Глава 17
Чем ближе подходил Найл к дому леди Феннимор, тем хуже становилось его настроение. Он уже сам не знал, чего хочет, кроме…
Бен распахнул входную дверь прежде, чем Найл успел постучать. Эта предупредительность еще больше рассердила его.
– Спасибо, – машинально буркнул он. На лице Бена не дрогнул ни один мускул, хотя он догадался о том, что молодой человек чем-то расстроен. Будучи отличным лакеем, он поклонился и принял у Найла шляпу и трость. Мужчина молча отдал свои вещи и направился к лестнице. Он решительным шагом вошел в комнату, которую формально делил с Фионой. Если ему повезет, то жены там не окажется.
Ему не повезло.
Фиона сидела в одном из трех кресел, находящихся в комнате. Кресло было обито бледно-лиловым бархатом и стояло напротив зажженного камина. Услышав шаги Найла, Фиона оторвалась от книги, которую читала, и посмотрела на него. Найл узнал свой томик стихов Роберта Бернса. Он вспомнил, как на острове Скай девушка призналась ему, что Бернс – один из ее любимых поэтов.
– Где ты был? – спросила она, откладывая книгу в сторону.
– Ходил по своим делам.
Найл пересек комнату и остановился у кушетки, на которой спал. Сбросив пиджак, он почти пожалел о том, что пришел сюда. Стараясь немного успокоиться, он принялся расхаживать по комнате.
– Что это за дела? – настойчиво продолжала Фиона свой допрос.
– Я вызвал Скалторна на дуэль, – нахально заявил Найл.
Фиона посмотрела на мужа широко открытыми глазами. Найл так долго не мог разыскать Скалторна, что она утратила бдительность. А когда знакомые сообщили ей, что этого мужчины нет в городе, девушка совершенно успокоилась. Она надеялась, что сумеет убедить Найла отказаться от мести до того, как его противник вернется в Эдинбург, но не успела.
Время сыграло не в ее пользу, и теперь уже ничего нельзя изменить. То, что должно было случиться, – случилось.
Найл достал арфу и принялся любовно перебирать струны. Он вел себя так, словно его новость была так же незначительна, как сообщение о погоде. Он тщательно настроил свой инструмент и заиграл песню под названием «Красотка Барбара». В конце первого куплета он взял неверную ноту.
– Черт побери, – пробормотал он, откладывая арфу в сторону и поднимая глаза на жену, – скорей бы закончить это дело.
Ошеломленная Фиона откинулась на спинку кресла.
– Скорей бы закончить? – переспросила она, побуждая его развить свою мысль.
– Да! – раздраженно выкрикнул Найл. – Я хочу, чтобы поскорей закончились твои проповеди и все остальное.
Посмотрев на жену, Найл понял, что переборщил, опять она заставила его потерять над собой контроль. Причем Фионе для этого не потребовалось даже слова произносить, он сам все додумал за нее. Нет, так больше продолжаться не может. Эта женщина явно хочет довести его до сумасшедшего дома.
Пока молодожены разбирались в своих чувствах и обдумывали, что бы такого еще друг другу сказать, в комнату без стука влетела мать Фионы.
Лицо ее было искажено.
– Фиона, – проговорила графиня срывающимся голосом.
– Мама, – воскликнула девушка, подбегая к матери и обнимая ее, – что случилось?
– Я… ох, Фиона, – леди Макфи обняла дочь и повисла на ней.
Сердце Фионы сильно забилось. Ее мать никогда еще так открыто не показывала своих чувств. Значит, случилось что-то ужасное. Графиня, обычно женщина очень спокойная и уравновешенная, сейчас вела себя как перепуганная курица.
– Мама, – нежно проговорила Фиона, усаживая мать на кровать, – сделай глубокий вдох и расскажи, что тебя так взволновало?
Надломленным от отчаяния голосом женщина произнесла:
– Это все из-за Джулии, – она замолчала и, после не большой паузы, тихо сказала: – Джулия умерла. Они оба умерли.
– Что?! – не поверила своим ушам Фиона.
– Джулия умерла, – повторила графиня, – и Ян тоже.
Сердце девушки сжалось от горя.
– Джулия? Ян? Умерли? Но как это произошло? – спросила она, все еще не веря в случившееся.
– Их убили. Джулию убили за то, что она пыталась обелить имя Яна.
Леди Макфи говорила очень тихо, но Найл услышал ее слова. Убиты два близких Фионе человека.
– Что ты имеешь в виду, говоря обелить имя Яна? – ласково спросила Фиона. – Я думала, что Джулия и Ян находятся на Колонсее.
Лицо графини было бледным, но спокойным, она взяла себя в руки. Мужество, с которым она переносила боль страшной утраты восхитило Найла. Он знал, что Ян – старший сын леди Макфи. За отказ участвовать в войне с Наполеоном Яна разжаловали. Все мужчины Хайленда ушли тогда воевать, многие из них не вернулись, а тех, кто вернулся, посчитали предателями.
Едва выговаривая слова, графиня начала свой рассказ.
