Глава 57
– Джина, это Даниэль. Фрэнки дома?
– Привет, Даниэль. К сожалению, ее сейчас нет, но она должна скоро вернуться.
– Ты не смогла бы передать ей, чтобы она позвонила мне, когда вернется домой? Я хочу ей сказать, что очень рад тому, что ее выдвинули на «Оскара».
– Да, я знаю. Это замечательно, не так ли?
– Она заслужила это. И спроси, не сможет ли она отложить все свои дела на сегодняшний вечер и встретиться со мной в восемь. Мне хочется отпраздновать с ней это событие, и я не приму ее отказа.
– Хорошо, я передам ей.
– Спасибо, Джина, пока.
Реакция Фрэнки на просьбу отца была обычной.
– О, Джина, я собиралась отпраздновать это с Джун. Она завтра уезжает на съемки, и я потом вечность не увижу ее.
– Но ты ведь видишься с Джун каждый вечер уже столько времени. С тобой хочет отпраздновать это событие твой отец. Ты всегда мне жалуешься, что он не звонит, а теперь, когда он позвонил, ты начинаешь стонать.
– О'кей, ты убедила меня. Я поняла, к чему ты клонишь. Ты признаешься в этом чисто и открыто, – Фрэнки улыбнулась. – Я позвоню Джун и скажу, что зайду к ней попозже.
Джина вздохнула и вернулась к сценарию, который Мими принесла ей почитать.
Фрэнки вошла в дом отца и нашла его в гостиной, сидящим перед шумно потрескивающим камином.
– Привет, папа, как дела?
Даниэль встал и сжал в объятиях свою дочь. Фрэнки пришла в замешательство от такого необычного проявления его любви.
– Поздравляю, дорогая, я не могу выразить, как я потрясен! Ты заслуживаешь этой награды! Мы все знали, что это действительно твой фильм.
Фрэнки села.
– Да ладно, я ведь еще не завоевала ее.
– Давай выпьем немного шампанского. Просто попасть в номинацию уже большое достижение для двадцатичетырехлетней девушки, – Даниэль улыбнулся. – За тебя, моя любимая, ты сделала своего отца очень гордым человеком, – Даниэль поднял свой бокал с шампанским. – За успех!
Фрэнки сделала глоток.
– Спасибо, папа.
Даниэль глубоко вздохнул.
– Фрэнки, послушай, я не знаю, как сказать тебе это, но я должен перед тобой извиниться.
– За что?
– Я чувствую, что не был для тебя таким отцом, каким должен был быть. Я очень люблю тебя, но никогда не знал, как выразить свои чувства. Мне просто хочется, чтобы мы стали ближе друг к другу. Я пойму тебя, если ты скажешь, что теперь это уже невозможно.
Фрэнки уставилась на отца непонимающими глазами.
– Ты ничего не знаешь о своей матери. Это полностью моя вина, как и боль говорить о ней, когда она… я просто не мог.
Фрэнки пробубнила что-то похожее на «я понимаю».
– Она была очень красива, и мы были так счастливы. О Боже! Фрэнки, я просто сходил с ума. Мне хотелось бежать от всего, что напоминало ее, а, так как ты была нашей дочерью, я сбежал от тебя и никогда не пытался вернуться. Мне очень жаль. Прости меня. Я был невероятным эгоистом, знаю, как бы рассердилась твоя мама за то, что я так плохо обращался с тобой. Но, Фрэнки, я действительно очень люблю тебя. Мы можем начать все заново?
Фрэнки сидела молча и не двигалась, словно в шоке. Но вдруг, неожиданно, она оказалась в его руках, и они крепко обняли друг друга.
– Фрэнки, если ты хочешь спросить что-нибудь о своей матери, я с удовольствием тебе расскажу.
– Как она выглядела?
Даниэль рассказал ей о Бланш и окончательно освободился от боли, мучавшей его так долго.
– Я никогда, сколько буду жить, не полюблю другую женщину так, как любил твою маму, – закончил он свой рассказ.
Фрэнки все начала понимать. Враждебность уступила место сочувствию, когда она поняла, что ее отец тоже страдал.
– Папа, если бы ты все рассказал мне раньше!
– Я знаю, Фрэнки, мы потеряли столько времени!
Фрэнки кивнула.
– Временами мне хотелось попросить у тебя помощи или совета.
– Я чувствовал, что с тобой что-то происходило. Ты можешь мне рассказать об этом? – осторожно спросил Даниэль.
Фрэнки пожала плечами.
– Не думаю, что ты поймешь.
– Мне кажется, что ты ошибаешься, дорогая. У меня такое чувство, что я прекрасно понимаю, что такое быть влюбленной. Особенно, если влюбляется такая женщина, как ты, – Даниэль напряженно ждал, как отреагирует Фрэнки.
– Тебе рассказала Джина? Она поклялась, что будет хранить это в тайне. И…
– Нет, Джина ничего не говорила мне. Я догадался, когда она подошла к тебе в ресторане в тот вечер. На твоем лице все было написано. Не волнуйся, об этом никто больше не знает.
– Папа, это так тяжело…
Даниэль слушал, как Фрэнки рассказывала ему о своих проблемах с Джун.
– Завтра она уезжает на съемки с Нигелом на два месяца, и каждую ночь я буду болезненно переживать до тех пор, пока она не вернется.
Даниэль посмотрела на свою дочь.
– Фрэнки, у тебя есть выбор. Либо ты целыми днями не будешь находить себе места и чувствовать себя несчастной, а по ночам думать, как там ведет себя Джун. Я ничего не могу в этом случае для тебя сделать, даже если бы очень захотел. Либо ты просто соберешься и будешь, как можешь, развлекаться и отдыхать.
Фрэнки кивнула.
– Знаю. Я буду чертовски стараться как-то смириться с этим, но я безумно влюблена.
Наконец-то в половине второго утра они пожелали друг другу спокойной ночи.
– Спасибо, папа, что выслушал меня. Я рада, что рассказала тебе об этом.
– Запомни, если у тебя возникнут проблемы, просто приди ко мне, и мы вместе попробуем их решить. И присматривай за юной леди, которая живет с тобой. Я знаю, раньше ты очень мало уделяла ей внимания.
Фрэнки выглядела виноватой.
– Да. Не беспокойся, теперь я буду уделять ей все внимание эти несколько недель.
– А после того, моя девочка, когда ваш гример возвратится? – Даниэль удивленно поднял брови.
– Я постараюсь, обещаю.
Даниэль махал рукой, пока «Мерседес» не скрылся за поворотом.
Первый шаг сделан.
Сейчас он должен подумать, как рассказать правду своей другой дочери.
