ГЛАВА 29
«Для беспокойства нет причин», – убеждалась Элизабет. Эш прекрасно справлялся со своими обязанностями. Выглянув из-за плеча партнера по танцу, лорда Стивена Дэнбери, она наблюдала за маркизом Энджелстоуном, кружившим в вальсе леди Сюзанну Керридж. Уверенности и мужественной грации, с какой танцевал Эш, могли бы позавидовать многие мужчины. Никто бы и не подумал, что танцевать вальс его научили только вчера.
Но Элизабет не нравилось выражение лица Сюзанны. Светловолосая молодая женщина не поднимала взгляда с плеча Эша. Губы плотно сжались в узкую полоску, а лицо казалось неестественно бледным. Похоже, она была до смерти перепугана.
– Судя по всему, вам удалось приручить лорда Сэвиджа, – начал разговор Дэнбери. – Он выглядит вполне цивилизованным человеком.
– Мой муж – человек цивилизованный, – с вызовом посмотрела Элизабет на партнера. – Я прошу вас впредь не называть его этим ужасным именем.
Зеленые глаза Дэнбери светились насмешкой.
– Что касается меня, то я не стал бы возражать, – усмехнулся он. – От человека с таким именем веет опасностью.
«Уж в чем в чем, а в отсутствии этого Эша не упрекнешь», – подумала Элизабет.
Сам Дэнбери так спокойно относился к прозвищу, которым свет успел наградить внука Марлоу, только потому, что никогда не воспитывался в необычных условиях; молодому степенному аристократу, не знавшему в своей жизни ничего волнующего, это имя казалось просто забавным. Эш, напротив, счел бы его для себя унизительным.
– Вряд ли маркиз Энджелстоун придет в восторг от такого прозвища, – ответила Элизабет. – Не советую вам говорить ему это в лицо.
Глаза Дэнбери возбужденно блестели.
– Как вы думаете, он может применить силу? К примеру, пустить в ход кулаки? – поинтересовался молодой щеголь.
Лорд Стивен Дэнбери откровенно ожидал, что бал превратится, в конце концов, в шумный скандал, инициатором которого будет, конечно же, ее муж.
– Энджелстоун просто сочтет вас и любого, кто назовет его лордом Сэвиджем, грубым и невоспитанным человеком, – ответила Элизабет.
Дэнбери взглянул на Сюзанну, танцующую с Эшем.
– Бедняжка Сюзанна до смерти напугана, как бы лорд Сэвидж ее не укусил, – засмеялся он.
Элизабет не сомневалась, что причиной надуманных страхов стали рассказы Бертрама. Скованность в движениях Сюзанны не скрылась от партнера. Лицо Эша не выражало абсолютно никаких эмоций, но Элизабет заметила плотно сжатые губы и пылающие гневом глаза.
Элизабет захотелось, как следует встряхнуть Сюзанну, так, чтобы у нее лязгнули зубы.
Продолжая кружиться в вальсе с Дэнбери, она заметила Бертрама. Он стоял в обществе трех мужчин возле больших застекленных дверей, ведущих в сад. Чем-то очень недовольный, граф хмуро посматривал на танцующих. Элизабет не ожидала, что у него хватит хладнокровия явиться на вечер.
Она взглядом отыскала мужа в толпе гостей. Как только отзвучали последние звуки музыки, Сюзанна поспешно отпрянула от партнера. Прежде чем принять предложенную Эшем руку, эта кретинка, еще немного колебалась. Позволив проводить себя до места, она старалась держаться от него подальше.
«К счастью, Эш продемонстрировал прекрасные манеры, – подумала Элизабет. – А вот о партнерше этого не скажешь».
Провожая Сюзанну к дивану, на котором сидела ее бабушка, леди Марджори Пикуэл, Эш отметил про себя, что леди вела себя, как норовистая кобыла, в одном загоне с пантерой. Но эта женщина никогда не танцевала с мужчиной, которого все называли лордом Сэвиджем. Маленькая пугливая мышка Керридж пребывала в страхе, ожидая от Эша ужасного поступка. Поглядывая на ее профиль, Эш хотел и в самом деле оскалить зубы и зарычать.
