Глава 15
Новый год 1989
Я проснулась в своей постели, не зная, как я туда попала. Сон о том, как Шон ехал на черной кобыле, которую ему купила Джена, растаял, когда в мою дверь постучали. Я снова была в своем собственном мире в Монкере.
Это была Азалия. Она принесла мне кофе, сок и домашние булочки. Азалия смотрела на завтрак в постели, как на высшую форму проявления человеческой лени, поэтому я поняла, что она сильно беспокоится за меня.
– С Рождеством! – пропела я.
Азалия посмотрела на меня, как на сумасшедшую.
– Что с тобой, девочка моя? Сегодня последний день декабря. И если ты спросишь у меня, что ты делала с самого Рождества, я скажу тебе, что ты слонялась по той горе.
Я удивленно посмотрела на нее.
– Кто-нибудь звонил мне?
– Ты имеешь в виду с этой планеты или с той, где ты пропадаешь почти все время?
Она сделала многозначительную паузу.
Все записки она положила под кофейник. Там не было ничего интересного, кроме той, в которой Харрисон просил позвонить ему. Я вспомнила нашу последнюю встречу и улыбнулась.
– Когда Харрисон звонил?
– Он сказал, что уедет в Джорджию до Нового года. Он устраивает вечеринку у себя дома и хочет, чтобы ты была там.
– Он сказал, зачем едет в Джорджию?
– Нет, и я не стала спрашивать, потому что это не мое дело.
Я допила свой кофе и еще немного подумала о той жизни, с которой я только что рассталась.
Моя утренняя верховая прогулка была довольно грустной. Я могла думать только о том, как Дайана пожертвовала своим драгоценным виски, чтобы купить мужу новую лошадь.
Гэмблер споткнулся о камень на маленьком кладбище, и я остановила его.
– Стой, парень! Хватит, я не хочу, чтобы ты сломал ногу!
Я пустила счастливого Гэмблера на траву, а сама пошла к последним надгробьям – моей сестры и Ройса. Надо было принести цветов.
Но кто-то уже опередил меня. На могиле Селесты лежал огромный букет желтых роз – любимых цветов сестры.
– Конечно же, это отец принес их, – сказала я себе без особой уверенности.
Наш отец никогда и никому не дарит цветов. Он считает такие подарки пустой тратой денег.
Я немного постояла там, раздумывая над этим вопросом. Но ответа на него просто не было. Я не знала никого, кто мог бы до сих пор оплакивать мою сестру.
Это была очень грустная мысль для такого чудесного дня. Я пошла дальше по кладбищу и нашла могилу Дайаны.
– Действительно ли ты спишь здесь? – прошептала я. – Почему-то мне ты не кажешься мертвой, но я ничего не могу понять. Почему я живу твоей жизнью?
Я решила вернуться домой. Кладбища хранят от живых секреты мертвых, что, вероятно, лучше для всех нас.
У Азалии было для меня сообщение от Харрисона.
– Он просил сразу же позвонить ему.
Я налила себе чашку кофе.
– Азалия, что ты думаешь о Харрисоне?
Я доверяла инстинкту этой женщины и хорошо помнила, как она пыталась предостеречь меня от Ройса.
– Ты ведь высказывалась о каждом моем парне, а о Харрисоне не сказала еще ни слова.
– Это потому, что я еще не решила ничего. И все из-за этих странных его волос.
Я засмеялась.
– Да ладно тебе. Ты ведь не из тех, кто судит по внешности. Кроме того, мне очень нравится его хвост. Скажи мне, что ты на самом деле думаешь о нем?
Азалия села напротив меня, достала свою пачку сигарет и по привычке предложила мне.
– Я думаю, – сказала она, выпуская клубы дыма, – что он подходит тебе больше, чем все остальные, кого я с тобой видела. Как он смотрит на тебя, когда ты этого не знаешь!..
Я покраснела.
– Азалия!
– Ладно, не напускай на себя вида скромницы. Уж я-то тебя знаю!
– Ого! Вот это да!
Харрисон так посмотрел на мой наряд, что я начала лихорадочно соображать, все ли молнии застегнула. Вообще-то он смотрел не на сам наряд, а на те места, которые он не совсем прикрывал.
