ГЛАВА 33
Опечаленная и чувствующая себя покинутой всеми, Ребекка Вич вошла в свою лачугу. Оглядевшись, она понуро опустила голову. Молчание давило и угнетало — даже не с кем перекинуться словом. Тишина после шума шайенской деревни казалась пугающей.
Теперь во всем мире осталась только она и собака. Нет, нужно все пережить, вернуться в Сент-Луис, вести там светскую жизнь, а потом найти мужчину, который полюбит ее и станет относиться с уважением.
— Вот именно, с уважением, — прошептала Бекки, вспоминая веревку, которую следовало носить каждой индейской женщине в знак доказательства преданности мужу. Она нашла в сумке злополучный предмет и швырнула в холодный очаг.
— Нет, этого недостаточно! — тихо сказала мисс Вич. — Я сожгу эту проклятую штуковину… Не хочу даже близко видеть ее! Как же я была глупа, считая, что Храбрый Орел любит меня… Он просто исследовал сущность белой женщины, а затем отослал прочь, выбросил, словно ненужную вещь, порядком ему надоевшую.
Чувствуя, как по хижине гуляет ветер, она развела огонь в очаге. После этого Ребекка снова оглядела свое убогое жилище. Ей придется жить здесь до тех пор, пока не удастся достать билет на поезд и паром до Сент-Луиса. А потом… Потом мисс Вич поселится в доме своего отца. А вождя шайенов нужно забыть! Она ненавидит его!
Неожиданно Пеблз подбежал к двери, залаял и зарычал.
У нее все похолодело внутри, мускулы напряглись — до слуха донеслись звуки приближающихся шагов.
Собака лаяла, не переставая. Бекки, взяв себя в руки, постаралась успокоиться. В конце концов, это ей удалось. «Вдруг пришел Храбрый Орел, чтобы вернуть меня?» — мелькнула сумасшедшая мысль.
— Нет, я не позволю себе расслабиться и почувствовать к нему нечто, похожее на любовь. То, что сделал этот человек, нельзя простить. Я не приму никаких извинений.
Звуки шагов стали отчетливее. Мисс Вич поискала глазами хоть какой-либо предмет, пригодный для обороны. Но, покидая в спешке селение шайенов, она не взяла даже свой маленький револьвер, не говоря уж о ружье.
Прижимая Пеблза к груди, Бекки попятилась от двери и спряталась. Затаив дыхание, она смотрела, как медленно открывается створка и на пороге появляется мужская фигура.
Снаружи стемнело, и единственным источником света являлся очаг. Кто же пришел?
— Бекки, не бойся, — раздался знакомый голос Эдварда. — Это я… Пришел показать тебе кое-что.
— Брат, — сдавленно прошептала мисс Вич, прижимая руки к горлу. — Боже! Зачем ты пришел? Пожалуйста, уходи… У меня и так хватает неприятностей на сегодня.
— А почему ты здесь? Где твой муж, Храбрый Орел? — поинтересовался гость, шагнув навстречу.
— Как ты вообще узнал о моем замужестве? — потребовала объяснений Ребекка. — Откуда тебе известно, что я вернулась в свою хижину?
— Я видел, как ты уезжала из селения шайенов, — признался Эдвард. — Мне хотелось поговорить с тобой, поэтому я поджидал у реки… Когда же ты села на мустанга и уехала, заливаясь слезами, мне пришлось отправиться за тобой.
— Ты следил за мною? Был все время рядом?
— Естественно, — ответил Эдвард и подошел к ней еще ближе. — Я видел, что ты расстроена… Почему ты уехала? Похоже, тебя вынудили сделать это.
Глаза Бекки наполнились слезами.
— Он выгнал меня… Понятия не имею, почему.
— В свое время я пытался убедить тебя уехать в Сент-Луис, — проговорил мужчина, вытаскивая из кармана пальто довольно грязный носовой платок. — Я думал, ты сама поймешь, почему белому человеку, а тем более женщине, нельзя жить с индейцами, Их взгляды на жизнь во многом отличаются от наших… Кто может объяснить, почему вождь отправил тебя домой? — Эдвард помолчал, затем продолжил:
— Скорее всего, ты сделала нечто такое, что подпадает под понятие «табу» их племени. И не пытайся понять это… Просто уезжай домой. А я сначала верну свое честное имя, чтобы приехать к тебе. Мы сможем начать новую жизнь. Как, нравится такая идея?
