12

Лаки заморгал и зажмурился. Яркий свет неприятно резанул по глазам, сразу открывая слишком многое. Девон отстранилась и выключила лампы. Ей тоже было уютнее при свете одной-единственной свечи: ровное теплое пламя создавало ощущение защищенности.

— В тюрьме? — Лаки не сдвинулся с места, словно вмиг приклеился к полу.

— В федеральной тюрьме общего режима в восточном Техасе. Это всего в пятидесяти милях от…

— Я знаю где.

— Навестив его там, я на обратном пути решила провести кое-какие исследования для своей статьи. Подумала, что таверна в малонаселенном районе наилучшим образом докажет мою теорию. Как выяснилось, я оказалась права.

Все, с него хватит. Во всяком случае, больше он от нее ничего не узнает. Она не собирается посвящать его в подробности своего злосчастного свидания с мужем.

По чистой случайности Лаки Тайлер оказался в нужном месте в нужное время — или не в том месте и не в то время, все зависит от того, с какой точки зрения смотреть, — и воспользовался ее крайне взвинченным состоянием.

— За что он сидит?

— Утечка информации. Нарушение режима секретности.

— Он виновен?

— Конечно, нет! — солгала она. — Неужели ты думаешь, что я могла бы выйти замуж за преступника? — Она действительно верила в его невиновность, когда выходила замуж.

— Не знаю! — Лаки двинулся к ней, в голосе его зазвучали злые нотки. — Если мне что и известно, так только то, что ты ему изменила…

Обвинение было отвратительным. Поскольку Девон не могла сказать ему всей правды, она притворно рассердилась и тут же выпалила:

— Я не изменяла!

— Готов потягаться с тобой воспоминаниями!

Подойдя к двери, она рывком распахнула ее.

— Уходи, дорога тебе известна — через заднюю дверь. Я открою гараж.

— Не выйдет, Девон.

— Теперь, когда ты понял, что ставишь меня в неловкое положение, я прошу тебя уйти.

— Ничего не понимаю! — заорал Лаки, рванувшись к двери и захлопывая ее. — Придется тебе еще какое-то время потерпеть мое присутствие!

— О чем ты?

— Я не уйду до тех пор, пока ты не объяснишься.

— Я не обязана…

— Хейнс — твоя фамилия или его?

— Моя, его зовут Шелби. Грег Шелби.

— Вы давно женаты?

Девон вовсе не хотелось подвергаться допросу с пристрастием, но Лаки, похоже, уходить не собирался, не выслушав ее, и она не винила его в этом. На худой конец расскажет ему — конечно, не все, а так, кое-что из своей жизни, он и успокоится.

Успокоится? Девон казалось, что взгляд его властных голубых глаз проникает ей прямо в душу. Ей стало не по себе. Что, если она случайно выдаст себя взглядом или вздохом, даст ему повод удостовериться в единственно важном событии той ночи, о котором он как будто и не помнит?

Чтобы скрыть волнение, она вежливо спросила:

— Хочешь кофе?

— Нет. Я жду ответа.

— Пойдем в гостиную.

Девон задула свечу и в темноте повела Лаки по коридору в гостиную. Включив настольную лампу, женщина уселась на софу, обитую тканью цвета слоновой кости. Лаки плюхнулся на пол рядом с синим кожаным креслом, широко расставил колени и, сцепив пальцы, безвольно свесил руки.

— Валяй, — сказал он.

Девон обошлась без предисловий.

— Когда начался процесс по делу Грега, я попросила у своего редактора разрешения написать о нем серию очерков.

— Ты была с ним знакома до этого?

— Нет.

— И что же возбудило к нему твой интерес?

— Большинство преступников, от самых отъявленных убийц до мелких воришек, отличаются определенными стереотипами поведения, — пояснила она. — Преступники из служащих обычно ведут себя по отношению к обвинителям дерзко и снисходительно независимо от того, виновны они или нет.

— Продолжай дальше.

— Так вот. Грег почему-то стал исключением из правила. Он был трогательно серьезен, отрицая свою вину. Заинтригованная, я заручилась поддержкой редактора и получила разрешение на очерки у адвоката Грега и окружного прокурора. На все про все ушло несколько недель. Я согласилась на присутствие адвоката во время наших бесед. Прокурор поставил условие, чтобы до публикации работники прокуратуры прочитывали материал и выносили свою оценку. Видишь ли, статьи должны были быть полностью непредвзятыми.

