Глава 7
— Может, твое зелье подействует, — обратился Аристо к Маддалене. — К своему я стал совсем невосприимчив и теперь у меня постоянно болят суставы.
Особенно если ползать целый день по лесу, подумал он и состроил гримасу.
Аристо сблизился с Маддаленой несколько лет назад не только потому, что оба были Zingari. Они вместе проявляли интерес к алхимии и звездам. Аристо всегда считал, что Маддалена наделена даром ясновидения, и по сравнению с этим его предсказания казались детской игрой. Она спасла ему жизнь после тяжелого ранения.
После приезда Родриго да Валенти в Кастелло Монтеверди Аристо решил навестить Маддалену по собственным причинам. Цыганка кивнула.
— У меня его много. Буду рада поделиться, — она указала на стул. — Сан Джилиано?
Глаза карлика загорелись.
— Si… grazi. Но только одну чашечку.
— Правильно, особенно, если перед уходом примешь дозу лекарства.
Аристо посмотрел на свои изуродованные пальцы, размышляя, стоит ли рискнуть. Этот маленький обман, совершенно ему не свойственный, меньше волновал бы его, имей Аристо больше информации, вернее, уверенности, что Джульетта де Алессандро осталась девственницей.
— У тебя есть что-нибудь, чтобы приглушить боль в таком нежном месте… Скажем, в стопе?
Он видел, что Маддалена напряглась. Медленно подняла глаза.
— Кто-то из крестьян Монтеверди?
Прежде чем ответить, карлик долго молчал.
— Нет.
Цыганка подала ему чашу с вином.
— Умен… сказал, что хотел и не нарушил тайну пациента, да?
Аристо кивнул и поднес чашу к губам.
— Ты знаешь об этом что-нибудь?
— Только то, что Родриго доставил ее в Монтеверди, — ответила Маддалена. — Но это между нами. Не нужно, чтобы знал твой принц. Родриго заверил меня, что ничего плохого не случилось.
Аристо покачал темной головой.
— Мне это совсем не нравится. Слишком много секретов! Я служу Leone, а не кому-то, кто доверяет мне свои тайны!
— Мадонна Джульетта не кто-то. И я тоже. Если ничего плохого не случилось, то какой вред от того, что никто не узнает о ее… прогулке? С другой стороны, — добавила женщина, — принц должен знать, что его дочь несчастна. Бежала в Санта-Лючию, так она сказала.
Аристо встал и поставил чашу на стол.
— Скоро все изменится. Il principe нашел для нее мужа. Как только все будет обговорено, отец объявит ей.
При условии, что жених будет согласен, мысленно добавил он и отвернулся, чтобы не смотреть в пронзительные голубые глаза.
Его взгляд наткнулся на ряды полок со снадобьями, эликсирами, бальзамами и порошками. Если бы иметь их у себя в запасе, не пришлось бы, в случае надобности, ползать на четвереньках по лесу.
— Вот синяя бутылочка на средней полке, ты можешь взять ее. Три раза в день по маленькому глоточку при необходимости, — объяснила Маддалена и стала убирать пустые чаши и кувшин.
— Grazi.
Аристо уже протянул руку за бутылкой, когда заметил что-то желтое. Подошва туфельки, засунутой за кровать. Аристо даже моргнул, потом присмотрелся внимательнее — в этом скромном цыганском фургоне она была совсем не к месту.
Кожа подошвы в одном месте порвана, вокруг дыры темнело пятно. Другая туфелька была чистой.
Судя по цвету и коже, туфли принадлежали знатной даме… возможно, мадонне Карессе. Но, более вероятно, Джульетте. Может быть, их нашла Маддалена? Или это хранит Родриго?
Не глядя, карлик протянул руку за бутылкой на средней полке. Затем вынул пробку. Облегченно вздохнул — он сделал бы все, что угодно, лишь бы умерить боль, особенно разыгравшуюся после прогулки по лесу — и отпил совсем чуть-чуть. Бог с ними, с указаниями Маддалены, еще один скромный глоточек в дополнение. Он закупорил бутылочку, положил в висевший на поясе кошелек.
