ГЛАВА 16
Алиса проснулась от тесного соприкосновения с сильным телом Филиппа. Она чувствовала себя великолепно: расслабленная, приятно усталая и безразличная ко всему на свете… Уютно устроившись возле него, она вспомнила события прошедшего дня.
Встретив однажды Филиппа, она не могла даже вообразить, что сочтет для себя счастьем ему отдаться, и, зная кто он и что он, самозабвенно вручить ему свое сердце. Вчера она приехала в Эйнсли Мейнор сердитой и напуганной исчезновением Пруденс и уверенной в том, что он-то знает, где ее искать. Она не ожидала, что ее гнев растет, как снег на солнце, и, в довершение всего, она станет защищать Филиппа от себя самого. Ее сердце переполнялось верой и любовью, поэтому, когда он предложил поехать в гостиницу на поиски Пруденс, она тут же без малейших сомнений согласилась. Филипп найдет Пруденс – это она чувствовала умом и сердцем.
И сейчас все еще верила, несмотря на то, что Пруденс в гостинице не оказалось, а она сама – отдалась человеку, который даже не был ее мужем. Сторонник протектората, круглоголовый, Филипп принял в ней живое участие и обещал, что не позволит, чтобы ни Пруденс, ни Томас не пострадали в политических интригах Западного Истона.
Алиса прижалась к Филиппу поближе, прислушиваясь к ритмичным ударам его сердца и вдыхая пьянящий аромат его тела. Она была уверена, что он исполнит данное обещание. Ей достаточно одного его слова.
Локон Филиппа щекотал ее нос, и она забилась поглубже в его объятия, несколько отстраняясь от взбитых темных прядей. Их волосы были спутаны, и она чуть не расхохоталась вслух при мысли о том, как они оба выглядят сейчас, хотя прибыли с таким шиком в гостиницу.
Когда накануне она вернулась в Стразерн-холл, чтобы сменить свой дорожный костюм на одно из самых модных платьев, то многим рисковала. Абигейл вправе была потребовать объяснений, но лишь рассеянно спросила, слышала ли она что-нибудь о Пруденс, и когда та ответила, что нет, перестала обращать на нее внимание. Потом сбежать из Стразерн-холла так, чтобы родители не поняли в чем дело, было на удивление легко. Абигейл вряд ли даже заметила, что Алиса переоделась, а лорд Стразерн, как только вошел, сообщил, что у него нет новостей, и быстро уехал на новые поиски. Когда Алиса выскользнула из дома на встречу с Филиппом, который ждал ее неподалеку, никто не заметил. Все члены семьи и прислуга были слишком расстроены исчезновением Пруденс и страданием Абигейл.
Алиса собиралась вернуться сразу после наступления сумерек. Хотя она не думала, что кто-нибудь будет о ней беспокоиться, все же оставила у горничной записку, которую велела передать родителям, если они будут спрашивать, где она. Записка изобличала ее, так как говорила всю правду, и теперь, лежа в объятиях Филиппа, она могла только предполагать, как рассвирепеет отец, прочитав послание. Теперь он, по крайней мере, будет отчаиваться по поводу пропажи обеих дочерей.
Алиса начала представлять себе, что ее родители уже знают, где и с кем она провела ночь, и почувствовала облегчение. Теперь она свободно могла заявить о своей любви к Филиппу Гамильтону и о желании выйти за него замуж. И еще – ей не надо больше сопоставлять свою любовь с политическими идеалами и убеждениями.
Но облегчение, испытуемое ею, смешивалось с легкой грустью, что ее любовь обнаруживается таким низким способом. Она знала, что дома приложат все усилия, чтобы новость о ее неблагоразумном поступке не распространилась. Но огласка все же неизбежна, что означает – они с Филиппом обязаны пожениться. Но она ничего так страстно не желала, как выйти за него замуж, поэтому возможна ли печаль? Ей было жаль тех, кто с удовольствием или с кривой усмешкой будет сплетничать у них за спиной, но способны ли они понять те прекрасные чувства, которые Алиса с Филиппом испытывали друг к другу.
