Книга: Нежность
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3

Глава 2

Джордж и Блейк быстро разгружали продукты в магазине мистера Барнарда. Правда, из-за ушибов, Блейк работал не так ловко, как обычно.
— Тебе сейчас не стоит поднимать ничего тяжелого и вообще лучше отдохнуть, — посоветовал Джордж, забирая мешок муки из рук своего друга. — Не забывай, ты должен быть сегодня на ужине в хорошей форме, не так ли? А недавно ты чуть не потерял сознание. Тебе ведь не хочется упустить случай снова увидеть эту симпатичную малышку?
Блейк весело усмехнулся: даже ссадины и ушибы не могли испортить ему настроение.
— Возможно, ты прав, — согласился он. — Но не можешь же ты все делать один.
Джордж покачал головой и, повернувшись, легко забросил свою ношу на высокую кучу мешков, аккуратно уложенных в складском помещении магазина.
— Тебе ведь известно, какую тяжелую работу приходилось мне выполнять раньше. Если бы не твой отец, меня, возможно, уже бы давно не было в живых. Садись, отдохни и не волнуйся: я сам закончу разгрузку.
Блейк тяжело опустился на деревянный стул у входа в склад и несколько минут молча наблюдал за другом. Он с горечью подумал о том, сколько еще по всему Югу таких же «Джорджей», умных и сильных мужчин, живут подневольно. Их насильно разлучают с женами и детьми, с помощью хлыстов и дубинок выбивают гордость и достоинство. Разве с этим можно было мириться? Отец Блейка посвятил всю свою жизнь освобождению рабов: насколько ему позволяли средства, он выкупал некоторых из них и давал им свободу.
После того, как ему удалось таким образом спасти от рабства Джорджа, тот быстро научился читать и писать, речь его стала более грамотной. Правда, перед самым освобождением Джорджа насильно разлучили с любимой женщиной, продав ее другому хозяину. Блейк искренне сочувствовал другу и надеялся, что каким-то чудом им все-таки удастся найти его подругу и выкупить ее.
— Что ты собираешься делать теперь, узнав, что Ник Вест находится в этом городе? — спросил Джордж, прерывая мысли Блейка.
Блейк коснулся распухшей губы и, поморщившись, ответил:
— Еще не знаю, но думаю, что буду чаще бывать в Лоренсе из-за него и Саманты Уолтерс.
Джордж покачал головой.
— С каждым разом становится все опаснее пересекать границу штата. Бандиты словно муравьи наводнили окрестные леса.
— Я понимаю, но не могу бросить эту работу. Я слишком многим обязан мистеру Хейлу, мы оба обязаны ему: ведь это он дал моему отцу деньги, чтобы выкупить тебя у ублюдка, которому ты принадлежал. Отец умер, так и не успев расплатиться с Хейлом, поэтому я намерен вернуть ему долг. Безусловно, Джон Хейл прекрасный и очень храбрый человек. В наше время слишком опасно быть таким убежденным аболиционистом, особенно в Миссури, большинство жителей которого выступают против отмены рабства.
Тяжело вздохнув, Джордж опустился на ступеньки крыльца позади магазина.
— Прости меня, Блейк.
— Простить? О чем ты говоришь? Черт возьми, ты ни в чем не виноват. Когда мы с отцом увидели тебя привязанным к столбу, уже без сознания…
Блейк замолчал: ему до сих пор было больно вспоминать, что представляла собой спина Джорджа после наказания плетками. На ней и сейчас сохранились такие ужасные шрамы, что, не смотря на любую жару, его друг никогда не снимал рубашку в чьем-либо присутствии.
В тот момент мы оба были готовы продать свои души, лишь бы вызволить тебя оттуда, — закончил Блейк.
— Как оказалось, твоему отцу пришлось поплатиться гораздо большим.
Хастингс вздохнул, печаль снова легла на его сердце.
— Как бы мне хотелось иметь доказательства, что это сделал Ник Вест со своими людьми! Когда-нибудь он ответит за все, и расплатой будет его жизнь.
— Ты рискуешь закончить свою жизнь на виселице, как и твой отец.
Глаза Блейка наполнились слезами: перед ним снова встала ужасная картина смерти отца. Вынув из кармана сигарету, он какое-то время задумчиво крутил ее в руках.
— Безусловно, закон осуждает убийство. Но отец… — Блейк взял сигарету в рот, — он не совершил ничего такого, чтобы заслужить подобную смерть. — Хастингс начал нервно курить, делая глубокие затяжки, затем предложил: — Давай побыстрее разгрузим все и поищем комнату для ночлега. Мне нужно немного поспать, прежде чем мы отправимся в гости к Уолтерсам.
Они вместе закончили разгрузку, правда, Джордж старался большую часть работы выполнить сам, получили от владельца магазина плату за доставку товара и отправились в ближайший отель.
— Я уверен, что здесь мы услышим те же возражения, что и везде, — проговорил Джордж, останавливая повозку и спрыгивая вниз, чтобы привязать лошадей.
— Ну, что ты, это же Лоренс — центр всех аболиционистов, которые борются за свободные от рабства штаты. Тебе обязательно дадут комнату, — Блейк успокаивающе положил руку на плечо друга, и они вошли в отель.
Их встретила высокая темноволосая женщина, которая сразу помрачнела, увидев Джорджа.
— У нас только одноместные номера, — холодно сообщила она в ответ на просьбу Блейка предоставить им две отдельные комнаты или одну двухместную.
— Прекрасно. Значит, одному из нас придется спать на полу.
Взгляд женщины стал жестким.
