13
На следующий день Люк сидел на корточках у могилы матери. Быстрая, долгая скачка не уменьшила ни дикую потребность мести, ни тщетность печали. Он вырвал сорняк, проросший между плитами на могиле, точно также хотелось вычеркнуть из жизни главную ошибку, то, что тогда он оставил семью.
Люк окинул взглядом маленькую железную ограду. Кузнец выковал на решетке букву «Д», луч полуденного солнца скользнул по изящному орнаменту.
На горизонте появился отряд чейенов, индейцы быстро мчались по прерии на своих низкорослых лошадях. Сиам отошел от дерева и неторопливо направился к Люку. Оба мужчины заметили синие круги на лице предводителя, знак его побед над врагом. Красные линии на руках и ногах означали удачные походы, а желтые — количество украденных им лошадей. Все двадцать воинов , были искусно раскрашены, хвосты лошадей, завязанные узлами, говорили, что племя на тропе войны.
Раны были очерчены черной краской, лучи, расходящиеся от этих окружностей, означали молитву, что солнце исцелит их. Перья и скальпы украшали щиты и копья воинов. Знаки различия присутствовали в убранстве лошадей и всадников.
Люк медленно поднялся на ноги, когда военный отряд приблизился. Вождь, известный как честный воин, опасаясь за своих людей, кивнул у — Люку. Он поднял правую руку к шее, ладонь была обращена наружу. Кончики пальцев коснулись у липа, потом рука опустилась. — Друг, — Люк ответил таким же приветствием.
Вождь снова кивнул, и показал жесты, означающие «сердце» и «больной».
— Тебе сопутствует удача в делах. Разбитое Сердце?
Люк кивком подтвердил согласие и признал имя, данное ему вождем. Индейцы многих племен сватали Люку своих лучших девушек. Рассерженные вначале, что он предпочел не жениться, они затем согласились с его «кровоточащим сердцем».
Красное перо вождя, знак боевого ранения, развевалось на ветру.
— Человек, Блисс жив. Он носит голубой мундир с золотыми пуговицами, но у него нет солдат. Мужчины отвезли его в фургоне в Форт Ларами. Женщина племени шошонов родила его ребенка, потом он ушел. — Вождь указал на запад.
Рука Люка спокойно легла на нож, несмотря на закипевшую ярость.
— Блисс мертв.
— Он жив. Разбитое Сердце. Он посмеялся над женщиной, когда она умоляла взять ее с собой. Она утопилась вместе с ребенком. В Форте Ларами есть еще одна несчастная с его ребенком.
Сиам выругался, тихо в гневно, потом положил руку на плечо Люка.
— Я найду Блисса, — пообещал Люк, его голос был слишком мягок, а сердце заледенело.
— Он не носит имя Блисс, теперь он зовется по-другому. У тебя сейчас есть женщина? Сын? — спросил вождь.
Люк вздохнул, его мысли вернулись к Ариэль, такой податливой и мягкой, когда она прижималась к нему. Ему вдруг захотелось видеть ее рядом. Ту Ариэль, которая решилась перевезти женщин через пустыню, полную жизни, разогнавшую тени и мрак, нависшие над ним. Образ его ребенка у груди Ариэль снова облегчил боль.
— У меня есть жена. Она недавно в нашей брачной постели. Сын появится.
Острый Нож кивнул и развернул лошадь, остальные воины последовали за ним. Вождь повергнул голову к Люку.
— Это хорошо. Женщина исцелит твое сердце, согреет ночью твою кровать. Воину с отважным сердцем нужна подруга, которая позаботится о нем. Иначе он станет пустым, злым.
Сиам смотрел, как военный отряд мчался по прерии.
— В форте будут известия о Блиссе.
Люк вырвал еще один сорняк с могилы матери, борясь с яростью, душившей его. Он разорвал сорняк на мелкие кусочки. Блисс жив.
Люк закрыл глаза, у него засосало под ложечкой, словно гигантский кулак ударил в живот. Он неистово захотел прижать к себе Ариэль.
Месть, забравшая жизни людей Гаспара, взяла еще и частицу его души. На время Черный Мститель был забыт. Люк наслаждался жизнью и думал о будущем в объятиях Ариэль… Теперь появился еще один человек…
Он отбросил в сторону куски травинки и замер, глядя на скользнувшего в заросли кайота. Блисс не проживет долго.
Ариэль не могла заснуть, она натянула на голову одеяло, потом отбросила его. Глэнис повернулась на бок.
— Ариэль, прекрати эти вечные метания. Был трудный день, и завтра нас ждет длинная дорога. Пожалуйста, дай мне отдохнуть.
— Я проткну его рапирой, — пробурчала Ариэль.
Капли дождя стучали по парусине над фургоном.
— Мистер Смитсон не беспокоится, и тебе не стоит, — сказала Глэнис, зевая. — Уверена, с ними все прекрасно, они заняты делами семьи Люка.
— Семьи? Во время болезни он ужасно печалился о потери семьи. У него нет семьи… это Элис Дюбуа. Ты, наверняка, видела их вместе. Флирт, шитый белыми нитками. Элис и ее огромные сиськи. Конечно, ей не нужны всякие там корсеты… Она бегает за ним как кобыла за жеребцом… И что же он? Прогоняет ее прочь? Нет. Между ними все милые разговорчики и смех.
— Люк кажется мне мужчиной, который не станет пренебрегать супружескими обязательствами.
Ариэль покрутила на пальце тяжелое кольцо Д’Арси. Люк неожиданно пришел, взял ее, бережно вернул в фургон, а потом исчез утром.
Она хотела быть в его объятиях, слушать шепот глубокого, утонченно-мелодичного голоса. Ариэль ударила кулаком по пуховой подушке. Она отдала Люку все, а он ускакал на рассвете.
Тыльной стороной ладони вытерла слезы. Люк пытался действовать медленно, смутился, когда тело не подчинилось ему. Его усилия внушали любовь, его ласки были нежными, а руки трепещущими.
