мечтала о тебе каждую ночь, пока тебя не было со мной, – сказала Мэгги, еще теснее прижимаясь к нему в его объятиях. – Пожалуйста, поторопись с купанием. Но стоит ли тебе так поздно беспокоить твоего деда?
– Почти никто еще не спит в деревне, – сказал он. – Огни в вигвамах отбрасывают много теней на стены. В вигваме моего деда тоже не спят.
– Пока тебя не было, я познакомилась с Женщиной Ниткой, – сказала Мэгги, вставая с коленей Соколиного Охотника. – Она такая приятная и добрая женщина!
– Она принесла шило, иголки и вышивала во время вашего знакомства? – спросил Соколиный Охотник, вставая. – Она никуда не ходит, если у нее нет возможности шить во время разговора.
– Да, она принесла все свои инструменты для шитья, – сказала Мэгги, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассказать ему о Тихом Голосе. Это было так тяжело.
Но теперь у нее больше не было необходимости беспокоиться – рассказать ли правду о Тихом Голосе… Женщина Нитка ведь ей сказала, что она обязательно поведает Соколиному Охотнику о позорном поведении Тихого Голоса.
– Женщина Нитка также принесла мне новости о твоем деде. Она сказала, что он не очень хорошо себя чувствовал. Мы с ней отнесли ему тушеное мясо. Однако мне он вовсе не показался больным.
– Иногда он только делает вид, – сказал Соколиный Охотник. Он обнял Мэгги и нежно поцеловал, затем отпустил ее и направился к выходу. – Приготовь для нас одеяла. На этот раз мое отсутствие будет недолгим.
– Пожалуйста, поторопись, любовь моя, – прошептала Мэгги, когда Соколиный Охотник вышел из вигвама.
Испытывая головокружение от возбуждения, что Соколиный Охотник вернулся, Мэгги начала готовиться к ночи.
Тихонько напевая, она собрала грязную посуду и котелок и вынесла все это из дома, чтобы завтра помыть, и подготовила кофейник – рано утром можно будет заварить кофе.
Затем она подошла к орлу побаловать его в последний раз. Увидев, что птица спит, Мэгги накрыла коробочку легкой тканью и взглянула в сторону кровати.
Ее сердце учащенно забилось в предвкушении долгой ночи, которая ждала ее впереди.
Все внимание Соколиного Охотника было сосредоточено на вигваме деда, поэтому он даже подпрыгнул от неожиданности, когда кто-то вышел из тени и пошел рядом с ним. Посмотрев вниз и увидев, что это Женщина Нитка, он удивленно поднял бровь.
– Женщина Нитка, ты бродишь в такой поздний час? – тихо спросил он.
Женщина Нитка кивнула и взглянула на Соколиного Охотника.
– Есть вещи, которые ты должен знать, а белая женщина тебе этого не скажет из боязни вызвать гнев нашего народа, – сказала она очень серьезным голосом.
Соколиный Охотник остановился. Сердце его замерло. Он боялся того, что эта пожилая женщина арапахо могла сказать о его женщине. Он знал, что она скажет правду. Никто не мог сравниться с ней по благородству и правдивости. Она была лучшей подругой его бабки.
– Что ты должна мне сказать о моей женщине? – осторожно спросил он, пытаясь по глазам Женщины Нитки определить истину.
– Я подошла к тебе в такой поздний час не для того, чтобы поговорить о твоей женщине, – сказала Женщина Нитка. – Речь идет о Тихом Голосе и о том, что она делает твоей женщине.
Лицо Соколиного Охотника напряглось, в глазах появилось злое выражение.
– Что же она делает? – спросил он сквозь зубы.
Ему следовало ожидать каких-либо козней со стороны Тихого Голоса за время его отсутствия. Если бы у него была возможность, он бы ее переименовал. Имя совсем не соответствует ее злобной натуре!
Женщина Нитка во всех подробностях рассказала о том, что Тихий Голос намеренно неправильно обучала Мэгги рукоделию. Затем она сообщила ему нечто такое, что просто ошеломило Соколиного Охотника, он даже на какое-то мгновение оцепенел.
– Она… переносит свои вещи в дом моего деда? – произнес, задыхаясь, Соколиный Охотник. Одна мысль о том, что это могло означать, вызвала в нем отвращение.
Женщине Нитке не было необходимости что-либо добавлять, ибо Тихий Голос возникла из темноты, держа в руках какие-то свои вещи. Она сильно перепугалась, увидев Соколиного Охотника и Женщину Нитку вместе, так как отлично знала, о чем они могут так серьезно беседовать. Когда Соколиный Охотник обернулся и свирепо на нее посмотрел, она опустила глаза. Вся в напряжении, она подготовилась встретить упреки и выговор вождя.
Женщина Нитка пошла своей дорогой, оставив Соколиного Охотника и Тихий Голос одних под темным покровом ночи.
– Как ты могла это сделать? – спросил Соколиный Охотник, с трудом сдерживаясь, чтобы не схватить ее и не начать трясти. – Сначала ты мучаешь мою женщину, а теперь и моего деда? Разве ты не знаешь, что он человек честный, мудрый и с хорошей репутацией. Этот внук не позволит тебе развращать его!
Так как Тихий Голос все еще не поднимала на него глаз, Соколиный Охотник взял ее за подбородок и заставил посмотреть в его наполненные гневом глаза.
– Сейчас ты отнесешь все свои вещи назад в свой вигвам, – приказал он решительно.
Видя, что Тихий Голос упрямо стоит на месте, Соколиный Охотник жестом указал ей на ее вигвам.
– Соколиный Охотник все сказал! – повысил он немного голос. – Как только твои родители могли позволить тебе поставить моего деда в глупое положение? Как?
– Они всегда желали для своей дочери самого лучшего, – сказала наконец Тихий Голос, взглянув на него вызывающе. – Если не ты, тогда твой дед.
– Ты порочна до самого нутра, – прошипел Соколиный Охотник. – Иди. Скройся с глаз моих!
– Мы уже были с ним близки, – выпалила Тихий Голос. – Разве ты не понимаешь, что это значит? Это доказало ему, что он все еще обладает мужской силой. Тебе не кажется это важным? Я вернула ему то, что он считал утраченным.
Ее глаза потеплели.
– И, Соколиный Охотник, я открыла для себя в его объятиях любовь, – прошептала она. – Он стар, но в нем много такого, что позволяет мне воспринимать его молодым.
– Ты только используешь его в своих нечистых замыслах, – сказал Соколиный Охотник, отказываясь ей верить. – Возвращайся в свой дом и помолись Великой Невидимой Силе о прощении за то, что ты использовала старика, который был доволен своей жизнью пожилого человека.
– Ты не прав, приказывая мне покинуть его! – сказала Тихий Голос, затем повернулась и ушла прочь.
Полагая, что услышанный им звук, вероятнее всего был ее рыданием, которое могло означать ее искренность по отношению к деду, Соколиный Охотник нервно провел пальцами по волосам. Он закрыл глаза и тихо помолился Великому Духу, затем двинулся к вигваму деда. Прежде чем войти, он сделал глубокий вдох.