— Извините, но мы… мы не можем позволить таким как он, — добавила она, имея в виду Джорджа, — поселиться здесь.
Блейк бросил на нее презрительный взгляд.
— Таким как он? Каким же, мэм? Женщина слегка покраснела.
— Вы сами все прекрасно понимаете: ваш друг — негр.
Блейк нервно сдвинул шляпу на затылок, не в силах сдержать свое негодование.
— Мы везде вместе. Кроме того, он — такой же человек, как и все остальные. А я-то считал Лоренс — центром противников рабства.
Женщина попыталась оправдаться.
— Да, это, действительно, так. Я также против рабства, многие мои знакомые — убежденные аболиционисты, но это совсем не значит, что я позволю негру спать на моих кроватях или даже на коврах. Конечно, я осуждаю рабовладельцев, которые издеваются над ними, но все равно в них есть что-то такое… ну… нечистое.
Он такой же чистый, как вы или я! — вспылил Блейк, в его голосе слышались гневные нотки.
— Может быть, это и так. Однако, если я позволю ему остановиться здесь, то потеряю некоторых своих клиентов. Кроме того, из-за негров всегда возникают какие-то неприятности. Судя по вашему лицу, сэр, у вас уже были проблемы. Мне бы не хотелось ставить под угрозу репутацию отеля, и если вы будете продолжать спорить со мной, то тоже не получите здесь комнату!
— Действительно, к чему этот спор, Блейк, — вмешался Джордж.
— Ваш друг может переночевать во дворе, — холодно произнесла женщина. — Над конюшней находится прекрасный чистый чердак.
— Но ночи сейчас очень холодные, — возразил Блейк.
— Мне там будет хорошо, — заверил его Джордж. — Ты же знаешь, мне не привыкать к подобным условиям. Кроме того, у нас с собой много одеял. Занимай комнату.
— Блейк. Тебе сейчас нужна удобная постель, чтобы как следует отдохнуть. А я отведу лошадей в конюшню, распрягу их и устроюсь на чердаке.
Блейк свирепо посмотрел женщине в глаза, мысленно проклиная ее и называя тем оскорбительным именем, которое она вполне заслужила. Затем он открыл книгу регистрации гостей, записал свою фамилию и, бросив ручку на стойку, вынул из кармана деньги.
— Сколько я должен?
— Два доллара за комнату, пятьдесят, центов за каждую лошадь, которую вы поместите в стойло. Сюда же входит и корм для животных.
— А сколько будет стоить пребывание на чердаке Джорджа? — с сарказмом спросил Блейк.
— Он может ничего не платить, — сердито ответила женщина.
— О, какая щедрость с вашей стороны, — иронично заметил Блейк, швырнув ей деньги. — Надеюсь, я могу рассчитывать, в случае необходимости, на горячую воду? И кровать будет удобной?
— Я уверена, что вы останетесь довольны: мы предоставляем все услуги.
— Я уверен, что Джордж тоже будет доволен, — усмехнулся Блейк, затем повернулся и вышел из отеля, чтобы забрать из повозки свои личные вещи.
— Тебе нужно научиться мириться с некоторыми обстоятельствами, — сказал Джордж, направляясь за ним. — Бери пример с меня.
Блейк взял сумку и посмотрел на друга. — Почему, черт возьми, мне это делать труднее, чем тебе?
Джордж усмехнулся.
— Возможно, это объясняется тем, что люди, поступающие подобным образом, тоже белые, и поэтому тебя мучает чувство вины.
Блейк горько рассмеялся.
— Ты прав, — он вздохнул и покачал головой. — Ты очень хорошо разбираешься в людях, Джордж. Кстати, собери свои грязные вещи. Я немного посплю, а потом отнесу нашу одежду в прачечную, они ни о чем и не догадаются. По крайней мере, таким образом мы сможем постирать твои вещи. Джордж отвязал лошадей.
— Хорошо, я сейчас все подготовлю.
У них с Блейком уже давно установились дружеские отношения, с тех самых пор, как отец Блейка выкупил его у прежнего хозяина. Теперь мистера Хастингса-старшего и фермы, на которой они раньше трудились, больше не было. Блейк остался один, а Джордж не представлял, как ему жить без друга. Свобода казалась такой непривычной. Джорджу предстояло еще многому научиться в этом новом, незнакомом для него мире.
— Спасибо за помощь, — сказал он, встретившись взглядом с Блейком.
— Когда-нибудь все изменится к лучшему, Джордж, вот увидишь.
Джордж, грустно улыбнулся, в его глазах была боль.
— К этому времени мы оба уже состаримся, если это вообще когда-либо произойдет. У меня предчувствие, Блейк, что нашу страну ждут тяжелые времена. То, что произошло сегодня между нами и Вестом с его друзьями, а затем сцена в отеле — не случайность. Это грозит перерасти во всеобщую войну, и она будет ужасной.
— Хочется надеяться, что ты ошибаешься, Джордж, но у меня такое чувство, что ты прав, старина. Ладно, увидимся позже.
Блейк вошел в отель, снова бросив осуждающий взгляд на женщину за стойкой, и поднялся по лестнице на второй этаж. Он запер дверь номера на ключ и, швырнув сумку на пол, растянулся поперек кровати, даже не сняв сапоги. Ему было невыносимо больно и стыдно. Только мысль о Сэм несколько успокоила его. Сегодня вечером он снова увидит ее. Это принесло ему облегчение, и приятное чувство умиротворения снизошло на измученную душу Блейка.
Джордж ел молча, чувствуя себя крайне неловко за обеденным столом семьи Уолтерс, несмотря на их дружеское расположение.