Он шептал непонятные, безумные, вызывающие слова, прерывая их жадными поцелуями.
Ариэль перевернулась на живот и запихнула подушку себе под грудь.
— Яблочки… персики, — ворчала она. Ее груди стали очень чувствительны после умеренных занятий любовью с Люком. Она закрыла глаза, оживляя в памяти нежные ласки, попытки Люка контролировать себя.
Ее губы изогнулись в улыбке. Она чувствовала боль внутри, но ошеломленное выражение лица Люка стоило того. Ариэль била подушку, страстно мечтая о сильной груди Люка, о медленном биении его сердца под своей щекой, гладила царапину на шее, напомнившую о бурной любви Люка.
Тадеус. Это имя внезапно выплыло в памяти как сверкающая ледяная глыба.
Она вздрогнула, сжавшись под одеялом, потом стукнула кулаком по подушке. Она начала все это рискованное предприятие, чтобы заполучить Тадеуса, и вот Люк теперь заполняет ее мысли.
— Ариэль, я что-то слышу на улице… Зевс и кобылы беспокоятся. Tec… — Глэнис повернулась лицом к Ариэль.
Зевс бил копытом, мужской голос послышался в ночи. Ариэль схватила мужские брюки, которые Нэнси Фаер сшила для нее. Лежа на перине, она просунула в них ноги, потом скользнула в рубашку Люка, постиранную Анной. Она была ей до колен.
— Ариэль, пожалуйста, не надо… — зашептала Глэнис, когда Ариэль достала из ящика свою рапиру.
— Глупости. Когда начиналось путешествие, я знала, что придется действовать в подобные моменты. В прерии каждый должен защищать свою собственность.
Ариэль выскользнула из фургона, холодная грязь хлюпала под ногами. Она увидела двух мужчин. Они уводили ее лошадей, накинув им на шеи веревки. Ариэль тихонько свистнула и шесть першеронов дернулись, поворачивая к ней.
Мужчины тянули веревки, стараясь удержать лошадей. В отблесках костров их тела блестели от краски.
— Стоять! — крикнула Ариэль.
Воры сильнее потянули животных, и Ариэль снова свистнула. Лошади заржали и побежали к ней, волоча за собой конокрадов. Один из мужчин приблизился к Ариэль, занеся кулак для удара. Острый кончик рапиры уколол грудь похитителя, заставив того остановиться.
— Я действительно не хотела бы, — сказала она тихо. — У меня была плохая ночь, и вы можете пострадать из-за моей бессонницы.
— Сука. Думаешь, эта игрушка остановит меня? Не выйдет, — прорычал мужчина, хватаясь за клинок. Он отдернул руки, пальцы были в крови.
— Смитсон! — резко закричала Глэнис. — Вы, чертов соня, подъем!
Ариэль взглянула на подругу.
— Ты в настроении, Глэнис. Твой язык шокирует. Могут подумать, что ты левша и обладаешь копной рыжих волос.
— Ариэль, а тебе можно? — спросила Глэнис сквозь зубы. — Моя помощь нужна?
— Не сейчас. Может, позже, — ответила Ариэль, внимательно всматриваясь в темноту. Она заметила двух человек, подкрадывающихся к ней.
— Постыдились бы, раскрасили себя под индейцев, — бросила она, усмотрев их бледную кожу и сапоги.
— Поддай-ка этой красотке, — приказал один из них, подходя с поднятым ножом.
— К бою. — Ариэль уколола его в руку и отскочила назад. Затем подняла одну ногу, другую и улыбнулась Глэнис, которая с тревогой выглядывала из фургона.
— Глэнис, эти брюки просто чудо. Они совсем не стесняют движения.
— Достаточно, миссис Д'Арси, — спокойно сказал Смитсон, его пистолет был направлен на воров. — Вы хорошо действовали, — с неохотой добавил он.
— Причина моего успеха, капитан Смитсон, в том, что на мне брюки, — заявила она. — Думаю, я буду носить их теперь.
— Прекрасно, — просто ответил он. — Широкие, практичные брюки подойдут всем женщинам.
— Господи, — озабоченно воскликнула Глэнис, переводя взгляд с застывшего лица Смитсона на триумфальную улыбку Ариэль. — Может быть, не стоит, Ариэль?
— Конечно, стоит, — ответил Смитсон, когда мужчины из других фургонов обступили их. — Мы недалеко от форта. Отвезем этих молодчиков. Их будут судить.
Полчаса спустя, лежа в постели, Глэнис ворчала:
— Брюки. Тетя Луиза была бы убита наповал. Твое своенравное поведение плохо влияет на меня… По правде говоря, ты подала заразительный пример.
— Тсс. Глэнис, эта маленькая схватка улучшила мое настроение, и я действительно засыпаю.
На улице послышался низкий голос Смитсона, переговаривающегося с Люком. Он был зол, Ариэль заметила сильный акцент. Она нахмурилась, когда услыхала ругательства.
— Mon Dieu, — его тон был мрачен. Какой-то прохожий захохотал, и Глэнис подскочила.
— Это мистер Сиам. Он смеется! Я никогда не слышала его смех. Как очаровательно! Это приятный, удовлетворенный смех, от всей души…
Ариэль затянула ее в постель, накрыла одеялом. Она не была уверена как теперь отреагирует на Люка, растратив всю накопившуюся энергию на воров. Она хотела встретить его во всеоружии.
— Тихо.
После получаса беспокойного ворочанья, Глэнис отбросила одеяло и скользнула в платье.
— Я должна поговорить с мистером Сиамом. Он оставил мне утром эти прекрасные мокасины. Я не могу принять такой подарок… О, хотя они такие красивые.
— Глэнис, ляг спокойно. Завтра будет самое время поблагодарить его, — быстро зашептала Ариэль, когда Глэнис вышла из фургона. Англичанка, игнорируя совет, крикнула в темноту.
