Глава 9

Ния ждала в джипе, пока Харм звонил Куинтане из телефонной будки на заправочной станции и возле шоссе. Санта-Фе казался золотистым в свете заходящего солнца. Сюзанна Сколфильд будет сегодня вечером на обеде. Ния хотела поговорить с ней, как оформить отказ от окончания съемок. Она устала. Но каковы будут правовые последствия? Ей больше не хотелось сниматься. События вышли из-под контроля, и даже больше, чем в Мексике.

По пути из Эспаньолы Харм рассказал ей о мертвом мужчине, которого они обнаружили сегодня в лачуге у Мадрида. Она плотно запахнула куртку и наблюдала за движением транспорта в боковое зеркальце.

«Мертвый мужчина. Мертвая птица. Подсадная утка», – думала она.

Харм вернулся от заправочной станции, забрался в джип, с лязгом захлопнул дверцу. Прежде чем заговорить, он закрыл на мгновение глаза, потер пальцами переносицу. В мусорном ящике убитого полицейские нашли чек из местного магазина, торгующего спортивными товарами. На нем стояла дата – утро того дня, когда обстреляли машину. Полицейские нашли немного денег, рассованных по местам далеко не потайным. Мотивом преступления было не ограбление.

– Оружия у убитого не нашли, – сказал Харм. – Но сейчас выясняется, мог ли он купить оружие. Возможно, именно его и украли. Куинтана обещал прислать ко мне человека, который заберет лапки и проверит, подходят ли они к птице, найденной на кухне в лачуге. Хотя я уверен, что все сойдется. По справкам, наведенным в городишке и ответам соседей, тот парень был холостяком, немного чудаковатым. Регулярно околачивался в баре Сериллос. Исчезал на много дней. Перебивался случайными заработками, плотничал, продавал дрова, выполнял подручные работы.

– Это он стрелял в меня? – спросила Ния.

– Может, он. Но если так все и обстоит, кто застрелил его? Кто еще знал обо всем? Возможно, тот, кто знал, что стрелял он, захотел заставить его замолчать навсегда. Это только предположение. Я не знаю, Ния. Хотя должен сказать, что не понимаю, как бы мог сделать такое Леонард Джакобс? – он посмотрел ей прямо в глаза.

– Вы пытаетесь оправдать Леонарда, чтобы приободрить меня?

– Нет. Всего-навсего, это – мои внутренние ощущения. Он слишком много имеет от вас, его жизнь и благополучие зависят от вашей работы. Не думаю, чтобы он зашел так далеко.

– Но при съемках других фильмов он специально подстраивал критические ситуации, чтобы создать напряженность, заставить всех почувствовать себя сбитыми с толку, ощутить опасность. Он легко мог зайти в домик и зажечь лампу. Мог нанять какого-нибудь парня, чтобы тот выстрелил в машину. Возможно, не для того, чтобы убить меня, а просто чтобы испугать.

Харм на минуту задумался, переосмысливая сказанное ею и накопившиеся факты.

– А потом убил человека, которого нанял для этого дела? Зайдет ли Леонард Джакобс настолько далеко, ради создания драматической напряженности среди труппы? – Харм повернул на запад, приподнял рукав куртки, посмотрел на часы. – Если мы опоздаем немного на обед? ничего не случится? Я дал обещание, которое не могу нарушить.

– Не торопитесь. По правде говоря, мне совсем не хочется снова возвращаться на ранчо. Я не могу там больше оставаться. Я чувствовала бы себя гораздо лучше, если бы могла находиться все время рядом с вами.

Его рука лежала на рычаге переключения скоростей. Ния обнаружила, что случайно положила свою руку сверху, но ее это не встревожило. Он только внимательно посмотрел ей в лицо.

– Хотите остановиться у меня? – спросил он. – Или снять для вас номер в гостинице?

– Я не хочу жить в гостинице. Вы уверены, что я вам не помешаю? Все будет нормально?

– У меня страшный беспорядок, – улыбнулся он, – но думаю, его можно устранить. Вы любите бейсбол? – спросил он.

