ГЛАВА 7
Капитан «Виндрейдера» решил бросить якорь неподалеку от мыса Северная Каролина. Испещренный каналами, проливами и удобными бухтами, мыс был идеальным прибежищем для кораблей, по каким-либо причинам избегавшим попадаться на глаза властям. Рейдер решил остаться здесь, пока они не получат выкуп и не избавятся от пленницы. Заодно можно будет закупить продовольствие и пополнить запасы пресной воды.
Однако план Рейдера не был лишен некоторой доли риска. Поблизости сновали английские корабли, поскольку англичане предприняли новое наступление на южные колонии. Они наверняка не преминут отыграться на таких частных торговцах, как Рейдер Прескотт, и на его «Виндрейдере», памятуя давние стычки с ними. Но еще большую опасность представляла возможность столкновения с Лонг Беном Харвеем и его флотилией пиратских кораблей, рыскавших вдоль побережья Южной и Северной Каролины. Они захватывали любые корабли, совершенно не интересуясь, кто перед ними – англичане, патриоты или мирные торговцы. Поэтому Рейдеру Прескотту и его команде приходилось пробираться по узкому коридору между английскими военными кораблями и стаей безжалостных морских волков.
Два дня после сцены на палубе Рейдер держал Блайт в капитанской каюте. Ему казалось, что мудрое утверждение «с глаз долой – из сердца вон» как нельзя лучше подходило в этой ситуации. Однако его привычной размеренной жизни на корабле пришел конец. Иногда Рейдеру удавалось поспать в каюте Бастиана – когда тот не храпел; есть приходилось где попало; он уже не брился три дня и целых три дня не менял рубашку. Ему начало казаться, что практически вся команда так и норовит пройти мимо капитанской каюты. И каждый раз, когда кто-либо из матросов спускался вниз, Рейдер срывался следом и проверял, не зашел ли тот в каюту. Все его мысли теперь сосредоточились на одном объекте: гибкой полногрудой девственнице за дверью капитанской каюты.
В обращении с командой Рейдер стал заметно грубее и жестче, но пираты беспрекословно сносили его гнев и придирки. А вот чего они не могли забыть – так это оскорбления со стороны пленницы. Команда решила непременно проучить ее, и как можно скорее.
* * *
Захватив у англичан корабль, команда «Виндрейдера» забыла отобрать у них также и ключ от капитанской каюты. Теперь Блайт жестоко страдала от этого, потому что дверь могла открыться в любую минуту, впустив кого угодно, включая, разумеется, самого Рейдера Прескотта. Однако благодаря беспрекословному выполнению приказов капитана, в каюте появлялся только старина Вилли, доставляя пленнице еду и воду. К утру третьего дня Блайт так соскучилась по человеческому общению, что, не выдержав, заговорила с беззубым стариком.
– Подожди, – остановила она Вилли, когда тот принес поднос с аппетитным завтраком, состоящим из овсяной каши с жженым сахаром, блинчиков с маслом и джемом, и чая. – Я хочу спросить насчет еды. Она всегда такая вкусная и свежеприготовленная. Я думала, что на кораблях плохо кормят.
– Только не на нашем. Старина Рейдер кормит всех одинаково, даже… – Вилли взглянул на Блайт и с видимым удовольствием прошамкал: – Даже заключенных.
Блайт съежилась под его пронзительным взглядом. Было совершенно ясно: он не забыл обидных слов, брошенных в его адрес. Блайт и сама не очень-то гордилась своим грубым поведением, но оправдывала это тем, что ее просто вынудили так поступить.
– Как тебе это удается? Я хочу сказать, ты сам готовишь еду?
– Я?! – фыркнул старина Вилли. – Вовсе не я. Это Франко. У нас есть камбуз, на котором он хозяйничает, называя себя «ку-син-ир» или что-то в этом роде.
– Cuisinier? Повар? – склонила голову набок Блайт. – Он француз?
– Да, француз, – подтвердил старик.
– Невероятно! – изумилась она.
Однако старина Вилли по-своему воспринял ее слова.
– Лонг Бен однажды даже пытался его украсть, с вызовом заметил он. – В ту ночь мы потеряли трех отличных парней, а я лишился ноги.
