Дебра Дайер
Хранитель сокровища
ГЛАВА 1
Денвер, 1889 г.
Молодая леди Элизабет Баррингтон впервые видела Эша Макгрегора. Она стояла в холле увеселительного заведения мисс Хэтти и, не отрываясь, смотрела на мощную фигуру, загородившую собой дверной проем.
Он был просто неотразим! Исходящая от него мужская сила горячей волной окатила тело Элизабет, заставив, под синей саржей строгого костюма с глухим воротом учащенно забиться сердце.
Высокий, широкоплечий, стройный, одетый в рубашку и простые черные брюки, с густой гривой волос, падавших на плечи темными непокорными прядями, – Макгрегор походил на слегка прирученное первобытное существо.
Он настороженно оглядывал свою нежданную гостью. Прищуренные глаза смотрели на девушку пристально и неприветливо из-под темных бровей вразлет.
Его глаза поражали! Необыкновенной красоты, они приковывали к себе внимание, завораживали, очаровывали, увлекали, тая в самой глубине манящую опасность. Светло-голубые, цвета ясного утреннего неба, окаймленные густой синевой, эти глаза смотрели на Элизабет неприветливо, выжидающе.
Пронизывающий взгляд, казалось, видел девушку насквозь, читал ее самые сокровенные мысли. О Боже! Элизабет почувствовала, как стало трудно дышать.
– Так вы говорите, что Хейворд Тревелиан – ваш опекун?
В голосе Макгрегора прозвучал едва уловимый оттенок недоверия, словно он сомневался, что стоящая перед ним девушка может иметь отношение к Хейворду Эмори Пейтону Тревелиану, герцогу Марлоу. Элизабет изо всех сил старалась собраться с мыслями. В нужный момент она умела брать себя в руки, была уверена, что и сейчас сможет справиться со своими чувствами, хотя один вид этого человека вызывал в ней сильное волнение.
– Да. Должна сказать, что я рада с вами познакомиться, – ответила, наконец, Элизабет, протягивая руку.
Эш в нерешительности замер, но уже в следующее мгновение, вместо того, чтобы прильнуть губами к пальчикам девушки, Макгрегор неожиданно крепко сжал ее узкую изящную ручку в своей ладони. Ни один джентльмен не обращался с Элизабет таким образом! Но Эша Макгрегора едва ли можно назвать джентльменом. Его необузданность казалась сродни диким горам и суровой пустыне, окружавшим этот крошечный уголок цивилизации.
Губы Эша тронула едва заметная усмешка: он знал, в какое смятение повергает девушек одно его прикосновение. Боже правый! Она краснеет! Как юная леди на первом балу или впечатлительная старая дева, поддавшаяся обаянию молодого красивого мужчины.
Из окна, находившегося в конце коридора, лился яркий солнечный свет, открывая пристальному взгляду Макгрегора каждый изгиб стройного девичьего тела. В глубине красивых голубых глаз заплясали крошечные веселые огоньки. И причиной тому была она, Элизабет. Она чувствовала, как пылают ее щеки – наверное, они сейчас такие же яркие, как огромные красные с позолотой цветы на обоях, которыми оклеены стены. Надо взять себя в руки, чтобы не показаться в невыгодном свете. Элизабет решительно высвободилась из ладони Эша.
– Скажите, где бы мы могли с вами поговорить? – Голос девушки прозвучал тихо и неуверенно. Глядя в чарующие глаза Макгрегора, она с облегчением подумала, что сумела выдавить из себя хоть что-то.
– Мы с Тревелианом сегодня утром обо всем поговорили, – решительно отрезал он.
Элизабет судорожно перевела дыхание.
– Да, но он сказал, что ожидал от разговора с вами гораздо больше.
Приподняв красиво изогнутую бровь, Макгрегор окинул оценивающим взглядом тоненькую фигурку своей гостьи от верха ее белой соломенной шляпки до кончиков лаковых туфелек, выглядывающих из-под юбки.