В это время Маддалена рылась в небольшом сундуке в передней части фуртона. Она выпрямилась, повернулась к нему и протянула пакетик с порошком.
— Раствори щепотку в теплой воде и смачивай ногу утром и вечером.
— Grazi, — повторил Аристо, взял пакет и собрался уходить.
— Ты не останешься? Мы давно не болтали…
Аристо уставился на нее. Соблазнительно. Она была Zingara… и очень нравилась ему. Дело не только в том, что у них общие интересы, она обращается с ним как с равным. Аристо тяжело вздохнул.
— Мне нельзя уходить далеко от Кастелло Монтеверди, Джульетта де Алессандро пытается скрыть свое ночное приключение и рану от il principe. Я в трудном положении, это значит…
Покачав лохматой головой, карлик спустился по ступеням и открыл дверь. Его походка теперь отличалась еще большей неуклюжестью, свидетельством чего стало опрокинутое ведро.
Dio, подумал он. Ведро катилось за ним, обдав край плаща водой.
Неожиданно он почувствовал себя как-то странно и остановился, чтобы прийти в себя.
— Аристо? — окликнула Маддалена, — в чем дело?
Он провел рукой по лицу и покрутил головой.
— Кажется, ничего, — карлик наклонился, чтобы поднять ведро, и вдруг мир вокруг него завертелся. В поле зрения попала молодая темноволосая цыганка, которая быстро подняла ведро.
— Эй, Маддалена, твое ведро хотело убежать.
— Grazi, — пробормотал Аристо и продолжил путь. Где-то позади слышался голос Маддалены.
— Аристо! — окликнул его неизвестно откуда взявшийся мужчина. — Послушай…
Карлик скосил на него глаза. Пьеро?
Внезапно перед Аристо как из тумана возникло огромное лохматое существо. Но вместо того, чтобы испугаться, карлик уставился на густой бурый мех, восхищаясь его красотой.
—… Лили, — человек что-то объяснял ему.
Женщина, размышлял Аристо, разглядывая медведицу.
— А… да, Лили! — губы сложились в глупую улыбку, боль в костях пропала. — Che bella! — пробормотал он, не спуская глаз с животного.
Чья-то рука легла сзади на плечо и повернула его. Маддалена… возвышалась, как башня. Никогда еще она так не притягивала его, яркие голубые глаза и длинные серебряные волосы… Почему он не замечал раньше?
— Аристо? Что с тобой?
Он потянулся за ее рукой.
— Со мной все хорошо, прекрасная Маддалена, твой образ — бальзам для моего сердца, — гость коснулся губами ее пальцев, ощутив сильный запах… лилии?
Аристо не заметил взгляда, которым обменялись Маддалена и Пьеро, уводивший медведицу.
— Ты — тоник для моих чресл, — добавил он еще многозначительнее. — Пойдешь на прогулку со мной, si, прекрасная Маддалена? Яви свою красоту лесу…
— Тоник? — женщина озадаченно нахмурилась.
Он вздохнул, сжал ее пальцы и посмотрел в глаза Маддалены. Женщина наклонилась, пытаясь нащупать в складках его плаща кошелек. Аристо захихикал.
— Ах, bella, ты тоже чувствуешь это! Не можешь ждать, да?
— Не глупи! — она вытащила бутылочку, которую он взял из ее запасов.
К ним подошла Лючиана, приемная мать Родриго.
— Что с ним, Маддалена?
— Принял не то лекарство, — цыганка едва сдерживала улыбку.
— Лекарство? — повторил Аристо. — Si. Никогда не пробовал такого чудесного снадобья, — не переставая смотреть на Маддалену, он широко улыбнулся Лючиане. — Ты ведь не заберешь мое лекарство, dolce, правда? — он протянул руку за бутылочкой.
— Ах нет, — предостерегла Маддалена, убирая ее подальше. — Ты получишь лекарство позже… сначала пойдем в фургон. Ты забыл другое снадобье.