— О, мистер Сиам, могу я поговорить с вами одну минутку?
Одервеневшая Ариэль лежала, сжав кулаки. Утром, когда ее мысли придут в порядок, она встретится с Люком лицом к лицу и потребует развод. Фургон скрипнул, и Ариэль повернулась на бок, освобождая Глэнис место. Завтра Люк заплатит за свою неверность…
Мозолистая рука закрыла ее рот, и длинное тело Люка прижалось к ней. Он наклонился, целуя ее шею. Пойманная в ловушку мужчиной, Ариэль отказалась унизиться до недостойной борьбы, пока его рука не отпустила рот, и, скользнув по горлу, не начала ласкать грудь.
— Оставь меня, ты, похотливый развратник! — неровно прошептала она, брыкаясь и укутываясь в тяжелые одеяла.
Люк вдавил ее в перину, над Ариэль нависло неистовое лицо.
— Я думал мы закончили с нашими маленькими сражениями прошлой ночью, моя милая женушка, — сказал он тихим, с сильным акцентом шепотом. — Ты не будешь больше драться с ворами, как сделала это сегодня. Они могли причинить тебе боль, chere.
— Я была полностью способна контролировать ситуацию… Зачем ты здесь? — она попыталась шевельнуть запястьями, которые находились у него в одной руке.
— Чтобы полежать несколько мгновений с моей любимой женой, — процедил Люк сквозь зубы. — Чтобы почувствовать ее радостные поцелуи…
— Отлично! Иди к Смитсону, мне все равно. Я не желаю, чтобы ты использовал меня по своей прихоти когда угодно.
Он приподнял рассеченную бровь. Глубокая усталость лежала на лице, под глазами появились темные круги. Неистовое выражение удивило Ариэль. Рот, такой чувственный прошлой ночью, сжался в тонкую линию.
— Может быть, мне необходимо тепло рук моей жены, уют ее постели, маленькая, закрытая на ключ шкатулка, которую она называет сердцем. Может быть, ты легла со мной, если бы я был при смерти или носил имя «Тадеус». Но это не так, любовь моя. Я просто мужчина, нуждающийся в том, что ты так хорошо скрываешь.
Его губы медленно опустились, обжигающий поцелуй удивил Ариэль своей напряженностью и жадностью. У него был вкус отчаянья, ярости, и Ариэль сорвалась, потеряла самообладание. Она потянулась к его волосам, запустила пальцы; в жесткие пряди, борясь с растущим желанием.
Люк поднял голову, резко сказал:
— Ты маленькая соблазнительная колдунья.
— Да как ты смеешь! Тебя не было весь день. После прошлой ночи ты, по крайней мере, мог бы… — Ариэль запнулась, неуверенная, что должен был сделать Люк. — Потом появляешься и ожидаешь, что я…
Люк смотрел на нее, его пальцы играли с мягким, душистым локоном. — Да? Я определенно жду, что моя жена радостно примет меня.
— Ты уехал на весь день, — отбивалась она.
— Тосковала по мне? — настойчиво противоречил Люк. — Скажи, что скучала без меня, маленькая дикарка. Скажи, что хочешь меня, — потребовал он.
— Никогда, — Ариэль подняла подбородок, словно только затем, чтобы теплые пальцы Люка Иоснулись его.
— Сегодня, chere, боюсь, я не смогу ждать твоего благосклонного согласия в нашей супружеской постели, — прошептал он сквозь зубы.
— Проклятье, — воспротивилась она, сдувая упавший на лицо завиток.
— Очевидно. Но я не буду обделен вашими чарующими ласками, мадам Д'Арси. Вы моя семья теперь, моя единственная семья, и боюсь, к должен согреться у вашего очага. — Люк швырял слова, выражение его лица было хмурым и резким. Он разорвал ее рубашку, жадно глядя на обнаженную грудь, коснулся мгновенно затвердевших сосков.
Ариэль обхватила себя руками, решила остаться холодной к его прикосновению. Пальцы Люка ласкали ее тело, лицо, раньше гневное, приняло выражение нежного благоговения. Он на мгновенье закрыл глаза.
— Мой ребенок у твоей груди, это будет прекрасная картина. Ты такая красивая, страстная женщина, Ангел.
Потом он наклонился, чтобы попробовать не вкус розовый сосок. Ариэль закусила губу, стараясь не застонать от наслаждения.
— Ты не можешь так… — начала она, когда Люк принялся стягивать ее длинные панталоны.
Ариэль закрыла глаза, заставляя себя оставаться холодной. Она должна быть в ярости… она была в ярости.
— Конечно, ты намного больше, негодяй, — прошептала Ариэль, задыхаясь, ее пальцы сжимались в кулаки. — Твоя победа предопределена.
Усталость словно исчезла с лица Люка, появилась обезоруживающая мальчишеская улыбка.
— Ты ужасно хочешь сражаться, та chere. Почему же тогда не дерешься?
— Я — леди, ты — пресноводная ползучая водоросль, — ледяным тоном сказала она, пытаясь скрыть за словами желание, сжигающее тело. — Конечно, ты понимаешь, что леди никогда не будет приветствовать подобное… нахальное наступление.
— Да? — поддразнил он, крепко прижимая свои губы к ее рту.
Ариэль дрожала, горела, боролась с отчаянным желанием, обжигающим ее бедра и увлажняющим лоно.
— Отлично, — натянуто сказала она, когда Люк стал покусывать мочку уха. — Прекрасно. Ты играешь мною, Люк. Я могу отплатить.
— Мгм? — вопросительно промычал он, нежно сжимая грудь в своей ладони. Ее тело напряглось, когда Люк лизнул маленький сосок. — Божественная.
Она вздрогнула, пальцы инстинктивно потянулись к его волосам.
— Я могу ранить тебя. Действительно. Однажды я проколола руку мужчине, когда тот сделал неуместные движения.