Элизабет почувствовала во всем теле странное покалывание. Казалось, Макгрегор срывает с нее одежду и касается нежного трепетного тела. Ее охватила необъяснимая дрожь: ни разу в жизни Элизабет так не чувствовала себя женщиной, как сейчас!
– Он послал вас сюда, чтобы я изменил свое решение? – В низком голосе Макгрегора прозвучал недвусмысленный намек.
Элизабет вскинула голову и, проклиная себя в душе за то, что снова начинает краснеть, возразила:
– Мой опекун не знает, что я здесь. Эш усмехнулся:
– Разве никто никогда не говорил вам, как опасно маленьким девочкам заходить в темный и дремучий лес?
– Мы с вами не в лесу, а в центре города, и меня едва ли можно назвать маленькой девочкой! – вспыхнула Элизабет.
– Вам следовало бы прийти сюда со своей дуэньей, мисс Баррингтон, – съязвил Эш.
Элизабет с трудом удержалась, чтобы не сказать, что она давно вышла из того возраста, когда необходима дуэнья.
В этот момент за дверью комнаты, спиной к которой стояла Элизабет, раздался громкий женский смех, а затем его заглушил низкий мужской голос, послышалось ритмичное поскрипывание кровати. Эш взглянул на дверь и перевел взгляд на девушку. На его полных, красиво очерченных губах играла бесовская ухмылка. Элизабет нервно переминалась с ноги на ногу, в который раз сожалея о том, что поторопилась со встречей в таком неподходящем месте.
– Мистер Макгрегор, мне необходимо поговорить с вами. Может, мы пройдем в гостиную? – нерешительно предложила, наконец.
Эш усмехнулся:
– В гостиную не стоит спускаться: вдруг вы приглянетесь одному из клиентов Хэтти?
Элизабет поднесла к лицу свой белый платочек с тонким запахом лаванды, пытаясь избавиться от тяжелого и назойливого запаха дешевых духов, висевшего в воздухе.
– Признаться, я не ожидала, что у мисс Хэтти будет так... оживленно в это время суток, – с трудом подбирая слова, произнесла девушка.
– У Хэтти оживленно в любое время суток, – парировал Эш.
– Меня ожидает экипаж, – неуверенно продолжила Элизабет.
– Знаю. Я видел, как вы входили через черный ход. Признаться, подумал, что Хэтти взяла на работу новую девочку.
Элизабет понимала, что Макгрегор просто-напросто хочет ее подразнить. Она была абсолютно уверена, что ее вряд ли можно принять за женщину легкого поведения или искательницу приключений.
– Может быть, выпьем по чашке чаю? В Виндзор-отеле есть неплохая кондитерская, и если вы...
– Послушайте, леди, ни в какую кондитерскую, я идти не собираюсь. Мой дом здесь, и если вы хотите мне что-то сказать, то входите и говорите, – нетерпеливо перебил ее Макгрегор и отступил в сторону, давая возможность пройти в комнату.
Несмотря на раздражение в голосе и напускную грубость, в глазах Эша проглядывала обида. Элизабет поняла, что он считает это заведение своим домом, а она неосторожными словами задела хозяина за живое. Но, видит Бог, у нее и в мыслях, такого не было!
Бросив быстрый взгляд в комнату, Элизабет подумала, что ей придется принять его условия, хотя возникло ощущение, что она направляется прямиком в логово тигра.
Макгрегор нагнулся к своей гостье и, слегка касаясь губами мочки ее маленького ушка, отчего все ее тело охватила чувственная дрожь, прошептал:
– Не бойтесь меня, я не кусаюсь.
От неожиданности Элизабет вздрогнула и ударила головой его подбородок. Подняв глаза и увидев, как он потирает ушибленное место, она смутилась. Большую часть своей двадцатишестилетней жизни Элизабет мечтала увидеться с человеком по имени Эш Макгрегор, и вот теперь сама же эту долгожданную встречу и испортила.
