Глава 29
— Все, что молодому человеку сейчас нужно… — Доктор достал ланцет и серебряный кувшин из своего черного портфеля, лежавшего на кресле в спальне Эмилии. Он смотрел на Саймона с улыбкой на устах и с триумфом в глазах.
Эмилия преградила дорогу хирургу, едва тот сделал попытку приблизиться к постели.
— Я думаю, что ему не надо пускать кровь. Доктор Чисон удивленно вскинул бровь:
— Он вряд ли в…
Эмилия снова стала поперек дороги, когда доктор попытался обойти ее.
— Я не позволю этого, доктор. Старик обиженно поджал губы и посмотрел туда, где в дверях стоял Хью Мейтленд.
— Мистер Мейтленд, если мы не пустим кровь, то отравление организма продолжится и он умрет.
Мейтленд нахмурился:
— Молодой человек и так уже потерял достаточно много крови.
— Но яд остался в его организме. Нам надо пустить кровь сейчас, пока он не проснулся.
— Вы хотите сказать, пока он не сможет схватить у вас один из ваших ножей? — спросила Эмилия.
Доктор прокашлялся.
— Молодой человек уже доказал, что он очень сложный пациент.
Мейтленд улыбнулся и посмотрел на Эмилию.
— Боюсь, я согласен с моей дочерью. Блейк определенно не хотел бы, чтобы ему пускали кровь.
Чисон посмотрел на молодого человека, лежавшего без сознания в постели, и на его лице отразилось разочарование.
— Очень хорошо. В таком случае я не несу никакой ответственности.
Когда доктор закрыл свой портфель и вышел из комнаты, Эмилия расправила одеяло на груди Саймона. Затем она посмотрела на мать и бабушку, сидевших на диване у камина. Одри смотрела на Саймона, приоткрыв рот и с недоумением во взоре. Леди Геррит глядела на Эмилию так, будто ожидала, что небо обрушится в этот момент.
У Эмилии защемило сердце, когда она поняла, что ей предстоит сделать сейчас. Настало время рассказать правду. И все присутствовавшие ждали от нее этого.
— Эмилия, должен сказать, что мы все рады видеть Блейка живым. — Хью почесал в затылке. — Но я более чем смущен.
— На это есть все основания. — Эмилия выдержала взгляд отца, молясь, чтобы он простил ее за все, что она совершила. — Пожалуйста, подождите меня в гостиной. Я хочу побыть несколько минут наедине с… Шериданом, прежде чем я все объясню вам.
Но отец не сдвинулся с места. Он смотрел на Эмилию так, будто хотел выяснить все немедленно.
— Пожалуйста, папа. Дайте мне несколько минут.
Мейтленд обошел кровать и, обняв Эмилию за талию, прижал ее к себе.
— Что бы ты ни собиралась нам сказать, ты должна знать, что мы все благодарны судьбе за то, что Блейк вернулся. Не важно какие трудности ждут нас, мы опять будем вместе.
Эмилия закрыла глаза. Доброта отца лишь усилила ощущение ее вины перед родителями. На глаза навернулись слезы, когда Эмилия смотрела вслед выходящим родителям. Они вышли из спальни вместе.
Леди Геррит немного задержалась, ее лицо было бледным и усталым.
— Ты собираешься все рассказать родителям?
— Да, — прошептала Эмилия с сожалением в голосе.
Леди Геррит кивнула:
— Это самое лучшее. Думаю, что они поймут твое решение. По крайней мере, я надеюсь на это.
— И я тоже.
— В самом крайнем случае, мы будем вдвоем.
— Спасибо, бабушка, за то, что ты всегда со мной. Ты не представляешь, как мне жаль, что я впутала тебя во все это.
— Чепуха! — старушка подняла голову и улыбнулась. — Мы пережили очаровательное приключение. А без него ты не встретила бы этого молодого человека. Все станет на свои места со временем.
Эмилия посмотрела на человека, лежавшего в ее постели.
— Буду надеяться, что это так.
— Именно так. У тебя своя судьба, Эмили.
Эмилия проводила бабушку взглядом, жалея, что не обладает таким же оптимизмом. Затем она опустилась на край кровати. Свет масляной лампы, стоящей на столике, падал на лицо Саймона.
— У меня не было возможности сказать «прощай, Шеридан Блейк».