Старина Вилли указал сморщенным пальцем на свою деревянную ногу.
– Ты потерял ногу в битве за повара? – еще больше удивилась Блайт.
– Не веришь, да? – уже не на шутку обиделся Вилли. – Пойдем, я его покажу!
Не успела Блайт возразить, как он схватил ее за руку и потащил в коридор, затем подтолкнул к лестнице, ведущей в трюм. Они прошли мимо оружейного склада, где остро пахло порохом и громоздилось невероятное количество пушек. Вскоре до них донесся запах готовящейся еды и Вилли указал на еще одну небольшую лестницу. Наконец они оказались на камбузе, стены которого были обшиты медными пластинами. Их взорам предстал настоящий продовольственный склад: мешки с мукой, картофелем, луком, яблоками, бочки с капустой и солеными огурцами; на огромных крюках висели копченые окорока. Боже мой, чего тут только еще не было! По всем стенам были развешаны кухонные принадлежности, на полках стояли кастрюли, чайники и кувшины всевозможных размеров. Еда готовилась на двух квадратных железных плитах, установленных над выложенными кирпичом очагами.
Неожиданно из дальнего угла послышался поток французских ругательств, вслед за тем что-то взметнулось в воздух. Старина Вилли схватил Блайт за плечи и повалил на груду пустых мешков, находившуюся справа от них. В то же мгновение острый нож со свистом разрезал воздух, затем просвистел еще один. Вилли отполз дальше вправо, увлекая за собой Блайт. Едва они успели укрыться за ящиком, как в столб, неподалеку от них и весь испещренный отметинами, вонзился третий нож.
Из груди Блайт непроизвольно вырвался леденящий душу крик. Она не помнила, как вскарабкалась по лестнице, как оказалась в оружейном складе, пропитанном едким запахом пороха.
– Убедилась?! Наш кок – француз, вот так-то, – торжествующе проговорил Вилли.
– Но он мог нас убить! – вскричала Блайт.
– Не-а! – довольно беспечно ответил старик, отметив про себя, что девушка негодует, а не дрожит и не плачет; в его душе шевельнулось нечто вроде уважения. – Когда имеешь дело с Франко, нужно помнить одну вещь: он всегда метает ножи влево, поэтому, чтобы остаться в живых, нужно всего лишь отклониться вправо.
Блайт уже открыла рот, собираясь как следует отчитать Вилли, но ее голос заглушил страшный топот бегущих со всех сторон людей. Толпу возглавлял Рейдер с огромным ножом в руках. Пригнувшись, чтобы не задеть головой низкий потолок, он резко остановился перед Блайт.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – проревел Рейдер, увидев, что девушка обессилено прислонилась к одной из пушек. – Что ты здесь делаешь?
– Я лишь познакомилась с вашим поваром. Правда, меня чуть не убили при этом! – выпрямилась Блайт, готовая к новой схватке с Рейдером.
– Она хотела собственными глазами увидеть Франко, – выступил вперед Вилли, дерзко вздернув щетинистый подбородок. – Я решил непременно показать ей нашего кока.
Прищурившись, Рейдер уставился на Блайт, несколько успокоенный тем, что она осталась цела и невредима.
– Я же приказал тебе не выходить из каюты. Ты опять меня не послушалась! – воскликнул он, поймав себя на мысли, что готов задушить ее своими руками.
Спрятав кинжал, Рейдер шагнул к Блайт.
– О нет…
Не обращая внимания на протесты, он легко поднял ее, перебросил через плечо и под одобрительные вопли команды потащил по проходу оружейного склада. Это было совсем не просто из-за низких потолков, но самым сложным оказалось преодолеть лестницу. Наконец Рейдер ногой распахнул дверь капитанской каюты и тут же сбросил девушку прямо на пол, затем поспешно захлопнул за собой дверь от излишне любопытных глаз и ушей.
Шлепнувшись на мягкое место, Блайт быстро подобрала под себя ноги, прикрыла их юбкой и подняла голову, однако ничего не увидела из-за собственной гривы густых волос. Откинув назад спутанные пряди, она обнаружила прямо перед собой ботфорты, обтягивающие длинные стройные ноги, и два сжатых кулака. Ее взгляд поднимался все выше и выше, пока не уловил опасный блеск негодующих глаз Рейдера.