Сердце мисс Вич отчаянно забилось:
— Ты собираешься вернуть свое честное имя? — переспросила прерывающимся голосом Бекки. — Каким образом, Эдвард? Как ты сможешь сделать это? Тебя разыскивают по всей стране за многочисленные тяжкие преступления — ограбления и убийства… Если ты приблизишься к форту на расстояние пушечного выстрела, тебя сначала убьют, а не станут задавать вопросы.
— Теперь, когда ты со мной, все будет по-другому, — сказал Эдвард уверенно. Подумав немного, он достал из кармана какую-то тетрадь, оказавшуюся дневником. — Прочти вот здесь, Бекки… Но позволь предупредить, что скоро тебе придется испытать настоящее потрясение. Мне пришлось многое пережить в тот день, когда удалось найти эти записи. Прочти… Только учти одно обстоятельство: перед поездкой в Вайоминг я стал компаньоном отца…
— Перед отъездом на войну, да? — спросила мисс Вич, не отрывая глаз от таинственной тетради. — Отец сказал мне только о том, что ты отправился воевать.
— Нет, сестра, я никогда не был на фронте, — возразил мужчина. — Все это время мне пришлось провести здесь, в Вайоминге.
Ребекка резко подняла голову.
— Значит, и отец, и ты лгали мне?! — изумилась она и опустила Пеблза на пол, радуясь, что тот замолчал. — Выходит, ты не собирался бороться за свои убеждения? Приехав сюда, ты стал бандитом?
— Я никогда не был разбойником с большой дороги, — возразил Эдвард. Он подошел к сестре совсем близко и положил ей на колени дневник. — Мне пришлось приехать сюда…
— Ты прибыл сюда ради одного, — перебила его сестра, — чтобы убивать, грабить… Но я никогда не смогу понять, почему. Если бы я знала, что золотоносные и серебряные жилы местных рек привлекают тебя, очаровывают своим блеском, то, возможно, поняла бы… Однако это не так. Ты приехал сюда, чтобы взять все! Даже ценой поруганной репутации нашей семьи!
— Бекки, все не так, как представляется тебе, — нервно заметил Эдвард, проводя рукой по своим длинным золотым волосам. — Да, я лгал… Просто обстоятельства вынуждали меня делать это. Все из-за нашей матери, Бекки, все из-за нее!
Девушка побледнела.
— Нашей мачехи? Почему, Эдвард? Она всегда хорошо относилась к тебе, а ты любил ее.
— Я говорю не о Кэтрин, — тяжело вздохнул мужчина, — а веду речь о нашей настоящей маме, той, на чью могилу мы каждое воскресенье носили цветы.
— Да, да… Мне так хотелось хоть раз увидеть ее, — дрожащим голосом проговорила собеседница.
— Бекки, все это время могила стояла пустой, — тихо произнес Эдвард. — Там ничего и никого нет…
Мисс Вич изумленно откинулась назад.
— Что… Что ты имеешь в виду?! — прошептала она. Казалось, все происходит во сне. Как может брат говорить такие вещи? Зачем ему это нужно?
— Мать никогда не умирала, — поспешно сказал Эдвард. — Она оставила нас, Бекки, исчезла… Пропала однажды ночью вскоре после твоего рождения. Отец не смог бы вынести позора, если бы об этом узнали соседи. Поэтому он всем сообщил о смерти жены, заплатив врачу из соседнего штата немалые деньги за фальшивое свидетельство о смерти; гроб был пуст… Тем не менее, никто не догадался об этом.
— Нет, — прошептала несчастная девушка, чувствуя, что начинает терять сознание.
— Мать сбежала в Вайоминг, чтобы быть рядом со своим любовником, с которым познакомилась в одном из магазинов Сент-Луиса. Даже будучи беременной тобой, сестра, она спала с этим человеком. А когда ты родилась, мать сбежала, не желая обременять себя заботами о детях. Она прибыла сюда, в Вайоминг, где ее любовник занимался разбоем… С тех пор наша мама находится здесь, рядом с ним.
Мисс Вич сжала виски, почувствовав, как тошнота подступает к горлу.
— Ты лжешь! О, Эдвард, скажи, что ты лжешь!
— Увы! Нет! — угрюмо произнес мужчина, стремясь заключить сестру в объятия. — Бекки, родная! Все это время я пытался найти мать, найти ответ на вопрос, почему она так поступила с нами. Однако мама и ее муж, атаман разбойничьей шайки, всегда уходят от меня и от моих людей.
— Нет! — зарыдала Ребекка.
