Глава 7
День прошел, но для Талии, которая никак не могла забыть прошедшую ночь, проведенную с Йеном, он показался слишком длинным. Как можно забыть его сводящие с ума поцелуи? Силу его рук, когда он прижимал ее к своей широкой груди?
Как можно забыть то головокружительное ощущение, охватившее ее, когда сильные руки Йена обняли ее и, казалось, она сейчас потеряет голову и забудет об угрозе, висящей, как дамоклов меч, над головами Талии и ее сестры Вайды?
Мысли о нем вызывали в Талии чувства, близкие к совершенному исступлению!
Весь день девушка изо всех сил пыталась отогнать от себя мысли о Йене. Она бесцельно бродила по комнатам старого особняка, привыкая к мебели, большей частью дорогой и обитой плюшем, привыкая к мысли о ведении домашнего хозяйства, возложенного на нее из-за отсутствия навыков у обслуги Пола.
Зайдя в библиотеку, девушка медленно прошлась мимо множества полок, заполненных книгами в кожаных переплетах, удивляясь Полу, окружившему себя такими разными по характеру вещами. Он был человеком умным, с хорошими манерами, красиво и со вкусом одевающимся. Был дипломатичен, причем до такой степени, что умудрился одурачить Дейзи Одам.
Но все, знающие Пола Хэтуэя ближе, отчетливо понимали, что все эти черты-всего лишь маска, скрывающая его истинную сущность. Он хорошо овладел искусством прятаться за всеми этими лучшими качествами – но на самом же деле этот человек был, без сомнения, посланником дьявола на земле!
Высоко над книжными шкафами витражное окно, переливаясь множеством цветов, отбрасывало на пол сотни маленьких разноцветных огоньков. Талия отвернулась от книжных полок и посмотрела на массивный дубовый стол, стоящий в центре библиотеки на овальном ковре. Девушка настороженно смотрела на стол, на множество тетрадей, сложенных стопкой и на разбросанные по нему чистые листки желтой бумаги.
Сердце Талии остановилось, когда она задержала свой взгляд на тетрадях. Может, они приоткроют завесу над некоторыми из незаконных деяний Пола?
Девушка нахмурилась, отгоняя эту мысль. Не такой он человек, чтобы разбрасывать всюду вещи, способные скомпрометировать его!
Взгляд ее упал на ящики стола.
Она подозрительно разглядывала их, раздумывая, могут ли они хранить в себе что-то, связанное с тайной Пола.
Сегодня из сундука в спальне Талия выбрала для себя хлопковое платье с длинной, ниспадающей складками юбкой и с низким вырезом корсета, вышитого неярким узором. Полы платья зашуршали, когда Талия решительно направилась к столу.
Прежде чем продолжить игру в детектива этим вечером, она оглянулась на закрытую дверь библиотеки и прислушалась, не приближается ли кто. Ничего подозрительного не услыхав, девушка подергала каждый ящик.
– Я должна узнать, – прошептала она со злостью, отходя от стола. – Заперты. Все до единого заперты!
Она рухнула на диван, стоявший перед камином, и уставилась на холодную серую золу. Даже если она и обнаружит что-нибудь, что можно было бы использовать против Пола, то что она сможет сделать с этим? Ей никогда не удастся ничего рассказать о Поле Хэтуэе. Ведь фактически она – пленница.
От стука копыт, донесшегося со двора, Талия вскочила на ноги. Она в мгновение ока вылетела из библиотеки и подбежала к окну гостиной. Раздвинув прозрачные занавески, Талия увидела, как верхом на лошадях от ранчо удаляются несколько всадников во главе с Полом.
– Он все время откуда-то приезжает и куда-то уезжает, но никогда не говорит, откуда и куда, – подумала про себя девушка. – Интересно, надолго ли он уехал в этот раз?
Когда Пол и его люди скрылись из вида, Талия почувствовала временное облегчение. Пока Пол отсутствует, она вольна делать все, что душе угодно (за исключением побега!). Талия вытянула шею и посмотрела на реку Мюррей и на расстилающийся перед ней буш. Пошлой ночью, когда они с Йеном уезжали от ранчо, в сиянии луны Талия рассмотрела красивые цветы, растущие у самой реки. Как было бы чудесно нарвать букетик этих цветов и поставить в вазу у себя в комнате! И когда она ощутит себя одинокой и покинутой, букет, конечно же, взбодрит ее.