Половина присутствующих гостей замерла в ожидании от невоспитанного и невежественного дикаря, внука Марлоу, какой-нибудь оплошности. Другая – была уверена, что станет свидетелем шумного скандала.
Все рассчитывали увидеть на балу настоящего монстра, грубого и почти первобытного. Это желание красноречиво было написано на лицах людей, стоявших поодаль и смотревших на него, как на заморскую диковинку.
Эшу безумно хотелось жаждущим зрелища сделать одолжение, чтобы испуг и отвращение на их лицах не были напрасными, и они с визгом разбежались по своим экипажам, как полчище крыс. От такого поступка его удерживало чувство собственного достоинства.
Поспешно отбежав от Эша, Сюзанна нашла убежище под крылышком бабушки. Эш с трудом растянул губы в улыбке. Невероятное напряжение, казалось, готово вот-вот перехватить дыхание. Леди Марджори посмотрела на него в лорнет, прикрепленный на шелковой ленточке к лифу пурпурного атласного платья.
– Должна сказать, вы поразительно похожи на своего отца, – заметила леди.
– Мне говорили уже об этом, – отозвался Эш, стараясь быть любезным. Леди Марджори, видимо, забыла, что сказала то же самое, когда он, по настоянию герцогини, пригласил на вальс ее внучку.
– Глядя на вас, никогда бы не подумала, что вы выросли среди кровожадных дикарей, – решила продолжать разговор пожилая дама.
Терпение Эша было на пределе, но он ответил вежливо и спокойно:
–Ничего этого не было на самом деле. Леди Марджори настаивала:
– Но я слышала, вас воспитывали индейцы.
– Людей из индейского племени, которые меня вырастили и воспитали, нельзя назвать кровожадными дикарями, – мягко возразил Эш.
Леди удивленно приподняла седую бровь.
– Я не стала бы называть их цивилизованными людьми. Ведь на счету этого сброда, тысячи человеческих жизней.
Эш подавил в себе волну нарастающего гнева. Он вовсе не собирался развлекать публику, превращаясь в дикаря, за которого его здесь принимали.
– За все время моей совместной жизни с этими людьми они ни разу не ввязались в военные действия.
– Но разве не индейцы убили ваших родителей? – спросила вконец озадаченная леди Марджори.
– Нет, – коротко бросил Эш. – Не они.
– Не они? – переспросила пожилая леди. – Но я хорошо помню, как герцог Марлоу говорил мне, что ваших родителей убили именно они.
Эш не помнил ужасной драмы, случившейся двадцать три года назад и стоившей жизни его родителям. Не зная почему, но он твердо был уверен, что сделали это не индейцы. На экипаж родителей напал кто-то другой.
– Я убежден, это не их рук дело, – решительно заявил он.
– Интересно, – задумчиво произнесла гостья, глядя, однако, на Эша, как на редкое животное, привезенное из джунглей. – А вас индейцы учили снимать с людей скальп?
Эш пронзил надоевшую до смерти старую курицу убийственно-холодным взглядом.
– Если бы это было так, леди Марджори, вы первой испытали бы это на себе, – мрачно ответил он.
Леди испуганно выронила лорнет. Она смотрела на Эша широко раскрытыми от ужаса глазами, и только ее губы начали мелко дрожать. Сюзанна стремительно шмыгнула за диван, опасаясь, что Эш и в самом деле набросится на них.
– С вашего позволения, – извинился Эш и, повернувшись, едва не столкнулся с Шелби.
– Простите, – Шелби отступил назад, – я не хотел вам мешать.
– Ничего страшного, – кивнул Эш. Шелби последовал за Эшем к ближайшим дверям.
– Ну и как, на ваш вкус, английский свет? – поинтересовался Шелби.
– Несколько, горьковат, – процедил Эш сквозь зубы.
– Я вас понимаю, – засмеялся Рэдклифф. – Чтобы ко всему этому привыкнуть, вам понадобится время.
«Сможет ли он привыкнуть к свету вообще? Есть ли у него выбор?» Эш окинул взглядом многолюдную залу, пытаясь найти Бет.