– Ради Бога, простите меня. Но вы, правда, напугали меня, – виноватым голосом произнесла она.
Эш нахмурился:
– Смотрите, как бы я снова вас не испугал. Переступив порог комнаты, она подумала: конечно, он ее испугает еще не раз.
Просторная угловая комната выходила окнами на стену соседнего дома. Они были распахнуты, и мягкий весенний ветерок, развевая шторы из белого ситца, казалось, изо всех сил боролся с тяжелым приторным запахом, пропитавшим весь дом. Убранство комнаты поражало сдержанностью и строгостью, Ничто в ней не говорило о том, что эти покои находятся в заведении, пользующемся в городе дурной славой. Эш Макгрегор жил здесь уже пятнадцать лет.
Элизабет с любопытством огляделась по сторонам в надежде, как можно больше узнать о загадочном постояльце. Но не увидела ничего, что могло бы помочь ей понять его. Белые стены лишены украшений, пусто на дубовом, отполированном до блеска бюро. На небольшой полочке около умывальника, – щетка для волос и бритвенные принадлежности. На крючке – безупречно белое льняное полотенце. И если бы не пестрое одеяло из разноцветных лоскутков, аккуратно застилавшее большую, с пологом на четырех столбиках, кровать, спартанская обстановка комнаты походила бы, скорее, на монашескую келью.
Услышав звук закрывающейся двери, Элизабет невольно вздрогнула. Девушка подумала, что надо бы попросить Макгрегора не закрывать дверь. Но когда она перевела на него взгляд, слова застряли в горле: красивые голубые глаза глядели на Элизабет насмешливо, но тонкое живое лицо было суровым, словно перед ним стоял злейший враг. Меньше всего ей хотелось сейчас быть его недругом: это небезопасно.
– Можете расслабиться. Я никогда ни к чему не принуждал ни одну женщину.
Элизабет улыбнулась, надеясь завоевать его расположение.
– Да, конечно, я нисколько в этом не сомневаюсь, – поспешно ответила она.
На какой-то момент оба замолчали, разглядывая друг друга. Он – словно перед ним нечто загадочное, что еще предстоит понять. Она – с тайным восторгом, любуясь его стройным телом и благородными чертами красивого лица, способного разбить не одно женское сердце. Разыгравшееся воображение создавало образ сильного, отважного и доброго рыцаря.
Чувствуя, что пауза слишком затягивается, и боясь, выдать свое восхищение, Элизабет быстро перевела взгляд на кресло, стоявшее у окна.
– Разрешите, я присяду? – робко спросила она. Эш недовольно поморщился.
– Вы пришли надолго? – спросил он.
– Нет, конечно, – поспешила заверить его Элизабет.
Она поняла, что он хочет, как можно скорее от нее избавиться, но старалась не показывать, что это ее обидело. Она так долго ждала этого волнующего момента и даже не могла представить себе, что встреча с Эшем Макгрегором разрушит ее представление об этом человеке и приведет к разочарованию.
Элизабет знала, что воспитанный мужчина никогда не появится на людях в распахнутой рубашке, приоткрывающей на груди густую поросль темных завитков. Правда, ей просто не с кем было сравнивать Макгрегора. Знакомые мужчины – английские аристократы, как ее опекун, или американские бизнесмены. Но Эш Макгрегор... Он был человеком из другого мира.
– Итак, вы хотели со мной поговорить, мисс Баррингтон? – с явным нетерпением в голосе напомнил Эш.
Девушка с трудом удержалась от замечания относительно его тона, понимая, что пришла сюда не для того, чтобы давать уроки хорошего поведения.
– Я прошу вас изменить свое решение. Пожалуйста, пойдемте со мной в дом мистера Рэдклиффа. Дайте Марлоу шанс поговорить с вами еще раз.
– Марлоу? – переспросил Макгрегор.
– Думаю, он сообщил вам о своем родовом звании. По титулу он – герцог, – ответила девушка.