Лаки кивнул.

— Когда все были удовлетворены, мне наконец разрешили взять первое интервью у Грега.

— Любовь с первого взгляда?

— Нет, но он весьма привлекателен.

— В физическом смысле?

— И в физическом тоже. Он находился на свободе, его выпустили под залог.

Во время той первой встречи в кабинете адвоката Девон и в голову бы не пришло заподозрить Грега даже в неоплаченном счете за телефонный разговор, не говоря уже о чем-то более серьезном. Он был безукоризненно одет в очень консервативный костюм-тройку темно-серого цвета, белую рубашку и спокойный галстук в полосочку. Каштановые волосы, аккуратно зачесанные назад, открывали высокий чистый лоб — он являл собой живое воплощение хороших манер!

— И что ты вынесла из этого первого свидания? — спросил Лаки.

— Узнала его прошлое.

— Ну и как?

— Вырос он в небольшом городе в Пенсильвании в очень религиозной семье. Впрочем, Грег покинул ее в свое время.

— Зачем? Я не представляю, как по собственной воле можно уйти из семьи…

Девон ничуть не удивилась. Видимо, в семье Тай-лер сильно развит коллективизм: то, что касалось одного из них, касалось и всех остальных; каждый принимал близко к сердцу проблемы других.

— Отношения в семье Грега, к несчастью, не были такими близкими, как в вашей, мистер Тайлер. Отец его всю свою жизнь служил в сталелитейной компании и, будучи не в состоянии понять принцип игры на бирже, высмеивал Грега за то, что тот никак не может удержаться на постоянной работе.

— Значит, ты никогда не встречалась с его родителями?

— Нет.

— А твои?.. Что они думают о своем зяте-арестанте?

— Мои родители умерли.

— О, извини. Боже, это ужасно, когда умирает кто-нибудь из родителей: мой отец умер два года назад… Значит, вскоре после этого первого свидания с Шелби вы начали встречаться?

— Да мы толком и не встречались.

На лице Лаки отразилось недоверие.

— Правда, правда. Адвокат не хотел, чтобы нас видели вдвоем: подследственному вряд ли пристало развлекаться в такой ситуации.

— Значит, ухаживание происходило под бдительным оком адвоката? Держу пари, он получил массу удовольствия, — едко заметил Лаки.

— Он не из тех, кто от этого получает удовольствие. Через пару свиданий он понял, что я не намерена злоупотреблять его разрешением, и оставил нас в покое.

— Как удобно!

— И в самом деле было удобно, — отрезала Девон. — Появилось время получше узнать друг друга.

— Не сомневаюсь.

— Я решила, что Грега осудили несправедливо. В фирме, где он работал, кто-то снабжал определенных клиентов ценной информацией, причем делал это с большим умом. Информатор подстроил все так, что подозрения пали именно на Шелби. Защита Грега основывалась только на том факте, что никакого материального вознаграждения он не получил. Если подследственный совершил преступление из корысти, то где же деньги?

— Послушай, — сказал Лаки, — я же не суд присяжных. К тому же он уже осужден. Меня больше интересуешь ты… Ну и Грег, соответственно.

— Шло время, и мы с Грегом стали испытывать симпатию друг к другу.

— Гм…

— Стало трудно быть объективной.

— Еще бы!

— Я хотела защищать его сама, поэтому с очерками пришлось покончить. Теперь в них угадывался конфликт интересов, чего не может себе позволить профессиональный журналист. Грег весьма и весьма расстроился, поскольку не хотел, чтобы наши отношения мешали моей работе.

— Публикации явно были ему на руку.

Замечание Лаки задело ее за живое.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего, ничего, — устало отмахнулся Лаки. — Итак, когда Шелби спросил, ты ответила «да».

— Верно. Он просил меня выйти за него замуж, как только окончится судебный процесс. Но я настояла, чтобы мы поженились немедленно.

— Зачем?