Она не должна будет спать с ним. Совсем не из-за этого она решила остановиться в его доме. По крайней мере, это не первоочередная причина. Но если это случится, почему бы и нет? Он умен и привлекателен, не заносчив. И, кажется, самый естественный мужчина, которого она когда-либо встречала в своей жизни. Он явно не ослеплен ею, а если и ослеплен, то понял и укротил свой пыл, сохраняя дистанцию. Так никто еще не определял отношений с ней. По крайней мере, никто из мужчин. Что-то вроде дружбы, но с приятным притягивающим теплом между ними, когда они случайно касаются друг друга плечами. Рядом с ним она чувствовала себя уверенно и в безопасности. Она спокойно разглядывала его. Светлые, с легкой сединой волосы спускались на затылок, щетина на подбородке, темные брови, строгий профиль, немного слабовольный подбородок. Не железный мужчина. Живот округло нависал над ремнем. Слава Богу, он не кинозвезда. Но он красив по-своему, сексуален, надежен. Это уже много.

Ния сидела на открытой трибуне с чашкой кофе в руках. Харм сбежал на поле потренировать третье положение. Подошел его сын – худой мальчик с лохматыми светлыми волосами и жидкой косичкой сзади. Харм наклонился и шепнул ему что-то на ухо, похлопал по спине. Выбежала команда игроков. Харм шел рядом с сыном, положив руку ему на плечо. Оба смеялись. Он подтолкнул мальчика к Нии. Никки прищурился на солнце, искоса взглянул на женщину и нахмурился.

– Это Ния Уайтт, Никки. Она снимается в фильмах.

Ребенок одарил ее ухмылкой. У него не было одного зуба впереди.

– Вы снимались в «Бэтмене»?

Ния отрицательно покачала головой.

– А в «Дике Трэей?»

– Нет, то была не я.

– Ну а в какой-нибудь комедийной ленте?

Харм сказал, что сходит за пивом, и направился к буфету. Ребенок выглядел обиженным.

– Вы – новая подружка папы? – спросил он.

– Пока что – нет, – ответила Ния. – Ты считаешь, ему нужна новая подружка?

Никки высунул кончик языка в дырку между зубами, раздумывая.

– Да, – решил он, наконец, – мама выходит замуж. У многих моих друзей целая куча разных мам и пап. Но это совсем не плохо.

– Почему же? – удивилась Ния.

– Больше людей приходит на наши игры? – он произнес фразу с вопросительной интонацией, подняв брови. Ния подумала, что он, должно быть, размышляет, насколько сильной должна быть причина, по которой взрослые так усложняют свою жизнь. Харм вернулся со стаканчиками пива. Они остались еще на одну подачу. Харм повис на стенке рядом с Никки, мальчик раскачивался рядом с отцом, мягко отскакивая от него.

Болельщики. Микки Маус. Бейсбол. Далекий крик памяти из залитой лунным светом комнаты в гостинице на Майорке, вспомнилось Нии. Закат окрасил дома города в шафрановый цвет. Приятный город. Она подумала о том, что в ней возродилась надежда, будто здесь не случится ничего ужасного, если она вообще захочет остаться. Потом сдержала себя – держись настоящего. Не загадывай о будущем.

Они задержались в доме Харма, пока он переодевался в костюм. Черные джинсы, черная куртка спортивного покроя, рубашка из хлопчатобумажной ткани, черный кожаный галстук, ботинки со вставками из змеиной кожи. Влажные, после душа, волосы аккуратно зачесаны назад. Ния одобрительно кивнула:

– Очень красиво.

– Одежда из Лос-Анджелеса, – пояснил Харм. – Я не одевался так с тех пор, как приехал сюда.

По дороге к Тесукве он сказал Нии, что собирается поговорить с Леонардом. Из-за секретности своего положения он чувствует себя скованным, он нервничает. Но не объяснил, почему.

Ния остановилась возле зеркала в гостиной Леонарда и Мирины, прислушиваясь к звону бокалов во внутреннем дворике. Кто-то наигрывал джазовые импровизации на электропианино возле бассейна. В тени комнаты вещи мерцали странно и призрачно. В тебе оживает сюжет. Оживает сюжет. Несмотря на то, что сегодняшние съемки прошли исключительно хорошо, Ния знала, что еще не полностью вышла из образа своей героини. Ей следует прекратить попытки сопротивления сюжету. Просто надо войти в него и слиться с ним. Так и должно быть. Пришло время, когда она, наконец, вступает в игру, и обратного пути нет.

Сзади подошел Леонард, положил руку на ее обнаженную спину.

– Сегодня ты была гениальна в сцене с Джеком, – тихо сказал он.

Кончиками пальцев он дотронулся до ее щеки, серьезно глядя на отражение в зеркале.

– А, – протянул он, – ты все еще в образе, не так ли, Ния? – он одобрительно улыбнулся. – Ты распахнута настежь.

– Неужели? – спросила она.