Уголки рта собеседника заметно напряглись.
– Мне казалось, что вы будете называть его дядей.
– Но он мне не дядя, – поспешила объяснить Элизабет.
Скрестив руки на груди, Эш нахмурился, и ожидая, что скажет она дальше, уставился на гостью.
– Вас, наверное, смущает, что я так называю своего опекуна. Марлоу – это потомственное имя. Дело в том, что близкие к знатным особам лица не пользуются в обращении к ним титулом. Потому я и называю его просто Марлоу. – «Бог мой, ну и чушь я несу», – подумала про себя девушка.
– Не состоите ли вы с ним в кровном родстве? – уточнил Макгрегор.
Застигнутая врасплох, неожиданным вопросом, Элизабет ответила после некоторой паузы:
– Нет, не состою.
– Похоже, Тревелиан набил себе руку, подкупая людей, – процедил сквозь зубы Макгрегор.
– Вы думаете, что... – Рука Элизабет взметнулась к вороту платья и стала нервно теребить камею, приколотую к белому кружеву. – Мне кажется, что вы все понимаете несколько превратно, мистер Макгрегор.
Тот вскинул голову, смерил девушку равнодушным взглядом.
– А вы, должно быть, воспринимаете жизнь иначе, – лениво отозвался Макгрегор.
Элизабет с трудом удержалась от резкого ответа. Она знала – у Макгрегора были веские причины воспринимать мир в мрачном цвете.
– Я не уверена, что вы поняли из слов Марлоу, что его жена еще жива.
– Однако она с ним не поехала, – съязвил Эш.
– Герцогиня плохо переносит дальние путешествия. Она страдает в пути от морской болезни и... – Элизабет замолчала, пытаясь вспомнить причины, которые заставили герцогиню остаться дома. Вообще-то она собиралась отправиться в Америку вместе с мужем, но именно Элизабет упросила ее остаться дома, вызвавшись поехать вместо нее. – Хотя герцогине самой не терпелось поскорее увидеть вас, она решила, что будет лучше, если с герцогом Марлоу поеду я.
– Старик Тревелиан, насколько я понял, ничего не имел против того, чтобы жена осталась дома, – очередной раз ехидно заметил Эш.
Его слова Элизабет встретила в штыки.
– Хейворд Тревелиан – необыкновенный человек! Он очень честный! Добрый! Чуткий! Репутации его можно только позавидовать! – выпалила девушка на одном дыхании.
Эш скептически отреагировал:
– Если верить сказанному, то ваш опекун – настоящий святоша.
– В каком-то смысле, да, – отозвалась Элизабет. – Когда моя мама была маленькой, ее родители умерли от холеры. Мой дедушка и Марлоу были деловыми партнерами и близкими друзьями. Марлоу пообещал стать опекуном мамы в случае, если с ним или бабушкой что-нибудь случится. Этот честнейший и благороднейший человек сдержал слово и взял под опеку мою мать, которой тогда было три года.
Макгрегор продолжал пристально смотреть на свою собеседницу, но прочитать в его взгляде нельзя было ничего.
– А как он стал вашим опекуном? – поинтересовался Эш.
Элизабет отвернулась в сторону, боясь, что он заметит ее погрустневшие глаза, и стала рассматривать книгу, лежащую на кресле.
– Я пришла сюда ненадолго и хотела бы прежде поговорить о вас, – ответила она.
– Обо мне говорить нечего, – решительно отрезал Эш.
Его лицо выражало холодное упрямство.
– Напротив, мы очень многое должны обсудить, – возразила она. – Марлоу искал вас двадцать три года, и вы не должны просто так от него отвернуться, не дав ему шанса и надежды.
– Послушайте, леди, я не тот человек, за которого Тревелиан меня принимает, – в голосе Макгрегора звучала нескрываемая досада.