Тихий смех Люка раздался у ее шеи. Выразят тельный звук заставил сердце забиться неровное
Пальцы Ариэль замерли, потом задрожали, гладя жесткие волосы. Он приподнялся и с нежностью посмотрел 'на нее, провел мизинцем по мягкой щеке.
В следующую секунду Люк уткнулся носом в ее шею, щекоча колючей щетиной. Ариэль начала извиваться, смех прорвался из плотно сжатого рта. Когда она наконец расхохоталась. Люк лег на спину.
— Я выиграл.
— Неправда. — Он лениво опустил веки.
— Можешь поцеловать меня.
— Что? — Ариэль села в постели, натянув одеяло на грудь. Люк потянул ее вниз и навис над хрупкой фигуркой.
— Ты огромный, — в конце концов сказала она.
Про себя Ариэль отметила, что с Люком очень удобно лежать, обнявшись. Весь день она тосковала по его «приставаниям», ждала их, и теперь беспокойная энергия, переполнявшая ее, словно река вошла в спокойное тихое русло. Люк весело, по-дружески, заключил Ариэль в свои объятия.
Ночь плыла над лагерем, скот заволновался, когда вдалеке завыли волки. Где-то плакал ребенок, скрипнул фургон.
— Я ездил на могилу матери, — сонно прошептал Люк спустя некоторое время. Его рука ласково поглаживала округлую грудь. — Она бы полюбила тебя.
Сердце Ариэль екнуло, смягчилось. Люк потерял так много.
— Tec, — она нежно поглаживала его волосы, их тела сплелись. Ариэль была зла на Люка несколько минут назад, а теперь старалась успокоить свои эмоции. Правда, Люк забывал некоторые правила приличия… Например, не сказал, куда собирается; съездить на могилу его матери было бы замечательно… Но обессиленный вернулся к ней.
Несколько раз подумала об этом. Ей нравился Люк, возвращающийся, разделяющий с ней свою жизнь в эти тихие, дружеские мгновения.
Ночной ветер завывал на улице, а они были словно в безопасном теплом гнезде. Он лежал рядом с ней, обнимая одной рукой и перебросив тяжелую ногу через ее колени. Люк медленно шептал всякие нежности, ласкал молочно-белую грудь, потом положил пальцы между ее бедер. Он легонько потер их.
— У тебя должно болеть после вчерашней ночи. — Усталость усилила акцент, он уткнулся в ее шею. — Я скучал по тебе сегодня, — сонно прошептал Люк. — Я рад, что ты здесь, mа chere.
— Люсьен, ты не можешь спать здесь… мы не можем… — Ариэль замолчала, услышав тихое посапывание у своего горла. Он взмахнул длинными ресницами и глубоко вздохнул.
Не засыпая несколько часов, Ариэль заставляла себя дышать потише. Влажные, чистые волосы Люка касались ее щеки, и она поняла, что он, должно быть, искупался перед приходом. Явно обессиленный. Люк глубоко спал.
Ариэль слушала его дыхание. Мужское сердце медленно билось у ее груди.
— Ангел, — пробормотал он во сне, крепче обнимая Ариэль.
Она замерла, тело все еще дрожало, размягченное от его любви. Ариэль осторожно потрясла мощное плечо.
— Люк, ты должен идти.
Он прижался к ней, целуя шею. Нежно и властно Люк погладил податливое женское тело, снова поцеловал и крепко уснул. Ариэль слушала ветер и тихий дождь, потом закрыла глаза. Слезинка скатилась по щеке из-под горящих век. Она не может любить этого мужчину, тосковать по .его прикосновениям. Она не станет…
Потом она положила щеку на его плечо и заснула.
На следующее утро холодные серые глаза Люка встретились с глазами Ариэль перед общим завтраком.
— Вы не будете носить брюки, миссис Д'Арси, — сказал он отрывисто, забыв о посторонних.
Ариэль обхватила себя руками, распрямила плечи. Его темная голова была высокомерно вскинута, под чисто выбритой кожей ходили желваки. В голосе Люка слышался тон собственника. Она натянуто улыбнулась при виде приближающихся широких плеч, которые загородили от нее остальных. Предательская левая рука потянулась к рыжеватым кудрям. Ариэль бессознательно пригладила распущенные волосы, с тоской подумала об аккуратных, гладких косах в тот момент, когда подняла на него глаза, стараясь придать лицу бесстрашное выражение. Хмурый взгляд Люка скользнул по блузке и вязаной шерстяной кофте. Его челюсти сжались, когда глаза дошли до ремня и темных широких хлопковых брюк.
— Сними их.
Она подняла брови и мило улыбнулась. Может быть, она ошибалась, жалея его разбитое сердце.
— Снять их здесь? Леди будут шокированы. Смитсон станет биться в конвульсиях.
Ладонь Люка скользнула вдоль ее руки, обхватила тонкое запястье; большим пальцем он поглаживал нежную кожу. Он прошептал что-то, что звучало угрожающе, видимо, ругательство на быстром, мрачном французском, потом строго сказал ей:
— Моя жена не носит брюки. И не встречается один на один с ворами. Ты уже можешь быть enceinte, mа chere. Ты носишь эти.. — он окинул взглядом ее ноги, — эту непристойность, и мужчины будут сходить с ума от желания.
— Что?
Он навис над ней, отгораживая от заинтересовавшихся «вдов».
— Ты роскошная женщина. Ангел. Отличная грудь, тонкая талия, которую я обхватываю двумя ладонями, и великолепные бедра. Эти брюки, эта мерзость, в сочетании с твоей молочной кожей и огненными волосами… — Люк резко глянул на Анну, хихикающую поблизости. Она прыснула от смеха, но, отвернувшись, сдержалась. Под шалью ее плечи подозрительно подергивались.
