Глава 81
После отъезда Себастиана Мадди чувствовала, что внутри у нее все окаменело. Казалось, будто кто-то защищал ее от понимания того, что произошло, давая ей возможность хоть немного окрепнуть физически и морально после страшных потрясений, обрушившихся на нее.
Вскоре после ухода Себастиана на одном из занятий лечебной гимнастикой Мадди смогла сделать несколько первых, очень болезненных шагов без всякой помощи, совершенно самостоятельно. Врач-физиотерапевт была в восторге и поражалась тому, что сама больная не проявляла никаких признаков радости по этому поводу. Но не могла же Мадди ей объяснить, что ее страшно предали два самых дорогих человека, и теперь абсолютно неважно, как она будет ходить – на костылях, с тростью или сама.
Дней пять она занимала себя чтением книг, телевизором, уборкой – всем, что могло отвлечь ее от тяжелых мыслей. За этими занятиями наступило субботнее утро, и ей пришлось думать о том, чем занять себя на уик-энд. Мадди занималась домашними делами, слушая радио, затем равнодушно съела завтрак, когда вдруг из радиоприемника донеслись знакомые звуки песни «Это любовь».
Девушка встала, чтобы выключить звук, и внезапно почувствовала, что не может этого сделать, – руки отказывались повиноваться. Вместо этого она стояла и слушала, слушала, чувствуя, как сердце сжимает мучительная боль, и звуки музыки ломают какую-то каменную плотину внутри.
– Нет! – громко закричала Мадди и одним ударом опрокинула приемник на пол, а затем разразилась горькими безутешными слезами. Она оплакивала свою жизнь и потерю Себастиана, который помог ей в самые отчаянные дни жизни, когда казалось, что все кончено, и который готов был ради нее пожертвовать своим будущим. Но именно он, самый дорогой для нее человек, виновен в смерти ее отца. Она могла бы простить ему все, но только не это.
Мадди проплакала все утро, а потом пошла к себе в комнату, бросилась на кровать и затихла, надеясь, что к ней придет спасительный сон. Должно быть, она действительно забылась на время, потому что ее разбудило громкое мурлыкание Шехерезады, устроившейся на подушке рядом с ней. Мадди взглянула на часы. Было уже около четырех. Девушка встала, чувствуя ужасную усталость, спустилась в гостиную и села, прислушиваясь к тишине. Спускалась ночная темнота, сумерки заползали во все углы комнаты, затопляя ее, и Мадди неожиданно отчетливо осознала, что больше не сможет ни одной ночи провести в одиночестве.
Она знала, что на свете есть только один человек, который любил Кристофера так же, как она. И этот человек поймет и разделит ее печаль.
Девушка подошла к телефону и набрала номер.
– Входи, Мадди, – Иветта выглядела бледной и очень осунувшейся. – Пойдем в гостиную.
Мадди кивнула и прошла вслед за Иветтой мимо запертой двери отцовского кабинета в просторную большую комнату.
Иветта очень похудела и впервые выглядела на свои сорок лет. Ее била дрожь, поэтому она подошла к камину и тихо сказала:
– Знаю, что только сентябрь, но никак не могу согреться с того времени, как… – Иветта пожала плечами. – Хочешь есть или что-нибудь выпьешь?
– Нет, есть я не хочу, а вот джина с тоником очень хочется, – смущенно улыбнулась Мадди.
– Вот и мне, – вздохнула Иветта. – Давай-ка выпьем, а Глэдис тем временем сделает нам бутерброды. Я скажу ей, а ты пока приготовь напитки.
Она вышла из комнаты, а Мадди пошла к бару, достала бутылку и, налив два больших стакана, добавила тоник.
Вернулась Иветта и села напротив нее. Подняв бокал, она тихо сказала:
– На здоровье, Мадди. За тебя.
– И за тебя.
Потом они сидели в тишине и молча смотрели на огонь в камине. Обеим было хорошо известно, что они нужны друг другу, однако никто не мог произнести имя Кристофера.
– Как себя чувствуют Николь и девочка? – спросила Мадди.
– Превосходно, – улыбнулась Иветта. – Я их не видела несколько дней, но Наташа просто восхитительна. Саша оказался замечательным отцом. Он просто обожает ребенка.
Мадди кивнула.
– Кажется, ты стала лучше двигаться, Мадди. Тебе говорили, когда ты, наконец, бросишь свою палку?