– Тебя могли убить, Вул-вич, – проговорил Рейдер, и от звука его голоса по спине Блайт побежали мурашки. – А мертвая ты доставишь мне больше хлопот, чем живая.
– Моя кровь будет целиком на твоей совести. Подумать только: держать на корабле сумасшедшего!
– На твоей, ведьмочка, на твоей! Я ведь приказал тебе оставаться в каюте и держаться подальше от моей команды.
– Ты не можешь держать меня взаперти в течение… – Блайт осеклась, вдруг осознав, что не имеет ни малейшего представления о том, сколько еще продлится заточение. – Когда ты вернешь меня Невиллу Карсону?
– Мы вернем тебя твоему отцу, как только он заплатит за тебя золотом, и только тогда, – усмехнулся Рейдер, а сам думал только о том золоте, которое светилось в ее удивительных глазах.
– И когда это произойдет? – требовательно спросила Блайт.
Рейдер наклонился и рывком поставил ее на ноги. Блайт на мгновение затихла, не в силах пошевелиться, чувствуя на себе его горячее дыхание. Лицо Рейдера медленно, словно во сне, начало приближаться к ее лицу. Блайт в панике оттолкнула его и отскочила к кровати.
– Через три недели, – раздраженно проговорил Рейдер. – Если, конечно, он захочет тебя вернуть. А все это время ты будешь сидеть в каюте, ни с кем не общаясь, даже с Вилли. Он не так стар и немощен, как ты думаешь, и вполне способен польститься на женские прелести.
Блайт охватила нервная дрожь, глаза потемнели от гнева.
– Я этого не вынесу! Я не могу неделями сидеть в этой ужасной норе без глотка свежего воздуха! Это бесчеловечно!
Рейдер как зачарованный смотрел на ее вздымающуюся грудь. Расстегнутый лиф платья позволял ему видеть то, что обычно скрыто от посторонних глаз. Какая у нее чудесная кожа… Черт побери, кажется, он снова начал терять самообладание. Но что это она сказала?
– Ужасная нора? – взвился Рейдер, оглядывая свою просторную и уютную каюту; порой на берегу дома бывают меньше, чем предоставленное ей жилище. – Ты должна быть благодарна, Вул-вич, что тебе не приходится спать, находясь по пояс в затхлой воде! Ты занимаешь капитанскую каюту, хотя не имеешь на это… – он осекся, осознав, что сказал лишнее.
– Значит, я должна испытывать благодарность за то, что меня схватили и держат под замком, среди этих чудовищ? – Блайт ткнула пальчиком в сторону свирепого чучела. – Мало того, что я страдаю от безделья, меня еще лишили солнца и воздуха…
Лицо Рейдера окаменело. Впрочем, чего еще ожидать от взбалмошной, избалованной девицы, привыкшей к мгновенному исполнению всех своих капризов?! Глупая невежественная ведьмочка! Пару минут назад ее едва не прирезали, и вот опять лезет на рожон! «Ладно, – решил Рейдер, – раз она настаивает на том, чтобы разгуливать среди этих головорезов, значит, так тому и быть. Пусть сама убедится, насколько это опасно, возможно, тогда запоет по-другому».
– Хорошо. Тебе будет позволено выходить на палубу после полудня, на один час. Я за тобой приду. Но ты должна будешь покинуть палубу по первому моему требованию, и никаких капризов и просьб. Ясно?
Рейдер говорил все громче и громче. Под конец он уже орал на Блайт. Наверняка весь корабль слышал его крики.
– Если что-то произойдет, ты сама будешь в этом виновата, поняла?!
Блайт торжествующе кивнула в ответ, но как только за Рейдером закрылась дверь, у нее подкосились ноги и она без сил опустилась на койку. Ее всю буквально трясло. Господи, этот маньяк-француз метнул в нее нож, она ведь могла… «Нет, – успокоила себя Блайт, – со мной ничего не случится. Несомненно, Невилл Карсон поставил этим людям особые условия, и они должны беречь меня как зеницу ока».
