Глава 9
В понедельник Аманда оделась по-рабочему, торопливо позавтракала и, вооружившись метлами, пустыми коробками и шваброй, выделенными Мартой Пул, отправилась в дядин магазин. Царивший там разгром подействовал на девушку еще более удручающе, чем в первый раз. Аманда в отчаянии посмотрела на забитое досками окно: надо было взять клещи, направляясь сюда. Но, подойдя ближе, она увидела, что доски едва держатся, и без труда сняла их. В комнате стало достаточно светло, чтобы заметить: в ней не убирали неделю, а то и больше. Аманда принялась разбирать разбросанные на полу склянки с микстурами, коробочки с порошками и заинтересовалась их названиями, забыв о своем недовольстве. Ассортимент лекарственных препаратов удивил. Она часто собирала докторскую сумку для отца и знала основные, необходимые врачу средства: ртуть, морфий и опий, рвотный корень, английская соль, боракс, шпанская муха, хинин и хлорид ртути. Но у дяди Джорджа было много других лекарств: сенна, сера со свиным салом, противоцинговая трава, порошки Донвера, смола драконового дерева, татарское слабительное. Некоторые лекарства были снабжены инструкцией по употреблению: использовать для полоскания горла, в случае простуды; порошки Сейдлица – от кори; льняное семя – для припарок; белый ладан – для протирания глаз; оливковое масло – от укусов насекомых.
Аманда поняла, что единственный способ справиться с кучей мусора – тщательно все рассортировать. Она читала названия на баночках, скляночках, коробочках, расставляя их на столе в зависимости от употребления, оставляя все ненужное на полу, чтобы затем выбросить. Наконец, с мусором было покончено. С остальным она справится быстрее. Аманда стояла на коленях, спиной к открытой двери, когда вдруг услышала:
– Здравствуйте.
Девушка в смущении вскочила. Посетители были сейчас совсем некстати. Разве что мистер Питере Уоррен проходил мимо. Человек стоял спиной к свету, и она не могла разглядеть лица, но сразу определила, что мужчина выше и полнее адвоката.
– Можно войти? – вежливо поинтересовался незнакомец.
Аманда суетливо отряхнула пыльный передник, закрывавший почти всю юбку. Рука непроизвольно потянулась к полотенцу, которым были завязаны волосы: такой вид испугает кого угодно. «А хоть бы и так, – решила она. – Скорее всего, это заявился кто-нибудь из тех ужасных пьянчуг, которые наделали столько шума на центральной улице в день приезда».
Не дождавшись ответа, человек вошел и, улыбаясь, протянул для приветствия руку.
– Я – доктор Гудфеллоу, – сказал он. – Услышал о вашем приезде и решил зайти.
Аманда испытывала смешанное чувство досады и облегчения.
– О, пожалуйста, заходите, доктор. Рада познакомиться с вами.
Доктор подошел ближе, и Аманда увидела роскошные усы и блестящие бледно-голубые глаза. Он взял девушку за руку и дважды крепко встряхнул.
– У вас столько работы.
– Да, очень грязно, но я уже многое убрала. Садитесь, пожалуйста, – Аманда указала на стулья, стоявшие в углу комнаты рядом с печкой.
– Спасибо, с удовольствием, – сказал Гудфеллоу, пробираясь к стулу. – Я вас долго не задержу. Я знал Джорджа Лэсситера и лечил его во время последнего приступа. Думаю, вам небезынтересно это?
Аманда села напротив доктора.
– Конечно, я плохо помню дядю. Он приезжал к нам лет десять назад. Я надеялась снова увидеть его. Смерть дяди Джорджа потрясла меня.
Доктор вытянул ноги к холодной печке и скрестил руки на груди.
– Это произошло внезапно, как, собственно, все случается в нашей жизни. У Джорджа было больное сердце. Я предупреждал его, но ваш дядя не прислушивался к советам. Он превосходно разбирался в лекарствах, но становился чрезвычайно упрямым, когда дело доходило до собственного лечения, приговаривая обычно, что все это, мол, сказки для дураков.
– Этим он очень походил и на моего отца, недаром они были братьями. Папа не скрывал, что больше полагается на внутренние силы и сопротивляемость организма, чем на лекарства, из-за чего, кстати, и терял многих пациентов, которые считали лекарства панацеей.
– Ваш отец тоже был аптекарем?
– Он был врачом. Папа много раз говорил, что дядя Джордж, если бы захотел, стал даже более лучшим врачом, чем он сам. Видимо, дяде больше нравилось составлять порошки и самому вести дело.
Гудфеллоу фыркнул в ответ.
– Не так уж здорово он этим занимался. Сказать по правде, Джордж Лэсситер больше любил бильярд, чем порошки…
Доктор замолчал, заметив, что Аманда опустила глаза и теребила фартук.