– Я соберу букет! – заявила сама себе Талия, и лицо ее засияло. Быстрыми шагами она вышла из дома и, подняв полы юбки, сбежала по ступенькам узкого парадного крыльца, но вдруг остановилась, увидев неожиданно появившегося на ее пути мужчину с крупным лицом, покрытым оспинами.
– Куда это вы задумали отправиться, мэм? – спросил он, угрожающе сложив на груди руки и через плечо выплюнув кусок жевательного табака. – Мне было приказано не сводить с вас глаз, – его губы в улыбке искривились, обнажая желтые неровные зубы. – Это занятие гораздо приятнее, чем скакать на лошадях по бушу.
Талия хорошо знала, какой грубой силой обладают мужчины такого вида, и ее решимость дойти до реки поколебалась, но только на мгновение. Она должна уйти из дома на какое-то время, иначе просто сойдет с ума! Она должна дать отпор или навсегда останется во власти не только Пола, но и его людей.
– Посторонитесь, – Талия вскинула голову и с вызовом посмотрела на мужчину. – Не важно, что говорит мой муж, у меня есть право побыть одной. Если вы не выполните мое требование, я уж как-нибудь постараюсь, чтобы вас уволили!
Охранник откинул голову и неистово расхохотался, до смерти напугав своим смехом Талию.
Ну, уж нет! Она не из тех, кого так легко можно заставить отказаться от задуманного!
– Да, да, уволили! – вновь заявила девушка, несмотря на то, что очень боялась этого огромного человека. Ей в голову пришла неплохая мысль. Слово «жена» – вот единственная настоящая защита! Она использует свое положение «жены», – дело того стоит.
Подойдя ближе к охраннику, Талия положила руку на корсет.
– Либо вы уберетесь с дороги, либо я порву платье и скажу своему мужу, что вы изнасиловали меня, – спокойно промолвила она. – Ну, так что будем делать? Изнасилование? Или мгновение свободы, пока я прогуляюсь к речке за букетиком цветов?
Талия понимала, что рискует – и не только сейчас, с этим человеком, но и с Полом. Полу, может быть, вообще нет дела до того, что один из его людей чего-то добивается от нее. Или же его может привести в ярость, если он не хочет, чтобы его люди знали, что ему нет никакого дела до жены.
Хотя нет, его люди, конечно же, не посвящены в их загадочные отношения и не знают ни о фиктивности их брака, ни о причинах, заставляющих Талию носить обручальное кольцо!
Увидев, как по лицу охранника разливается смертельная бледность, девушка поняла, что победила.
– Ну так как? – она решительно шагнула к охраннику. – Что же вы выбираете? – бросив взгляд на небо, она продолжила: – Отвечайте, иначе очень скоро начнет смеркаться, а мне совершенно не хочется гулять рядом с бушем в темноте. Я хочу пойти нарвать цветов и поскорее вернуться домой.
– Идите, черт возьми! – махнул в сторону реки мужчина. – Я не из тех, кто спорит с храброй женщиной… Черт подери, я не хочу корчиться под плетью за изнасилование, в котором не виноват!
Талия опустила руки:
– Корчиться под плетью? – мягко спросила она – Вы хотите сказать?
Но ей не удалось закончить свой вопрос. Гигант развернулся и поспешил прочь. Талия смотрела ему вслед, пока он не скрылся в доме для слуг. Ее охватила дрожь. Этот человек боится Пола Хэтуэя! Конечно же, Пол сечет тех, кто не повинуется ему – и не только рабов-аборигенов, но и белых, работающих на него.
Возьмет ли он плеть, если когда-нибудь рассердится на нее?
От этой мысли к горлу подступила тошнота.
Но даже это не сможет убедить Талию забыть о побеге! Она подняла юбку и побежала к реке. Добежав до ограды, Талия неуклюже залезла на нее и, нелепо балансируя, спрыгнула с другой стороны, зацепившись подолом платья. Поглядев на разорванный подол, она равнодушно пожала плечами. В ее сундуке еще так много одежды. И Талия пошла по дороге вдоль берега Мюррея, туда, куда манили ее прекрасные цветы и деревья.