Им ее не запугать. Она слишком горда и не позволит довести себя до слез и панического страха. И раз уже ей суждено сидеть взаперти в этой гнусной каюте, нужно постараться сделать так, чтобы Рейдеру Прескотту не поздоровилось. Он еще проклянет тот день, когда похитил Блайт Вулрич.
* * *
Блайт, безусловно, обрадовалась бы, узнав, что ее цель уже достигнута. Рейдер Прескотт глубоко сожалел о том, что ему довелось увидеть ее. Теперь он не знал покоя ни днем, ни ночью.
Перехватив любопытный взгляд Бастиана, Рейдер заметил:
– В жизни не встречал такой злючки. Если ее старый отец имеет хоть каплю разума, он сделает вид, что никогда не слышал о ней.
Войдя на следующий день в каюту, Рейдер не сразу увидел Блайт и с беспокойством огляделся по сторонам. Обнаружив ее сидящей на коленях перед раскрытым сундуком, он сначала почувствовал облегчение, а потом пришел в неистовую ярость от того, что она влезла в его святая святых. Каждая вещь из числа разложенных Блайт вокруг себя: будь то шикарное платье из бархата или шелка, или нежнейшая шаль – напоминала Рейдеру о его странствиях и была связана с определенным местом. Блайт подняла на него огромные золотистые глаза, и ее лицо слегка порозовело.
– Что, черт возьми, ты делаешь? – взорвался Рейдер, пронизывая девушку свирепым взглядом.
– Я… Я…
Лицо Блайт стало пунцовым. Ей было ужасно стыдно: ведь ее застали роющейся в чужих вещах.
– Я искала что-нибудь для волос: щетку или расческу. Я просто…
Блайт осмотрелась. Господи! Оказывается, она так увлеклась, что вытащила содержимое почти половины сундука.
– Я не хотела…
– Это как раз в духе женщины из высшего общества – хватай и присваивай, бери все, что не прибито гвоздями! – кипятился Рейдер. – Положи все на место, все до последнего!
Ему казалось, что, открыв сундук, Блайт вторглась в нечто, о котором он никому и никогда не рассказывал.
Ее больно уколол его резкий тон.
– Мне нужна щетка для волос, – повторила Блайт, вскочив на ноги. – Мои волосы совсем спутались. Их просто необходимо расчесать, – она с вызовом скрестила на груди руки. – А впрочем, не нужно щетки, дай мне лучше ножницы. Я отрежу волосы, и одной проблемой станет меньше. А ты объяснишь Невиллу Карсону, почему я лишилась волос.
«Да, эта девица вполне способна на такое, – подумал Рейдер. – Она пойдет на все, лишь бы досадить нам. Ну и скандал разразится в Филадельфии, если заложница возвратится с обритой наголо головой. Даже необузданный в своей жестокости Лонг Бен Харвей не лишает пленниц волос». Рейдер молча достал с верхней полки шкатулку и вытащил оттуда вырезанную из слоновой кости щетку для волос и такую же расческу. Обе вещицы, украшенные инкрустацией из черного дерева, выглядели чрезвычайно изящно.
– Приступай! – проворчал он, сунув их Блайт в руки.
Блайт повертела столь изящные предметы туалета, разглядывая со всех сторон, и только затем уселась в кресло. Рейдер наблюдал, как она осторожными рывками принялась продирать щетку сквозь спутанные пряди. Решив больше не обращать на нее внимания и не терять времени даром, он налил в таз воды, чтобы освежиться до пояса, а потом переодеться. Но сбросив рубашку, Рейдер снова невольно посмотрел на Блайт: закусив губу, девушка неподвижно сидела на краю кресла, судорожно сжимая в руке щетку. Он мигом оказался возле нее.
– Что на этот раз?
– Они так запутались…
Блайт подняла глаза и увидела прямо перед собой великолепный мужской торс. У нее даже перехватило дыхание. Какая у Рейдера гладкая загорелая кожа! На его груди курчавились светлые волосы и, сужаясь, аккуратной полоской сбегали вниз, исчезая за широким черным ремнем.