Она наклонилась и коснулась его щеки, поцеловала его бровь, ямочку на щеке, губы. Его теплое дыхание коснулось ее щеки. Одна-единственная слеза упала на его щеку. — Прощай, Шеридан Блейк. Я всегда буду помнить то, что объединяло нас, пусть это было просто иллюзией.
Она выпрямилась и посмотрела на спящего.
— Что же касается вас, Саймон Сент-Джеймс, то вряд ли вы понимаете, что сделали со мной. О, я знаю, зачем вы вошли в мою жизнь и заставили меня принять вас как Шеридана Блейка. Это был ваш долг, ваша миссия, и вы несли за нее ответственность.
Она закрыла глаза — резкая боль пронзила сердце.
— Но я не могу понять, как вы позволили мне поверить, что потеряли память. Выничего не оставили мне, даже моей гордости.
Слезы застилали ее глаза. Слезы стыда, унижения и боли от сознания собственной глупости.
— Как вы могли позволить обнажить мои мечты перед вами? Почему позволили мне броситься в ваши объятия? Как вы могли так обмануть меня? Я на самом деле верила, что вы любите меня!
Она встала, обхватила себя руками за плечи и почувствовала себя такой одинокой, будто ее выгнали из собственного дома и бросили в темницу, где было темно и холодно.
— Я никогда не думала, что можно любить кого-то с такой силой и презирать его в такой же степени. Но я люблю вас. И презираю за то, что вы разрушили мою жизнь.
Хью Мейтленд тяжело опустился на диван, обтянутый красным бархатом, рядом со своей женой. Он смотрел на Эмилию с таким же удивлением, как и его жена.
— Ты хочешь сказать, что Шеридана Блейка никогда не было?
Эмилия проглотила тяжелый комок, подкативший к горлу.
— Я думала, что это будет прекрасным решением проблемы. Вы хотели, чтобы я вышла замуж, а я не знала ни одного человека, за которого мне хотелось бы выйти.
Одри прижала руки к шее.
— И ты просто выдумала себе мужа?
Эмилия выпрямилась.
— Я хотела, чтобы у Анны появился свой шанс. Если бы я знала, что вы позволите ей выйти в свет в этом сезоне, я никогда бы не стала придумывать Шеридана Блейка.
Одри посмотрела на свою мать, сидевшую в кресле-качалке рядом с входной дверью.
— И ты знала об этом?
Леди Геррит гордо подняла голову и с королевским достоинством ответила:
— Мне показалось, что вы не оставили Эмилии другого выбора, как выйти замуж или оставить своих младших сестер старыми девами.
Одри раскрыла веер и начала помахивать им с такой энергией, что ее каштановые локоны закачались на ветру.
— О мама, придумать себе мужа…
— Эмилия хотела выйти замуж только по любви. — Геррит сердито поджала губы, одарив гневным взглядом сначала дочь, затем зятя. — Вы оба могли бы понять ее чувства лучше других.
Одри опустила свой веер, посмотрела на Хью, и выражение ее лица под строгим взглядом матери стало робким.
Мейтленд, наконец, громко вздохнул:
— Возможно, я могу понять, почему ты отказывалась выйти замуж за человека, которого не любишь. Зная твою изобретательность, я могу понять, что ты придумала мужа. Но все это не может объяснить мне, каким образом этот молодой человек оказался в твоей постели.
Эмилия покраснела при этих словах.
— Это довольно долгая история.
Одри застонала.
— Эмилия! Этот молодой человек находился в твоей спальне! А ты была не замужем. Или вы все-таки женаты?
Эмилия положила руку на спинку кресла бабушки.
— Не совсем.
Мейтленд облокотился на спинку дивана.
— Я хотел бы услышать, как этому пройдохе удалось замаскироваться под твоего мужа, прежде чем я застрелю его.
Эмилия вцепилась в бархатную спинку кресла.
— Отец, пожалуйста, сегодня было и так пролито достаточно крови.
Одри положила руку на плечо мужа, как бы успокаивая его.
— Эмилия, но почему ты согласилась считать его своим мужем?
— О, я вовсе не собиралась. Саймон — это его настоящее имя — узнал о моей фиктивной свадьбе, когда ему было поручено дело с контрабандными операциями по перевозке оружия во Францию.
Мейтленд нахмурился:
— Контрабандные операции?