— Я восхищаюсь преданностью моей дочери нашему делу, Блейк, — говорил преподобный Говард Уолтерс. — Но после того, что случилось сегодня утром, я понял, что это очень опасно для нее. Я строго запретил ей на какое-то время ходить не только по городу, но даже в магазин за покупками.
— Папа, это же глупо. Со мной ничего не случится, — вмешалась Саманта. — Я никого не боюсь.
Преподобный отец, который сидел очень прямо в деревянном кресле с высокой спинкой, бросил на дочь осуждающий взгляд; его лицо покраснело, что происходило всегда, когда он старался подавить гнев.
— Это-то и плохо, Саманта Уолтерс. Я не призываю к тому, что мы должны чего-то бояться, но иногда чувство страха делает человека более благоразумным в минуту опасности. Тебе нужно научиться понимать, Саманта, когда можно наступать, а когда лучше отступить.
Саманта встретилась взглядом с Блейком, испытывая при этом приятное волнение. На нем были хорошо сшитые хлопчатобумажные брюки, гофрированная рубашка, пиджак и узкий галстук. Судя по всему, он успел принять ванну и побриться: чисто вымытые волосы слегка блестели. Блейк выглядел очень привлекательно, даже синяки и ссадины на лице не портили его.
— А вот Блейк понимает, что мы не должны бояться бороться за правое дело, — возразила Саманта, посмотрев на отца.
Блейк слегка покраснел.
— К сожалению, я вынужден согласиться с вашим отцом, Сэм. Действительно, тебе лучше пока не появляться в городе. Что касается меня, — он снова перенес внимание на преподобного отца, — то боюсь, что мой вспыльчивый характер доставляет мне немало хлопот, как и вашей дочери. Особенно, когда дело касается Ника Веста.
Уолтерс нахмурился.
— Да, в чем же здесь дело? Саманта говорила, что это как-то касается смерти вашего отца?
Блейк не спеша проглотил кусочек ветчины и, вытерев рот салфеткой, — бросил взгляд на еще одного гостя: Клайда Бичера, мирского главы местной методистской церкви, в которой проповедовал преподобный Уолтерс. Бичер был уроженцем Канзаса и благочестивым христианином. Он стал близким другом семьи священника еще с тех пор, как Уолтерсы только переехали в Лоренс.
Однако что-то настораживало Хастингса в Бичере. Правда, он не мог объяснить, что именно ему не нравилось: может быть, нечто неприятное было в глазах этого человека? В общем, Блейк чувствовал себя неуютно в присутствии Бичера. Ему хотелось предупредить преподобного отца, чтобы тот проявлял осторожность и осмотрительность в выборе друзей, особенно, учитывая работу, которую он проводил, добиваясь отмены рабства. Однако знакомство Хастингса с этой семьей было столь кратковременным, что пока еще он не мог этого сделать. Кроме того, Бичер вел себя очень дружелюбно и, по словам отца Саманты, помогал ему в типографии, где аболиционисты печатали свои прокламации. А когда Говард Уолтерс болел или находился у постели умирающего, Бичер даже вел вместо него службу в церкви.
— Это произошло примерно полтора года назад, — громко начал Блейк, отметив про себя, что Бичер проявляет к рассказу особое внимание. — Мой отец был убежденным аболиционистом. Мы держали ферму в нескольких милях к востоку от города Индепенденс. Отец защищал рабов на деле, а не только на словах. Как только ему становилось известно, что на соседней плантации есть больные или непокорные негры, которых должны были продать туда, где с ними бы обращались еще хуже, он выкупал такого раба и отпускал на свободу. Так произошло и с Джорджем. Однажды нам пришлось доставить зерно на совершенно незнакомую ферму, где мы и нашли Джорджа в весьма плачевном состоянии. Я догадываюсь, что он был несколько строптивым, а это совершенно не дозволено рабу. Разумеется, его наказали. Однако я не стану за столом вдаваться в ужасные подробности этого зрелища.
Во время рассказа, Джордж сидел, не отрывая глаз от своей тарелки.
В этот момент плантатор был просто вне себя от злости, поэтому, несмотря на огромный рост и силу Джорджа, согласился продать его за сравнительно низкую цену. Очевидно, он решил, что избитый до полусмерти раб уже не выживет. Мой отец в качестве выкупа продал хозяину Джорджа за бесценок зерно, отдав в придачу лошадей, повозку плюс одну долговую расписку. Ему пришлось даже занять деньги у мистера Хейла, на которого я сейчас работаю.
— Значит, этот Хейл тоже аболиционист? — как бы невзначай спросил Бичер.
Блейк окинул его внимательным взглядом. Бичер напомнил ему темную грозовую тучу: смуглая кожа, темные глаза и волосы, черная одежда. Блейку на миг показалось, что вопрос задан не просто из любопытства. Однако большинство жителей Индепенденса хорошо знали об убеждениях Хейла, поэтому Хастингс решил, что не причинит ему вреда, честно ответив на вопрос.
— Да, — подтвердил Блейк. — Это храбрый и преданный нашему делу человек.
Преподобный отец Уолтерс откинулся на спинку кресла.
— Но какое это все имеет отношение к Нику Весту?
Прежде чем продолжить, Блейк посмотрел на Саманту. Сегодня вечером она прекрасно выглядела в синем льняном платье в тон своим голубым глазам, темные волосы были подняты по бокам голубой лентой. Блейк давно заметил, что Бичер часто бросает на девушку взгляды, которые вызывали в Хастингсе ревность и одновременно желание защитить Саманту от этого неприятного человека.