Алиса вздохнула и легонько поцеловала Филиппа в плечо. Она была практичной женщиной и не собиралась терять время на сожаления о том, что теперь нельзя было исправить. Если для соединения с Филиппом понадобилось неблагоразумие, то так тому и быть. Теперь она с радостью выдержит любые испытания, чтобы всю оставшуюся жизнь счастливо прожить с человеком, которого она так сильно любит.
Но разве это имеет какое-то отношение к попытке найти Пруденс? Алиса почувствовала себя виноватой, что провела ночь в раю, тогда как ее сестра, без сомнения, находилась в это время в аду. Она надеялась, что, где бы ни держали Пруденс, к ней будут относиться великодушно, но если в этом деле замешан Цедрик Инграм, может случиться иначе.
Почувствовав нежное прикосновение ее губ, Филипп зашевелился. Ее тело ответило на его движение, на легкую улыбку и на вожделенный взгляд.
– Я боялся, что все случившееся с нами – лишь сладкий сон, – сказал он голосом, полным страсти, от которого у нее по спине пробежала приятная дрожь. – Боялся открыть глаза и очутиться одному в постели в Эйнсли Мейнор. Потом я почувствовал движение твоего нежного тела и понял, что не вообразил себе эту ночь, проведенную вместе.
Алиса нежно коснулась его губами:
– Нет, это не сон, мой любимый, если только мне не снится тот же сон, что и тебе.
Филипп ответил на ее поцелуй.
– Может быть… Может быть, мы потерялись в сладостных ощущениях своего собственного воображения. Я так долго желал тебя, что с трудом верю, что ты теперь моя.
Алиса радостно вздохнула и провела рукой по его телу.
– Это правда, Филипп, поверь. Эта кровать настоящая, комната настоящая, ощущение твоего тела рядом с моим настоящее, – она помолчала, потом тихо добавила: – Мое желание тоже настоящее.
Он посмотрел на нее с нежной благодарной улыбкой и медленно склонил голову, чтобы захватить губами один из сосков.
Алиса прогнулась ему навстречу, всем телом предвкушая приближающуюся страсть. Он простонал и стал осторожно покусывать нежную плоть. Алиса изумленно вскрикнула, такое изысканное удовольствие было для нее откровением. Филипп пробежал ладонью по упругому животу к сокровенному источнику ее желания, и Алиса растворилась, ее тело стало призывно-влажным.
Он вкушал губами ее сосок, а она слегка расслабилась, чтобы тут же снова собраться под его мягко-упругими пальцами, дразнящими чувственный бугорок, взбухший от его прикосновений.
– Скажи, что ты хочешь меня, – требовательно попросил он.
Она засмеялась:
– Филипп, я хочу тебя. Прямо сейчас. Я не могу думать ни о чем другом, кроме желания соединиться с тобой. Да, я хочу тебя! – ее рука пытливо скользнула по торсу к взволнованному предмету мужской гордости. Она робко коснулась его. Прошлой ночью Филипп показал ей то, чем по праву гордился, но мужское тело оставалось для Алисы загадкой. Сейчас она хотела насытить желание Филиппа, вернуть ему те приятные ощущения, которые он доставлял ей.
Филипп простонал и с беспощадной грубостью поцеловал ее. Если бы Алиса еще не испытала агонии собственной страсти, она могла бы охладеть от столь грубого объятия, но его жесткость только усилила ее желание соединиться с ним. Она развела ноги, а пальцы ее сплелись у него в волосах, и, не отпуская его головы, продолжала целовать его, даже когда он одним безжалостным рывком вошел в нее.
Он скользнул глубоко внутрь, и Алиса почувствовала себя в парящем полете. Она мысленно кричала от восторга: ее тело то уходило от него, то сближалось до крайности, пока они оба не добрались до чудодейственного места, так похожего на рай. Там они слились воедино, не стремясь войти в райские кущи порознь, и вместе воспылали обретенным счастьем.
Филипп, насыщенный и утомленный страстью, сказал:
– Я не хотел быть таким грубым, Алиса. Прости меня.