– Мне… нужно зеркало, – пролепетала она.
Рейдер заметно напрягся, затем после небольшой заминки направился к умывальнику, чтобы достать из ящичка зеркало, которым пользовался во время бритья.
– Удивляюсь, что ты до сих пор его не нашла, – язвительно заметил он.
Блайт промолчала, опасаясь ненароком выдать себя. Подумать только: они здесь совершенно одни, каждый занимается своим делом, делая вид, что не замечает присутствия другого… Но Блайт просто не могла не посматривать украдкой в сторону Рейдера, ее влекло к нему, ей хотелось, чтобы он смотрел на нее, чтобы… Господи, похоже, она рассуждает как настоящая распутница. Блайт с остервенением дернула спутанные волосы.
Словно прочитав ее мысли, Рейдер пересек каюту и взял щетку у нее из рук.
– Подожди.
Блайт решила, что он отбирает щетку.
– Ты не можешь…
– Будь добра, попридержи язык. Если ты будешь так возиться, мы здесь проторчим весь день.
Разделив волосы на ровные пряди, Рейдер принялся постепенно расчесывать одну за другой, пока щетка свободно не заскользила по волосам. После этого он швырнул изящную вещицу на столик. Блайт сидела, не в силах пошевелиться. Рука Рейдера все еще перебирала ее волосы, а от его тела исходило волнующее тепло и знакомый аромат кокоса. Она поймала себя на том, что ждет поцелуя.
Рейдер обошел кресло и встал перед Блайт.
– Что-нибудь еще, моя леди? – с сарказмом спросил он.
Это еще больше подстегнуло ее возбуждение.
– Да, – проговорила она, поднимаясь. – Я должна сменить одежду. Мне приходится постоянно носить это платье и даже спать в нем.
Блайт произнесла это так, словно на свете действительно нет ничего более ужасного, чем несколько дней носить одно и то же платье.
– И мне нужна вода, чтобы принять ванну.
От неожиданности у Рейдера даже отвисла челюсть. Он быстро надел рубашку, не сводя с Блайт негодующего взгляда.
– Ванну?! Черт знает что!
Схватив девушку за руку, Рейдер бесцеремонно потащил ее за собой, но на палубе сразу же отпустил, процедив сквозь зубы:
– Помни, ты сама за себя отвечаешь.
После этого он с угрюмым видом подошел к Бастиану.
– Что-то ты слишком долго готовил ее к выходу наверх, – подколол тот, испытующе уставившись на своего капитана.
– Ты не поверишь! – взорвался Рейдер, олицетворяя собой мужское негодование. – Ей потребовалось привести в порядок волосы! Находясь в руках таких головорезов, она думает только о своих волосах!
Он взялся за штурвал, но заметив, что Бастиан прячет улыбку, предупредил:
– Не смей ничего говорить! Клянусь, я тебя убью! Секундой позже, отыскав глазами Блайт, Рейдер снова вскипел от возмущения.
– Вот тебе образец женщины из высшего общества, Бастиан, – он указал на Блайт, которая стояла у поручней, вглядываясь вдаль. – Учись. Эта жадная маленькая ведьма ест за двоих, как крестьянка, спит на моей постели… одна. Я застал ее роющейся в моих вещах! А потом она имела наглость потребовать щетку для волос. Мне пришлось дать ей ту, что я получил в подарок от раджи из Марипура. Но и это еще не все. Ей вдруг захотелось переодеться: видите ли, она спит в своем проклятом платье, – голос Рейдера превратился в тихое рычание. – И ванна… Она желает принять ванну!
При этом он грозно посмотрел на Бастиана, давая понять, что во всем случившемся винит только его.
– Разрази меня гром! – воскликнул тот. – Ванна! Боже праведный, Рейдер, она не могла бы потребовать больше, даже если бы ты был ее настоящим мужем.
Рейдер вздрогнул, словно ему дали пощечину.
– Никогда… никогда не произноси этого слова. Крутанув штурвал, он отправился в оружейный отсек, надеясь в тишине и одиночестве обрести душевное равновесие.