Взяв горячую булочку, Блейк повертел ее в руке, затем продолжил:
— Вест владел большой фермой с многочисленными рабами в нескольких милях к западу от нашей. Они раньше-то досаждал отцу, оскорбительно отзываясь о нем, как обычно защитники рабства называют аболиционистов. Когда же был принят закон о штатах Канзас и Небраска, дела пошли еще хуже. Как раз за два дня до того, как мы освободили Джорджа, мой отец выкупил у другого плантатора молодую негритянку. Собственно говоря, поэтому нам и пришлось занять деньги у мистера Хейла, чтобы заплатить за Джорджа.
Блейк разломил булочку. Все внимательно слушали его, включая Клайда Бичера.
— Отец оформил девушке бумаги на освобождение и устроил все, чтобы через существующую тайную сеть аболиционистов, отправить ее на север, где бы она находилась в безопасности. Ник Вест появился двумя днями позже и страшно разозлился, узнав об этом. Оказывается, он сам собирался купить эту красивую негритянку, и мне нет нужды объяснять, как Вест хотел использовать ее.
Саманта покраснела. От внимания Блейка не ускользнул жадный взгляд, который бросил на нее Бичер.
— Вест заявил, что кто-то должен остановить отца, нельзя давать ему больше выкупать и освобождать рабов. А спустя четыре или пять дней после этого мой отец погиб. Он отправился на северные пастбища искать пропавший скот и не вернулся. Я поехал за ним следом и нашел отца повешенным под старым навесом. По всему было видно, что он сопротивлялся, но…
Мать Саманты вскрикнула от ужаса и жалости, а сердце девушки переполнилось состраданием к Блейку Хастингсу.
— Мне не нужны никакие свидетели, чтобы подтвердить, что это дело рук Веста, но перед законом я не могу доказать этого, — продолжил Блейк. — У моего отца оказалось много долгов, поэтому мне пришлось продать ферму, чтобы погасить их. Именно по этой причине я продолжаю работать на Джона Хейла, и уже через пару недель сумею окончательно расплатиться с ним. Но, возможно, я останусь у него, ведь Хейл дал нам с Джорджем возможность свести концы с концами, — Блейк накрыл ладонью руку своего друга. — Правда, на будущее мы с Джорджем планируем уехать подальше от всей этой ненависти и кровопролития, может быть, куда-нибудь на запад.
При этих словах сердце Саманты упало. Однако она надеялась, что они не уедут так скоро, и, безусловно, им еще удастся не раз встретиться с Блейком Хастингсом.
— Я искренне сочувствую вам по поводу ужасной смерти вашего отца, — произнес преподобный Уолтерс.
— Мы все сочувствуем, — присоединился к нему Бичер. — Это ужасно, какую волну вражды и ненависти вызвал закон об отмене рабства.
— Мы приехали сюда, чтобы сделать все возможное, чтобы Канзас и Небраска проголосовали за свободные штаты. Моя семья и я прикладываем большие усилия, только бы не допустить распространение рабства, — добавил Говард Уолтерс. — Нам даже удалось убедить многих наших друзей из Вермонта обосноваться в Канзасе и принять участие в выборах.
Представляете, бандиты, которые прячутся в лесах на границе штата, заявляют, что нет никакой разницы между нами и теми, кто привозит людей из Миссури, — вступила в разговор Милисент Уолтерс. — Но мы и наши друзья искренне желаем надолго обосноваться здесь и стать полноправными гражданами Канзаса. Большинство же тех, кто проникает сюда из Миссури, собираются только проголосовать и вернуться обратно. Миссури не хочет быть в окружении свободных штатов.
— У меня такое предчувствие, что Ник Вест именно этим и занимается здесь, — задумчиво сказал Блейк. — После смерти отца я не раз пытался встретиться с Вестом на его ферме в Миссури, но безуспешно: он там больше не появился. Зато сегодня по дороге к вам, я зашел в государственную контору, регистрирующую земельные сделки, и узнал, что Вест купил большой участок земли к северу отсюда, чтобы считаться гражданином Канзаса. Совершенно очевидно, зачем ему это нужно.
Ну, раз теперь нам известно, что он за человек, мы будем наблюдать за ним, — произнес Бичер на удивление низким и тихим голосом для такого крупного мужчины.
Блейк посмотрел ему прямо в глаза.
— Да, будем наблюдать, не так ли?
Несколько секунд они сверлили друг друга взглядом, и снова Блейк почувствовал неприязнь к Бичеру. Интересно, что делает здесь этот человек? Откуда он и чем занимался раньше?
— Судя по всему, у вас нет ни братьев, ни сестер, ни жены, не так ли? — спросил Блейка преподобный отец, меняя тему разговора.
Саманта втайне обрадовалась, что отец задал вопрос, который мучил и ее: не связан ли Блейк Хастингс брачными узами?
— У меня были два старших брата, но оба они умерли еще в детстве, — сообщил Блейк. — Моя мать скончалась при родах, дав мне жизнь. Что касается жены… — он почувствовал на себе выжидательный взгляд Саманты. — Несколько лет назад я собирался жениться на одной женщине. Но однажды, когда мы скакали верхом, она упала с лошади и сломала шею…
В глазах Блейка Саманта увидела такую скорбь, что почувствовала одновременно жалость и ревность. Это было очень глупо с ее стороны. Во-первых, смешно ревновать к той, кого уже нет в живых, а во-вторых, она только познакомилась с Блейком Хастингсом и, возможно, больше никогда не увидит его.