– Извините мою бестактность, пришел, дескать, и так отзывается о человеке, которого уже нет в живых. Я не хотел обидеть вас, мисс, но старина Джордж первый согласился бы со мной.
– Вы работали вместе? – спросила Аманда, посмотрев на него из-под ресниц.
Гудфеллоу немного замешкался: племянница Джорджа – приятная малышка, но слишком уж невинная для дикого Тумстоуна.
– Да. Я мог положиться на него. Джордж умел доставать лекарства буквально из-под земли, не считался ни с какими трудностями. Мне его очень не хватает. Я обрадовался, узнав, что вы приехали, значит, аптечный магазин скоро откроется?
Аманда покраснела.
– Боюсь, вас неправильно информировали, доктор Гудфеллоу. Я убираю здесь, чтобы быстрее продать аптеку и уехать. Чем быстрее, тем лучше.
Доктор с удивлением наклонился к ней.
– Вы не собираетесь здесь работать? Но я думал…
– Не знаю, кто вам сказал, что я буду тут работать. Питере Уоррен знает о моих намерениях и тоже считает продажу аптеки самым лучшим выходом для меня.
– Но, мисс Лэсситер, аптека очень нужна городу. Допускаю, что Тумстоун – не лучшее место для приличной девушки, чтобы начинать свое дело. Однако, если вы здесь останетесь, то вскоре убедитесь, что в Тумстоуне вполне сносно. А когда людям требуется помощь, им абсолютно все равно, кто перед ними – женщина или горилла.
Аманда робко смотрела на Гудфеллоу.
– В самом деле, доктор… Гудфеллоу махнул рукой.
– Извините за резкость. Я – такой же, как этот город, упрямый, безо всяких условностей. Ваш дядя писал обо мне?
– Да. Он приглашал отца приехать сюда, написав, что здесь всего один врач, да и тот…
Аманда смущенно умолкла, а Гудфеллоу громко рассмеялся.
– Джордж назвал меня пьяницей?!
– Ну…
Доктор весело хлопнул рукой по колену.
– Это похоже на старину Джорджа, но это – неправда. Врачи приезжают и уезжают. Их всегда несколько. Вот и сейчас нас двое: я и Джиллингем. Я – не пьяница, хотя выпить люблю, но придерживаюсь железного правила: врач может выпить, но столько, чтобы утром чувствовать свои руки.
Доктор все больше нравился Аманде. Он был моложе, чем могло показаться на первый взгляд. Лет около двадцати с небольшим. Чувствовалось, что повидал он многое. Девушке пришлись по нраву даже его резкость и прямота. Этим доктор напомнил отца, такого же упрямого и прямолинейного.
Аманда слегка наклонилась, положив руки на колени.
– Доктор Гудфеллоу, мой отец умер от тифа два месяца назад. Я приехала в Тумстоун, надеясь работать с дядей, поучиться у него. Но дяди нет… Я одна в этом городе, мне не на кого положиться. Кроме того, мне не хватает знаний, чтобы работать самостоятельно. Думаю, разумнее вернуться в Сент-Луис.
– У вас есть семья?
– Нет. У меня вообще никого нет, поэтому я здесь. Пока.
– Бог мой, если вам не к кому возвращаться, зачем уезжать?! Оставайтесь, открывайте аптеку. Раз ваш отец был врачом, вы наверняка чему-нибудь да научились.
– Совсем немногому…
– Ерунда, – оборвал ее Гудфеллоу. – Любой, кто имеет хоть какие-то мало-мальские знания, научится остальному методом проб и ошибок. Мы все так учимся. Ваш отец полагался на защитные силы организма, но этим силам иногда требуется помощь, к примеру, когда пуля сорок четвертого калибра пробьет грудь. Я готов встать на колени, умоляя вас остаться. Аптека очень нужна, поймите.
– Но новый владелец сделает это не хуже.
– А где вы возьмете его? До сих пор нам не попадались люди, разбирающиеся в этом деле. А у вас, мисс, наверное, остались связи на Западе. Вы могли бы привезти все, что нам понадобится.
Аманда вспомнила о своем драгоценном грузе.
– Вы знаете, я ведь привезла с собой кое-какие лекарства, которые заказывал дядя.
– Вот видите! – Гудфеллоу откинулся на стуле с таким видом, будто бы все уже решено.
– Но почему бы вам или другому врачу не заняться аптекой?
– Не могу говорить за Джиллингема, что же касается меня, то приходится разъезжать почти от границы с Мексикой до форта Апачи на севере. Я полжизни провел в пустыне. Иногда ко мне приезжают за сорок километров, чтобы я посмотрел больного ребенка или принял тяжелые роды. Джиллингем делает то же самое. Обслуживать еще и магазин – настоящее безумие.