Между тем Блайт не спеша прохаживалась по палубе, прекрасно зная, что за ней наблюдают десятки пар глаз. Но она твердо решила не обращать внимания на эти беспеременные похотливые взгляды, ведь все, что ей нужно, – это подышать свежим воздухом.
Блайт с интересом осматривала корабль. Судно оказалось внушительных размеров и удивительно аккуратным и чистым: все вымыто и вычищено до блеска, ненужные в данный момент паруса тщательно сложены. Блайт поднялась на полубак, где два матроса чинили парус, и остановилась, завороженно наблюдая, как ловко они орудуют иглами, так аккуратно прошивая грубую материю, словно имели дело с тончайшим шелком. Неожиданно поймав на себе прищуренный взгляд одного из моряков, она принялась оправдываться.
– Я только любовалась вашей работой. Удивительно, как ровно вы кладете стежки.
Теперь уже оба моряка смотрели на нее с явным негодованием. Один из них вытащил кинжал и, не отрывая взгляда от груди девушки, начал с треском отрезать лоскут от негодного старого паруса. В его действиях Блайт уловила скрытую угрозу и принялась поспешно вышагивать взад-вперед по палубе, на всякий случай скрестив на груди руки.
Она подошла к самому носу корабля, желая получше рассмотреть позолоченную фигуру женщины, и неожиданно столкнулась с обнаженным до пояса, покрытым, наверное, тысячами шрамов грозным верзилой. Тот молниеносно схватился за нож. Сердце Блайт бешено забилось, но она, даже не моргнув глазом, принялась внимательно изучать висевшее у него на груди ожерелье из огромных зубов.
– Боже мой, неужели это зубы какой-нибудь рыбы? – вежливо спросила Блайт, указывая на его устрашающий торс.
– Си, – кивнул гигант и, пристально посмотрев на девушку, представился с сильным акцентом: – Я испанец. Шарки. Видишь это, сеньорита? – он указал на острые зубы, затем поднял вверх два пальца, а другой рукой показал нож и со свистом рассек им воздух. – Акула. Два раза. Я убил два раза. Их зубы – теперь мои зубы.
Шарки убрал кинжал в ножны, довольный произведенным впечатлением.
– Зубы акулы оч-чень острые.
Блайт похолодела, когда он взял ее руку. Потом, видимо передумав, Шарки решил на себе продемонстрировать остроту зубов и, едва касаясь, провел зубом по своей руке. На коже сразу же показалась алая полоска крови. Сердце Блайт ушло в пятки.
– Острые, оч-чень острые, си? – Шарки протянул ей окровавленную руку.
Блайт часто заморгала, боясь только одного: вновь упасть в обморок.
– Си, сеньор Шарки. Действительно, оч-чень острые, – с трудом выдавила она, невольно пятясь назад.
Шарки зловеще улыбнулся, обнажив ряд огромных белых зубов, заточенных как у акулы. Блайт едва удержалась, чтобы не вскрикнуть.
– Приятно было познакомиться, – проговорила она и, обойдя Шарки, продолжила прогулку по палубе, уповая на то, что ее колени не настолько ослабели, чтобы подломиться в самый неподходящий момент.
Чувствуя тяжелые взгляды, Блайт остановилась и крепко ухватилась за поручни, уже сожалея о том, что добилась желанной свободы. «Возьми себя в руки», – приказала она себе. Совершенно ясно: этот бедняга наполовину сошел с ума после нападения акул. Блайт глубоко вдохнула морской воздух, чувствуя, как к ней постепенно возвращаются силы. В конце концов, ее отец тоже помешался от пережитого потрясения, однако ни для кого не представляет опасности, разве что для себя самого… и их благосостояния.
Успокоившись таким образом, Блайт отправилась дальше, но вскоре остановилась, привлеченная доносившимися откуда-то сверху криками. Задрав голову, она пыталась разглядеть, как матросы что-то там поправляли на главной мачте. Не прошло и минуты, как ее окружили ухмыляющиеся мужчины. Они наблюдали за ней, словно пауки за мухой. Неожиданно прямо перед Блайт возникло чье-то небритое, изуродованное шрамом лицо.
– Ты стоишь на дороге, девушка.