— Да. Саймон — агент Адмиралтейства. Там появилась информация о том, что кто-то в компании отца связан с перевозкой оружия во Францию.
— Он подозревал кого-то из моей компании в предательстве? Эмилия кивнула.
— Только никаких операций не было. Лорд Блэкторн, отец Саймона, придумал эти операции. Он был зол по поводу неудачи с рудниками в Дартмуре и хотел отомстить. И боюсь, что он одновременно хотел убить Саймона.
— Вот теперь я поняла, что этот молодой человек Сент-Джеймс, — леди Геррит выпрямилась, — старший сын Блэкторна Саймон.
— Да, — прошептала Эмилия, и мурашки пробежали по ее спине, когда она поняла, какое значение будет иметь этот факт.
— О небо! Теперь, когда его отец мертв, он стал новым лордом Блэкторном. — Леди Геррит похлопала веером о ладонь. — Я всегда говорила, что в этом молодом человеке течет благородная кровь.
— О Боже! — воскликнула Одри. — Новый лорд Блэкторн в постели моей дочери. Как же я переживу такой скандал?
— Никакого скандала не будет! — внезапно раздался голос Саймона.
Эмилия стремительно обернулась. Саймон стоял на пороге, тяжело прислонившись к стене. Его лицо было бледным, как свежее льняное полотно его сорочки, заправленной в коричневые бриджи.
— Почему вы не в постели? — Эмилия поспешно бросилась к нему. — О Боже! Вы могли бы упасть и сломать себе шею в таком состоянии.
Саймон посмотрел ей в глаза, коснулся ладонью ее щеки и перевел взгляд на отца.
— Нам надо кое-что обсудить с твоим отцом, Эмили.
Девушка посмотрела через плечо на отца и увидела, как на его всегда спокойном лице появляется выражение гнева.
— Я уверена, что это может подождать, — сказала она. — Вы ранены.
Саймон отстранился, когда Эмилия постаралась вывести его из гостиной и решительно произнес:
— Это дело не терпит отлагательства.
— Эмилия, — произнесла Одри, положив руку на плечо дочери, — я думаю, что мы должны оставить мужчин на некоторое время одних.
Эмилия помедлила, уверенная в том, что станет одной из основных тем беседы.
— Но я…
— Потом, дорогая, — леди Геррит взяла внучку за руку и многозначительно посмотрела на Саймона. — Подозреваю, что у Саймона и твоего отца много вопросов, которые следует обсудить.
— Если часть вопросов касается меня, то я предпочла бы остаться.
Эмилия подняла голову, гордо глядя на отца:
— Прости отец, но мне не нравится быть предметом обсуждения, будто я ребенок, не способный принимать решения о своем будущем.
— Прости меня, дочь, — ответил Мейтленд, — но в последние несколько месяцев ты продемонстрировала удивительную способность подвергать себя опасности.
Эмилия прикусила нижнюю губу: слова отца прозвучали как пощечина.
— С тех пор как твое поведение поставило на карту честь твоих сестер, это будущее касается не только тебя.
— Конечно, но я… — Ледяной взгляд отца заставил ее замолчать. Плечи Мейтленда напряглись, что говорило об огромном напряжении человека, старающегося контролировать свои чувства.
— Я хотел бы поговорить с лордом Блэкторном наедине. Ты не могла бы продемонстрировать хоть немного уважения к моему желанию?
Эмилия кивнула, ее щеки пылали от стыда. Она повернулась и вышла из комнаты, заметив быстрый взгляд Саймона и сожаление в его глазах. О небо! Только жалости еще ей не хватало от этого человека!
Саймон прислонился к двери. Его сердце ныло при мысли об Эмилии. Она выглядела такой ранимой, смущенной, такой невыразимо трогательной. Он хотел защитить ее, но Саймон чувствовал, что его вмешательство в отношения между дочерью и отцом только усугубит положение.
Он встретился с гневным взглядом Мейтленда. Кровь стучала в висках. Он весь взмок и в эту секунду не хотел ничего больше, как только упасть на кровать и заснуть, обнимая Эмилию. Но не мог сделать этого. Пока не будут отброшены последние следы обмана.
— Предлагаю вам сесть, молодой человек, пока вы не упали.
Саймон глубоко вздохнул, отчего его пронзила острая боль в боку. Он отошел от двери, с трудом делая каждый шаг.
