ЭПИЛОГ

Вилла стояла на крыльце нового дома и держала на руках своего первенца – Виллиама Оливера Боумена. Маленький кудрявый сорванец был точной копией своего зеленоглазого отца. Женщина прижимала сына к груди и улыбалась в задумчивости своему счастью. Вдруг позади нее хлопнула дверь. Вилла обернулась.

– Давай, я подержу сына. Он уже слишком тяжелый, и ты не должна носить мальчика на руках, – Смит нежно взял ребенка из рук жены.

Маленький Билли завизжал от радости и крепко ухватился за шею отца.

– Поскачем, папа. Поскачем…

– Не сейчас, непоседа, – Смит прижался губами к шее сына и громко чмокнул.

Ребенок громко засмеялся.

– Сбегай-ка к деду и попроси пирога, – Смит поставил сына на ноги и придержал немного, пока тот не приобрел равновесие.

Вилла с улыбкой на губах наблюдала за самыми близкими ей людьми: мужем и сыном.

Боже мой, как изменился Смит Боумен! Из угрюмого неразговорчивого человека, с которым она познакомилась несколько лет назад, он превратился в счастливого отца семейства. Улыбка теперь появлялась на его лице не меньше, чем сотню раз в день, глаза его постоянно искали глаза любимой женщины и, найдя их, задерживались на минутку или две. Жена и муж были едины душой и телом. Они понимали друг друга без слов, однако, зная все друг о друге, они всегда находили тему для разговора.

Вот и теперь, Смит знал, что Вилла беременна. А когда она забеременела первый раз Вилла сообщила об этом мужу, сразу же, как только сама догадалась. Вторая беременность была их общей радостью. Подумать только, маленький плод их любви появится на свет в канун Рождества.

Удивительно, теперь Смит был в мире с самим собой. После смерти Оливера общество отвергло его, а теперь чета Боуменов принимала у себя гостей на празднование Четвертого июля с соседних ранчо. К тому же приезжают друзья из Баффэло. Будет обед на траве, гонки на лошадях, а потом ковбои покажут свое умение справляться с нравом дикой лошади, мастерство в дрессировке диких животных. Смит приготовил сюрприз и для детей, он, к тому же, послал работника за фейерверком в Шеридэн.

Вилла была так счастлива, что иногда это пугало ее. Время от времени она просыпалась среди ночи, боясь, что ее благополучие было всего лишь сном, который мог в любой момент закончиться. Она осторожно дотрагивалась до мужа, но его руки всегда ожидали ее. Любовь к мужчине, с которым она связала свою судьбу, переполняла Виллу. Каждый день, проведенный с ним приносил ей много радости и счастья. Он был ее жизнью…

Билли вышел из дома, держа на руках внука. Старик восхищался мальчишкой и ужасно баловал его. Вот и сейчас рот маленького Билли был набит пирогом, а малыш, к тому же, умудрялся держать по куску пирога в каждой руке.

– Дамы еще не приехали, – спросил Билли-дед. – Иниз собиралась приготовить красный перец. Если они не поторопятся, ей не хватит времени на стряпню.

– Не волнуйся, Билли. Они скоро будут, – Смит подошел к Вилле со спины и обнял ее за талию. – Устала? – нежно прошептал он ей на ухо.

– Нет. Ты же знаешь, что я просто немножко беременна, – прошептала она в ответ и повернулась лицом к мужу.

– Глупая белая женщина не скажет о том, что устала, пока не свалится с ног, – Смит гладил рукой едва округлившийся живот любимой женщины и прижимался губами к ее щеке.

Довольная, Вилла обняла мужа и посмотрела вдаль, на нежно колыхающиеся просторы зеленых сочных трав.

Женщина заметила движущийся кабриолет. Он вез Мод и Иниз на праздник. Подруги приезжали на ранчо довольно часто, если погода позволяла им делать это. Мод и Иниз тоже баловали маленького Билли, но они не могли обойти в этом любящего деда.