Блайт отпрянула в сторону и оказалась перед другой, такой же заросшей щетиной физиономией. Она торопливо опустила глаза, только сейчас заметив, что стоит в луже воды.
– Почему не работаете, проклятые лентяи?! – раздался грозный окрик.
Вслед за этим, расталкивая собравшихся, на палубе появился коренастый тип в темно-синем сюртуке и коротких панталонах. Он сердито взглянул на Блайт.
– Они драят палубу, а ты тут стоишь на дороге.
– Мне кажется, палуба и так достаточно чистая, – пролепетала девушка.
Какое-то время – это показалось Блайт вечностью – Бозун Дин рассматривал ее сквозь щелочки глаз, затем поднял короткий хлыст и со свистом рассек им воздух над головами матросов. Те тут же схватились за швабры и принялись яростно драить палубу. Блайт заметила на некоторых спинах свежие следы от удара хлыстом, и ее обуял ужас. Блайт собрала все свое мужество, чтобы вскинуть подбородок и гордо удалиться, поэтому не обратила внимания, как перемигнулись матросы.
Неожиданно перед ней возник Рейдер Прескотт и, протянув руку, коротко бросил:
– Пора.
Его теплая рука показалась для Блайт спасением. Эй хотелось поскорее уйти отсюда, чтобы не видеть этих свирепых лиц и алчущих ее тела глаз. «Слава Богу, – подумала она, – что мне не дано читать их мысли».
Неожиданно раздался такой душераздирающий крик, что у Блайт по спине пробежал холодок… Все, кто находился на палубе, тут же бросились на этот крик. Рейдер выругался и, сжав руку девушки, устремился вслед за матросами.
В кругу пиратов стояли двое. Они держали наготове кинжалы и злобно сверлили друг друга глазами. Блайт сразу узнала одного из них. Это был старина Вилли. Второй тоже показался ей знакомым: такой же седой и беззубый, как и его противник.
Судя по всему, он в чем-то обвинял старину Вилли. Из ободряющих криков команды Блайт поняла, что этого человека зовут Единственный Зуб и что большинство пиратов на его стороне. Она посмотрела на Рейдера, взгляд которого вдруг стал колючим и злым.
– Ты вонючий хорек, мерзкое отродье проститутки-сифилитички! Я убью тебя, убью! – вопил Единственный Зуб, и Блайт с удивлением обнаружила, что у него во рту действительно торчит только один зуб.
К ссорящимся подошел Бастиан.
– Что, черт возьми, здесь происходит? Убирайтесь отсюда! Это приказ!
– Он украл мои зубы! – горячился Единственный Зуб, вспарывая ножом воздух, как бы желая показать противнику, что пощады ему не будет.
– Что украл? – отшатнулся от него Бастиан.
– Мои деревянные зубы, которые я отобрал у того жирного англичанина. Он стянул их у меня и даже не отрицает этого!
– Они ему не нужны, – защищался Вилли. – Он не умеет с ними обращаться. Кроме того, у него есть свой собственный зуб!
– Я их хранил на тот случай, когда потеряю его, – огрызнулся Единственный Зуб.
Так драка произошла из-за деревянных зубов?! Это открытие шокировало Блайт. Господи, два плешивых, беззубых чудака, кажется, готовы убить друг друга из-за фальшивых зубов! Она огляделась и заметила вокруг возбужденные, жаждущие кровавого зрелища лица. Некоторые матросы с интересом посматривали в ее сторону, словно ожидая от нее какой-то особой реакции.
Между тем Рейдер отпустил руку Блайт и, коротко кивнув, одним прыжком оказался возле Единственного Зуба, в то время как Бастиан повернулся к старине Вилли. Затем Рейдер пообещал драчунам на ночь посадить их на цепь, а уж потом решить: подвергнуть порке или другому, более суровому наказанию.
Не выдержав, Блайт шагнула вперед.
– Порке? Это же несерьезно. Нелепость какая-то – драться из-за деревянных зубов! Боже мой, из-за зубов!
Она заметила стоящего в толпе Шарки и указала на верзилу пальцем.
– У него полным-полно зубов. Почему бы вам не занять хотя бы по одному?