Вот именно, зачем? Что она хотела этим доказать? Что она была умнее, чем его обвинители? Что она в нем не ошиблась? Или корни надо искать еще в том времени, когда умирала ее мать? У нее в ушах до сих пор звучат стоны матери. Не их ли она слышала в заявлениях Грега относительно своей невиновности?

«Мне больно, Девон, правда больно. Это невыносимо, пожалуйста, помоги!»

«Я невиновен, Девон. Клянусь! Ты должна мне помочь».

Не могла же она остаться глухой к призывам несчастного, взывающего о помощи. Еще не оправившись после смерти матери, Девон хотела кого-нибудь спасти и заняла сторону Грега, хотя факты явно противоречили его уверениям в собственной невиновности.

Только гораздо позже ей стало ясно, что ее одурачили. Она обманулась, целиком заглотнула наживку, вела себя более чем простодушно. Казалось, Грег каким-то образом проник в ее мозг и услышал слабый голос матери, повторяющий слова, которые преследовали Девон. Шелби безошибочно умел вызывать в ней сострадание.

Однако Девон не собиралась признаваться в этом Лаки Тайлеру.

Отвечая на его вопросы, она продолжала развивать миф, который сама же создала.

— Я вышла за него замуж, чтобы дать всем понять, что верю в его невиновность. Гражданская церемония состоялась в офисе его адвоката.

— Сколько же времени прошло с момента заключения брака до вынесения приговора?

— Два дня. Адвокат никого не вызвал в качестве свидетеля защиты, кроме самого Грега, — объяснила Девон. — Шелби был красноречив и искренен. Я не поверила своим ушам, когда присяжные вынесли обвинительный приговор. — Она зажмурилась. — Так и стоит перед глазами — к нему подходят судебные исполнители, чтобы отвести в тюрьму. Грег выглядел потрясенным.

«…И обозленным», — добавила женщина про себя. Он пришел в ярость оттого, что не сумел склонить на свою сторону присяжных. Двенадцать человек не поверили в его искренность, и только она одна попалась на его удочку.

— Когда это случилось?

— Одиннадцать месяцев назад.

— Какой был приговор?

— Два года тюрьмы. Десять лет условно. Адвокат надеется, что Грег отсидит только половину срока.

— Значит, не исключено, что его скоро выпустят.

— Дело Грега будут пересматривать через несколько недель.

Лаки встал и отвернулся от Девон. Его напряженные плечи выдавали его волнение.

— И сколько раз за эти одиннадцать месяцев ты ему изменяла?

— Не твое дело.

— Еще как мое! — Он схватил ее за руку и заставил встать. — Я хочу знать, сколько у тебя было таких, как я! Десять? Два? Может, кроме меня, никого больше не было?

— Это не имеет значения.

— Для меня имеет!

На глаза ее предательски навернулись слезы. Так и подмывало крикнуть ему прямо в лицо: «Ты единственный! Навсегда!» Но она лишь прошептала надтреснутым голосом:

— Ты единственный…

Его плечи тотчас опустились, ярость поутихла.

— Мне не остается ничего другого, кроме как верить тебе на слово.

— Это чистая правда.

— Ты любишь его?

— Он мой муж.

— Я сейчас не об этом.

— Я не собираюсь обсуждать с тобой свои отношения с мужем!

— Почему?

— Потому что тебе незачем это знать.

— Ты отдала мне свое тело, но не хочешь раскрыть душу?

— Я ничего тебе не отдавала, — возразила Девон, правда, не слишком уверенно. — То, что случилось, случилось… само собой. Началось с нескольких поцелуев, а закончилось… Ты застал меня врасплох, я тогда почти спала…

Лаки угрожающе шагнул в ее сторону.

— Если скажешь, что в этот момент представляла себе мужа, я тебя задушу.

— Нет, — отозвалась она голосом, полным слез. — Я ничего себе не представляла.

Не в силах выдержать его взгляд, женщина опустила глаза. Тишина в доме давила ее. Она с трудом противостояла физическому обаянию Лаки.

Для того чтобы хоть как-то отгородиться от Тайлера, Девон беспокойно забегала по комнате, складывая на место раскиданные журналы, стараясь занять руки и не смотреть на него.

— Раньше за такое тебя бы забросали камнями.

Взбивая диванные подушки, Девон резко выпрямилась.