– Месяц назад Яна вызвали во Францию. Потом пришло сообщение о том, что он стал французским шпионом, работал на партию «Возрождение Наполеона» и погиб. Джулия не поверила этому, и сама поехала во Францию, чтобы на месте во всем разобраться и спасти имя Яна от позора, – губы леди Макфи задрожали. – Я только что получила письмо от твоего отца. Ее тоже убили.
– О Господи! – прошептала Фиона. – Почему же ты мне раньше ничего не рассказала?
Графиня, скрывая боль, улыбнулась дочери:
– У тебя и так было много проблем. Я собиралась все рассказать тебе некоторое время спустя.
– О мама, мне так жаль.
Фиона обняла мать и прижала ее к груди.
Найл понял, что лучше оставить женщин наедине, но просто уйти он не мог. Ему хотелось быть рядом на тот случай, если понадобится его помощь. Ради матери Фиона сдерживалась, не давая воли рвущимся наружу чувствам, но рано или поздно она сорвется. И в этот момент Найл хотел быть возле нее.
Фиона, нашептывая утешительные слова, укачивала свою мать, сама еще почти ребенок, она успокаивала пожилую, умудренную жизненным опытом женщину. Найл всегда знал, что она волевая и сильная натура, но даже не подозревал, что ее сила так велика.
Обе женщины беззвучно плакали. Найл смотрел на них, и его сердце разрывалось от сострадания. Но ведь он собирается причинить им еще большую боль, убив последнего сына и брата.
Впервые за три года Найл всерьез усомнился в правильности своего решения.
Леди Макфи ушла, и Фиона, опустошенная горем, посмотрела на мужа. Найл ждал в том же бледно-лиловом кресле, в котором совсем недавно сидела она. Им обоим казалось, что прошла целая вечность.
Огорчение Фионы сменилось яростью. Она не могла спокойно смотреть на Найла. Как может он оставаться таким хладнокровным, видя ее глубокое горе? Хотя от него всего можно ожидать. Может быть, именно сейчас он планирует убийство ее второго брата.
– Ты все еще собираешься убить Дункана? – резко спросила она.
Найл вскочил с кресла и обнял Фиону за плечи. Крепко прижав жену к своей груди, он опустился вместе с ней на кровать. Тело девушки сотрясала нервная дрожь. Фиона оттолкнула его.
– Будь ты проклят! – охрипшим от рыданий голосом сказала она. – Будь проклят за то, что собираешься сделать.
Фиона не могла больше с ним бороться. У нее не было сил отвергать его. У нее не было сил ни на что.
Найл прижал голову девушки к своему плечу, и ее слезы замочили его рубашку. Он запустил пальцы в шелковистые волосы Фионы и легонько поглаживал их. Больше всего на свете ему хотелось утешить ее.
Мужчина чувствовал себя совершенно беспомощным. Такое с ним случалось и раньше. Например, в суде, когда он не мог доказать свою невиновность, или в тюрьме, когда охранники пытались изнасиловать его, но тогда он был в состоянии нанести ответный удар, словами или кулаками. Сейчас же, держа в руках всхлипывающую женщину, он не мог ничего придумать. Он не мог уменьшить ее страдания, не мог вернуть назад людей, которых она любила.
Он мог только оставить в живых ее последнего брата.
– Фиона, – нежно произнес он, – мне очень жаль. И… и я хочу, чтобы ты знала: я не стану вызывать Дункана на дуэль. Я не могу нанести тебе этот удар.
Найл произнес эти слова гораздо легче, чем ожидал. Ему казалось, что он живет только ради мести, но он ошибался.
Фиона посмотрела на мужа опухшими от слез глазами.
– Что ты сказал?
– Я сказал, что не стану вызывать твоего брата на дуэль. Я не могу вернуть тебе Яна и Джулию, но могу сохранить жизнь Дункану.
Глаза девушки вспыхнули от радости.
– Но почему? Я тебя не понимаю.
Найл пожал плечами, прижимая ее к себе еще крепче.
– Я и сам ничего не понимаю. Я знаю только, что не могу видеть, как ты страдаешь, и не хочу, чтобы ты испытывала такое же горе по моей вине.
Фиона, все еще не веря своему счастью, испытующе посмотрела на мужа.
– Так ты не собираешься вызывать Дункана на дуэль?
Он кивнул.
Фионе казалось, что она видит прекрасный сон. Перемена, произошедшая с Найлом, была слишком неожиданна. Девушка решила подождать, пока ее горе утихнет, а потом попросить мужа повторить все, что он сейчас сказал.
Фиона прильнула к Найлу, с радостью принимая предлагаемые ей тепло и нежность. Она выбросила из головы печальные мысли и полностью расслабилась в его объятиях.
Найл держал жену на руках до тех пор, пока она не заснула. Он надеялся, что Фиона проспит до утра.
Несколько часов спустя леди Феннимор постучалась в дверь комнаты молодоженов. Она только что ушла от Мэри и очень беспокоилась за Фиону. На стук крестной никто не ответил, и она обеспокоенно заглянула в комнату. Фиона лежала в объятиях своего мужа, оба они сладко спали. Леди Феннимор улыбнулась и осторожно закрыла дверь.