– Вы не можете утверждать это с такой уверенностью, – не давая ему опомниться, продолжала Элизабет. – Все факты говорят о том, что вы – Пейтон Эмори Хейворд Тревелиан.
Эш покачал головой:
– Прекрасно понимаю страдания старика. Ему, конечно, не легко смириться с потерей, но я не его внук.
– Но откуда вам знать, что вы не Пейтон? – настаивала девушка.
Макгрегор отрывисто и сухо засмеялся.
– Неужели я и вправду похож на внука английского герцога?
Элизабет быстро расстегнула сумочку и вытащила небольшую, в овальной рамке, фотографию, уместившуюся на ладони. На снимке, бережно хранимом под стеклом, были изображены мужчина, женщина и ребенок. Несмотря на небольшой размер фотографии, счастливые и довольные лица просматривались совершенно отчетливо. Глядя на них, казалось, что Господь Бог даровал каждому все, чего он хотел. Но люди заплатили за это счастье высокой ценой – своими жизнями.
Элизабет давно знала эту фотографию. Эмори Тревелиан – такой же красавец, как и отец. Его жена Ребекка – изящная, утонченная женщина, так похожая на сказочную принцессу. Сейчас девушка задержала взгляд на мальчике. Еще, будучи ребенком, она часто думала о нем. Вырастет ли Пейтон таким же красивым, как и его отец? Помнит ли он свой дом? Скучает по бабушке с дедушкой так же сильно, как и они по нему? Хейворд, его жена и Элизабет не теряли надежды когда-нибудь найти Пейтона.
Двадцать три года назад молодая семья приехала в Денвер. Они остановились в доме Шелби Рэдклиффа, кузена Ребекки и делового партнера Эмори. У супругов были дела и желание полюбоваться красотой величественных Скалистых гор. Именно там, в безлюдных окрестностях, на них напали индейцы.
Элизабет подняла глаза на Макгрегора. Он стоял, опершись о дверной косяк. Резко выдающиеся скулы, тонкий прямой нос и резко очерченный подбородок – все красноречиво свидетельствовало о твердости и упрямстве.
– Наверное, Марлоу говорил вам об обстоятельствах гибели его сына и невестки?
Эш молча кивнул, плотно сжав полные губы.
– Спустя некоторое время обнаружили тела Эмори и Ребекки, но Пейтона нигде не нашли, – продолжала девушка.
– Тревелиан рассказал мне то же самое, – заговорил, наконец Макгрегор. – Но это еще не значит, что я его внук.
– Прошу вас, взгляните на эту фотографию. Помедлив, Макгрегор отошел от двери и направился к девушке грациозной ленивой походкой хищника. Элизабет ощутила смутную тревогу: она испугалась своего внезапного и неумолимого влечения к этому грубоватому и немного дикому человеку.
Эш подошел так близко, что она ощутила исходящее от него тепло и еле уловимый запах. Макгрегор не пользовался одеколоном, – это был тонкий аромат лимона.
Элизабет подняла голову и посмотрела в красивые небесно-голубые глаза, надеясь, что он этого не заметит.
– Снимок был сделан в Нью-Йорке, за несколько дней, до отъезда в Денвер, – пояснила она. – В письме, куда была вложена фотография, Эмори пошутил, написав, что эта фотография, вероятно, будет последней, перед тем, как их поглотит девственная природа Америки. Бедняга и не подозревал тогда, какими пророческими окажутся эти слова.
Нахмурившись, Эш молча рассматривал снимок. Элизабет внимательно наблюдала за ним. Ей показалось, что изображенные там лица ему вовсе не интересны, а история несчастной семьи – безразлична. Может быть, больно ворошить прошлое?
– Похоже, это была по-настоящему крепкая и дружная семья, – сказал, наконец Макгрегор.
– Вы хорошо рассмотрели Эмори? – спросила девушка.
Эш бросил на нее быстрый взгляд.
– Что вы имеете в виду? – не понял он.
– Сходство. Вы не могли этого не заметить. Ваше сходство с Эмори просто потрясающе.