— Да, вы прожили тяжелую жизнь, мистер Хастингс, — сочувственно произнесла Милисент Уолтерс. — Все это так печально. Может быть, мы можем чем-нибудь помочь вам или что-нибудь сделать для вас…
— Действительно, вы подвергли сегодня себя риску, спасая нашу дочь: вступили в драку с человеком, угрожавшим ей, уже сами пострадав в стычке с этим Вестом и его дружками, — добавил преподобный отец. — Я перед вами в долгу.
Блейк несколько застенчиво улыбнулся.
— Вы уже и так отплатили мне прекрасным ужином и замечательным гостеприимством. А самое главное — пригласили на ужин Джорджа. Не многие поступили бы так, хотя и называют себя аболиционистами. Женщина в отеле, например, не позволила Джорджу остановиться вместе со мной. Теперь ему придется спать на чердаке конюшни.
— Какой позор! — искренне возмутилась Милисент Уолтерс.
— Он может остановиться у нас, — с готовностью предложил священник.
— Нет, сэр, — сказал Джордж. — Я там прекрасно устроился. Кроме того, утром мы уже уезжаем.
Сердце Саманты снова екнуло. Уезжают? Навсегда?
— Да, нам еще предстоит проделать огромную работу, — вздохнул преподобный отец. — Даже если нам удастся добиться отмены рабства, у негров по-прежнему останется много проблем. В стране появятся тысячи свободных рабов, которые не имеют ни малейшего понятия, что им делать дальше. Нужно будет помочь неграм начать самостоятельную жизнь. Богу известно, что немногие из нас готовы и желают взять на себя такую ответственность.
— Я чувствую, что прежде, чем это произойдет, наша страна расколется на два враждебных лагеря, — ответил Блейк. — Джордж тоже так думает. Отмена рабства будет нелегким делом и далеко не мирным. Доказательство этому — то, что происходит сейчас в Лоренсе, и то, что случилось с моим отцом.
Милисент покачала головой.
— Пожалуйста, давайте не будем заканчивать нашу встречу на такой грустной ноте. У меня на кухне готовится яблочный пирог. Я уверена, что вы с Джорджем с удовольствием отведаете его и выпьете кофе. После этого Саманта, возможно, сыграет нам на пианино.
— О, это было бы замечательно, — сказал Блейк, почтительно поднимаясь, когда миссис Уолтерс вышла из-за стола и направилась на кухню.
Эта невысокая пятидесятилетняя женщина еще сохранила следы былой красоты. Саманта была очень похожа на свою мать и, судя по всему, от нее унаследовала голубые глаза.
В противоположность своей жене мистер Уолтерс имел высокий рост и довольно плотное телосложение. Он уже начинал заметно лысеть, тем не менее, его красноватое лицо обрамляли густые седые баки.
Преподобный отец был беззаветно предан делу освобождения рабов и считался прекрасным проповедником. Блейк с уважением подумал о том, что эта семья, не задумываясь, покинула родные места, где прошла почти вся их жизнь, и приехала в новые необжитые районы страны, лишившись многих удобств и роскоши, к которым они привыкли у себя на родине, только для того, чтобы помочь делу свободы. Из разговора Хастингс узнал, что у Саманты есть еще старший брат Дру, учившийся на адвоката в Гарвардском университете.
Блейк снова встретился взглядом с Самантой и понял, что она испытывает те же чувства, что и он: они оба не хотели, чтобы эта встреча стала для них последней. Блейк решил про себя снова приехать в Лоренс с каким-либо грузом и попросить у преподобного Уолтерса разрешения видеться с его дочерью.
Хастингса беспокоило то, что Саманта активно помогала своему отцу вести аболиционистскую агитацию; он на собственном опыте знал, как опасно выступать за освобождение негров. Правда, Блейк надеялся, что сегодняшний эпизод на улице заставит девушку быть более внимательной и осторожной, но присутствие в доме священника Клайда Бичера внушало ему тревогу.
Безусловно, преподобный Уолтерс был честным и храбрым человеком. Однако Блейк чувствовал, что в силу своих христианских убеждений он слишком доверял любому, примкнувшему к благородному движению за освобождение рабов. А между тем, Канзас и Миссури буквально наводнили шпионы: люди, которые говорили одно, а делали совсем другое. Блейк подозревал, что Клайд Бич ер относился именно к этой категории граждан. Ему хотелось ошибаться, но если он прав, Саманта и ее семья находились в серьезной опасности.
Дальнейшая часть вечера прошла в веселой непринужденной обстановке. Саманта сыграла на пианино несколько незатейливых мелодий, а затем перешла к исполнению гимнов и патриотических песен. После этого настала очередь Джорджа. Уступив настойчивым просьбам Блейка, он согласился спеть пару необычных негритянских песен — волнующих историй о тяготах рабства и тоске по дому. У Джорджа оказался низкий и сильный голос. Душевное исполнение песен, которые негры обычно пели во время работы, покорило слушателей. Саманта только сейчас заметила, что Джордж очень красив, и ей захотелось узнать, любил ли он кого-нибудь? Может быть, у него была жена, которую продали другому хозяину? Саманта знала, что у большинства негров очень трагично складывается жизнь.
— Иногда музыка является для нас единственным, что помогает нам прожить день, — печально сказал Джордж, обращаясь к преподобному Уолтерсу.
— У тебя есть семья? — спросила Милисент.
— Нет, я не знаю своих родителей. Впрочем, это обычная история, когда здоровых сильных детей забирают у матери, как только она отнимет ребенка от груди, и продают другому хозяину. Все так привыкли к этому, что подобное событие не вызывает никакого протеста. Я, как и многие негритянские дети, не помню мать и отца, не знаю, были ли у меня братья и сестры.