— Эмилия была права, говоря, что вам следует находиться в постели, — сказал Мейтленд, протягивая ему руку. Он помог Саймону сесть в кресло, которое только что занимала леди Геррит, а затем посмотрел на него, плотно сжав губы. — Хотя должен вам сказать, что мне не очень нравится оставлять вас в постели моей дочери.
Саймон откинулся на спинку кресла.
— При нынешних обстоятельствах я могу понять ваши чувства.
— Разве? — Мейтленд отвернулся от Саймона, прошел к открытой двери и некоторое время смотрел в сад, а затем резко повернулся. — Из всего, что я слышал, я понял, что вы пришли к нам в дом, чтобы шпионить за мной? Это верно?
Саймон выдержал жесткий взгляд отца Эмилии.
— У нас были причины верить в то, что кто-то в вашей компании связан с перевозкой оружия агенту Франции в Танжере, некоему Альберто Рамиресу.
— Рамиресу? Я переписывался с этим человеком.
— Рамиреса не существует. Он стал частью схемы, с помощью которой Райндольф Сент-Джеймс хотел покончить с вами. Он был уверен, что есть достаточно доказательств, чтобы обвинить вас в предательстве. Как предполагалось, я должен был докопаться до этих доказательств, контрабандисты должны были убить меня.
Мейтленд молча смотрел на Саймона.
— Лорд Блэкторн, ваш отец придумал это?
— Да. — Саймон положил руку на рану, боль от которой была лишь слабым отражением его душевных мук.
Летний ветер ворвался в комнату.
— Вы сказали, что он оставил достаточно доказательств, чтобы арестовать меня. Почему вы не сделали этого?
— Потому что верил, что вы не виновны. Я искал доказательств вашей невиновности. Лорд Пембертон дал мне три дня, до сегодняшнего утра. — Саймон посмотрел на часы. Было пять часов нового дня. — Если бы не удалось найти доказательств вашей невиновности, мне предписывалось арестовать вас.
Мейтленд удивленно посмотрел на собеседника.
— Сколько людей в Адмиралтействе знают об этом?
— Только лорд Пембертон посвящен во все детали.
— Очень рад слышать это. Это избавит мою семью от скандала. — Мейтленд тяжело вздохнул и сжал губы. — Теперь поговорим об Эмилии. Вы использовали мою дочь.
Сердце Саймона сжалось от этих слов.
— Я никогда не хотел причинять ей боль.
— Если все случившееся станет известно широкой публике, пострадает не только Эмилия, но и все остальные. Как вам известно, у меня еще четыре дочери.
Саймон подумал о своей семье, своем отце, о братьях и сестрах, которых он едва знал. Правда может навредить им так же, как и Мейтленду.
— Я уверен, что лорд Пембертон согласится сохранить в тайне детали миссии. Правда будет иметь слишком далеко идущие последствия.
— А что же Шеридан Блейк? Что будет с Эмилией? — Мейтленд смотрел прямо в глаза Саймону. — Вы хотите просто так уйти из ее жизни?
— Делать этого я не хотел бы вовсе.
— Я могу понять, что вы ухватились за роль мужа, когда увидели эту возможность. Но я хочу знать, собирались ли вы соблазнить мою дочь?
Саймон выдержал гневный взгляд отца Эмилии:
— Нет.
Мейтленд прищурился:
— Вы хотите сказать, что никогда неприкасались к ней?
Саймон по-прежнему смотрел прямо на собеседника.
— Нет.
— Полагаю, что вы желали добра моей дочери.
— Я надеюсь, что смогу жениться на ней. Если она захочет этого.
Мейтленд с раздражением произнес;
— Судя по тому, что произошло, она захочет.
— Я не очень уверен в этом. Она любила человека, которого придумала. Мейтленд нахмурился:
— Не вижу разницы.
Саймон положил голову на спинку кресла и посмотрел вверх, на картину, изображавшую богиню Диану с поднятым для охоты копьем. Он подумал об Актеоне, молодом охотнике, которого Диана погубила за то, что тот подсматривал за ней. Он спрашивал себя, а как поступит Эмилия с ним, за его страх.
— Хочу надеяться, что вы правы.
— Конечно, прав. Однако вопрос в том, как мы объясним тот факт, что Шеридан Блейк на самом деле Саймон Сент-Джеймс?
Саймон улыбнулся:
— У меня есть идея.
