Глава 23
– Мисс Винсент, мистер Лобов, на сцену, пожалуйста!
Мадди посмотрела на себя в зеркало, медленно встала, открыла дверь гримерной и пошла по коридору. Толкнула скрипучую дверь, которая вела за кулисы, и подошла к сцене. Приглушенный гул зрительного зала слышался сильнее, и у нее взволнованно забилось сердце при мысли о том, что всего в нескольких метрах от нее за толстым занавесом из красного бархата сотни людей ждут ее выхода.
Вокруг ее талии обвились Сашины руки, и она почувствовала его губы на своей щеке.
– Сегодня мы начинаем наше путешествие в историю, Мадлен, – прошептал он ей на ухо, а затем взял ее за руку, и они вдвоем вышли на середину огромной сцены. Замерли в исходной позиции, и девушка, взглянув на Сашу, улыбнулась. Стих шум зрительного зала. Послышались первые аккорды печальной музыки…
Занавес поднялся.
Кристофер сжал руку Иветты, с восторгом глядя на свою дочь. Она, казалось, безраздельно царила на сцене. Его глаза наполнились слезами, перехватило дыхание, словно его покойная жена стояла перед ним. Легкостью движений, воздушностью Мадди была похожа на свою мать. Издалека, в сценическом гриме, она выглядела, как Антония. Кристофер мысленно вернулся в тот день, когда увидел Антонию танцующей.
Из-за кулис на Мадди смотрела Николь Делиз, которая готовилась к выходу и изнемогала от ненависти к этой выскочке. Эта стройная девушка украла у нее и роль, и партнера. Николь ей этого никогда не простит…
Спектакль окончился, упал занавес, и зал разразился громом аплодисментов и восторженных криков. Зрители устроили Мадди и Саше настоящую овацию, молодым артистам пришлось раз шесть выходить на сцену. К ногам Мадди сыпались букеты цветов. Затем на сцену вышла мадам Папен, ведя за руку Дэвида Браэрлея, и аплодисменты вспыхнули с новой силой.
Когда Мадди, наконец, убежала со сцены, она испытывала огромное облегчение. Всю последнюю неделю девушка практически не спала и ничего не ела от волнения. Нервное напряжение возрастало еще и потому, что ей приходилось остерегаться грязных выпадов со стороны Николь. Мадди опасалась, что ей могут насыпать стекла в пуанты или запрут в доме в Челси, а Николь будет танцевать ее партию. От страха и волнения Мадди была совершенно измотана. Она спустилась со сцены, и ноги ее подкосились. Она непременно упала бы, если бы стоявший за кулисами Серж не подхватил ее.
– Осторожней, малышка. Садись вот сюда.
Он усадил ее на стул и оттеснил толпу зрителей, которые хотели поздравить юную дебютантку.
– Спасибо! – глаза Мадди наполнились слезами.
Серж присел перед ней на корточки, взял ее руки в свои и улыбнулся.
– Простите меня, я…
– Мадлен, не стесняйся, поплачь. Эмоциональность украшает настоящих артистов. Ты была прекрасна. Нам с Дэвидом пришлось повоевать, чтобы доверить тебе главную партию. Спасибо тебе, что ты меня не подвела. Смотреть на вас с Сашей было наслаждением.
– Уж это точно, – раздался в полумраке знакомый голос.
– Папа! – Мадди вскочила и бросилась в объятия отца.
– Привет, Кристофер! – Серж кивнул и молча удалился, оставив их наедине.
– Я хотел сказать, Мадди, если бы мама увидела тебя сегодня, она гордилась бы тобой. Ты просто волшебно танцевала.
– Спасибо. – Девушка посмотрела отцу в глаза, и все недоразумения, все, что отравляло их отношения в течение последних полутора лет, наконец, исчезло.
– Мы начнем все сначала, правда, папа? – прошептала она.
– Конечно. Все забыто. Тебя ждут люди в гримерной. – Кристофер подал ей платок. – Вытри глаза и поприветствуй своих поклонников. Встретимся позже, в баре. Да, кстати! Тебя приняли в труппу Королевского Национального балета. Только не говори никому, что это я тебе сказал.
– Ой, правда? А Николь?
– Да, и ее тоже… Так что скоро мы устроим грандиозную семейную вечеринку и отметим это событие. Мы с Иветтой просто с ума сходим от радости.
Мадди постаралась не выдать своих чувств. В конце концов, глупо было надеяться, что Николь не примут в труппу.
– Позже увидимся, – Кристофер махнул рукой, и девушка вошла в свою гримерную. Она попала в объятия поджидавших ее Дэвида Браэрлея, мадам Папен и Антона Шанелля.
– Замечательно, дорогая! – мадам Папен поцеловала ее, а Антон Шанелль протянул Мадди руку и, широко улыбаясь, произнес:
– Мадлен, разрешите мне официально пригласить вас на работу в балетную труппу Королевского Национального балета. Пройдет некоторое время, прежде чем вы вновь войдете в эту гримерную. Как вы знаете, у нас все начинают с кордебалета. Но после сегодняшнего спектакля я убежден, что вы в скором времени станете одной из ведущих солисток.
– Спасибо, сэр.
Дэвид Браэрлей обнял Мадди за плечи, не скрывая своей радости.
– Здорово! Ты принесешь нам славу.
– Ну, а теперь, – Антон подошел к дверям, – переодевайтесь. Увидимся в театральном баре. Там вас ждут журналисты, которые хотят взять интервью у вас с Сашей.
Все трое вышли, оставив Мадди одну в гримерной. Она немного посидела в тишине и стала переодеваться.
Николь едва удалось скрыть свой гнев, пока она сидела в углу театрального бара, в то время как толпа поклонников, окружив Сашу и Мадди, выражала им свое восхищение. Среди завсегдатаев и посетителей, поздравляющих дебютантов, были фотографы и журналисты, театральные критики, директора прославленных компаний и балетных трупп. Даже ее мать обняла Мадди за плечи и весело смеялась чему-то вместе с Антоном Шанеллем.
– Сука! – задыхаясь, прошипела Николь. Несмотря на то, что ее роль была одной из заглавных, она прекрасно понимала, что сегодня Мадди ее обошла и в мастерстве, и в артистизме.
Единственное, что ее как-то успокаивало, – была мысль о том, что с той минуты, когда они поступят в труппу, им придется все начинать с начала. Они начнут с кордебалета, и она надеялась, что ей удастся всем доказать, что именно она, а не Мадлен Винсент является настоящей звездой.
Николь бросила взгляд на Сашу. Он разговаривал с Дэвидом Браэрлеем и с нежностью поглядывал на Мадди. Дрожь желания пробежала по телу Николь. Она с самой первой минуты, как увидела его, мечтала о нем. А он упорно предпочитал выскочку Мадлен. Но она все сделает, на все пойдет, чтобы Саша принадлежал ей.