— Другое…? В фургон…?
— Si.
— И тогда мы будем одни? — он еще раз поцеловал ей руку.
Маддалена опять кивнула, собираясь дать ему снотворное на то время, пока принятый по ошибке любовный напиток не потеряет силу.
— Попросить Андреа или Карло помочь тебе? Или кого-нибудь другого? — тихо спросила Лючиана.
Для своего роста карлик был необычайно силен и, конечно, если он разъярится, то положение станет трудным. Как раз в это время вновь появился Пьеро. Маддалена отрицательно покачала головой, — Думаю, нет… пока. — Если не злить его, дать надежду, Арието сделает все, что попросят, а потом уснет. — Пошли, maestro, — она повернулась к фургону.
— Иду, bella mia, — Аристо хитро улыбнулся и, неуклюже покачиваясь, последовал за ней. Когда-то эта походка напоминала Дюранте де Алессандро летучую мышь со сломанным крылом.
* * *
— Я собираю свою команду condottieri.
Данте задумчиво посмотрел на Родриго. Они ехали верхом по тропинке недалеко от замка. Принц покачал головой.
— Это слишком опасно, Риго.
Родриго, хотя и испытывал противоречивые чувства, рассмеялся. Он уже понял, что не может обижаться на Данте де Алессандро в его присутствии… особенно после прошлой ночи. Одно дело находиться в чужой стране за сотни миль, вдали друг от друга и семьи, и совсем другое — вернуться в Монтеверди под милостивое покровительство принца.
— Я уже договорился с Карло и некоторыми другими, ищущими более увлекательного и доходного образа жизни. Мой брат очень увлечен проектом и не простит мне, если я от него откажусь, — Родриго взглянул на Данте. Они уже подъезжали к табору Zingari. — Кроме того, чем мне еще заняться? Сельским хозяйством? Не хочу. Или скитаться по Италии с какой-нибудь шайкой, зарабатывать себе на жизнь тем, что точить оружие, или стать кузнецом, водить медведя, или играть на лютне?
Данте засмеялся.
— После прошлого вечера я сомневаюсь, что тебе повезет с медведями… Ну, а если серьезно, думаю, ты не прав. Ты слишком умен, чтобы вот так растратить свою жизнь. В твоих жилах течет благородная кровь, сознаешь ты это или нет.
Родриго нахмурился.
— Мои товарищи Zingari не считают, что растрачивают свою жизнь впустую. Тем не менее, она не для меня. А что до моего загадочного предка, не удивлюсь, если однажды узнаю, то он был contadino, какой-нибудь своенравный крестьянин, соблазнивший мою мать, — в голосе против желания послышался оттенок горечи.
Данте натянул поводья, Родриго последовал его примеру.
— Я слышу в твоем голосе жалость к себе? — на лице появилось выражение явного раздражения, несвойственное Данте. — Если так, то ты недостоин своего отца. Конечно же никакой крестьянский сын не смог бы достичь того, чего достиг ты.
— А уважающий себя крестьянин не разбрасывал бы так беззаботно семя, как мой, якобы благородный, отец. Честный contadino слишком занят работой, ему надо одеть и прокормить семью. Он не станет безответственно плодить нежеланных детей по всей Республике! — темные брови в гневе насупились. — Многое можно сказать о честном человеке низкого происхождения, возможно, больше, чем о многих благородных.
Данте молча смотрел на Родриго.
— И ведь это вы сказали мне, что человек не рождается благородным, а становится таковым, — конечно, принц не сможет отрицать то, что беззаботность знати, когда дело касается вопросов плоти, достойна порицания.
Хотя Данте был принцем и имел право — как позволял обычай — на внебрачные развлечения, Родриго никогда не верил, что он изменяет своей любимой Карессе. Но, хотя принц вел себя не так, как многие другие аристократы, он не мог открыто осуждать их, по крайней мере, в присутствии Родриго. Данте пришпорил коня.
— Мне нужен надежный человек, чтобы быть в курсе деятельности приора Сан-Марко…
— Савонаролы?