Находясь вместе Мод и Смит совсем мало разговаривали между собой, но враждебности друг к другу они не испытывали. После пожара больную ногу Мод пришлось снова вправлять, и теперь миссис Иствуд передвигалась с трудом. Однако в женщине произошла видимая перемена. Она заметно окрепла, даже поправилась и проводила много времени в обществе. За прошедший год у Мод случился только один приступ.

А Иниз и вовсе была счастлива и довольна настоящей жизнью. Она только иногда ездила в Баффэло, чтобы навестить свою семью, и все праздники и торжества проводила вместе с Мод в доме Виллы и Смита.

Билли так и остался жить в бараке на ранчо Иствуд и отвечал за работу на ферме.

После пожара общими усилиями была вырыта большая яма, а затем в нее были брошены обугленные остатки от большого дома и засыпаны землей.

Пленти Мэд все так же, как и раньше, бурчал и ссорился с Билли, грозился уйти. Но как только был построен новый сарай, сразу же перебрался в него. Он больше не называл Виллу «глупой белой женщиной», а вежливо именовал ее «женщиной Смита». К тому же Пленти придумал историю о том, что в ночь пожара к нему пришел дух и сказал, что помог хозяину «сделать» маленького толстенького ребеночка. А после того, как маленький Билли и правда родился, Пленти полностью уверился в правдивости своей истории и с еще большей гордостью рассказывал ее кому не лень. Это очень злило старого Билла, и он грозился «отколошматить» лгуна-Пленти.

Джо Белл и Стар уехали с запада, когда «Дворец Стар» был продан за долги с аукциона. Стар была «хорошей» проституткой, но очень плохим предпринимателем. Джо Белл очень изменилась, она так и не вышла замуж за «богатого мужчину», а из «всеобщей любимицы» превратилась в дешевую проститутку, которая довольствовалась тем, что поджидала мужчин возле бара и тянула их внутрь. Трудно было признать в ней ту темноволосую красавицу, которая так много хотела взять от жизни.

Сэнт построил хижину на земле, которой они владели совместно со Смитом. Смит был почти уверен в том, что Сэнт, наконец-то, закончил свои путешествия и перешел к оседлому образу жизни. Он занялся обучением Чарли и Винса Ли в отношении диких лошадей. Сейчас они работали над выведением новой породы лошадей, используя потомка серебряного мустанга и его самую красивую кобылу.

Хотя Чарли и не жил в доме Боуменов, Вилла и Смит всегда считали парня полноправным членом своей семьи. Он никогда не заводил ни с кем разговора о сестре, однако часто вспоминал с горечью о ней. Парень часто видел перед собой ту ужасную сцену, когда Джо Белл пела, окруженная толпой подвыпивших мужчин, которые выкрикивали одобрительные для нее (и такие оскорбительные для него) слова.

«Ну что ж, – подумал Чарли. – Если ей нравится такая жизнь, пусть живет, как считает нужным.» А он нашел свое счастье, и каждый раз, перед сном, он мечтал о пурпурных горах, о степных просторах и необъятных далях. Он радовался тому, что люди, окружающие его, счастливы, и что эти люди сделали и его счастливым.

Вилла глубоко вздохнула, покрепче прижалась к мужу и наблюдала за дорогой.

Кабриолет приближался, а за ним неотвязно следовало облако пыли. Вилла повернулась и посмотрела на мужчину. Глаза его были мягкими и светились теплым светом, лицо – мягким и беззаботным, Смит счастливо улыбался.

– Я самая счастливая женщина в мире.

– Я люблю вас, миссис Боумен.

– Я знаю это, мистер Боумен, и тоже люблю вас беззаветно и преданно, – Вилла потянулась и прикоснулась губами к губам мужа.

Она прижалась к нему покрепче и чувствовала биение сердца любимого человека возле своей груди.

Боже мой! Она была так счастлива! Она была охвачена любовью!