— Господи, это ужасно, — тихо произнесла Саманта. — Я даже представить не могу, что смогла бы жить, не зная своих родителей, брата…
Точно также поступают с мужьями и женами, — добавил Джордж. — Иногда хозяева сами выбирают женщине мужчину, чтобы у нее родились сильные здоровые дети. Их совершенно не волнуют чувства рабов. Самое главное, чтобы они производили здоровое потомство — будущих работников. Не правда ли, очень напоминает разведение скота и лошадей?
Саманта покраснела, не в силах взглянуть на Блейка.
— Кажется, мне не стоило говорить об этом, — заметил Джордж.
— Нет, нет, — возразил священник. — Моей жене и дочери уже приходилось слышать об ужасах рабства. Чем больше они узнают об этом, тем лучше поймут важность нашей цели. А как насчет тебя самого, Джордж? Ты был когда-нибудь женат?
В глазах Джорджа появилась боль.
— Нет, сэр, — коротко ответил он, не вдаваясь в подробности, но Саманта уловила в его словах скрытую печаль и поняла, что в жизни Джорджа была любовь.
— Тебе нужно остерегаться, — обращаясь к Джорджу, произнес Бичер, который все это время тихо сидел в углу комнаты. — Держись поближе к своему другу и постоянно имей при себе бумаги, удостоверяющие твое освобождение. Иначе тебя могут принять за беглого раба и снова продать. Многие не пожалеют никаких денег за такого рослого и сильного негра.
Джордж и Блейк посмотрели на Бичера, затем — друг на друга. Блейк почувствовал, что его друг испытывает к Бичеру такое же недоверие, как и он сам.
— Спасибо, сэр. Я буду очень осторожен. Бичер поднялся, собираясь уходить.
— Думаю, мне уже пора, Говард, — обратился он к отцу Саманты. — Благодарю вас за прекрасный ужин и вечер. Я всегда с большим удовольствием слушаю, как Сэм играет на пианино и поет, — Бичер подошел к Блейку и протянул ему руку. — Рад был с вами познакомиться, Хастингс. Надеюсь, мы вас еще здесь увидим?
Мужчины обменялись рукопожатием, и Блейк снова интуитивно почувствовал, что оно было скорее враждебным, чем дружеским. Поднявшись со стула, Хастингс посмотрел Бичеру прямо в глаза и сильнее сжал его пальцы.
— Думаю, что да. Вы далеко живете? — как бы невзначай спросил он, продолжая рассматривать Бичера.
Они оказались почти одного роста. По мнению Блейка, ему было примерно столько же лет, сколько и Нику Весту. Бичер уже начинал стареть, но все еще оставался крепким и, судя по всему, сильным мужчиной.
— Нет, недалеко, — ответил Бичер, — всего через несколько домов. У меня совсем небольшой домик из двух комнат. Я вдовец и, к тому же, не очень богат… — при этом он выразительно посмотрел на преподобного Уолтерса и с улыбкой добавил: — Моя жизнь — в вере и хороших друзьях.
Бичер снова повернулся к Блейку и наставительно произнес:
— Доверьтесь Богу, мистер Хастингс, а не кулаками своему гневу. Бог проведет нас через все, что нам предстоит. А нас ждут тяжелые испытания.
Он пожал руку Уолтерсу. Затем преподобный отец проводил его до дверей зала, обсуждая при этом церковную службу, которая должна была состояться послезавтра.
Блейк пристально наблюдал за ними, пока они не скрылись за углом, потом понимающе взглянул на Джорджа, лицо которого выражало отвращение.
— Я такого же мнения, — пробормотал Блейк сквозь зубы и обратился к Милисент Уолтерс, искавшей в это время ноты для Саманты: — Миссис Уолтерс, разрешите мне пару минут поговорить наедине с вашей дочерью?
При этих словах сердце Саманты радостно забилось: Блейк хочет остаться с ней один на один! Может, он скажет что-то важное? Она молила Бога, чтобы мать согласилась.
Милисент выглядела немного смущенной и обескураженной, но все-таки с улыбкой сказала:
— Да, я думаю, это вполне возможно.
— Я пока побуду на улице, — заметил Джордж.
— Хорошо, но только обязательно дождись меня, не возвращайся в отель один.
Джордж кивнул.
— Да, хозяин.
Блейк так свирепо взглянул на своего друга, что Милисент и Саманта весело рассмеялись. Джордж поклонился.
— Благодарю вас, мэм, — сказал он, обращаясь к миссис Уолтерс, — за прекрасный ужин и гостеприимство. Я никогда не забуду вашу семью.
— Мы тоже будем помнить тебя, Джордж. Когда снова приедете в Лоренс, непременно заходите к нам. Мы вам всегда рады. Я провожу тебя, — женщина направилась с Джорджем к двери, но прежде чем выйти из гостиной, оглянулась и озабоченно посмотрела на Блейка.
Наконец, молодые люди остались одни. Саманта все еще сидела за пианино, когда Блейк подошел к ней и опустился рядом на скамью. Он нажал несколько клавишей и повернулся к девушке, положив одну руку на крышку инструмента.
— Ты, действительно, хорошо играешь.
От его близости Саманту бросило в жар. Она почувствовала слабость во всем теле, мысли путались у нее в голове. Ей нравился этот сильный мужественный человек. И хотя Блейк, наверняка, не посещал церковь каждое воскресенье, Саманта верила, что он способен на глубокую любовь и сострадание. Достаточно вспомнить их нежную дружбу с Джорджем.