Он заметил Бертрама, который, пробираясь сквозь толпу, направлялся прямо к нему. Эш посмотрел на него таким свирепым взглядом, что тот остановился. Кончики усов несколько раз дернулись, в нерешительности он резко развернулся в обратную сторону.
– Лорд Клэйборн еще выпустит свои коготки, – заметил Шелби. – Трудно сказать, на что может решиться человек, теряющий богатое наследство.
– Мне приходилось встречать людей более опасных, чем Бертрам Тревелиан, – спокойно ответил Эш.
Он отыскал, наконец, Элизабет. Она стояла в другом конце залы в обществе двух мужчин, одним из которых был Дуайт. Это обстоятельство окончательно испортило ему настроение.
– Прошу меня извинить, – поспешно сказал он. – Я хотел бы немного проветриться.
– Да, да, конечно, – согласился Шелби. – Я вас понимаю.
Эш вышел из залы и решительным шагом, не останавливаясь, пересек каменную террасу. Он с наслаждением вдыхал свежий ночной воздух с запахом травы и цветов; звуки музыки и голоса становились все тише, по мере того как он приближался к высоким стенам Лабиринта.
Эш не собирался сюда идти. Ноги привели сами. Это место манило к себе, как сладкая песня сирен. Остановившись у входа, он окинул взглядом величественные фигуры каменных рыцарей, охранявших зеленое царство; выглянувшая луна бросала на гранитные лица полосу серебристого света. На Эша снова нахлынули воспоминания, какие-то смутные обрывки из детства. Воображение рисовало дракона, изрыгающего огонь. Кровь, капающую с конца серебряного меча. Дракон будет охранять мои сокровища. Эша охватила сильная дрожь. Всякий раз, когда он смотрел в сторону Лабиринта, его преследовали одни и те же видения. Но сейчас испытывал смутную тревогу: он скорее почувствовал, чем услышал, позади себя шорох. Эш не успел обернуться, как на голову свалилось что-то тяжелое. Боль наступила мгновенно. Ноги резко подкосились. Дернувшись вперед всем телом, он ощутил, как его начинает засасывать черная зияющая бездна.
Длинную аллею из вязов, ведущую к Лабиринту, освещали масляные лампы на железных столбах. Элизабет спешила к павильону, полагая, что Эш укрылся именно там. Ее насторожило выражение лица, когда он выходил из залы. Казалось, сейчас он вскочит на коня и ускачет, не оглянувшись. Она не знала еще, что скажет мужу. Могла бы рассказать ему обо всех завсегдатаях светских раутов, которые, в большинстве своем, невероятно скучны и не стоит на них обращать внимания. Со временем все потеряют интерес к «лорду Сэвиджу». Она боялась только, как бы он не повернулся ко всем этим людям, включая, и ее, спиной. Ей надо уговорить его остаться. Это единственная возможность быть с ним всегда рядом.
Чем ближе она подходила к Лабиринту, тем учащеннее билось сердце: на карту поставлено так много!
Подувший прохладный ночной ветерок принес едкий запах горящего дерева. Присмотревшись, Элизабет заметила столб дыма, вырывавшийся к небу из центра Лабиринта. Там что-то горело. Она бросилась бежать по извилистым тропинкам, думая об одном:
«Где Эш? Он мог пойти только сюда».
Добравшись до места, Элизабет остановилась, пораженная, невероятным зрелищем. Из длинных и узких окон вырывались огненные языки. Из открытой двери валил густой дым.
В памяти всплыл другой пожар. Однажды всеядный огонь отобрал самых близких людей и едва не лишил жизни ее саму.
Она помнила все так отчетливо, что и сейчас стало нестерпимо жарко, так же душил едкий дым, и слышались крики братьев.
Мгновение она стояла, не двигаясь, боясь даже дышать. И только одна мысль вывела из оцепенения: «Эш может быть внутри!»
Собрав в кулак всю свою волю, она бросилась к горящему строению.
Пригнувшись, Элизабет заглянула в павильон, из которого, словно черная жирная змея, выползала полоса густого дыма. Поддуваемый ветром, огонь разгорался все сильнее. Дым собирался на потолке комнаты черной тучей. От сломанного горящего стула пламя переметнулось на стену и, пожирая полотна, пробиралось к крыше.