Он дотронулся до края ее нижней губы, словно поправляя контур помады. Но когда он снова заговорил, голос его звучал по-дружески. Именно такой дружеский, доброжелательный тон ставил всегда ее в тупик.

– Осторожней, Ния, прибереги все для камеры, хорошо?

Она кивнула:

– Постараюсь, – и подумала: «Вот так лучше. Раньше он говорил: прибереги все для меня.

Леонард направился через патио во внутренний двор. Во дворе и саду толпилось множество людей. Леонард пробирался между ними, приветствуя гостей. Она будет рада, когда, наконец-то, их жизни разъединятся навеки. Она не должна видеть его. Пора оставить прошлое позади. Закрытая книга. Леонард подошел к Тэсс, протянул ей бокал вина. Тэсс медленно поглаживала рубашку у него на груди. «А где же Мирина?» – подумала Ния.

Жирные вороны расселись на ветках деревьев, каркали, хлопали крыльями, норовя подобраться к большим блюдам с закусками, расставленным на столах, обитых воловьей кожей. Ния смотрела на их лапы. Подпрыгивая, птицы садились на край бассейна. У них были черные блестящие лапы.

– Ния, – она обернулась, услышав голос – хрипловатый, нежный, с легким оттенком южного говора.

Сюзанна улыбалась, ровные белые зубы блестели. Гладкие каштановые волосы уложены в аккуратный пучок. Кремовый вязаный костюм, возможно, от Анны Клайн. Золотые украшения, простые, но дорогие. Сюзанна была сдержанна, но не напряжена. Ния слышала от Сюзанны рассказы о годах, проведенных в университетском женском клубе Тулана, магнолиях, мятных напитках с сахаром и коньяком. В гордой посадке головы Сюзанны чувствовалась состоятельность Юга. Но стиль ее работы был одновременно высокомерным и игривым. Ния испытала облегчение.

– Сюзанна! Твоя служащая говорила, что ты будешь здесь. Как ты добилась у Леонарда разрешения приехать сюда?

– У нас есть свои маленькие секреты. Я должна постоянно держать своих клиентов в поле зрения. Мы только что поговорили с Джеком, он сказал мне, что у вас был отличный день. Хотелось, чтобы ты вкладывала свой талант туда, где тебе платят чуточку больше, дорогая. Не говоря уж обо мне, – она улыбнулась.

– Может быть, фильм станет прибыльным?

– Только потому, что в нем снимаешься ты. Как твои дела? Что с расследованием? Я хочу встретиться с твоим детективом. Это еще одна причина, по которой я здесь. Хочу, чтобы Леонард и Мирина четко знали, если с твоей очаровательной головки упадет хоть один волос, со всех сторон на них ринутся адвокаты. Ния, мне хочется, чтобы ты чувствовала себя под защитой. А сейчас, послушай. У меня есть список компаний безопасности, которые тут же пришлют своих людей. Вдруг тебе понадобится кто-то, кроме твоего, как его зовут? Харм Боланд? Кстати, который из присутствующих он?

Сюзанна была отличным импрессарио. Тон ее разговоров был, временами, по-матерински заботливым. Это делало ее иногда невыносимой, но она всегда беспокоилась о деле. По сравнению с диктатом Кэрол, опека Сюзанны была пустяком. Ния всегда могла намекнуть ей, когда следует отступить, и у них сохранялись хорошие отношения.

– Он – тайный наблюдатель, Сюзанна. Не афишируй, пожалуйста. Вот он – в черной куртке.

– Знаешь, Ния, я считаю нелепостью его секретное положение. Я поговорю еще на эту тему с Леонардом, как только смогу затащить его в темный угол. Если бы из его присутствия не делали тайны, любой идиот смог бы понять, что съемочная площадка надежно охраняется. Секретное расследование, – она почти прошипела последние слова, – еще одна из бесконечных маленьких шуточек Леонарда Джакобса?

Нии хотелось рассказать Сюзанне буквально все, но комната уже заполнялась людьми. Один из продюсеров Леонарда подошел, схватил Сюзанну за локоть и потащил с кем-то знакомиться. Может быть, ей удастся самой отделаться чуть попозже и увести к себе в комнату, чтобы поговорить спокойно. Сюзанна обернулась и сказала через плечо:

– Да, Ния, кстати, ты видела Мануэля Моравио? Он искал тебя.

– Мануэль? – подумала Ния, Она понятия не имела, что он будет здесь. Да вон он, в своей знаменитой черной фетровой шляпе. Он сидит на дальней стороне бассейна, увлеченно беседуя с Мириной. Наверное, у него новый сценарий для нее. Сюзанна, конечно же, знает все точно.