Эш снова опустил глаза на снимок.
– Но у него, кажется, темные глаза, – возразил он после некоторой паузы.
– Да, темные, – согласилась Элизабет. – Во всем остальном вы похожи просто поразительно! Обратите внимание на овал своего лица. На линию носа. Форму губ. – Девушка взяла из рук Макгрегора фотографию – серебряная рамка хранила тепло его ладоней. – А теперь взгляните на Пейтона. Даже на снимке видно – его глаза такие же удивительные, как у его матери. Факт остается фактом: вы – сын этих людей!
Макгрегор сурово сжал губы:
– Факт в том, что вы видите то, что хотите видеть.
– Мистер Макгрегор, – не сдавалась девушка, – вы не можете игнорировать факты. Когда вы были ребенком, вас подобрали индейцы, направлявшиеся в район Блэк-Хилс. Приблизительно в это время и исчез Пейтон.
Эш отвел взгляд от Элизабет и стал смотреть в окно за ее спиной. Она успела заметить, что в его глазах мелькнуло сомнение.
– Это еще ни о чем не говорит, – упорствовал Эш. – В то время, когда были убиты эти люди, в окрестностях Скалистых гор можно было встретить много семей, избравших Блэк-Хилс местом паломничества. Что касается моих родителей, то они, наверное, искали здесь золото или серебро, пока их не убили индейцы.
Элизабет изо всех сил старалась сдержать раздражение, поднимавшееся в ней горячей волной:
– Даже ваш возраст совпадает с возрастом Пейтона!
Мышцы на красивом лице Эша заметно напряглись.
– Но я не могу сказать, сколько мне лет, – глухо произнес он.
– Вам двадцать восемь лет. Четырнадцатого декабря будет двадцать девять.
Эш перевел взгляд на девушку – его суровое лицо казалось высеченным из камня.
– Но ведь вы не знаете этого точно? – отозвался он.
Элизабет тяжело вздохнула:
– Нет, не знаю. Я не знаю точно, кто вы. Но факты говорят, что вы можете быть Пейтоном.
– Зато я так не думаю, – упорно не сдавался Макгрегор.
Элизабет с силой сжала в руках рамку с фотографией.
– Я прекрасно понимаю, какое потрясение вы испытали, узнав все это. Ведь не каждый день сообщают, что вы – наследник герцога Марлоу.
Эш отвернулся, подошел к окну и стал задумчиво смотреть на маленький дворик около кирпичного здания.
Солнечные лучи падали на темные густые волосы, мерцая в золотистых прядях, и Элизабет невольно подумала, что на ощупь они должны быть мягкими и шелковистыми. Но уже в следующее мгновение отогнала от себя такие мысли: неподходящее время для подобных фантазий.
– Вы ничего обо мне не знаете, – нарушил молчание Эш.
На самом деле Элизабет знала о нем много. Детективы из агентства Пинкертона собрали подробное досье. Слушая их отчет, девушка испытывала неловкость, будучи вынужденной, совать нос в чужую жизнь. Но это было необходимо: ее миссия еще не окончена.
– Я знаю о вас больше, чем вы можете предположить, – извиняющимся тоном произнесла Элизабет.
Эш не оборачивался.
– Иногда, кажется, что мы знаем больше, чем есть на самом деле, – ответил он.
– Спустя шесть лет после того, как вас подобрали индейцы, на деревню напал вооруженный отряд. Большинство жителей, в том числе и те, кто вас приютил, погибли. Вас спас человек по имени Макгрегор. Около года вы были вместе с ним, промышляя охотой в горах в окрестностях Денвера. Макгрегор был убит в пьяной драке в городской таверне. Почти два года вы жили один, пока Хэтти Ларсен не забрала вас к себе.
Эш никак не реагировал на слова девушки, но от внимательного взгляда Элизабет не ускользнуло, как напряглось все его тело, – оно волновало и возбуждало ее.