Ариэль стрельнула в нее горящим взглядом. Подбор выражений Люка подошел бы для занятий любовью с красавицей, но не к ней. Тем не менее, эти слова все еще звенели в ее ушах как маленькие золотые колокольчики. Решившись стоять на своем, несмотря на устрашающее, большое тело, нависшее над ней, она выпалила:
— Я практичная деловая женщина. Мужчины не… не желают меня, совершенно нет. На самом деле, я купила корсет, чтобы улучшить фигуру. В один прекрасный день, когда буду уверена, что Тадеус где-то рядом, я попрошу Лидию придать моим волосам приличный оттенок, Глэнис поможет мне затянуться в новый корсет, и тогда Тадеус, возможно, найдет меня очень привлекательной. — Ариэль с интересом наблюдала, как губы Люка сжимались в тонкую линию. Она сделала шаг назад, он за ней.
Прижатая к фургону, Ариэль взглянула в бушующие гневом глаза Люка. В них не было и следа грустного человека, оплакивающего семью. Ни нежного любовника прошедшей ночи. Она заметила предательски подергивающийся мускул на щеке.
— Если ты перекрасить волосы, будешь иметь дело со мной. Я не советую тебе неповиновение, — натянуто заявил он.
— Неповиновение? Ты в результате даешь мне приказ? По какому праву? Помни, ты — мой служащий, — Ариэль решительно шагнула в сторону. Она не любила задирать голову, когда смотрела ему в лицо. А когда Люк заговорил бегло и мрачно, она приказала:
— Ничего подобного. Если хочешь спорить, говори по-английски.
С сильным акцентом Люк произнес сквозь зубы:
— Без сомнения, ты влияешь на каждого мужчину, медленно доводя их до безумия. Однажды ты поразила и меня. Я уже страстно желаю тебя. Я бы хотел взять тебя сейчас, в это мгновение. Я совсем готов к этому. До боли готов. Несомненно, это результат того, что в постель собственной жены я проскальзываю как вор, на несколько украденных минут. Месяц в спальне с тобой не уменьшит моего желания обладать тобою. Скачка на лошади, без сомнения, нанесла бы мне сейчас непоправимый урон. Как мужчине, конечно. Сними их. Ты моя жена и будешь делать то, что я скажу.
Ариэль внезапно обнаружила, что не в состоянии оторвать глаз от выпятившихся в определенном месте брюк Люка. Она едва удержала свою левую руку от прикосновения к выпуклости и отвела взгляд, скрывая вспыхнувший румянец за длинными прядями волос.
— Мой желанный, голодный маленький Ангел. Ты заплатишь за это, — нежно прошептал Люк, водя пальцем по ее горячей щеке. Он хмуро глянул на Анну, которая открыто ухмылялась. Женщины стояли в ряд, их головы были высоко подняты. На каждой «вдове» — широкие брюки.
Переселенцы толпились поблизости. Женские и детские глаза расширились, когда подопечные миссис ДАрси начали укладывать вещи, запрягать лошадей. Мужчины смотрели в сторону, их взгляды возвращались с любопытством. Мимо проходил Смитсон, похлопал Люка по плечу и кивнул.
— Практичная добавка к гардеробу дам. Сам отделил их от остального каравана, и вот теперь они установили собственные порядки. Когда будет нужно, леди вернутся к юбкам. Но ни одна из этих милых вдовушек не погибнет из-за юбки, запутавшейся в колесах.
Люк закрыл глаза, когда Сиам усмехнулся. Мужчины обменялись впечатлениями на быстрой смеси французского, испанского, используя жесты, прежде чем Люк направился к скоту.
— Что он сказал? — спросила Ариэль.
— Мой друг говорит, что хочет напиться… Но ради супружеского долга он переспит с первой же женщиной, которая примет его. Он говорит, если станет инвалидом, это твоя вина.
— Глупости. Люк — эмоциональный человек, слишком горячий и слишком чувствительный к незначительным вещам. Возможно, ему следует записывать свои мысли вместо того, чтобы бросаться ими с такой… такой страстью. Думаю, это предложение помогает снимать излишний эмоциональный пыл. — Она перевела дух и продолжила. — Моя теория в том, что Люк привязался ко мне, потому что я была рядом в момент острой необходимости… И эта… привязанность, то, что вредит его здравому смыслу. Эта упрямая привязанность ко мне совершенно безрассудна.
— Для некоторых он страшен как Черный Мститель, у которого нет сердца.
Когда взгляд Сиама скользнул по маленьким красноватым царапинам на ее шее, Ариэль быстро подтянула выше воротник платья. Она вспыхнула, вспомнив опустошительную манеру Люка заниматься любовью, его потрясенное выражение после.
— Черный Мститель, действительно. Сиам красноречиво пожал плечами, его огромные печальные глаза пожирали Глэнис, которая уже покраснела.
— Мой брат прошел много дорог, ему выпало немало горестей и всегда он хранит свое сердце закрытым. Теперь ты даешь его сердцу радость, и он боится за тебя. Ты первая женщина, которая так тронула его душу. Остальные не допускались туда, даже его жена.
Сиам грустно вздохнул.
— Разве Глэнис не самая красивая леди на земле? Когда она называет меня Жан-Пьер, мое сердце начинает бешено колотиться, трепетать, как крылья голубя.
— Жан-Пьер? — спросила Ариэль, словно зачарованная, когда Люк бросил на нее долгий, темный взгляд, пока запрягал волов в последний фургон. Оба французского происхождения, без сомнения, их взгляды на женские особенности и капризы совпадали. Зевс стоял рядом, хорошо сочетаясь со своим двойником-человеком. Ариэль фыркнула. Определенно, она была предметом мрачного ворчания и тихого ржания. Зевс по-дружески кивал, когда Люк говорил; большие умные глаза и чуткие уши жеребца оживились.
Сиам глубоко вздохнул.