Ния играла роль женщины-птицы в фильме Мануэля. Хотя было по-прежнему тепло, она вдруг задрожала. Она вспомнила о птичьих лапках в той коробке. Интересно, могла ли быть какая-то связь между ее ролью в «Крыльях» и ужасным подарком. Но какая? Что за подонок присылает ей символы ролей из предыдущих фильмов? Ужасно! Ей подумалось, а вдруг фантазии того человека пойдут дальше? Припомнила арсенал оружия из фильма «По законам оружия» и набор ножей из «Преследования». Только этого ей и не хватало!

Нии стало тревожно, она вспомнила о Харме. Где же он? Она оглядела гостей и облегченно перевела дыхание. Харм беседовал с Тэсс, слегка наклонив голову. Тэсс прекрасно вписалась в компанию. Тонкая, гибкая, соблазнительная и эффектная в своем красном платье. Возле нее вертится Леонард. Тэсс доверилась его власти и мужской силе. Нии захотелось рассказать о своих подозрениях Тэсс. Впрочем, она поняла, что ревнует. Тэсс очаровала ее мужчин, одного – бывшего возлюбленного, второго – будущего.

По правде говоря, несмотря на ревность Нии, Тэсс нравилась. Она хотела вызвать в себе неприязнь, увидев ее рядом с Леонардом, но не смогла. Тэсс напоминала восхитительного, умненького, длинноногого жеребенка. Она сама разрабатывала для себя сценарии, играла в телепередачах для детей, была звездой спортивных состязаний в каком-то колледже. Кажется, по прыжкам в воду или по легкой атлетике. Кузен Тэсс был драматургом, он доставал ей роли крепких, здоровых молодых девиц в авангардистских театрах. Было бы легче ненавидеть ее, если бы она была красивой пустышкой. Но Тэсс умна.

Харм улыбнулся чему-то. «Расследование, – подумала Ния, – он на работе и выглядит совершенно профессионально, весь – внимание и неподдельный интерес».

Подошел Джек Дризер. Ния перебралась поближе к собирающейся вокруг Харма компании, села неподалеку в кожаное кресло, стала прислушиваться к разговорам. Джек объяснял Харму:

– Фактически работа с Леонардом и Мириной гораздо больше напоминает игру в пьесе, потому что сюжет постоянно развивается, все время, пока продолжаются съемки. Актеры принимают участие в создании произведения. Или же Леонарду чертовски хорошо удается создать в них ощущение соучастия, соавторства. Это намного больше, чем просто считывание реплик.

К их группе присоединилась высокая седеющая женщина-продюсер, увешанная изделиями из бирюзы.

– А что плохого в репликах? – спросила она. – Чехов писал реплики, Шекспир писал реплики. – Ния знала, что женщина играет роль судьи для затравки профессионального разговора. На самом деле она относится к числу восторженных почитателей методики Леонарда и долгое время поддерживала его.

Снова заговорил Джек, попавшись на крючок:

– Если вам нужно гарантированное произведение, не снимайтесь в фильмах Джакобса. Разве я не прав? Разве мы все здесь ради стабильности? Бог мой, Полетт, я знаю, что надо внимательно просматривать основные реплики, даже тебе. Я хочу сказать! что ты можешь вкладывать деньги, в золотые жилы или в земельные участки. Земля – реальна, существенна. В ней есть неколебимость, устойчивость.

– Джек, ты так долго был в Нью-Йорке, – сказала Тэсс. – Разве ты ничего не слышал о том, как разоряются фермеры? Ты снова романтизируешь землю. Я знаю, что самое устойчивое для капиталовложений. Вирусы. Вкладывай деньги в фармацевтические компании, которые разрабатывают лекарства для борьбы с вирусами. Вирусы никуда не денутся, они есть постоянно.

Компания заинтересовалась беседой с Хармом, этого нельзя было не заметить. Им, скорее всего, понравилась идея, что, может быть, их станут восхвалять в какой-нибудь научно-исследовательской работе. Ния расслабилась. В густой тени под портиком было прохладно. Она огляделась. Раньше ей нравились такие сборища, она чувствовала себя неотъемлемой частью подобных тусовок. А сейчас ей показалось, что она здесь – гостья. Актриса в своей собственной жизни. Она закрыла глаза, вслушиваясь в разглагольствования Джека.