— Спасибо, — тихо проговорила она. — Я… я сочувствую… вам пришлось так много испытать в жизни.
Блейк пожал плечами.
— Ну, у некоторых людей судьба сложилась еще тяжелее, чем у меня. Кроме того, в жизни всегда есть надежда на лучшее.
Саманте хотелось расспросить Блейка о женщине, которую тот любил. Интересно, сможет ли он снова испытать подобные чувства?
— Вы ведь еще приедете в Лоренс, не правда ли? Блейк мягко усмехнулся.
— Это мой долг: мы открыли новый торговый маршрут между Индепенденсом и Лоренсом.
Саманта озабоченно сдвинула брови.
— Но ведь это очень опасно. Граница просто кишит бандитами. Те, кому известно, что мистер Хейл — аболиционист, могут навредить вам, не говоря уже о том, что ваш лучший друг — свободный негр.
Блейк вздохнул.
— Мы живем в такое тревожное время, когда совершенно не важно, на чьей ты стороне, все равно тебе будет угрожать опасность, — он взял ее руку в свою. — Поэтому прошу тебя, Сэм, будь осторожней, слушайся отца и постарайся пока не появляться на улицах, особенно на тех, где ты была сегодня утром.
Блейк придвинулся так близко, что Саманте на миг показалось, что он хочет поцеловать ее.
— Хорошо, я так и сделаю, но не из-за отца, а потому, что вы просите меня об этом.
Блейк удовлетворенно кивнул.
— И еще: будь осторожна, когда говоришь о чем-то важном в присутствии Клайда Бичера.
— Мистера Бичера? — брови Саманты удивленно приподнялись. — Но это преданный друг отца и недуховный глава нашего прихода с тех пор, как мы приехали в Лоренс. Раза два-три в неделю он ужинает с нами и даже…
Блейк порывисто сжал ее руку.
— Да, мне известно, что Бичер — близкий друг вашей семьи, и что твои родители доверяют ему. Однако я не верю этому человеку.
— Но вы даже не знаете его!
— С некоторыми людьми достаточно поговорить, чтобы уже составить о них представление. Я провел в обществе Бичера два часа, и он мне не понравился. Однако, не стоит ничего говорить твои родителям. Еще не время. Просто обещай мне, быть осторожной, обсуждая что-либо в его присутствии. Наступили очень опасные времена, Сэм.
— А как же быть с вами? Ведь я едва знаю вас, а вы хотите, чтобы я доверяла вам, а не человеку, которого моя семья знает уже несколько месяцев.
Блейк снова усмехнулся.
— Я думаю, ты уже сама поняла, что мне можно довериться. Кроме того, так случилось, Сэм, что ты понравилась мне, поэтому я буду волноваться о тебе, когда уеду из Лоренса.
Девушка не смогла скрыть своего удовольствия.
— Правда? — радостно улыбнулась она. — Я тоже буду беспокоиться о вас. Как долго я не увижу вас?
— Не могу точно сказать. Прежде чем мы снова приедем в Лоренс, Хейл планирует отправить нас еще по нескольким маршрутам. Возможно, пройдет месяц.
Какое-то время Саманта изучающе рассматривала красивое волевое лицо Блейка: темные брови обрамляли его широко расставленные карие глаза, прямой нос прекрасно гармонировал с твердо очерченным подбородком, на губах играла пленительная улыбка. Впервые в жизни Саманта почувствовала, что ее молодое тело жаждет этого мужчину.
— О, так долго, — невольно вырвалось у девушки; вспыхнув от смущения, она опустила глаза. — Извините, мои слова так преждевременны…
— Совсем нет. Я боялся, что тебе это будет безразлично. Собственно говоря, я весь вечер собирался с духом, чтобы спросить: ты не против, если я навещу тебя, когда снова приеду в Лоренс? Я хочу только повидаться с тобой, — торопливо добавил Блейк. — Может быть, ты считаешь, что я слишком стар для тебя…
— О, нет! — воскликнула Саманта, их глаза снова встретились. — В конце концов, я уже не ребенок: мне восемнадцать. Правда, я не знаю, сколько тебе лет, но это не имеет значения. Мне бы очень хотелось… — она замялась и опустила глаза, — мне бы очень хотелось, чтобы ты опять пришел к нам, Блейк.
Блейк провел пальцем по ее ладони.
— Я отвечу на твой вопрос: мне двадцать девять лет. Возможно, ты и находишь, что я не слишком стар для тебя, но твои родители могут думать иначе.
— Я уверена, что они не станут возражать. Они только заботятся о том, чтобы меня окружали порядочные люди, — Саманта твердо посмотрела ему в глаза. — А я всем сердцем чувствую, что ты хороший человек, Блейк Хастингс. Я буду ждать твоего возвращения и волноваться о тебе. Но как же я узнаю, что у тебя все хорошо?
Блейк весело подмигнул ей.
— Я постараюсь написать. Но, пожалуйста, не упоминай о моих письмах в присутствии Бичера. У меня такое предчувствие, что будет лучше, если он не узнает о моих планах.
Девушка нахмурилась.
— Очевидно, ты связан с тайной перевозкой негров на север страны?
— Лучше тебе не знать, чем я занимаюсь. А вот сама будь осторожнее. Обещаешь?
— Обещаю, — кивнула она.
Блейк с нежностью смотрел на Саманту, испытывая сильное желание коснуться ее волос, отведать вкус этих девственных губ.
— Несмотря на драку, я рад тому, что произошло сегодня утром. Иначе мы бы никогда не встретились с тобой, Саманта Уолтерс.