— Мой отец назвал меня Жан-Пьер… — Его темные глаза впились в Ариэль, он озабоченно нахмурился. — Ангел, я должен знать. Как мне стать лучше для нее? Я не знаю эти штучки, что смягчают женские сердца. Я просто несчастный, грубый мужчина, который привык брать то, что ему нужно. При виде Глэнис мои колени дрожат… Ради нее я должен выучить эти новые вещи. Люк говорит, что нужно действовать медленно, поймать ее в ловушку, как испуганного кролика. Это то, что он делает с тобой?
Ариэль поборола внезапный гнев. Люк подкупил ее своей нежностью. Он целовал ее так сладко, словно она наполняла жизнью его израненное сердце.
— Это он тебе сказал? Сиам кивнул.
— Люк знает женщин. Я — нет. — Он покраснел и взглянул в сторону, ужасно смущенный;
потом пожал плечами.
— О, он знает, правда? — спросила Ариэль, уперев руки в бока,
Сиам снова кивнул, отвлеченный Глэнис, которая поглаживала брюки, явно в растерянности от новой одежды.
— Женщины падают к его ногам. Многие хотят носить кольцо Д'Арси… иметь его детей.
Жаркая, темная годна захлестнула Ариэль. Она свистнула лошадям, и те потянулись к ней, тычась мордами в руку, прося сладостей.
— И у него много побед, да? Глядя в сияющие глаза Глэнис, Сиам не ответил.
В последний день мая фургоны пересекли границы Солитери-Рок и выехали на дорогу у Чимни Блафс. Они с напряжением преодолевали каждую скалу, выбрасывали мебель и ящики, которые стояли вдоль всего пути как выветрившиеся памятники.
Борьба за выживание наполняла каждый день, требуя невероятного запаса сил. Першероны Ариэль легко тянули фургон, цокая новыми подковами, которые прибили благодаря дотошному настаиванию Ариэль. Она неохотно выразила восхищение Люку, который держал огромные копыта, зачищая неровные, сбившиеся края, и даже успокоил Зевса. Жеребец в подобные моменты мог быть дьяволом. Омар заменил подковы, он действовал тщательно и изобретательно. С каждым днем черный великан все больше доказывал ценность своего присутствия. Люк и Сиам помогали Вильсону определять места стоянок и добывать мясо. Починка сломанных колес и фургонов стала рутинным занятием. Внезапно появились вспышки холеры; жизнь или смерть — это определялось за несколько часов. Фургоны проезжали мимо брошенных раньше колес, с них были сняты все металлические ободы. Переселенцы узнали, что индейцы используют каждый кусок железа для изготовления наконечников стрел и ножей.
Каждую ночь Ариэль падала в постель и мгновенно засыпала. Она просыпалась каждое утро с вплетенным в волосы степным цветком. За завтраком Люк держал под столом ее руку, Ариэль наслаждалась нежным посягательством на свою территорию. Поймав ее между запряженными першеронами. Люк крал долгий, сладостный поцелуй. Если она касалась его щеки, он кусал ее мизинец, серые глаза мгновенно воспламенялись. Ужасно уставшая и опустошенная, вечерами Ариэль отдыхала, прислонившись к Люку, его рука всегда ласкала ее грудь.
Нежная привязанность росла. Теперь Ариэль не протестовала, когда Люк клал руку на ее плечо. Дружеское прикосновение с каждым днем крепло в длинном, трудном путешествии.
Однажды вечером Люк помог молодому парню отремонтировать гитару. Потом он осторожно, ласково взял инструмент в руки.
Словно отгородившись ото всех. Люк взял первый аккорд. Длинные пальцы медленно перебирали струны, он закрыл глаза. Темп мелодии постепенно начал расти, мастерство исполнителя удивило всех.
Губы Люка сжались в тонкую, жесткую линию, черные брови сошлись на переносице. Мелодия пульсировала, билась в вечернем воздухе. Сердца слушателей были захвачены неистовой, эмоциональной напряженностью. В музыке Люка слышались порывы обжигающей испанской страсти, полеты и падения. Потом ритм стал бурным и эротичным. Прядь волос упала на высокий лоб я вздрагивала в такт мелодии, искусно выводимой на струнах гитары. Мышцы на руках Люка напряглись, пот заблестел на висках. Музыка лилась из его души.
Потом Люк остановился, пальцы сжимали гитару. Его взгляд впился в глаза Ариэль, пронзил ее, требовал, борясь с внутренней болью. Ариэль поняла, что под прижатой к груди рукой бешено колотится ее сердце. Они были поглощены водоворотом чувств.
Она увидела частицу души Люка, ступила в прошлое, которое он не хотел приоткрывать, не желал даже касаться. Он разделил что-то с ней, может, глубокую боль, которая была слишком личной, слишком страшной для других. Тонкая связь между ними на мгновенье приоткрыла его ужасную, неведомую тайну. Он с горечью проклинал ее вторжение. Медленно, уже контролируя себя. Люк передал инструмент молодому парню и скользнул в темноту ночи.
— Я был с ним девять лет. И не знал, что он умеет играть, — тихо прошептал Сиам.
Ариэль повиновалась своему мышлению левши, или это было веление сердца? Она нашла Люка вдалеке от лагеря. Он задрал голову и всматривался в звездное небо. Завернувшись в шаль, Ариэль стояла позади него.
— Я испугал тебя. Ангел? — хрипло прошептал Люк.
Ариэль догадалась, что он имеет в виду музыку, выплеснувшуюся из души, словно это была часть его жизни, его дыхание, его чувства, льющиеся в вечерний воздух. Она дотронулась до руки Люка, желая приласкать, понять, какие темные силы движут им.
— Нет. Как ты узнал, что это я?
— Думаешь, я не узнал бы твой запах? Женщину, которая вытащила меня с того света с той же упрямой решимостью, с какой отказывается признать наши супружеские клятвы? — Его тон был категорически тверд. — Ма Belle, твой запах неповторим. Смесь цветов, солнечного света, экзотической женской плоти и последняя легкая нотка — запах лошадей. Я бы узнал его на небесах или в аду, сегодня — ад.