– Полегче, парень! Как там Джорджия? Все еще думаешь о ней?
Харрисон как-то пропустил этот вопрос. Я решила, что, может быть, мне следовало бы побольше узнать о его прошлом, прежде чем он станет важной частью моего настоящего. Но тут ко мне стали подходить все подряд и спрашивать, чем я собираюсь теперь заняться. После этого у меня уже не было ни одной свободной минуты, и к тому времени, когда мы уже считали секунды до Нового года, я снова была в реальном мире. Мне пришла в голову мысль, что Дайана просто не вписалась бы сюда. Почему-то это показалось мне очень грустным.
– Почему все эти люди не расходятся по домам, чтобы я мог подарить тебе рождественский подарок?
Харрисон был сногсшибателен в белой шелковой рубашке и вытертых джинсах.
– Они должны отправиться по домам к своим любимым! Я очень хочу остаться наедине с тобой. Знаешь, найди-ка себе местечко поудобней, а я пойду, попробую очистить помещение.
Надо сказать, у него это отлично получилось. Мой бокал шампанского был пуст только наполовину, когда Харрисон пришел доложить, что поздравил с Новым годом последнего гостя.
– Ну, а теперь как насчет поцелуя? Я не мог пробраться к тебе, когда часы пробили двенадцать.
Мы лежали на софе и подошли к самому серьезному моменту, когда прозвенел звонок в дверь.
Харрисон сел и громко выругался.
– Черт возьми, если это какой-нибудь сбившийся с дороги пьяный идиот!..
Но это был Лэйни Форд.
– Извини, Харрисон, что я так поздно. Просто хотел сказать, что я проследил, чтобы все твои гости добрались до главной дороги.
Харрисон, несмотря на свое раздражение, был с ним вежлив.
– Спасибо, Лэйни, что зашел и сказал мне. Но уже так поздно, а твоя жена и ребята хотят, чтобы их папа был дома сегодня ночью…
Лэйни посмотрел на меня.
– Добрый вечер, мисс Фэйбл. Дело в том, что я бы не зашел сюда, если бы не увидел вашей машины. Мне нужно серьезно поговорить с вами.
Харрисон заволновался.
– Лэйни, с ее родителями все в порядке?
Когда шериф кивнул головой, Харрисон с облегчением вздохнул.
– Ну, что бы это ни было, наверняка ты хочешь поговорить наедине. Я пойду приготовлю кофе.
– Спасибо, Харрисон, немного кофе действительно не помешает.
Шериф подождал пока Харрисон скроется на кухне и сел у камина, вертя в руках свою шляпу и озабоченно глядя на меня.
– Я точно не знаю, что это такое, мисс Фэйбл. Но только что-то происходит, и это касается вас.
Я наклонилась вперед.
– Это имеет какое-то отношение к мужчине, преследовавшему меня, и к тому, что произошло в доме моей сестры?
Лэйни кивнул.
– ФБР сейчас этим занимается. У меня есть один хороший знакомый в Майами. Он не должен был мне ничего говорить, но мы иногда оказываем друг другу услуги.
– ФБР! Но почему, Лэйни?
– Я не знаю всех подробностей, но мой знакомый говорит, что вы можете вывести их кое к кому, с кем они очень хотят встретиться. И не только они. Кому-то еще нужно тоже самое, что и ребятам из Бюро.
– Так, значит, за мной следит ФБР?
Лэйни отвел глаза.
– Я не должен был говорить вам всего этого, мисс Фэйбл. Я могу потерять свою работу.
– Черт возьми, Лэйни, я должна знать! За мной следит ФБР? Это они проникли в дом той ночью?
– Они действительно следят за вами, – Лэйни нервно посмотрел в сторону кухни. – Но в том-то все и дело, что кто-то еще следит за вами с той ночи, когда взорвалась лодка вашей сестры и ее мужа.
Я была просто ошарашена. Какое, к черту, я могла иметь отношение к тому темному делу, из-за которого, по всей вероятности, Ройсу пришлось скрываться столько лет?