С этими словами он поднес ладонь девушки к своим губам и приник к ней жадным поцелуем. Саманту словно опалило огнем, она вся трепетала от его прикосновения.
— Я тоже очень рада, — сказала она прерывающимся от волнения голосом. — Мне только жаль, что тебя так избили. Я надеюсь… я надеюсь, что между тобой и Ником Вестом больше не произойдет ничего плохого?
Однако, заметив, какой ненавистью полыхнули глаза Блейка, девушка пожалела, что так неосторожно упомянула это имя.
— Плохое все равно когда-нибудь случится, но это уже произойдет с ним, а не со мной, — Блейк поднялся со скамьи и, не выпуская ее руки, повел Саманту к дверям гостиной. — Запомни, нужно вести себя осторожнее. Я обязательно вернусь.
Интересно, чувствует ли он, как сильно бьется ее сердце?
— А я буду ждать тебя.
Тяжело вздохнув, Блейк неохотно открыл дверь и вышел в зал. Там он снял с вешалки шляпу и куртку и повернулся к Саманте, бросив на нее последний страстный взгляд. Она поняла, что Блейк хочет ее, и почувствовала себя в этот момент настоящей женщиной. Это ощущение было новым, волнующим и таинственным. Саманте показалось, что девушка исчезает в ней, и рождается женщина.
— До свидания, Блейк.
— До свидания, Сэм, — он поклонился и, не оглядываясь, пошел навстречу родителям Саманты, которые беседовали с Джорджем на веранде.
Стоя у стеклянной двери, Саманта наблюдала, как он поблагодарил хозяев за ужин и оказанное гостеприимство, а затем попрощался и скрылся с Джорджем в темноте.
Саманта чувствовала себя бесконечно счастливой, ей хотелось танцевать. Она понравилась Блейку Хастингсу! Он вернется, чтобы встретиться с нею! Саманта никогда не испытывала ничего подобного к своим сверстникам. Ее всегда интересовало, что чувствуют люди, когда влюблены, и теперь подозревала, что, кажется, знает ответ на этот вопрос.
Но не глупо ли думать о подобных вещах так рано? Может, она еще ребенок и многого не понимает? Может быть, Блейк обманывает ее и никогда не вернется сюда?
Разве можно сомневаться в этом? Саманта чувствовала сердцем, что Блейк не обманывал ее, что он обязательно вернется! Господи, какой замечательный сегодня день! Радость переполняла девушку. Она уже не страшилась гнева отца, чувствуя себя смелой и отважной, потому что сумела дать отпор мужчине, угрожавшему ей. Саманта развеселилась еще больше, вспомнив, что родители не знают, что она ударила Фреда Брустера. О, если бы отцу рассказали об этом, он бы надолго запер ее в комнате и не выпустил бы даже в магазин за покупками.
Саманта бросилась бегом наверх, в свою комнату. Ей хотелось побыстрее лечь в постель и отдаться мыслям о Блейке Хастингсе. Ее огорчало только, что целый месяц его не будет здесь…
Тем временем Блейк и Джордж беседовали, возвращаясь в отель.
— Скажи, ты почувствовал к Клайду Бичеру то же самое, что и я? — спросил Джордж своего друга.
— Что он шпион?
— А ты заметил выражение его глаз, когда он упомянул о том, что я представляю большую ценность для некоторых людей?
— Да, заметил. За ним нужно следить. Как только мы закончим работу у Джона Хейла, и я окончательно расплачусь с ним, я собираюсь вернуться в Лоренс и подыскать здесь какое-нибудь занятие.
— Мисс Саманта, очевидно, тоже имеет отношение к этому решению. Не правда ли?
Блейк весело рассмеялся.
— Разумеется. Я должен снова увидеть ее, Джордж.
— Я не упрекаю тебя. Я только хотел бы… Какое-то время они шли молча.
— Я понимаю тебя, Джордж, — наконец, произнес Блейк, — и искренне сочувствую. Может, тебе лучше постараться забыть о Джесси и найти для себя кого-нибудь другого?
— Может быть. Возможно, если ты все-таки решишь обосноваться здесь, я отправлюсь на запад один.
— Не спеши, давай подождем, как будут развиваться события. Нет смысла прямо сейчас принимать какие-то решения. Кроме того, для тебя безопаснее держаться меня.
— Я понимаю это, — Джордж приостановился. — Они хорошие люди, Блейк. Я надеюсь, что Бичер не причинит им вреда.
Блейк грустно вздохнул.
— Я тоже надеюсь. Мне так хочется быстрее выполнить предстоящую работу и вернуться сюда…
Джордж засмеялся.
— О, эта девушка, судя по всему, очень быстро завладела твоим сердцем, да?
Блейк усмехнулся.
— Саманта Уолтерс, безусловно, очень красива, но дело не только в этом. Она сильная, храбрая, целеустремленная девушка. У нее есть характер. А кроме того, Саманта очень женственна и обаятельна, и я даже боюсь думать о том, что другой мужчина может открыть ее для себя. Мне трудно объяснить, что я испытываю к ней, но знаю, что должен непременно снова увидеть Саманту.
— Тогда давай ляжем спать, а завтра пораньше уедем из Лоренса. Чем быстрее мы доберемся до Индепенденса и доставим запланированные грузы, тем скорее ты сможешь вернуться сюда.
— Ты прав, — согласился Блейк.
Мужчины расстались. Блейк ушел в свою комнату, а Джордж расположился на чердаке в конюшне, не подозревая, что в это самое время Клайд Бичер украдкой пробирался в салун, где, как ему было известно, Ник Вест проводил ночь со своей любимой проституткой.

 

Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3