Ариэль нахмурилась, обдумывая любопытное смешение комплиментов и оскорблений.
Он навис над ней, в лунном свете обозначились резкие черты, широкие плечи отгородили ночь. Его рука приподняла подбородок Ариэль, пальцы поглаживали мягкую кожу. — Ты не боишься войти во мрак, где я обитаю, не так ли, мой ангел? — произнес он с подчеркнутой медлительностью, глядя на темную руку, ласкающую бледную-бледную плоть.
— А надо бы? — прошептала Ариэль, когда светлые глаза Люка блуждали по ее липу. Она положила руку на его грудь, ладонью почувствовала болезненное биение сердца.
В следующее мгновение Люк сжал ее в сильных руках, притянул к себе. Высокое, худое тело тряслось, лицо прижалось к виску Ариэль. Он обнимал ее с отчаяньем, вздрагивая, словно желая, чтобы их кости и плоть превратились в единое целое. Руки Ариэль поглаживали мускулистую, напряженную спину.
— Тсс… тихо… вот так, мой дорогой… Он коснулся пальцами ее кос, распустил волосы и опустил в них лицо. Влажный ветер разбросал рыжие пряди по ее плечам, когда губы Люка нежно скользнули по ним, играя, пробуя на вкус. Его язык увлажнял сухие губы Ариэль, смело пробиваясь в ее рот, пока она не ответила ему. Потом Люк стал нежно покусывать мочку маленького уха, дождавшись, когда пальцы Ариэль вонзились в его спину, а тело стало мягким в податливым.
— Ты колдунья, — с ухмылкой прошептал он. — Ты приручаешь меня, как своих огромных лошадей?
— Хм-м. Я бы нашла на это время, если постаралась.
Люк улыбнулся.
— Пойдем со мной. Давай поговорим о малышах, вскормленных твоей грудью, я хочу, чтобы их было много, о вспаханных полях и новорожденных жеребятах… о позах, в которых ты предпочитаешь заниматься любовью. Их несколько де…
— Испорченный, порочный человек! — Она ущипнула его худой бок, а в ответ заработала порцию щекотки. Извиваясь, Ариэль захихикала. Люк нагнулся и взвалил ее на плечо. Она взвизгнула, но не слишком громко. Не ? хотелось, чтобы весь караван видел, что Люк тащит мадам Д'Арси как мешок зерна. Она выругалась и Люк поднял ее над собой, просунул лицо под расстегнутую блузку и лизнул ее живот.
— Я бы хотел сделать так, чтобы в этом мягком, теплом месте появился наш малыш и поскорее, та chere. Но не сегодня. Боюсь, твое предложение должно будет подождать.
— О! Ты, сухопутное чудовище, буйвол.. — Ее тело дернулось, когда лицо Люка скользнуло под рубашкой, разрывая ткань. Он взял в рот маленький сосок. Ариэль перестала извиваться. Перестала дышать. Горячий рот Люка скользнул к другой груди. Пуговицы с треском отлетели. Нежно покусывая сосок, Люк положил ее ноги себе на плечо. Язык Люка обследовал пупок Ариэль, приглушенный голос словно обжег живот.
— М-м, а вот здесь пониже интересно… Щетина на подбородке царапнула нежную кожу, когда он, стянув ее брюки, поцеловал треугольник рыжеватых волос между ногами Ариэль.
— Люк! — Потрясенная этой игрой, не в состоянии ничего сделать, кроме как ухватиться руками за мускулистую шею, Ариэль сжала веки. Ее тело напряглось, лоно увлажнилось, жар разлился по векам.
— Прекрасно попастись на теле собственной жены, — заявил Люк с надменной ухмылкой, осторожно опустил ее на землю и начал приводить в порядок одежду Ариэль. Он дотронулся до висящей на одной ниточке пуговицы и скользнул пальцем под порванную рубашку. Длинный указательный палец нашел ложбинку между грудями, ласковыми движениями потер тонкую кожу.
— Глэнис, вероятно, будет бранить тебя, моя сладкая маленькая чародейка.
— Чародейка? Я практичная деловая женщина… Я зашью это сама, — она шлепнула по шаловливой, дразнящей руке. Раздосадованная, что одна ее половина хотела радостно прыгнуть на Люка и повалить на землю, в то время как другая желала содрать эту самоуверенную нахальную улыбку знатока с губ, Ариэль завернулась в свою шаль. С достоинством посмотрела на него, ее волосы развевались на прохладном ветру.
— Ты меньше, чем джентльмен, — заявила она решительно, неуверенная, однако, смогут ли ее ноги дойти до лагеря.
Он галантно поклонился.
— К вашим услугам, госпожа жена… в любое время.
Ариэль еле сдержала себя, сознавая, что Люк провоцировал ее, ожидая ответа.
— Я не просила целую конюшню. Уверена, у твоих детей будет слишком много неподдающихся воспитанию порочных черт.
Его смех преследовал ее до лагеря.
Ариэль не спала этой ночью. Каким бы он ни был. Люк нуждался в нежном прикосновении. Она не была уверена, что смогла бы противостоять чувствам, управляющим им в тот мрачный момент, боли, излившейся из него через струны гитары.
За час до подъема Ариэль уснула с последней мыслью: Люк отчаянно нуждался в ней, хотя это непонятно для нее. Сегодня вечером он приоткрыл свою темную душу, пустил в нее и позволил женщине увести его от боли, которую так долго хранил внутри. Узы между ними крепли, углублялись, мучая и соблазняя. Это испугало ее.
В Форте Ларами, торговой фактории, остановился и торговал с индейцами другой караван. Переселенцы передавали друг другу последние сплетни, обменивались продуктами и готовили вечерний праздник. Маленький ансамбль наигрывал живой ирландский рил, кирпичные стены форта, выкрашенные белой известкой, мерцали в свете костров. Мебель была вытащена из фургонов, и кресла-качалки поскрипывали в такт музыке, когда танцоры окружали огромный центральный костер.