– Я уже сейчас немного могу ходить без ее помощи. Курс лечения в больнице скоро закончится. Теперь надо самой тренироваться и восстанавливать силы.
– Замечательно. Ты совершила подвиг. Думала, что делать дальше?
– С недавних пор как-то не было времени об этом думать.
– А как твое пение? У тебя неплохо получалось.
– Не знаю, может быть, – пожала плечами Мадди.
– А как Себастиан?
– Он ушел.
Иветта изумленно посмотрела на нее:
– Но Мадди, почему? Что случилось?
– Не сошлись характерами, – девушка пожала плечами.
– Но вы с ним всегда казались такой счастливой парой, и у вас скоро должна быть свадьба. Ты уверена, что это не вызвано потрясением… – Иветта с трудом подбирала слова.
– Уверена, что нет, – сказала Мадди.
– И ты думаешь, что ваши отношения уже не восстановить?
– Это абсолютно невозможно. Знаешь, если ты не против, я бы не хотела об этом говорить.
– Конечно, – кивнула Иветта.
Глэдис принесла тарелку с сэндвичами. Иветта подала один Мадди, другой взяла себе. Когда Глэдис вышла из комнаты, Мадди спросила:
– А как ты? Какие планы на будущее?
– Честно говоря, не знаю. Стыдно признаться, но я об этом еще не думала. Я знаю, у нас с тобой в прошлом были проблемы, но, Мадди, поверь, я очень любила твоего отца, – на глазах Иветты показались слезы. – А сейчас мне невыносимо даже думать о жизни без него. У нас было так много планов! Мы нашли прекрасный дом в Южной Франции и собирались переехать туда как можно скорее. Кристофер хотел писать, а я… просто наслаждалась жизнью рядом с ним. – Иветта достала платок и вытерла глаза. – Говорят, что со временем боль утихнет, но сейчас я не могу сказать, что я в это верю.
– Я знаю, – тихо сказала Мадди. – Я все время думаю, вот об этом надо сказать папе, а потом вспоминаю, что я уже никогда ничего не смогу ему сказать.
– Я знаю, как ты его любила, и он тоже обожал тебя, – вздохнула Иветта.
– И у нас были проблемы, но все это так неважно сейчас, когда он умер. Так много ему хотелось сказать.
– Знаешь, у меня есть одна хорошая новость. Я разговаривала с Антоном. Он хочет поставить новый балет, над музыкой к которому Кристофер работал последнее время. Премьера будет в марте следующего года, спектакль будет посвящен памяти Кристофера. Единственная проблема в том, что я нигде не могу найти ноты. Я все обыскала в кабинете, и никакого результата. Это тем более странно, что я видела, как он держал их в руках в то утро, когда все это произошло. – Иветта пожала плечами. – Но я думаю, что в конце концов все прояснится.
Мадди нахмурилась:
– Да, действительно, странно.
– Ты не собираешься оставаться в коттедже?
– Не очень хочется, но какая разница, мне будет одиноко в любом месте.
– А почему бы тебе не пожить здесь? – спросила Иветта. – Нет, серьезно, Мадди, дом для меня слишком велик. Если честно, мне очень тоскливо одной. Было бы неплохо, если бы со мной жил кто-то еще.
– Но у тебя же есть Николь, – сказала Мадди, которая не хотела бы каждый день сталкиваться со своей сводной сестрой.
– Да, но они с Сашей так заняты своей дочуркой, чаще всего я сама езжу к ним. Мадди, пожалуйста, соглашайся. Я уверена, что мы сейчас нужны друг другу.
Мадди подумала о пустом коттедже, полном воспоминаний о жизни с Себастианом. Может быть, ей действительно нужно сменить обстановку. По крайней мере, у нее будет крыша над головой, пока она решает, что делать.
– Знаешь, Иветта, тут есть проблема, – сказала Мадди тихо.
– Что такое?
– Шехерезада, моя кошка, она все еще живет со мной. Я не могу оставить ее.
– Ты можешь взять ее с собой. Честно говоря, – тут Иветта покраснела, – у меня нет аллергии на кошек. Просто я их ужасно боюсь. Мадди, мне так стыдно в этом признаваться.
Мадди засмеялась.
– Иветта! Шехерезада такая нежная, она никогда ничего плохого тебе не сделает.
Наверное, Иветта права, они действительно нужны друг другу.
– Хорошо, Иветта. Скоро у тебя будут новые жильцы.