Она в ленивом восхищении уткнулась носом в его шею.
– Ты доставил мне наслаждение, о котором я мечтала. Я жаждала быть смятой и истерзанной тобой, милый. Поэтому нечего прощать.
– Алиса, – простонал он, – ты – потрясающая женщина! Я бесконечно – ты не знаешь как! – люблю тебя!
Она тихо засмеялась:
– Сейчас ты сказал об этом словами. А вчера мне без слов тысячу раз сказало об этом твое тело. Так же, как я, надеюсь, тебе сказало мое. Я бы никогда так свободно не отдалась тебе, если бы не любила тебя, Филипп.
Он вздохнул и погладил ее по щеке:
– Нам будет нелегко, когда мы вернемся.
– Я знаю, – она улыбнулась, и ее обворожительный вид так не соответствовал сложившейся тяжелой ситуации, – я оставила записку. Мой отец будет разыскивать тебя, если у него было время прочесть ее.
– Я с радостью встречусь с ним, чтобы устроить наше будущее, но думаю сейчас важнее судьба Пруденс. Прости меня, Алиса, но я должен отложить просьбу о вашей руке, пока не выясню все, что только смогу, у Осборна. Когда Пруденс будет в безопасности, я поговорю с вашим отцом.
– Поступайте так, как сочтете нужным, мой дорогой, – взгляд Алисы был твердым. Она не могла даже допустить простое предположение, что, завладев ее телом до вступления в брак, мужчина просто начнет презирать женщину. Алиса верила Филиппу и знала, что он все сделает так, как обещал.
Он крепко прижал ее к себе:
– Милая Алиса, – сказал он со вздохом, – ты слишком хороша для меня.
Алиса понимающе улыбнулась.
* * *
Филипп организовал встречу с Осборном в этот же день, но чуть позже, на небольшой горке близ Эйнсли. Зная, что нельзя терять ни минуты, он просто послал одного из слуг в гостиницу с запиской и сказал ему дождаться ответа. Получив подтверждение, Филипп мог спрятать Алису на месте встречи задолго до прибытия Осборна, при этом предоставив ему возможность якобы первому прибыть туда.
– Итак, – сказал Филипп, спешиваясь со своего вороного жеребца, – на этот раз вы опередили меня.
Выражение лица Осборна было самодовольным:
– Должно быть, вы смягчились, Гамильтон. Обычно я ищу встреч, а вы приходите первым. Что такое произошло, что вы вынуждены посылать записку в гостиницу?
За непроницаемым лицом Филиппа скрывалась волна облегчения. Он беспокоился, что кто-нибудь сказал Осборну о его пребывании в гостинице, но в этом случае он как-то намекнул бы, подчеркнув, что Филипп был там с женщиной.
Неведение Осборна обеспечивало Филиппу твердое выигрышное положение. Теперь как раз самое время тяжело ударить в слабое место противника.
– Кажется, вы немного нервничаете, Осборн. Что, события стали ускользать от вашего контроля? – он привязал лошадь к дереву и потрепал по гладкой черной шее. Филипп боялся выдать, что эта встреча имела для него большее значение, чем все остальные.
Осборн захохотал:
– Хотя Томас Лайтон ускользнул от преследования, но я не остался без ресурсов. У меня есть целый отряд кавалерии, чтобы в случае необходимости подчинить всю округу, но не думаю, что мне придется их использовать. У меня есть другие меры ловли своей жертвы.
Филипп перестал гладить лошадь и повернулся:
– Например, Пруденс Лайтон?
Глаза Осборна удивленно округлились:
– Да, так точно, но откуда вам известно? – он жестом остановил Филиппа. – Подождите, позвольте мне догадаться: Стразерн, должно быть, расстроен исчезновением своей младшей дочери и приходил к вам за помощью? Как забавно!
Однако ни одному из них не было смешно.
– Когда я согласился помогать вам, – начал Филипп, – и контролировать деятельность роялистов в этой округе, я не соглашался принимать участие в похищении женщин. Верните Пруденс Лайтон ее семье, Осборн. Она не имеет никакого отношения к таким делам.