— Общество Вдов для Достижения Счастья в Браке… — тихо проговорила Эмили Доналли мягким, немного насмешливым голосом с южным акцентом. Она перевела глаза на Ариэль и задумалась над названием, потом посмотрела на танцоров.
— Как чудесно. У нас есть две вдовы, которые отказываются возвращаться на Восток. Их мужья погибли в стычке с пьяным горцем… Возможно, эти несчастные могли бы присоединиться к вашему поезду. У капитана Смитсона высокая репутация. — Ее веер затрепетал. — Я слышала, капитан Смитсон одобрил ношение дамами брюк, для безопасности, конечно. Как ново!
Ариэль попивала подогретое с пряностями яблочное вино и с наслаждением наблюдала за кадрилью. Счастливые женщины подавали пирожные и кофе, взволнованные общим праздником. Хотя переселенцы должны были отдохнуть перед длинным переходом на Запад, сегодняшний вечер был устроен для удовольствия. Женщины строили планы о косметических процедурах Лидии. Она, признанный знаток трав и растений, смягчит вред, который нанесли женским лицам и волосам время а погода.
«Вдовы» были сдержанны, преподнося свои новые манеры с внутренней искрящейся радостью и застенчивыми улыбками, скрытыми за веерами.
Явно смущенный, но настроившийся на успех, Силам не отходил от Глэнис. На ней были белые нарядные мокасины, ее ладонь лежала на его застывшей в изогнутом положении руке. На ушко Глэнис сообщила Ариэль, почему Силам всегда носит шляпу: его высокий плоский лоб был знаком высочайшего происхождения в племени его матери. Глэнис находила необычную форму прекрасной и была горда, что Силам разделит с ней наследство своих предков.
С группой мужчин Люк курил маленькую, тонкую, темную сигару, явно получая удовольствие от табака. Он неторопливо выдувал колечки из дыма и ухмылялся, слушая мужской разговор. Одетый, как джентльмен, в рубашку со складками, превосходно накрахмаленную Анной, галстук и черный костюм, он был очень красив.
Он слишком общителен, слишком обаятелен.
Ариэль не нравилась его легкая, непринужденная манера знакомиться и общаться. Ее губы сжались, когда Люк приподял протянутую к нему женскую руку и поцеловал с очаровательной галантностью. Ариэль отвернула голову, скользя взглядом по танцорам и группкам людей, зараженных радостной атмосферой вечера.
После окончания танца с Мэри Смитсон с мальчишеской улыбкой направился к Ариэль. Он кивнул.
— Вы должны потанцевать с вашим кавалером, миссис Д'Арси. Не повредило бы улыбнуться ему, может быть, пригласить на танец.
Веер миссис Доналли замер.
— Кавалер?
Смитсон кивнул на Люка.
— Вон тот прекрасный джентльмен хочет жениться на этой женщине. Она упряма, взбалмошна, откровенна не в меру, не умеет шить и готовить. Но у нее есть несколько отличных качеств, если меня принуждают упомянуть их. Уверен, именно эти качества привлекли такого серьезного мужчину, как Люк Наварен, к этой даме. У него есть земля в Орегоне, и он хочет жену и детей. Я бы сказал, он имеет пару монет в кармане. Неплохой улов для любой женщины.
— Боже мой! — воскликнула миссис Доналли, , ее глаза впились в Ариэль. — Если вы беспокоитесь о настоящей брачной церемонии, то у нас есть священник, а леди с восторгом помогут подготовить свадьбу. Я не понимаю, как вы можете отказывать мистеру Наварону.
Ариэль глубоко вздохнула.
— Это мое личное дело.
— Но, дорогая, в вашем возрасте разве благоразумно отклонять такое предложение? — торопливо спросила миссис Доналли, решительно складывая веер. — Прошу вас, подумайте еще. У всех, кроме ваших преданных вдов, вы имеете репутацию взбалмошной женщины, немного дикарки, которая одна встречает и захватывает воров. Я знаю, слухи о ваших подвигах дошли до индейцев, и они называют вас «Маленький Огненный Воин». Один этот инцидент может отвратить женихов, желающих добиться вашей руки. В мужской натуре заложена потребность защищать и улучшать жизнь бедных беспомощных женщин. С тем, как о вас говорят, вы, должно быть, кажетесь… э… неуправляемой проказницей. Хотя я прошу прощения за подбор слов.
— Она — левша, — ненавязчиво предложил свое объяснение Смитсон.
Доброжелательное выражение лица миссис Доналли соответствовало ее тону.
— О, нет, моя дорогая, никаких рыжих волос и привычек левши. Вы помечены. Разве вы не понимаете, моя дорогая? У вас крайне ограниченные возможности, и совсем нет времени. Вы должны выйти замуж за первого же встречного, который этого пожелает. Я настоятельно рекомендую вам принять великодушное предложение Люка, и побыстрее.
Ариэль хмуро посмотрела на Смитсона, который раскачивался с мыска на каблук, глядя на танцующих, и самодовольно ухмылялся. Ариэль бросилась защищаться.
— У Люка порочный характер, мистер Смит-сон. Сейчас он танцует с каждой, попадающей в его поле зрения. Это доказывает мою теорию, что он является распутником.
Мощная грудь капитана поднялась, когда он глубоко вдохнул.
— Вы можете заставить проявиться худшее и в лучшем из мужчин, миссис Д'Арси. Что касается танцев, он просто вежливо угождает их желаниям. Я молюсь, что у вас достанет здравого смысла поймать на крючок Люка прежде, чем он возьмет назад свое предложение.
Миссис Доналли наклонилась поближе к Ариэль и, прикрывшись веером, прошептала:
— Моя дорогая, может быть, вам стоит попробовать носить корсет.