За ней ухаживали многие молодые аристократы, но у Элизабет никогда не возникало желания мысленно раздеть кого-то из них, представить так, как с первой минуты делала она это по отношению к Макгрегору. Это состояние пугало.
Элизабет облизала пересохшие от волнения губы.
– В пятнадцать лет вы убили человека, который набросился на женщину. Он оказался опасным преступником, и вы даже получили вознаграждение. С того дня занимаетесь тем, что выслеживаете людей, которых разыскивает полиция, и за их поимку получаете деньги.
Эш кинул взгляд через плечо. Голубые глаза сузились и стали холодными.
– Я не знаю, как заведено у вас в Англии, но здешним людям не нравится, когда копаются в их прошлом.
Элизабет не выдержала ледяного взгляда Макгрегора и постаралась сосредоточиться на фотографии. Она обязана довести начатое дело до конца!
– С того дня, как исчез Пейтон, Марлоу не терял надежды найти его и нанимал многочисленных детективов. Уверяю вас, мы не хотели копаться в вашем прошлом, нам нужно знать правду.
– Боюсь, что вы ищете ее не в том месте, – съязвил Макгрегор.
Девушка вскинула голову, и смело выдержала гневный взгляд.
– Я думаю, вы помогли бы докопаться до истины, если бы съездили с нами в Англию...
– У меня нет времени ездить туда-сюда, – Эш резко оборвал Элизабет. – Я уже говорил об этом Тревелиану.
Легонько поглаживая прохладную гладкую поверхность рамки, девушка задумчиво смотрела на него, словно шахматист на фигуру, размышляя, какой сделать ход.
– Вспомните, что было с вами до того, как вас подобрал индеец, – теперь Элизабет заставляла Эша рассказать кое-что о себе.
Макгрегор решал – выгнать ее или отвечать. Потом он снова повернулся к окну, подставил лицо солнечному свету и глухо заговорил:
– Когда меня нашли, я ничего не помнил из своего прошлого. Мой отец был врачом в племени и говорил, что сознание мое заволокла пелена, чтобы защитить от всего, что пришлось увидеть. Со временем она должна рассеяться, как туман.
– Это уже случилось? – поинтересовалась Элизабет.
– Иногда мне кажется, что я что-то припоминаю, но видения прошлого то отступают, то накатываются вновь. Полностью пелена так и не развеялась.
– Может быть, вам надо помочь избавиться от завесы? – робко спросила девушка.
Эш повернулся к ней, в глазах застыла настороженность.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – признался он.
Надеясь завоевать его доверие, Элизабет улыбнулась:
– Иногда ничтожный пустяк – запах, деревья у дома – вызывает неожиданные воспоминания. Попав в окружение вещей, среди которых вы когда-то жили, – может, старые игрушки или просто прежний дом, – вы почувствуете, что память возвращается.
Эш рассмеялся:
– Вся беда в том, что я не знаю, где жил раньше. У меня нет ни фотографий, ни дома – ничего, что могло бы помочь мне что-то вспомнить.
– Согласитесь поехать с нами в Англию, мистер Макгрегор! Вернувшись в то место, где родились и жили до той страшной трагедии, вы смогли бы вспомнить что-нибудь из прошлого, – продолжала уговаривать Элизабет.
Эш решительно покачал головой:
– У меня нет родных в Англии.
– Вполне возможно, что вы и есть лорд Пейтон Эмори Хейворд Тревелиан, маркиз Энджелстоун, наследник герцога Марлоу. Вы хоть понимаете, что это значит? – взволнованно спросила девушка.
Эш резко обернулся к своей гостье.
– Да. Это означает одно: люди будут судачить, за моей спиной, что я – настоящий самозванец, занявший чужое место. Если бы Тревелиан был умнее, то поскорее собрал бы свои вещички и уехал отсюда, пока я не решился принять деловое предложение и тем самым опозорить его честное имя.