— За то, что мы совершили, мистер Тайлер. Вы тоже присутствовали в той постели.

— Я все помню, — сурово отозвался Лаки. — И готов нести ответственность за то, что случилось…

— Так что ты мне предлагаешь? Пройтись по городу и раздать всем желающим камни? Написать на лбу красную букву А? В некоторых странах тому, кто совершил адюльтер, отрубают голову. Думаешь, таким образом можно восстановить справедливость? А если так, не пожелаешь ли и ты положить свою голову на плаху? Меня подвело чутье, я совершила ошибку, но, поверь, с тех пор совесть не дает мне покоя.

Лаки зашел сзади и тихонько позвал ее. Теперь его голос был мягким и утешающим. Обняв Девон за плечи, он заглянул ей в глаза.

— Я вовсе не собираюсь наказывать тебя. Хочешь верь, хочешь нет, но себя я виню гораздо больше. На один твой грех приходится десять моих, и хотя адюльтер раньше не входил в их число, но…

Их взгляды встретились, и Тайлер умолк.

— Никогда? — спросила Девон хриплым голосом.

— Никогда.

— Если бы ты знал, что я замужем…

Лаки замешкался всего лишь на несколько секунд.

— Вряд ли это возымело бы действие.

Воспоминания о той чудесной ночи в мотеле нахлынули на обоих одновременно. Каждый вспоминал слова, улыбки, прикосновения другого. Несомненно, их тянуло друг к другу, значит, на каждом лежала своя часть вины и ответственности.

— Лаки, я готова подтвердить твое алиби, — прошептала Девон. — Впрочем, у меня, кажется, не осталось выбора…

— Почему? Выбирай, — неожиданно отозвался он. — Я не собираюсь принуждать тебя, милая…

— Но в таком случае на твою семью обрушатся крупные неприятности. Нет, нет, решено! С самого начала, как только ты рассказал мне о пожаре, я знала, что мне рано или поздно придется доказывать твое алиби… — Она грустно улыбнулась. — Наверное, я просто надеялась на чудо…

Лаки дотронулся пальцем до уголка ее рта, на губах Девон застыла улыбка.

— Грег ничего не узнает. Мы будем держать твое имя в тайне. Мне еще не предъявили официального обвинения, и, как только ты заявишь, что провела со мной всю ночь, меня оправдают. Твое имя не предадут огласке.

Не все так просто, подумала она, но не захотела огорчать Лаки.

— Завтра я возьму выходной и поеду в Милтон-Пойнт. Надо как можно скорее покончить с этим.

— Буду тебе очень признателен, — откликнулся он. — Чем раньше я сорвусь с их крючка, тем лучше. — Лицо его озарила усмешка, которую она приметила еще в забегаловке. Эта кривоватая улыбка делала Лаки отчаянно, неотразимо красивым.

Миллион раз с той самой ночи Девон спрашивала себя: что заставило ее пойти на такую глупость? Теперь объяснение казалось ей вполне естественным: какая женщина смогла бы устоять против такой улыбки?

— Как мне действовать, когда я приеду в Милтон-Пойнт? — Практические дела требовали немедленного разрешения.

— Подъезжай к нам домой часов в двенадцать. Я позвоню Пэту и попрошу его прислать следователей. Пусть запишут твои показания.

— Кто такой Пэт?

— Это шериф, Пэт Буш. Ты видела его, помнишь? Он обязательно узнает в тебе ту, которую я подцепил в забегаловке!

— Так уж и подцепил!..

— Ну, так говорится… Я не хотел тебя обидеть.

— Я не обижаюсь. Итак, я согласна сделать то, что ты хочешь, но сейчас, прошу тебя, уходи! — Она решительно направилась к выходу и распахнула дверь.

— Может, запишешь мой адрес?

— Найду в телефонной книге.

— Как хочешь.

— Я всегда делаю то, что хочу!

Хорошо хоть последнее слово осталось за ней, обрадовалась Девон.

Но получилось по-другому. Прежде чем переступить порог, Лаки протянул руку, обнял женщину за шею и притянул к себе для горячего поцелуя.

— Спокойной ночи, Дови! — шепнул он и неторопливо пошел по тротуару.