– К несчастью, она знает больше, чем положено, – сухо возразил сэр Эдгар, – кроме того, я должен использовать любую приманку, чтобы взять этого человека в плен. Если это означает – лишить женщину удобств на несколько дней… – Он пожал плечами, и без объяснений было понятно, что он имеет в виду.
Все было так, как и ожидал Филипп. Хотя он надеялся на легкую победу, но приготовился к долгой и упорной борьбе. Его целью на этой встрече было подорвать уверенность Осборна, поэтому он покачал головой и твердо и глубокомысленно произнес:
– Лорд Стразерн не предаст свой курс, выторговав дочь за сына.
Осборн вновь пожал плечами:
– Томас Лайтон может поступить по-другому. Он может захотеть сдаться добровольно, когда узнает, что его сестра в опасности.
Филипп фыркнул:
– Сестра, которую он едва знает? Пруденс была ребенком, когда он уехал на войну, а потом в ссылку. Он сильнее привязан к Черному Принцу, чем к своей сестре. На лице Осборна появилось сомнение, но оно было кратковременным:
– Идеалисты, подобные Лайтону, склонны к сентиментальности. Госпожа Пруденс может быть не так близка к нему, как госпожа Алиса, но она женщина и она в опасности. Томас Лайтон не может не прореагировать на это.
Когда Осборн упомянул имя Алисы, по спине Филиппа пробежала дрожь. Он безжалостно подавил в себе страх, потому что не хотел, чтобы Осборн придавал Алисе большее значение, чем положено. Поэтому он признал справедливость замечания Осборна и добавил:
– Если он услышит об этом.
– Что вы имеете в виду?
Теперь настала очередь Филиппа невозмутимо пожать плечами.
– Томас Лайтон далеко от Стразерн-холл и не поддерживает связи со своей семьей. Пока кто-нибудь не напишет ему, что его сестра в опасности, он не будет знать. Лорд Стразерн вряд ли напишет, поэтому…
Сомнение в глазах Осборна превратилось в тревогу.
– Проклятье! – выругался он. – Я об этом не подумал.
– Наверное, ваш шпион не знает о местонахождении Лайтона?
Осборн поморщился:
– Если бы он знал, мне бы не понадобилось заманивать Пруденс Лайтон в качестве приманки.
– Кажется, – тихо сказал Филипп, – ваш прислужник оказался не таким уж полезным, как представлялся вначале.
Осборн подытожил с некоторой долей отвращения:
– Я не нуждаюсь в людях такого сорта. Ни на одного из таких роялистов нельзя положиться ни на йоту.
Филипп подтвердил это демонической улыбкой. Он позволил себе с минуту поразмыслить: относился ли Цедрик Инграм так же скептически к сэру Эдгару Осборну, как Осборн относился к нему, и решил, что вполне возможно. Эти двое стоили друг друга. Как только Филипп вырвет Пруденс из их когтей, он прекратит всякие отношения с Осборном. Эта мысль утешала его.
Однако сейчас он должен был сосредоточиться на том, как высвободить Пруденс, не подвергая ее опасности.
– Есть возможность послать сообщение Томасу Лайтону.
Осборн вскинул бровь:
– Через вас?
Филипп кивнул.
Осборн, как рысь, приготовился к прыжку:
– Я полагаю, вам удалось узнать подробности о его местонахождении от Алисы Лайтон?
Гнев вспыхнул в глазах Филиппа, но он быстро подавил его в себе. Ситуация требовала холодного твердого расчета, а не горячего излияния чувств. Если сэр Эдгар Осборн хотел верить в то, что Алисе Лайтон достаточно услышать несколько лестных слов, чтобы предать своего брата, то пусть он верит в это.
– Лорд Стразерн всегда был откровенен со своей дочерью. Он говорит ей больше, чем многие отцы говорят своим дочерям.
Осборн кивнул, потом оживленно сказал:
– Хорошо. Скажите мне, где Лайтон, и я его арестую. Когда он будет у меня в руках, я освобожу девушку.