— Я нанял несколько человек, чтобы они помогли мне найти ее, вернуть к нормальной жизни, но получилось так, что нас же и обвинили в тех преступлениях, что совершили они. Как только происходило очередное происшествие, наша мать всегда находилась на виду. Никто не видел ее лица во время разбойных нападений, так как оно было скрыто под маской. Однако, все замечали роскошные белокурые волосы… Я всегда находился поблизости, поэтому нет ничего удивительного, что все ее грехи пали на меня, ибо у нас одинаковый цвет волос. Чтобы ввести людей в заблуждение, мать носит мужскую одежду и маску. Постоянные лишения и жизнь в седле сделали женскую фигуру похожей на мужскую.
— Нет! — шептала Бекки. — Невероятно! Ты лжешь, потому что твой портрет, а не мамы, висит в кабинете шерифа любого штата.
— Ты не совсем права, — заметил Эдвард, и в его глазах мелькнула тень боли. — Однажды, после того, как бандиты ограбили банк, меня схватили, когда я преследовал шайку. Меня, естественно, обвинили…
— Тебя арестовали?
— Да, но только, слава богу, только меня… Я скакал впереди отряда и почти настиг мать, но шериф и его люди окружили меня… Мои люди спрятались, а мама и ее шайка сбежали. Блюстители порядка давно хотели арестовать золотоволосого гнусного негодяя. И им показалось, что их желание сбылось…
— Как долго тебя держали в тюрьме? — спросила мисс Вич, начиная верить брату. Еще ни одному писателю в мире не удалось сочинить такой захватывающей и невероятной истории, а Эдвард никогда не блистал в этой области.
— Две ночи, — ответил мужчина и печально улыбнулся. — Однако на место моего заключения кто-то совершил нападение. К счастью, никто не пострадал, но с тех пор мои портреты стали рассылаться во все концы страны. Очевидно, им не приходилось сталкиваться с нашей матушкой, чтобы иметь ее изображение. Она и ее банда исчезали, словно эльфы. Сомневаюсь, чтобы их когда-нибудь поймали…
— А твои люди? Где они теперь?
— Каждый пошел своей дорогой. Главное, их портреты не украшают стены кабинетов шерифов. Они свободны, как ветер. Я единственный, кому закрыт путь в нормальное общество. Пока закрыт… — Мужчина кивком головы указал на дневник. — Но когда я покажу этот документ судье Ньюмену, ситуация изменится. Ты не поедешь со мною в форт? Если они увидят нас вместе, то непременно выслушают… После знакомства с дневником мое честное имя будет восстановлено. Тогда мы вместе вернемся в Сент-Луис. Бекки, ты согласна помочь мне? Пойдешь со мною в форт?
Мисс Вич молча смотрела на брата, а потом, уронив дневник, бросилась в его объятия.
— Эдвард! Мой дорогой Эдвард! Я знала, что ты не мог совершать такие ужасные дела, в которых тебя обвиняют. Никогда не верила в это, и, слава Богу, мои опасения не подтвердились. Мы снова вместе, мой милый братец! О, как я люблю тебя!
— Дорогая, мне жаль, но мне пришлось лгать тебе не по своей воле, — проговорил он, ласково поглаживая ее плечи. — Если бы я рассказал кому-либо о своих планах, они бы никогда не претворились в жизнь. — Мужчина хрипло рассмеялся. — Похоже, моя задумка провалилась… Ладно, предам ее огласке. Если мне до этого времени не удалось встретиться с матерью, значит, ничего не получится и в будущем…
— Знает ли она о тебе? — поинтересовалась Бекки, освобождаясь из объятий брата. Она подняла дневник, погладила Пеблза, растянувшегося у ее ног.
— Я уверен, мать слышала о преступнике, пойманном за совершенные ею преступления… Но она никогда не свяжет воедино образы изгоя и маленького мальчика, брошенного несколько лет назад, — грустно заметил Эдвард. — Он крепко сжал ее плечи. — Ты — мой единственный шанс, Бекки, моя последняя надежда. Если ты пойдешь со мною, я вручу властям дневник и сброшу тяжкий груз, легший на меня.
Мужчина посмотрел, как сестра перелистывает страницы тетради, пробегая глазами текст.
— Этот документ поможет тебе?
— Прочти внимательно хотя бы несколько страниц, Бекки, и сама поймешь. Все эти годы, дорогая, пока не было тебя, а я оставался единственным ребенком в семье, мать не замечала меня, а все ее отношения строились на фальши. Она всегда жалела, что вышла замуж за отца и родила сына…
Глаза девушки наполнились слезами, когда она начала перечитывать исповедь несчастной измученной женщины. С каждой страницей Бекки становилась понятнее ее ненависть и гнев, сквозившие в строках рукописи.