Не успел Рейдер опомниться, как Блайт резко повернулась и, разорвав кольцо матросов, исчезла в люке.
Все пораженно уставились друг на друга, потом посмотрели на побелевшего от гнева капитана и, пожимая плечами, начали расходиться по своим местам. «Да, ну и штучка эта пленница, – удивленно переговаривались пираты. – Ничем ее не испугать, даже поножовщиной. Все-таки жаль, что все так быстро закончилось. Судя по всему, драка обещала быть великолепной: два приятеля наверняка изуродовали бы друг друга…»
Рейдер не сразу отправился вслед за Блайт, прежде проследил, чтобы на забияк надели наручники и отвели их в трюм. Когда же он наконец вошел в каюту, внутри него все клокотало от гнева.
– Если ты хочешь сохранить на плечах свою глупую голову, никогда не вмешивайся в свару среди моих людей!
– Но эта свара была абсолютно нелепа. Неужели ты ждешь, что я поверю, будто пираты дерутся из-за деревянных зубов? – с вызовом посмотрела на Рейдера Блайт.
– Все это достаточно серьезно, леди. Они бы непременно покалечили друг друга, а может, даже убили, если бы я вовремя не вмешался. И ты в ответе за эту стычку.
– Я?! – изумилась Блайт, шагнув к Рейдеру. – Да как ты смеешь меня обвинять?!
– Вилли никогда не переживал из-за своих проклятых зубов, пока ты не обозвала его беззубым стариком, – заметил Рейдер, зловеще понизив голос. – У Вилли тоже есть своя гордость, гордость пирата, и каков бы ни был его возраст, он заслужил уважение всех членов команды. В сражении я скорее доверюсь ему, чем кому-либо еще, исключая, конечно, Бастиана.
У Рейдера просто чесались руки от желания задушить эту мисс Вул-вич. Но он решил не прикасаться к ней, зная, чем все это может закончиться, и, повернувшись, вышел из каюты, оглушительно хлопнув дверью.
Блайт не отрываясь смотрела на дверь, прокручивая в памяти слова Рейдера. Больше всего ее поразило одно: он указал, что именно она в ответе за все случившееся. О Господи, опять эта проклятая ответственность! Рейдер утверждал, что она послужила причиной стычки, оскорбив старину Вилли, задев его мужское самолюбие и гордость. Поэтому он и украл зубы. «Но ведь Вилли же знал, что его поймают с поличным, – недоумевала Блайт. – Конечно, знал! Он сам и спровоцировал драку!»
Блайт без сил рухнула в кресло, крепко сцепив пальцы. Ее первый выход на палубу «Виндрейдера» закончился полным провалом. А что за ужасный сброд эта команда?! Злобные, дикие, похотливые, жадные до крови. Все поголовно носят кинжалы и хватаются за них при первом же удобном случае. Они готовы перерезать горло любому, в особенности ей. А хлыст? Какая дикость! Блайт в жизни не доводилось видеть такого скопления уродов и подонков. Однако как бы она их ни презирала, как бы ни боялась, нельзя было отрицать тот факт, что Вилли и Единственный Зуб попали в беду именно из-за нее. Значит, Блайт в ответе за то, что произошло.
* * *
Наверху Рейдер выпускал пар. Заложив руки за спину, он вышагивал перед Бастианом и негодующе говорил:
– Случилось то, чего я и опасался. Эта ведьма уже вносит разлад между людьми.
– Старина Вилли, – усмехнулся Бастиан. – Боже мой, Рейдер, тебе вовсе не следовало их останавливать. Вот было бы зрелище!
Заметив, как нахмурился Рейдер, он пробормотал:
– Уже больше недели никто не дрался. Парням нужна разрядка.
– Говорю тебе, Бастиан, эта женщина приносит несчастье. Вулрич. С шерстью у меня всегда связаны неудачи.
– А у меня нет, – заявил Бастиан и, вытащив нож, начал подравнивать ноготь на большом пальце; на его губах играла плутоватая улыбка. – Если бы не шерсть, мы с тобой никогда не стали бы партнерами. И я рассчитываю на то, что шерсть на этот раз сделает меня богатым.