— Si. В июне он был отлучен папой от церкви — ты слышал об этом? — сейчас притих, что для него нехарактерно. Несомненно, планирует следующий шаг. Я хочу знать, что он замышляет. Хотя, по всей видимости, его сторонники теряют опору. Я полагаю, у него достаточно влияния, чтобы поставить Флоренцию на колени, еще больше ослабить Республику перед лицом врагов. Особенно сейчас, когда Медичи изгнаны. Тебя бы заинтересовало такое предложение?
Родриго пригнулся, чтобы не задеть головой свисающую ветку, — Звучит, по меньшей мере, заманчиво. Я мог бы подойти к делу с нескольких сторон, верно?
Данте согласно кивнул головой и усмехнулся.
— Ты мог бы стать самым приверженным последователем приора Сан-Марко, да? Или вступить в ряды Compagnacci — молодые люди из благородных семей. Они способны нанести Савонароле унижение, которое заставило бы его бежать из Флоренции. А потом я бы нанял тебя и твою компанию работать на меня, раз уж ты настаиваешь, чтобы быть наемником.
— А что Тристанj Босси и его люди?
Данте погрустнел.
— Босси умер два года назад. Многие из его людей постарели, потеряли энергию. Солдатам Монтеверди нужно влить свежую кровь.
Но быть изо дня в день рядом с Джульеттой де Алессандро — сплошная мука.
—… могу подумать об этом, — говорил Данте. — Необязательно отвечать сейчас, — они уже были возле табора и Данте указал на него. — Я бы хотел повидать твою бабушку. Сможем?
— Si. — Но мысли Родриго были далеко от Мад-далены. Сможет ли он отказаться от предложения принца? Не это ли одна из причин, что он держался в.стороне от Кастелло Монтеверди со времени возвращения? Гнев за прошлое, конечно, был частью нежелания появляться в замке. Но, несомненно, он не хотел встречаться с Джульеттой, понимая, что она никогда не будет принадлежать ему…
— Что там случилось? — спросил Данте, когда они подъехали к табору.
Родриго был удивлен, увидев, сколько людей толпились возле фургона бабушки, сам фургон угрожающе раскачивался.
— Маддалена! — воскликнул он и соскочил с Морелло. Не церемонясь, бросил принцу поводья, пробежал к фургону и, растолкав толпу, оказался у дверей.
— Что происходит? — спросил он у Марии, красивой цыганки, с которой был очень дружен в детстве.
— Аристо, — ответила Мария, прижимая ладони к щекам и огорченно качая головой. — Он пришел за Маддаленой.
Марко, угрюмый молодой человек, как тень следовавший за Марией, презрительно хмыкнул, но Родриго уже не слушал, двумя прыжками он поднялся на порог…
Пьеро и еще один мужчина изо всех сил старались прижать Аристо к полу. Карлик отчаянно сопротивлялся, его короткие кривые ноги били воздух.
— Что вы со мной делаете? Отпустите! — в яростных попытках вырваться он напоминал миниатюрного быка. — Маддалена! Где ты? Вернись ко мне! Ах! — боль и горе исказили его лицо до неузнаваемости. Двое мужчин с трудом удерживали его руки: хотя Аристо не отличался внушительными размерами, да и годы были уже не те, физическая сила карлика оставалась огромной.
Родриго почувствовал жалость, ведь до встречи с Данте Аристо так много страдал. Прежний хозяин хотел сделать из него карлика-шута, причинив немало физической боли и моральных страданий. Девятнадцать лет назад в жизни Аристо все изменилось, он восстал против хозяина. Преданный слуга принца и его семьи… и вот он здесь, горемыка, лежит на изуродованной спине, а два цыгана-здоровяка держат его за Руки.
— В чем дело? — Родриго прошел вглубь фургона и склонился над Аристо, чтобы тот мог увидеть его. Он почти физически чувствовал боль карлика.
Пьеро, не имея возможности вытереть мокрый от пота лоб, процедил сквозь зубы:
— Спроси Маддалену… этот… явно сошел с ума!