Талия с восторгом смотрела на возвышающиеся сказочные эвкалипты, скрашивающие минуты ее одиночества. Они были прекрасны своими красными и кремовыми стволами и пахучими мясистыми серо-голубыми листьями. Маленькие капельки ярко-красной смолы напоминали девушке ягоды малины. Давно, в какой-то из книг она прочитала, что эвкалипты могут жить пятнадцать тысяч лет и что весенние наводнения каждые два-три года размывают землю, не давая прорастать новым семенам.
За время путешествия из Аделаиды до ранчо Пола Талия поняла, что как недостаток, так и избыток воды одинаково губителен для растений. Она видела бесчисленное множество мертвых деревьев, стоящих на огромной болотистой территории.
Сильный порыв ветра пригнул к земле высокую траву, по которой шла Талия. Волосы хлестали ее по лицу, и девушка отбросила за спину растрепавшиеся локоны. Глубоко вздохнув, она поискала глазами, откуда ветер доносил такой сладкий цветочный аромат.
Талия пошла на этот манящий запах, радостно представляя эти цветы у себя в комнате. Их нежный аромат успокоит и убаюкает Талию, когда она ляжет спать, даже несмотря на то, что за дверями комнаты царят опасность, боль и печаль!
Талия задохнулась от восторга при виде источника запаха. Прямо над ее головой росла австралийская акация, известная в Англии как мимоза. Казалось, тысячи солнечных зайчиков висели на ее ветках. Ярко-желтые цветы распространяли сладковато-горький аромат.
Вытянув руки, Талия попыталась дотянуться до самой нижней ветки, но не смогла до нее даже дотронуться. А ведь она так хотела поставить эти цветы у себя в комнате! Ничто не смогло бы сравниться с их божественным ароматом – даже дорогие французские духи в красивых коробочках!
– Могу я тебе помочь, милая?
Голос, прорезавший тишину, напугал Талию, но все же она сразу узнала говорившего и внезапно почувствовала странное головокружение.
Йен…
Это Йен Лейвери!
Резко обернувшись, Талия ощутила внутри себя нестерпимый жар при виде Йена, прислонившегося к стволу акации, которая росла рядом с другой, вызвавшей у нее такое восхищение. Парень стоял, скрестив ноги и подперев бок.
– Ты? – спросила Талия веселым голосом. – Ты давно здесь стоишь?
– Достаточно давно, чтобы понять, как тебе хочется сорвать эти цветы… Правда, ты не такая высокая, чтобы дотянуться до них! – Йен медленно опустил глаза, рассматривая Талию с головы до ног. И опять красота девушки, плавные изгибы тела очаровали Лейвери. Вырез ее платья почти полностью обнажал взволнованно вздымающуюся пышную грудь.
Талия была в смятении. Что ей делать? Уйти?
Опять ощутить вкус его поцелуев?
Будет ли он снова оскорблять ее, упрекая в преданности Полу Хэтуэю, называемому Талией мужем?
Похоже, что он и планировал этим заняться – иначе его бы здесь не было.
– Да, видимо, мне придется подыскать другое дерево, чтобы нарвать себе букет, – потрясенная Талия принуждала себя «быть безразличной» к Йену. Если он и дальше будет приходить, и Пол обнаружит это… ей не хотелось думать о последствиях.
Для себя и Вайды.
И для Йена!
– В этом нет необходимости, если ты хочешь именно этих цветов. – Йен неторопливо приблизился и запустил руку в самую гущу ветвей. Сорвав усыпанную яркими цветами веточку, парень воткнул ее в волосы Талии.
– Как видишь, я могу нарвать тебе столько цветов, сколько пожелаешь, – улыбнулся Йен. – Одно твое слово, Талия, и я нарву столько цветов, что ты сможешь наполнить ими дюжину ваз в своей комнате!
Талия прикоснулась к цветку, ощутив у себя под рукой его бархатистую мягкость. Замешательство, вызванное появлением Йена теперь покидало душу девушки. Он стоял так близко, что она могла коснуться его бронзовой от загара щеки, могла провести рукой по взъерошенным волосам, могла, встав на цыпочки, прижаться губами к его губам!
Девушка так хотела этого, ведь она очень сильно любит этого мужчину, разжигающего в ней такую страсть!