Элизабет молча смотрела на Макгрегора, который стоял, гордо расправив плечи и с вызовом глядя в ее сторону. Но глаза его были печальны. Она представила его маленьким мальчиком, потерявшим дорогих людей. Мальчика, который два года жил совсем один и обрел, наконец, дом в борделе. Каково было расти в этом месте, где сам воздух, казалось, пропитан развратом! А разве сладко приходилось ему в школе, где все знали, в каком грязном месте он живет? Сколько грубых замечаний и обид он перенес? Сколько горечи испытал в своей жизни!
– Мне кажется, я понимаю, почему вы отказываетесь ехать с нами в Англию, – нарушила молчание Элизабет.
– Что, по-вашему, будет делать старик Тревелиан, если не найдет доказательств моего происхождения? – спросил вдруг Эш.
– Мы обязательно найдем доказательства! – с уверенностью воскликнула Элизабет.
– Сомневаюсь, что вам это удастся, – возразил Макгрегор. – Вы можете найти подтверждение тому, что я не тот, за кого вы меня принимали, или вообще оставить расследование. И тогда Тревелиану придется жить под одной крышей с человеком, который вполне может оказаться совершенно чужим. Каждый день он будет внимательно смотреть в мою сторону, спрашивая себя, не совершает ли ошибки? Когда кто-нибудь из влиятельных друзей станет расспрашивать обо мне, он в очередной раз начнет взвешивать «за» и «против». Вполне может оказаться, что в один прекрасный день Тревелиан попросит меня собрать вещички и покинуть дом. Я хочу избавить и себя, и вас от лишних хлопот и неприятностей.
Элизабет смерила его презрительным взглядом:
– Вы просто боитесь.
У Эша заходили желваки.
– Кажется, мы оба сказали друг другу все, что считали нужным, – резко произнес он.
– Не совсем, – упрямо возразила девушка. Макгрегор грозно шагнул в сторону гостьи:
– Вам пора уходить.
– Я прошу только об одном: поговорите еще раз с Марлоу. Дайте ему надежду, – не замечая красноречивого намека, попросила девушка.
– Дверь находится у вас за спиной, – недружелюбно уточнил Эш.
Крепко прижав рамку с фотографией к груди, Элизабет смело посмотрела в его голубые глаза.
– Я думаю, мистер Макгрегор, вы все-таки боитесь встретиться со своим прошлым и узнать правду, – выпалила она.
Эш молча смотрел на незваную гостью, его прищуренные глаза сверкали холодно, как северное море в декабре. Под этим ледяным взглядом девушке стало не по себе. Она зябко повела плечами, но решила, стоять на своем. Это было очень важно для Марлоу и герцогини. А теперь – и для нее самой.
– Вас никто не просил приходить сюда и лезть мне в душу! Никто не давал права совать нос в мою жизнь, – срывающимся голосом произнес Макгрегор.
– Но вы не можете повернуться спиной к своей семье, – не уступала девушка. – Вы должны понять, что...
– В последний раз прошу, леди, уйдите отсюда. Иначе я отшлепаю вас по маленькой хорошенькой заднице, и выкину вон!
Элизабет едва не задохнулась от возмущения.
– Да, как вы смеете! – воскликнула она, дрожа от негодования.
На его губах появилась холодная ухмылка:
– Если бы вы знали меня так хорошо, как вам кажется, то не сомневались бы, что я смею очень многое.
Элизабет направилась к двери, пытаясь подавить гнев. Видит Бог, она искренне хотела открыть истину этому человеку, а он показывает зубы! Распахнув дверь, она снова повернулась к Эшу:
– Жаль, что вы не можете продемонстрировать отвагу перед моим опекуном. Только по-настоящему смелый человек способен не лелеять гордыню, а бороться за свою судьбу. Вы же довольны жалким существованием в этой клетушке и готовы всю жизнь ловить преступников. Вы, не стремитесь к большему. Вам для этого не хватает одного – мужества!