Филипп поднял руку и рассмеялся:
– Погодите, сэр Эдгар. Я сказал, что могу послать Лайтону сообщение. Но я не сказал, что знаю досконально, куда он уехал.
Осборн выругался:
– В следующий раз объясняйте, что вы имеете в виду! Хорошо, если так, пошлите Лайтону сообщение. Скажите, чтобы он пришел в гостиницу и сам сдался. После этого девушку вернут в ее семью.
Покачав головой, Филипп насмешливо сказал:
– Подумайте своей головой, Осборн! Томас Лайтон – ссыльный придворный, а не невинно покинувший страну человек! Он поверит вашему слову не больше, чем вы поверите его. Он потребует удостовериться, что его сестра в полной безопасности, прежде чем сдастся, – Филипп подождал, пока Осборн переварит это, и выдвинул свое предложение. – Отдайте Пруденс Лайтон мне. Я смогу уверить ее брата, что она в безопасности, и скажу, где она. Если он захочет проверить ее местонахождение, то поймет, что я говорю правду. Тогда ничто не помешает ему сдаться со спокойной совестью.
Осборн почти согласился с доводами Филиппа, но в последний момент покачал головой:
– Так сделать нельзя. Сейчас эта девушка из семьи Лайтон находится под наблюдением моего местного шпиона. Он никогда не согласится передать ее вам.
Филипп догадался, что Цедрик Инграм стремится сохранить инкогнито и, чтобы не выдать тайну, может спокойно подвергнуть Пруденс поплатиться за это жизнью. Филипп решил открыть, что он знал, кто второй агент Осборна, и сказал твердым голосом:
– Инграму не следует беспокоиться. Я не собираюсь использовать Пруденс Лайтон для других целей, кроме той, в которую мы оба верим. Зачем он должен ее удерживать?
Глаза Осборна расширились от удивления, потом угрожающе прищурились:
– Как вы определили имя моего агента?
Филипп презрительно скривился:
– Путем анализа. Я продумал, кто активно участвует в движении роялистов, чье прошлое не так чисто, как должно быть, и кого не было в определенные моменты там, где он должен быть. Человек, соответствующий всем этим пунктам, – Инграм.
– Вы сообразительнее, чем я думал, – с легкой улыбкой заметил Осборн. – И возможно, более опасны. Инграм будет держать Пруденс Лайтон до тех пор, пока мы не получим ее брата. Я не распоряжаюсь этим.
– Тогда скажите мне, где он ее держит? Вы ведь, конечно же, знаете.
– Знаю, но я не уверен, что мне больше бы хотелось, чтобы девушка была в ваших руках, а не Инграма.
Филипп прикусил язык, чтобы не разозлить Осборна, и как бы безразлично пожал плечами:
– Ладно. Тогда поймать Томаса Лайтона будет не так-то просто.
– Как так?
– Он захочет доказательств того, что его сестра в безопасности. Нужно будет провести обмен в открытую. Вы согласитесь на это?
На мгновение задумавшись, Осборн кивнул:
– Я обеспечу, чтобы Пруденс Лайтон прибыла на место встречи. А вы гарантируете, что там будет Томас Лайтон?
– Да.
– Отлично. Где произведем встречу?
Филипп заранее обдумал место встречи на случай, если ему не удастся убедить Осборна передать Пруденс под его опеку.
– Есть место, которое называют Фенвикские утесы: с одной стороны они резко обрываются к морю, а с другой – густо поросли деревьями. Оттуда видно на несколько миль по всем направлениям, и поэтому удобное место для осуществления нашего плана. Завтра утром я приведу туда Томаса Лайтона. Согласны?
– Согласен, – улыбка озарила лицо Осборна, когда он подошел к лошади. – Я буду рад вернуться отсюда в Лондон. В этой гостинице так мало удобств, а там я смогу наслаждаться всеми привилегиями своего положения.
Филипп не ответил. Он хмуро смотрел, как Осборн сел верхом и уехал, а когда убедился, что лондонец уже не услышит его, осторожно позвал:
– Алиса?