Но ей опять пришлось выбросить эти мысли из головы. Она должна убедить Йена, что не хочет его видеть, и лучшим вариантом будет отругать его и потребовать, чтобы он ушел!
Ушел навсегда!
– Не трудись больше рвать мимозу, – ледяным голосом сказала Талия. – Вдоль берега растут и другие цветы. Они также доставят мне удовольствие.
Вытащив из волос цветок, Талия бросила его на землю, незаметно наблюдая за выражением лица парня. Боль, выплеснувшаяся из глаз Йена, причинила страдания и самой Талии – меньше всего ей хотелось бросать этот цветок! Это было сделано лишь для того, чтобы показать, насколько Йен ей безразличен!
Поступок девушки обидел парня, хотя тот и чувствовал, что Талия ведет с ним какую-то игру. Но зачем? Какой в этом смысл? Узнает ли он когда-нибудь это?
– Ну что ж, тогда я пойду с тобой и помогу собрать те цветы, которые ты выберешь. – Йен обнял ее за талию, уводя от акации. Потом кивнул в сторону: – Здесь недалеко, за деревьями, есть дикий цветок, он должен заинтересовать тебя. Он похож на раскрашенный лист картона – его цветы настолько сухие, что их можно хранить не только несколько дней, но и несколько лет… Пойдем, я покажу его тебе! Уверен, тебе очень понравится.
От воспоминаний прошлой ночи, когда Йен с легкостью ее похитил, все внутри Талии сжалось. И если они уйдут подальше от ранчо, не предпримет ли он попытки повторного похищения? У него было время все обдумать. И, может быть, он понял, что решение вернуть Талию на ранчо было не самым лучшим? Неужели он опять попытается?
– Почему ты пришел сюда? – девушка повернулась и свирепо посмотрела на Йена. – Ты играешь со мной, притворяясь моим другом, только для того, чтобы похитить меня? Если это единственная причина твоего визита сюда, то я сейчас положу этому конец! Никогда больше не забирай меня из дома Пола Хэтуэя. Никогда!
Расстроенный ее упорством и, не веря, что Талия так привязана к Хэтуэю, Йен схватил девушку за плечи:
– Милая, пойми, я оказался здесь случайно и увидел тебя у реки одну, – сказал он взволнованно. – Разве ты не знаешь, как это глупо с твоей стороны, уходить одной с ранчо?
– Ха-ха-ха! – Талия со злостью покачала головой. – Ты здесь «случайно» оказался один? Я не вижу лошади. Если ты случайно оказался здесь, разве ты не мог приехать на лошади? – Талия посмотрела сквозь заросли акации. – Я и Беркута не вижу… – она прищурила глаза и вызывающе посмотрела на Йена. – А, может, ты приехал, чтобы завлечь меня подальше от ранчо и если не похитить, то уж, наверное, соблазнить! Иначе для чего же тебе было приходить сюда одному? Ведь Беркут тебе друг, не так ли? Разве он не ездит всегда и всюду с тобой? Что ты делал здесь? Шпионил за мной? Ждал, пока я уйду из дома? Можно мне хоть когда-нибудь побыть одной, не видя ни тебя, ни Пола?!
– Талия, мысль о том, чтобы соблазнить тебя, не раз приходила мне в голову, – сердито произнес Йен. – Но, чтобы похитить, если бы мне этого действительно хотелось, неужели ты думаешь, что я стоял бы здесь просто так и спорил об этом? Проклятие, я бы мог запросто это сделать! Как и любой другой, кто мог бы случайно оказаться здесь. – Он опять посмотрел ей в глаза. – Я не вижу у тебя никакого оружия. Ты ведь во власти любого двуногого или четвероногого хищника, рыскающего по бушу!
– Но если твое появление здесь случайно, и ты просто оказался здесь один, то где же твой жеребец? – спросила Талия, внимательно глядя сквозь деревья. – И где Беркут?
– Мой жеребец? – переспросил Йен. – Я привязал его к дереву недалеко отсюда, – он махнул рукой в сторону густых зарослей. – Я сделал это и пришел пешком, специально, чтобы доказать тебе, как легко тебя можно украсть. А что до Беркута, то он остался со своими людьми разрабатывать план похода к морю, на сбор лебединых яиц. Кстати, я часто ненадолго уезжаю один.