– …Что делает Мирина, – говорил Джек Харму, – она знакомит с сюжетом – часть за частью. Она постоянно показывает его, по мере того, как меняет события в нем. Вот и сегодня вечером за обедом она расскажет нам очередную историю, верно, Тэсс? А после начала съемок она полностью меняет свои замыслы. И начинает вертеть сюжетом, как ей вздумается. Говорит, что твой герой – брат, а не муж. Хорошо, что же тогда делать, ведь по первоначальному замыслу герои в последней сцене становятся любовниками? Все происходит вопреки твоим ожиданиям. Именно в непредсказуемых изменениях и заключается прелесть работы с ней.

– Еще одна отличительная черта – работа операторов, – продолжал он. – Операторы работают на более близком расстоянии, чем в большинстве фильмов. Леонард требует, чтобы оператор входил прямо в сцену, кружил вокруг тебя, направлял камеру в лицо. Леонард лет на двадцать опередил свое время, используя технические достижения видео. «Неотделанность», «шершавость», присущая любительским кинофильмам, делает его ленты столь сильнодействующими, шокирующими, вносит ощущение близости к жизни, отсутствия контроля над событиями. Как в жизни. Вот что привлекает людей.

Харм слушал, впитывая каждое слово. Он держался прекрасно.

– А не распадается ли общая картина на отдельные части из-за отсутствия планирования? – спросил он. – Разве люди не противятся всем этим изменениям во время работы? Неужели, когда, казалось бы, работа идет полным ходом, перемены не приводят актеров в ярость?

– Естественно, – ответил Джек. – Люди злятся, у них сдают нервы. Вспыхивает раздражение, они призывают посредников. Леонарду это очень нравится. В психологическом смысле, полагаю, это называется «выходом игры». Выносит на поверхность всю ярость и противодействие. Он раскалывает людей. Они раскрываются полностью, теряют контроль над собственным «я». Каждый находится на грани срыва. Верно я говорю? Разве мы не начинаем терять самоконтроль? О себе я знаю точно, – Джек поглядел на Нию, сидящую в тени, – Ния, я не смогу быть твоим любовником сегодня! Я прав? – Джек поднял бокал, приветствуя Нию, рассмеялся и выпил вино. – Да, знаю, что я в растерянности.

Харм продолжал разговор.

– А разве не было бы проще, если бы все просто мирно уживались друг с другом?

Ответила Тэсс:

– Но то, что мы делаем, призвано вскрывать наши внутренние негативные качества. Если бы мы были паиньками и жесткими профессионалами, все темные стороны наших характеров оставались бы внутри. При методе работы Мирины и Леонарда дикая, дьявольская сила, дьявольская энергия каждого выходит наружу в процессе создания фильма. Они заставляют вас перед камерой продемонстрировать ваш оскал. Ради этого не жалко и умереть, верно, Джек?

Тэсс отбросила назад волосы. Она считает себя довольно умной, чтобы вести беседу с профессором. Она забыла, что в «Мертвой жаре» свой оскал показала смерть.

Ния осталась на патио, когда гостей позвали в дом к длинному обеденному столу. Харм подошел к ней, она пожала ему руку.

– Здравствуйте, профессор Боланд. Леонард так восторженно говорил о вашей работе, – она улыбнулась, понизила голос: – Мне вас так называть?

– Профессор? Подойдет. Как ваши дела, Ния?

– Вы сядете за столом рядом со мной? – спросила она. – Мне хотелось, чтобы вы стали моим партнером на сегодня. Пофлиртуйте со мной. Скажите, что я красивее Тэсс?

– Мне надо притворяться, или говорить правду?

– Неплохо, профессор! Вы так естественно импровизируете. Вы знаете об этом? Я действительно думаю, что вам следует пройти кинопробу. – Ния посмотрела на ворон, сидящих на краю бассейна и на деревьях. – Меня преследуют призраки, – тихо сказала она. – Мне необходимо, чтобы вы просто оставались около меня.

– Никаких проблем.

Ния взяла Харма под руку, и они направились на обед. Многие из гостей были на подобном обеде в Манзанилло. Тогда на обед подавали омаров-гриль и креветок в подливе. Мирина рассказывала сюжет, все они были очарованы им, а тихоокеанское солнце садилось перед балконом. Мексиканские мальчишки бросали на стол женщинам цветы. И Робин была с ними в тот вечер, живая, заливающаяся смехом, розовая и пьяная. Она сидела рядом с Леонардом в платье, усыпанном блестками.

Леонард провел к столу Тэсс, подвинул стул, помог актрисе устроиться. Моравио стоял возле стула во главе стола. Мирина подошла и села. Моравио подал ей стакан с вином и устроился рядом.