В ярком оранжевом зареве она увидела человека, который лежал на полу вниз лицом.
– Эш, – прошептала Элизабет и, не раздумывая, бросилась в пекло.
Дым разъедал глаза. Слезясь, они слепили Элизабет. Подсознательная мысль предупредила о шелке платья. Одной искры было достаточно, чтобы превратить ее в сверкающий факел. Но она продолжала пробираться сквозь клубы дыма, прикрыв рот и нос платком.
– Эш! – схватив за плечи, Элизабет встряхнула его изо всей мочи.
Но он даже не пошевелился. Тогда жена, собрав все силы, перевернула Эша на спину. Глаза мужа были закрыты, а полуоткрытые губы казались застывшими.
В комнате становилось все жарче. Пламя бушевало неистово, как рассвирепевший дракон. В воздухе кружились обрывки горящих полотен. С шипением они падали на холодный каменный пол. Времени на раздумье не было.
Схватив мужа подмышку, Элизабет поволокла обмякшее тело к выходу. Кашляя от удушливого дыма и изнывая от нестерпимого жара, медленно, но продвигалась к двери. Чтобы не задохнуться и не лишиться чувств, Элизабет закрыла глаза и на какое-то время задержала дыхание.
Наконец она почувствовала спиной прохладу. Ни на секунду не останавливаясь, Элизабет волокла тело Эша по усыпанной гравием дорожке до тех пор, пока не уперлась спиной в высокую стену тисса. Только здесь почувствовала, что совсем выбилась из сил. Упав на колени, она сильно закашлялась, жадно хватая ртом свежий, прохладный воздух. Глаза щипало от дыма, и она никак не могла проморгаться.
Эш лежал на земле неподвижно, словно мертвый. Элизабет осторожно переложила его голову себе на колени.
– Эш, – позвала она охрипшим голосом. Испугавшись, что он так долго не приходит в себя, она положила руку ему на грудь и услышала, как слабо, но ровно бьется сердце.
– Слава Богу, – облегченно вздохнула она. Раздавшийся оглушительный треск заставил ее вздрогнуть.
Сквозь распахнутую дверь из горящего павильона летели искры. Элизабет крепче прижала к себе мужа. Пламя пожара устремлялось к небу. Перед глазами Элизабет на балконе третьего этажа вместе с братьями стоял отец.
В комнате позади них , словно обезумевший де мон , буйствовало пламя. Черный дым окутывал их , увлекая в объятия дьявола. Раздался леденящий кровь крик матери.
Элизабет не кричала. Застыв на месте, полными ужаса глазами она смотрела, как медленно обрушивается балкон, унося с собой отца и братьев.
Элизабет взяла в ладони лицо Эша.
– Ты должен прийти в себя, – горячо зашептала она. – Ты слышишь меня? Мы должны уходить отсюда. Вот-вот вспыхнет Лабиринт.
Зарево пожара освещало приоткрытые губы и черный веер ресниц. Он не подавал никаких признаков жизни. А что, если легкие полны дыма... Элизабет не хотела об этом думать. Можно, сбегать за подмогой. Но к тому времени, пока она подоспеет, огонь перекинется на Лабиринт.
Набрав побольше воздуха, она поднялась на ноги и поволокла его по дорожке, то и дело, путаясь в своих длинных юбках. Элизабет успела сделать несколько шагов, когда услышала первые тревожные крики. Должно быть, огонь заметили из дома.
Спустя несколько минут Хейворд, Дуайт и еще двое мужчин отыскали их в Лабиринте.
– Что, черт возьми, случилось? – встревоженно спросил герцог, опускаясь на колени перед Эшем.
– С тобой все в порядке? – Дуайт обхватил Элизабет за плечи, помогая ей устоять на ногах.
– Пейтону нужна помощь, – сказала она, бессильно припав к плечу своего друга. – Мы должны перенести его в дом.
Тишину прохладной ночи нарушил вдруг душераздирающий женский крик. Элизабет охватила сильная дрожь.
– Мама, – прошептала она чуть слышно.