Мисс Вич едва могла дышать, добравшись до описания отвращения, внушенного второй беременностью. Далее мать писала, что бросит нежеланного ребенка и сбежит с человеком, которого любит.
Женщина в подробностях описывала свои чувства к этому мужчине, смаковала интимные детали. Она с нетерпением ожидала, когда наступит момент бегства в Вайоминг. Мать жаловалась на скуку в Сент-Луисе и считала, что приключения преступной жизни придутся ей по душе.
— Больше не могу читать, — простонала Ребекка, захлопывая тетрадь. — Здесь вполне хватает материала, чтобы обвинить ее и оправдать тебя… Интересно, почему она не взяла дневник с собою?
— Скорее всего, отец нашел данные откровения и выгнал эту хищную гиену из дома, — предположил Эдвард, укладывая тетрадку в карман.
— Отец… выгнал… ее?! — задохнулась от ужаса Бекки. — Как ты узнал об этом?
— Он сам мне сказал, — ответил брат, глядя ей прямо в глаза.
— Когда? О, Эдвард, только не говори, что папа знал о твоем пребывании в Вайоминге.
— Но он действительно знал, — мягко произнес мужчина.
— Значит, в то время, как папа оплакивал тебя, он знал, где ты находишься?
— Конечно. А если он и горевал обо мне, то только потому, что опасался за мою жизнь, когда я гонялся по всему штату за матерью.
— Разве у вас не имелось никакой связи?
— Каким образом? Телеграммами? Тогда бы об этом узнали все.
— Все-таки, тебе следовало найти какой-то способ, — упрекнула сестра. — Ведь он оплакивал тебя, пока не умер.
— Бекки, как ты не поймешь?! Отец печалился не из-за меня, а из-за того чудовища, в которое превратилась наша мать.
— Но мне казалось, он по-настоящему любил Кэтрин…
— Все правильно, но папа также не мог забыть и нашу маму, причем, до последнего вздоха.
Мисс Вич отвела глаза:
— Как он мог?
— Если человек любит другого искренне и глубоко, такое чувство никогда не умирает, — пояснил брат и приподнял подбородок сестры. — Бекки, вот ты сможешь забыть Храброго Орла?
Она испытующе посмотрела на Эдварда и тихо покачала головой.
— Его я не забуду никогда, потому что любила всей душой.
— Почему он прогнал тебя? Ты ведь, наверное, догадываешься?
— Это имеет какое-то отношение к прошлому вождя, — тихо проговорила Ребекка, вспомнив лицо шайена. — Но я не знаю точно, и теперь все покрыто мраком.
— Без него тебе будет лучше, вернее, спокойнее, — осторожно произнес мужчина и прижал к своей груди.
Девушка закрыла глаза, стараясь убедить себя, что брат прав, но поняла — ничего из этого не выйдет. Она провела пальцем по шраму на щеке Эдварда.
— Расскажи мне о ранении. Если это не война, то каким же образом?..
— Тебе действительно интересно знать об этом?
— Да.
— Шрам остался после стычки с Храбрым Орлом… Однажды его воины встретили меня с моим отрядом. Они также считали нас бандитами и поэтому затеяли потасовку. Вождь ударил меня ножом. Мне просто повезло, что я остался жив.
— Боже! — побледнела мисс Вич. — Когда ты бежал из форта, погиб майор Кент. Или тебе, или кому-то из твоих людей придется нести ответственность за этот проступок.
— Все произошло совсем иначе, — произнес мужчина. — Это один из военнослужащих случайно убил офицера… Так сказать, несчастный случай. Меня же охранял лейтенант Даулинг. Он в тот момент находился возле моей камеры и чистил ружье… Пришел Кент и сказал, что прибыли мои люди… Даулинг вскочил, и ружье выстрелило. Пуля попала майору в грудь.
— Ужасно, — согласилась Бекки. — Мне он очень нравился за свою доброту и обходительность.
— Для лейтенанта все оказалось просто. Он взвалил ответственность за произошедшее на меня и моих людей, — угрюмо пробурчал Эдвард. — Трус несчастный.
— Однако солдаты утверждают обратное. Говорят, ты виновен в смерти майора.
— А что им остается делать? — рассмеялся мужчина. — Чтобы спасти свое лицо, они готовы взвалить вину на кого угодно.
— Тогда нам придется рассказать правду, да? — упрямо вскинула голову мисс Вич. — Пойдем, Эдвард. Давай откроем правду властям.
Мужчина сжал ее в объятиях.
— Дорогая! Ты — мое спасение!
— Мне просто хочется верить в лучшее. Самое главное, чтобы они нам поверили, — вздохнула Ребекка.