– Даже если все это ты сделал ради меня, в этом не было необходимости, – спорила с Йеном Талия. – Мне не нужен телохранитель. Я бы не дотянула до восемнадцати лет, если бы была такой тупицей. И я вполне могу позаботиться о себе сама.
– Да неужели можешь? – Йен наклонился ближе. – Мое маленькое, невинное дитя, позвольте рассказать вам кое-что о буше. Это – опасное место, по которому бегают стаи собак динго. Они нападают на людей, разрывая их на части! В буше скрываются беглые каторжники – эти дикари получают удовольствие от свиста кнута и рек крови! Заключенные бегут из тюрьмы в Аделаиде каждый день. Они бросают свои инструменты и убегают, стоит только надзирателю отвернуться. Милая, в буше охотятся за всем, что может быть дичью. Тебе не следует уходить далеко от дома! Нет, лучше даже вовсе оттуда не выходить!
Талия побледнела, услышав об опасностях, описанных ей, но продолжала упрямиться:
– Скажи мне правду! Ты ведь не случайно оказался здесь… Ты все это время шпионил за мной!
Устав от подтрунивания и понимая, что Талия настолько упряма, что ее нельзя ни в чем убедить, Йен грубо сжал девушку в своих объятиях.
Талия уставилась на Йена широко раскрытыми глазами, и в них была не только боль от его крепкой хватки, но и страсть, пылающая в душе девушки. Губы Йена были так близко, что своим дыханием он согревал ей лицо. Его глаза пылали таким пламенем любви, что, казалось, могли испепелить ее в один миг! И как велико было восхищение в его взоре!
Все же он не поцеловал девушку. Будто какая-то невидимая сила внезапно изменила его решение, и он быстро отпустил Талию. В последний момент Йен вспомнил, как Талия чтет брачные обещания, и решил, что лучше не целовать ее. Повернувшись, он немедленно пошел прочь. Выйдя на берег, он сел на откосе и стал рассеянно кидать камешки в воду.
Влекомая переполнявшими ее чувствами, Талия какое-то время простояла в нерешительности, потом присела рядом.
Сорвав травинку, девушка теребила ее в руках, ощущая на себе взгляд Йена.
– Ты так упряма, что ничего не хочешь понимать, – произнес он. – Ведь ты – чужая в этой стране, и я предлагаю тебе руку дружбы. Но ты ведешь себя так, будто с большим удовольствием отрубила бы эту руку! Почему, Талия? Я желаю тебе только добра!
– Мне жаль, – пробормотала девушка, действительно чувствуя жалость в глубине души. Но она не посмела сказать ему больше о том, что она к нему испытывает. Она должна быстро сменить тему разговора. Если бы он смог читать ее мысли, он бы понял, как фальшива вся эта злость.
А сколько опасностей таилось в этом!
– Расскажи мне что-нибудь о себе, – она медленно подняла взгляд на Йена. – Что-нибудь. Ну, хоть о твоих родителях. Мне, честно, очень хочется узнать.
Брови Йена медленно поднялись. Он ожидал, что девушка убежит от него при первой же возможности, а вместо этого она садится рядом с ним, как будто действительно хочет побыть в его компании.
И просит рассказать о родителях?
– Моих родителях? – Йен в смущении потер лоб.
– Да, пожалуйста, расскажи мне о них, – подталкивала Талия, желая установить с Йеном своего рода мирный союз, хотя, в то же время, она должна быть осторожна и не допускать более близких, чем эти, отношений. – Я никогда не забуду, что ты спас мне жизнь! И искренне предлагаю тебе свою дружбу. Но, пожалуйста, пойми, я не свободна, чтобы предложить тебе больше! Мой муж…
– Да, я знаю, – вздохнул Йен. – Ты замужем. Ты думаешь, что я мог забыть об этом, если ты мне постоянно напоминаешь.
– Если тебе недостаточно просто дружбы, тогда мне лучше уйти, – пробормотала Талия, опустив глаза. Ей стало так тепло, когда она почувствовала тяжесть его ладони на своей руке. Потом девушка медленно подняла взгляд.
– Нет, не уходи, – хрипло сказал Йен и посмотрел на небо. – Но тебе нельзя оставаться слишком долго. Скоро стемнеет.
– Да, я знаю, – сердце Талии сжалось от страха при мысли об опасностях, подстерегающих ее в темноте в буше, и о Поле Хэтуэе, когда он обнаружит ее отсутствие. – Я уже очень скоро должна буду уйти.