Она появилась из густых зарослей, и при виде ее Филипп усмехнулся. К амазонке прилипли листья, а волосы спутались, цепляясь за ветви. Хотя ее лицо было мрачным, она с обожанием посмотрела на него.
– Вы слышали?
– Большую часть, – ответила она, счищая обломки веточек со своей бархатной юбки. Она изучающе посмотрела ему в лицо:
– Пруденс угрожает смертельная опасность?
Он кивнул:
– Инграм не оставит ее в живых.
Она вздрогнула:
– Филипп, зачем вы сказала Осборну – этому гнусному человечишке, что вы знаете шпионские дела Цедрика Инграма?
Он взял ее за плечи и слегка погладил.
– Затем, чтобы Осборн не был заодно с Инграмом, если тот задумает убить Пруденс, скрывая свою тайну. Дорогая моя, более того, сэр Эдгар Осборн – реалист. Он не заинтересован в Цедрике Инграме, кроме как в агенте. Если Осборн поймет, что Инграм, больше не сможет служить ему, он без всяких угрызений совести уберет его. Но если Осборн уверится в полезности Инграма, то с легким сердцем позволит совершить самое гнусное преступление.
Она печально посмотрела в глаза Филиппу:
– Вы думаете, он сможет убедить Цедрика обменять Пруденс?
– Да. Он приведет Пруденс на место встречи, – Филипп скрыл остальные грустные мысли от Алисы. Осборн мог привести Пруденс на место встречи, но не дать никаких гарантий, что она свободно уедет. Обеспечить ее безопасность было делом Филиппа.
По щеке Алисы скатилась слеза.
– Какой ужасный выбор! Пожертвовать братом или сестрой! Как я могу его сделать?
Филипп осторожно стер слезинку:
– Вам не придется никем жертвовать. Если все пойдет так, как я планирую, Пруденс вернется в Стразерн-холл, Томас успешно отправится к королю, а Инграм будет вознагражден за предательство, как он того заслуживает.
Алиса улыбнулась сквозь слезы, доверчиво глядя на него:
– А это возможно?
– Если нам будет сопутствовать удача и при тщательной разработке, думаю, все удастся.
Она прижалась к нему:
– Теперь все, что я должна сделать, – уговорить папу выслушать вас.
Филипп улыбнулся:
– Он очень рассердился?
Алиса вздохнула:
– Он очень рассердится, когда подумает, что действительно означало мое отсутствие. Вне себя от тревоги за Пруденс он рад был узнать, что я невредимой возвратилась домой. Я не понимаю, что моя записка оказалась немного двусмысленной. Я написала, что мы с вами едем в логово льва, чтобы найти шпиона и заставить его рассказать, где Пруденс. Папа не спал всю ночь, беспокоясь о моей безопасности, а не о чести.
Филипп, желая успокоить ее, погладил по спине.
– Так вот почему вы смогли выскользнуть из дома сегодня, чтобы встретиться со мной.
Она взглянула на него с улыбкой:
– Меня ничто не остановило бы, Филипп, потому что я обещала прийти. Однако, ни папа, ни мама не запретили мне встретиться с вами, хотя я боюсь, мачеха догадалась, что мы стали любовниками. Она сказала, что я выгляжу чересчур довольной. Папы, к счастью, не было, когда она разговаривала со мной, но я уверена, что вскоре она ему скажет. Не знаю, что он тогда сделает.
Еще одна деталь, которую надо обдумать. Сейчас, держа Алису в своих объятиях в лесной тишине, Филипп не хотел думать о том, что он скажет лорду Стразерну. Обдумывание можно было отложить на потом. А сейчас он выбросил из головы все мысли о будущем и наслаждался настоящим.
Он приподнял ее подбородок, предоставляя ей право отстраниться, если она этого не пожелает, но ее губы раскрылись навстречу ему. И он, восторженно припав к ее губам, чуть слышно выдохнул:
– Алиса!
Она потянулась к его голове и привлекла к себе поближе. Их губы пожирали друг друга. Единственное, что нарушало тишину леса, были эти двое опьяненных счастьем людей.