Как знать, может быть сэр Дуглас принял мудрое решение, настояв на этом браке.
* * *
Фиона проснулась и обнаружила, что лежит в объятиях Найла. Вместе с сознанием вернулись воспоминания. Горечь утраты вновь обрушилась на нее.
Но рядом был Найл. Он поможет ей справиться с этой бедой.
Фиона заглянула в глаза своему мужу, его зрачки были расширены. Ей захотелось забыться в его объятиях, утонуть в бездонном омуте его глаз. Она хотела его и чувствовала, что сейчас он не оттолкнет ее.
– Фиона, – прошептал Найл.
Девушка прильнула к нему и страстно проговорила:
– Люби меня, Найл, прошу тебя. Люби меня так, чтобы я забыла обо всем на свете.
Она обвила руками его шею и притянула к себе, их губы слились в жадном поцелуе. Найл дразнил языком ее губы, покусывал уголки рта. И она так же исступленно целовала его.
Неожиданно Фиона почувствовала, Что он улыбается.
– Что тебя рассмешило? – спросила она. Найл немного отодвинулся и ответил:
– Ты. Только не рассмешила, а обрадовала. Мне льстит твоя реакция на мои ласки. Тебе доставляет удовольствие все, что бы я ни делал.
Найл наклонил голову и взял в рот ее сосок, тонкая ткань рубашки была плохой преградой и только распалила желание Фионы. Она предвкушала блаженство того момента, когда его язык коснется обнаженного тела. Девушка стонала и умоляла его не останавливаться.
Несколько минут спустя Фиона села и стянула сорочку через голову. Она хотела снова лечь, но Найл просительно произнес:
– Остановись.
Девушка изумленно посмотрела на него:
– Что?
Он улыбнулся и скользнул взглядом по ее груди.
– Я хочу смотреть на тебя, любоваться тобой, – глухим голосом проговорил Найл.
Одним пальцем мужчина обвел розовый кружочек соска. По телу Фионы пробежала сладкая дрожь. Она откинулась назад, опершись на локти. Он последовал за ней.
– Как ты прекрасна, – прошептал Найл, обхватывая губами ее сосок.
Мужчина лег на нее, не выпуская грудь изо рта. Руками он освободил ее волосы от шпилек, а затем разметал их по подушке огненными волнами. Он восхищенно посмотрел на нее.
– Мне всегда казалось, что у тебя волосы цвета меди, а сейчас они напоминают мне языки пламени.
– Ты красиво говоришь, – пробормотала Фиона, – но я жду от тебя решительных действий.
– Злючка, – усмехнулся он, – я измучаю тебя своими действиями.
Сказав это, он стянул с нее панталоны, оставив одни чулки. С изысканной медлительностью Найл просунул пальцы под чулок на левой ноге и начал скатывать его вниз. Прежде чем снять тонкий шелк с ее ноги, его руки задержались на лодыжке. Проделав то же с правой ногой, Найл провел кончиком языка по подъему ее ноги.
– Я буду любить тебя до тех пор, пока ты не станешь умолять меня остановиться, – пообещал он.
Язык мужчины продолжил свой путь, и когда он приблизился к внутренней части ее бедра, Фиона закусила губу, чтобы не закричать. Его рука поднялась выше, она не выдержала и застонала.
Найл стоял на коленях между ее бедрами и не отрывал глаз от огненного гнездышка, которое собирался изведать.
– Расслабься, Фиона. Она задрожала.
Контролируя себя, используя все свое мастерство, он любил ее своим ртом. Наградой ему были отрывистые вздохи, которые слетали с ее губ при каждом прикосновении.
– Найл! О Найл!
Его возбуждение достигло наивысшей точки, он больше не мог сдерживаться и одним уверенным движением взял Фиону. Он полностью вошел в нее, но ему показалось, что этого недостаточно, и тогда, обхватив жену за бедра, Найл притянул ее к себе еще ближе, чтобы в следующее мгновение отпустить. А затем – снова к себе.
Его глаза были закрыты, дыхание с хрипом вырывалось из груди. Он почувствовал, как она вся сжалась вокруг него…
А затем тишину прорезал ее крик.
Он вознесся на вершину и бросился в пропасть, взорвался изнутри и сгорел дотла.
Чуть позже они оба расслабленно лежали на кровати.
Фиона взяла мужа за руку и прижала ее к своему лицу. Она нежно прикоснулась губами к рубцам на запястьях.
– Я люблю тебя, – прошептала она.
Найл провел пальцами по ее шелковистым волосам и отбросил со лба непослушный локон. Он понял, что она говорит правду, и поверил ей раз и навсегда.
Теперь ничто не мешало им любить друг друга. Дав обещание не убивать Дункана, Найл мог оставаться со своей женой, не боясь, что его возненавидят. Теперь они смогут зачать ребенка и прожить вместе всю жизнь.
– Я тоже люблю тебя, – смущенно пробормотал он, – думаю, я всегда тебя любил.