– Но кто? Кто кроме ФБР преследует меня? И, черт возьми, зачем?
– Мисс Фэйбл, клянусь, если кто-нибудь узнает, что я вам это сказал…
Я подняла руку и торжественно поклялась, что никому не скажу.
– Кажется, муж вашей сестры получил в свои руки какую-то книгу, когда работал на ФБР в Луизиане. Эту книгу должны были использовать как доказательство против тех высокопоставленных чиновников, за которыми следило тогда Бюро. Но когда этот парень исчез, исчезла и книга. Ребята теперь хотят получить ее обратно. И те, и другие.
– Это поэтому они убили мою сестру и ее мужа? Потому что не могли получить от них книгу?
В этом не было никакого смысла. С какой стати они будут убивать их, кто бы ни были эти «они», пока у «них» в руках не было книги?
– Мой знакомый думает, что Макколл дал понять обеим сторонам, что готов к переговорам. У него был такой счет в банке, что вы не поверите. Думаю, он получил деньги и от тех, и от других.
– Но почему его убили? Вы говорите, что книгу они не получили. Какой толк в том, чтобы взорвать лодку, на которой, может быть, эта книга и находилась?
– Мисс Фэйбл, не знаю, как вы это воспримите, она ведь ваша сестра и все такое, но у Бюро есть версия, в которую вы не поверите, настолько она сумасшедшая!
– Сумасшедшая она или нет, я хочу ее услышать.
Он передал мне то, что говорил ему его друг. Я сидела и слушала в абсолютном шоке, пытаясь хоть что-нибудь понять. И когда он закончил, я даже не могла ничего сказать, потому что в уме ставила некоторые вещи на свои места.
– А Лэйни быстро ушел после кофе. Вы хорошо поговорили?
– Скажем, интересно… Харрисон, если этот новый год будет таким же, как старый, я брошу встречать Новый год!
– Нет, мне совсем не нравится эта идея. Слушай, нас прервали на чем-то очень важном!
Он поцеловал меня в мочку уха и пошел к камину.
– Но у нас для этого целая ночь. А сейчас я хочу подарить тебе свой подарок.
Когда я развернула большой сверток, я не поверила своим глазам.
– Харрисон, – выдохнула я, потирая рукой старый глиняный кувшин, на котором стояла дата – 1862 год, и имя – Дайана. – Где только ты нашел его? Я думала, все кувшины разбиты или потеряны… Я не могу поверить, что это ее кувшин, наполненный ее же виски!
– Я слышал об этом антикваре в Джорджии. Туда-то я и ездил. Я гостил у друзей, которые разводят сейчас страусов, а поэтому мой второй подарок – вот.
Он подал мне большую коробку, и я вскрикнула от восторга, найдя там пару ботинок ручной работы из страусиной кожи.
– Они великолепны!
Я обняла его и заставила закрыть глаза, пока я сама доставала свой подарок.
Харрисону очень понравился набор серебряных чашек для мятного джулепа. На каждой чашке стояла дата и название каждого хита с подписью его исполнителя, к которым Харрисон имел какое-либо отношение. Некоторые мои песни тоже были на чашках.
– Фэйбл, они просто великолепны!
– И это тоже, – сказала я, снова трогая кувшин. – Не могу поверить, что все это настоящее! А ботинки…
Я потерла мягкую кожу.
– Это самые лучшие ботинки из всех, что у меня когда-либо были. Спасибо!
Харрисон включил медленную музыку, и мы начали танцевать. Я подумала о Диди, и мне захотелось, чтобы они с Андрэ тоже были здесь сегодня и могли танцевать так же, как мы с Харрисоном!
– Ты снова за тысячу миль отсюда, – прошептал Харрисон. – Я хочу, чтобы ты была здесь со мной, Дайана!
Я резко остановилась, не поверив тому, что он только что сказал.
– Харрисон, как ты меня сейчас назвал?!
Он не поверил этому, даже когда я поклялась, что он назвал меня именем моей давно умершей прабабушки.
– Это какое-то сумасшествие! Я не живу твоими фантазиями. Я не знаю этой женщины, мне нужна только ты.