Какая-то возня на берегу реки в нескольких ярдах от того места, где сидели Йен и Талия, привлекла ее внимание. Вытянув шею, она увидела, как из норы показался плоский широкий клюв. Вслед за ним появилось мохнатое тело. Существо вперевалочку направилось к воде и, покружив, нырнуло в воду.
– А это что еще такое? – спросила Талия.
– Утконос, – Йен тоже наблюдал за действиями зверька. – Утконосы всегда кормятся в сумерках. Нора, из которой он появился, это вход в тоннель, ведущий к его гнезду. Он ныряет на самое дно реки и там находит себе пищу, раскапывая носом ил, – объяснял дальше Йен.
– Какой забавный зверек! – восхитилась Талия. – Формой клюва он напоминает утку, но мех – как у бобра.
– Да, это одно из необычных творений Австралии, – усмехнулся Йен. – Утконос – млекопитающее. Он вылупляется из яйца, но питается молоком матери до тех пор, пока не станет достаточно взрослым, чтобы есть червяков и насекомых.
Талия взглянула на Йена.
– Ты так много знаешь об Австралии, хотя родом из Америки! – восхищенно сказала Талия. – Ты собирался рассказать мне о себе. Пожалуйста, расскажи!
– Если ты так хочешь, – сказал Йен. Его можно было отнести больше к скрытным людям. Но поделиться своими мыслями с Талией ему так же естественно, как и дышать. – Я родился в Америке, в Сиэтле. Мой отец умер, когда мне было восемь лет. Когда исполнилось пятнадцать, моя мать вышла замуж за австралийца, который приехал в Америку лечить сердце. Она поехала с ним в Австралию. А я остался дома. Я жил с теткой и мог продолжить свое обучение. Сюда приехал несколько лет назад, когда муж матери умер от сердечного приступа. Ей захотелось остаться в Австралии.
– Йен, где ты живешь? – спросила Талия, немного успокоившись от мысли, что у него все-таки есть дом, куда можно пойти – дом его матери. Если бы Талии удалось избежать зависимости от Пола, может быть, они смогли бы неплохо жить с Йеном.
Йен сжал зубы.
– У меня нет постоянного дома, – сказал он, настороженно глядя на Талию. – Я большей частью в пути. Конечно, я поддерживаю отношения с матерью.
Надежда Талии рухнула. Он только что объяснил ей, какой он независимый и свободный! Наверное, ни одна женщина в мире не сможет до конца пробить эту стену, которую возвел вокруг себя Йен.
Не желая больше говорить о себе, Йен перевел разговор на Талию. Он взял ее руку.
– Я никогда не забуду о той акуле, которая кружила вокруг тебя в воде, – сказал он. – Если бы меня там не оказалось…
Страсть вспыхнула в девушке от прикосновения Йена, когда он властно взял ее в руку.
– Но ты оказался там и спас меня от ее ужасной пасти, – пробормотала она. Глаза Йена заворожили девушку. Она подвинулась ближе. – Спасибо тебе, Йен. От всего сердца! Что мне сделать, чтобы отблагодарить тебя?
В глазах Йена Талия увидела странный свет. Юноша, казалось, смотрит ей прямо в сердце.
Йен обвил вокруг Талии руки и прижал ее ближе к себе.
– Боюсь, что если я попрошу у тебя поцелуй в награду, ты сочтешь меня мошенником, особенно теперь, когда ты замужняя женщина.
Не в силах остановить нараставшие между ними чувства, ощущая невероятное головокружение, Талия, прищурив глаза, посмотрела на Йена. Казалось, она потеряла контроль над собой.
– Йен, – шепнула Талия, – ты уже делал это, и мое обручальное кольцо не остановило тебя.
– Не обручальное кольцо создает семью, – сказал Йен, проводя пальцами по ее мягким огненным волосам. – Любовь между мужчиной и женщиной и их взаимная привязанность друг другу – вот, что делает семью настоящей… в противном случае, это просто притворство.
Щеки Талии медленно залились румянцем, она удивленно думала, неужели Йен понял, что она ему все время лжет.