Другой мужчина, Рино, согласно кивнул.
— Он выпил не то снадобье, — Маддалена встала около Родриго. Она была явно озабочена.
— Он…?
— Нет, это не яд, а любовный напиток. Если бы удалось заставить его выпить вот это, — в руке она держала пузырек с жидкостью, похожей на молоко, — он бы уснул.
Родриго обратился к Рино:
— Дай-ка мне… — тот ослабил захват. — А теперь, Пьеро, давай перевернем его на бок, ты причиняешь ему боль.
— Per favore… пожалуйста, Родриго, — умолял Аристо, — отпусти меня. Я ничего не сделал. Только хотел увидеть…
— Я здесь, — Маддалена наклонилась и убрала волосы со лба карлика. Тот мгновенно успокоился. — Тебя отпустят, только выпей вот этот эликсир. И успокойся, Аристо, ты всех пугаешь своим поведением. Если хочешь погулять со мной в лесу, то должен слушаться, si? — она улыбнулась как юная соблазнительница.
— Что-нибудь болит? — спросил Родриго.
— Только мое сердце, — вздохнул Аристо, наблюдая, как Маддалена наливает эликсир в деревянную ложечку.
Чья-то фигура заслонила дверной проем, в фургоне потемнело. Родриго взглянул на вошедшего и не удивился, узнав принца.
Все молчали, пока Родриго помогал Аристо приподняться. Затем Пьеро отступил, а карлик поспешно выпил предложенную жидкость.
— Если ты так хочешь, bella mia, — сказал он Маддалене, — я сделаю для тебя все.
Увидев принца, толпа снаружи затихла, внутри тоже воцарилась тишина, как только он приблизился к своему верному слуге.
— Что происходит? Он ранен? — тихо спросил Данте, озабоченно глядя на Аристо. Тот, встретившись с глазами хозяина, едва заметно покраснел.
— Ваше Превосходительство, — сонно пробормотал он, — я пришел за лекарствами для своих больных костей… — не договорив, карлик закрыл глаза.
Маддалена опустилась возле него на колени.
— Не нужно ничего объяснять, мой Аристо, — ласково проговорил принц и вопросительно взглянул на Родриго.
— Ничего страшного, — ответила за него Маддалена. — Просто выпил не тот напиток — не что иное, как приворотное зелье. А выбирать пришлось между Лили и мной, — она добродушно усмехнулась.
— Прекрасная… прекрасная Лили, — пробормотал Аристо. — Но Маддалена… la bellissima…
— Я заберу его домой, — Данте сокрушенно покачал головой. — Проснется в своей постели и, может быть, нам удастся успокоить его, уговорить… Ведь случившееся унизительно для него.
Родриго кивнул:
— Я помогу вам.
— Нет, — тихо, но настойчиво сказала Маддалена, прикрывая оголившиеся колени и бедра Аристо. — Пусть останется здесь, чтобы я могла наблюдать за ним. Действие приворотного зелья не угадаешь, тем более что он выпил больше чем один глоток, — она повернулась к Данте. — Вы согласны, principe?
Родриго обрадовался, что она спросила разрешения у принца. Он, как и все в таборе, знал, что его бабушка — сама себе хозяйка. Никто не может указывать ей, даже принц. Но знает ли об этом Данте? Уступит ли он ей?
— Над ним будут потешаться.
Маддалена не согласилась.
— Я позабочусь об этом, а когда он будет в порядке, отправлю домой.
Кажется, Данте был против, но, подумав, кивнул в знак согласия и поднялся. Остальные молча покинули фургон. Внезапно Родриго вспомнил о туфельках. Они были спрятаны как раз напротив того места, где лежал Аристо. Если Данте увидит…
Но принц поблагодарил Маддалену за заботу об Аристо.
— Каресса будет беспокоиться, обычно он всегда неподалеку. С вашего позволения, я ухожу, — Данте поклонился и бросил Родриго, — Увидимся завтра.