В ту ночь, когда я лежала в объятиях Харрисона, у меня возникло сильнейшее чувство, что очень скоро Дайана раскроет мне свой замысел.
И я оказалась права. В ту ночь я снова вернулась в мир Дайаны.
Дайана проснулась в объятиях Андрэ, но все ее мысли были о войне. Битва при Франклине была просто катастрофой, и вот-вот должно было начаться сражение за Нашвилл. Что принесет эта битва: разрушение или новую надежду в ее приемную семью?
Они с Андрэ поднялись в тот день на гору.
– О Андрэ, мы никогда уже не сможем снова стать нормальной страной после всего этого! Атланта сожжена, и Шерман разрушил все на своем пути к морю. А теперь посмотри на это! Я молю Бога, чтобы Джулия ушла оттуда вовремя!
– Джулия из тех, кто выживает при любых обстоятельствах.
Они крепко обнимали друг друга, когда появился Шон на своей кобыле. Андрэ и Диди виновато отстранились друг от друга.
– Ты только посмотри на себя! Стоит только мне отвернуться, как ты уже с ним! Он приезжает домой с пустяковой раной, а вы все нянчитесь с ним! И ты, и Аурэлия, и все остальные. Посмотри на меня! Посмотри на это!
Шон тряхнул своей культей, держась за лошадь и дрожа от гнева.
– Я вернулся сюда, чтобы показать тебе, что я еще мужчина. Я серьезно думал, что ты будешь счастлива, увидев, что я могу еще делать то, что делает любой мужчина…
– Шон, пожалуйста, пойми правильно то, что ты видишь здесь! Неужели ты не осознаешь, неужели ты даже не слышишь? Они уничтожают Нашвилл. Посмотри на все это!
Дайана показала рукой на горизонт, которой был освещен не нежными солнечными лучами, а полыхал огнем битвы.
– Шон, не будь против нас! Ты теперь тоже южанин. Ты сражался и дорого заплатил. Так будь же с нами!
Шон сел обратно на лошадь и посмотрел на них взглядом, полным горечи и презрения.
– Ты заплатишь за это, Деверо! Клянусь своей кровью ирландца! Бог свидетель, ты заплатишь!
– Я боюсь, Андрэ, – прошептала Дайана, когда Шон уехал. – Он так ненавидит тебя! Я боюсь за тебя!
Андрэ прижал ее к себе и поцеловал в макушку.
– Не бойся, моя любимая! Мы как-нибудь выживем!
– О Андрэ! Я видела лицо Шона, когда он уезжал сейчас отсюда. Он знает, что ты против блокады. Тебе нужно уйти отсюда, спрятаться!
– Если я сделаю это, они отомстят моей семье! Может, даже сожгут Монкер… Нет, дорогая, я могу постоять за себя!
Он поцеловал Дайану.
– Это тебе нужно быть осторожной. Они не должны застать тебя со мной, когда придут сюда. Обещай мне! Обещай, что будешь ждать меня здесь, когда я вернусь. Этот кошмар не будет длиться вечно. Обещай мне!
– Обещаю, – прошептала Дайана.
По ее лицу текли слезы.
– Андрэ, но ведь еще есть время. Ты можешь убежать, можешь скрыться! Я не могу вынести мысли о том, что ты окажешься в тюрьме.
– Я могу это вынести, если буду знать, что ты будешь ждать меня здесь! А теперь ты должна уйти, Диди. Спрячься, пока я не уйду. И что бы ни случилось, не показывайся здесь! Шон сейчас не в себе, но он не предаст тебя. Я его знаю. А теперь прячься, быстро! Они не должны найти тебя здесь со мной!
Он быстро поцеловал ее и оттолкнул.
– Иди! – прошептал он.
– Я люблю тебя! – успела сказать Дайана.
Она спряталась в густых зарослях кустарника и слышала, как солдаты-юнионисты обратились к ожидавшему их конфедерату.
Она закрыла лицо руками и тихо заплакала, услышав, как Андрэ спокойно назвал свое военное звание и часть. Дайана вздрогнула, услышав резкий голос капитана юнионистов, объявившего арест «известного военного преступника и врага Союза».