– Милая, я никогда не забуду наш с тобой первый поцелуй, – хриплым голосом сказал Йен, – твои губы… их непередаваемый сладкий вкус. В полуобморочном состоянии, словно находясь в каком-то магическом экстазе, Талия закрыла глаза, когда Йен прижался губами к ее рту. В его жарких объятиях Талия ощутила, как все тело изнывает от желания. Она видела сны – она мечтала об этой секунде. Больше сдерживать себя она не могла!
Всем своим существом она затрепетала от вырывающегося наружу желания, когда Йен опустил ее на землю. Казалось, еще мгновение, и Талия растает, испарится в его руках, скользящих вверх по ее юбке, причиняя ей сладкую боль, которую она никогда не испытывала.
Но неожиданно появился страх, когда его руки коснулись холмика внизу живота и начали поглаживать его через шелковое белье, мягко, нежно, целуя ее своими теплыми губами.
Талия испугалась переполнявшей ее неистовой жажды – это ощущение опалило ее, точно жаркие языки пламени. Нельзя позволять такому случиться. О чем она думает? Как могла она забыть об угрозах Пола?
Вырвавшись из объятий Йена и ударив его в грудь, отчего он быстро подскочил на ноги, Талия поднялась с земли, всхлипывая.
– Пожалуйста, забудь навсегда то, что сейчас случилось, – сквозь слезы произнесла она, поправляя юбку. – Я не должна позволять этого! Не должна была!
Заливаясь слезами так сильно, что казалось, сердце не выдержит и разорвется на части, Талия бросилась прочь от Йена. Она почувствовала, как его глаза притягивают ее, но влечение к этому мужчине заставляло ее устыдиться, чувствовать себя – безнравственной. Ее чувства к Йену стали причиной непоправимой ошибки, которую она чуть было не совершила – из-за человека, за которого она никогда не сможет выйти замуж. Она могла совершить ошибку, которая повлияла бы на всю ее жизнь и жизнь ее сестры!
Ослепленная слезами, Талия перебралась через ограду, пробежала по огромному двору, но у дома прислуги остановилась и спряталась, чтобы перевести дыхание. Выглядывая из-за угла, она нервно крутила на пальце кольцо. Талия увидела, как по направлению к дому оттуда, откуда она только что прибежала, скачет Пол. Талия побледнела. Что будет, если Пол когда-нибудь узнает, что она была так близка с Йеном?
Когда Пол слез с лошади и вошел в дом, Талия вздохнула с облегчением. Она незаметно поднялась по черной лестнице и вошла в свою комнату. Как только дверь за ней закрылась, Талия бросилась на кровать и зарыдала. Она была смущена и пришла в такое уныние от своей жизни!
Йен в отчаянии встряхнул головой и сел на лошадь. Не оглядываясь назад, он поскакал в буш.
* * *
Тэннер МакШейн, лысый, высокий и крепкий мужчина, расхаживал взад-вперед по своей камере в тюрьме Аделаиды. Он засунул под рубашку веревку, чтобы позже воспользоваться ею, и принялся затачивать нож, который стащил из тюремной кухни. Сегодня вечером он собирался бежать. Пол Хэтуэй скоро умрет. Из-за него Тэннер очутился в тюрьме. Тэннер был членом банды бушрейнджеров. Несколько месяцев назад Пол выдал Тэннера. Его поймали, а Пол продолжает оставаться на свободе.
Власти не обращали никакого внимания на Тэннера, когда он говорил, что Пол является главарем бушрейнджеров и должен быть арестован. Даже виселицы за его бесчеловечные деяния было бы мало!
Теперь Тэннер понял, почему его заявление игнорируют. Среди тех, кто был пожизненно осужден, ходили разговоры, что Пол Хэтуэй хорошо платит властям за то, чтобы они хранили молчание и защищали его.
Не раз Тэннер изгибался под плетью, пока сидел в тюрьме, и с каждым ударом плети, с каждым кровавым шрамом на его теле проклинал Пола. Из-за Пола эти шрамы останутся на всю жизнь!
Тэннер поступит с Полом более благородно. Он оставит на его теле только один шрам – шрам на шее от веревки, которую затянет сам.
– Да, сегодня вечером, – прошептал про себя Тэннер, и глаза его сверкали, когда он представлял Пола, изгибающегося в конвульсиях, пытаясь схватиться за веревку, затянутую вокруг его шеи.