Аманда, не выдержав пристального взгляда доктора, принялась изучать мусор на полу.
Издалека донесся громкий крик. Затем раздался выстрел.
– Я все понимаю, доктор, но решение уже принято.
Гудфеллоу еще раз остановил на ней долгий, тяжелый взгляд.
– Ну что же, мисс, это – ваше право. Жаль. Я думал, мы сработаемся, – он встал и протянул руку, прощаясь. – Ухожу. Я только оторвал вас от работы. Если понадобится помощь, дайте знать.
– Спасибо, доктор.
Аманда проводила его до двери, чувствуя себя виноватой за отказ. Доктор помедлил у двери. На улице снова раздались выстрелы.
– Кажется, у меня сегодня будут пациенты. До свидания, мисс Лэсситер.
– До свидания, доктор. Думаю, мы еще увидимся до моего отъезда.
– Конечно, так или иначе, мне, вероятно, будут нужны кое-какие лекарства из тех, что вы привезли. Я зайду к вам в другой раз.
Аманда еще около часа наводила порядок. Расчистив небольшой островок на полу, она вдруг натолкнулась на старый кассовый аппарат. Она подняла его на прилавок и стала изучать, пытаясь понять, как он работает. От этого занятия Аманду оторвал стук в дверь.
Она узнала его сразу. Высокая фигура посетителя закрыла весь дверной проем, ему пришлось нагнуться, чтобы войти.
– Преподобный Стори! – воскликнула Аманда. Сердце у нее радостно забилось. Она вспомнила о полотенце на голове и, смутившись, стала его раскручивать.
Широко шагая, пастор прошел в комнату.
– Я вам помешал? – спросил он, перешагивая через кучи мусора.
– Нет, конечно, нет. Я с удовольствием передохну.
– Я был в гостинице. Миссис Пул направила меня сюда. – Взгляд его серо-зеленых глаз скользнул по склянкам и коробочкам на столе, грудам мусора на полу. – Ваш дядя не слишком заботится о чистоте.
У Аманды перехватило дыхание, но она сдержалась и ровным голосом ответила:
– Дядя Джордж умер несколько месяцев назад. Магазин был закрыт, к тому же его ограбили. Давайте пройдем к печке, там можно присесть.
Коул снял шляпу, прошел за Амандой в другой конец комнаты и сел на стул, который до него занимал доктор. Держался он, однако, не так раскованно, как Гудфеллоу. Аманда тоже напряженно присела на краешек второго стула.
– Я плохо подумал о вашем дяде. Извините меня, – Коул положил шляпу на печь.
– Ничего. Вы ведь не знали, мы оба только что прибыли в Тумстоун. Каких-то два дня назад.
Аманда посмотрела на свои руки, соображая, что бы еще сказать. Казалось, мысли у нее застыли, а тело одеревенело. Она подумала, что ведет себя, как легкомысленная девчонка. И все потому, что рядом – привлекательный мужчина.
– Неужели всего два дня? – прямо-таки удивился Коул, с трудом оторвав взгляд от белой и стройной фигурки, – Я вышел, чтобы нанести несколько визитов, решил заглянуть к вам и… поздороваться, – он нервно кашлянул и подумал, что выглядит полным идиотом. – Я видел вас на службе вчера. Вы так поспешно ушли…
Аманда подняла голову и улыбнулась. На щеках появились ямочки.
– Вас окружали люди. Это было чудесно… Я имею в виду службу…
– О, спасибо. Я учусь. Это была моя первая служба. Надеюсь, вы придете еще?
Коул не собирался задерживаться в Тумстоуне, но полагал, что настоящий пастор не сказал бы лучше.
– Все возможно, – ответила Аманда, размышляя, сколько ей придется пробыть в этом городе.
– Видите ли, – продолжил Коул, осваиваясь, – завтра состоится благотворительный ужин. Не хотите ли пойти со мной?
Девушка быстро взглянула на него.
– С вами? Ну… я не знаю…
– Пожалуйста, – Коул говорил уже совсем уверенно. – Сделайте одолжение. Есть несколько старых… Э-э-э… две дамы, кажется, прочат меня в мужья своим дочерям. Ваше появление заставит их отступить.
Аманда удивленно смотрела на Коула.
– Но, преподобный Стори, это должно вам льстить.
– Мне это ни к чему.
– Значит, я должна помочь вам с ними справиться?
– Ну, не совсем так. Мне просто хотелось пойти с вами. Я хочу узнать вас поближе, мисс Лэсситер.
Она обрадовалась и решила не обращать внимания на то, в какой форме было сделано приглашение.
– Я говорила, меня зовут Аманда.
– Аманда, – повторил он и улыбнулся. – А я – Коу… Кэбот.
– Кэбот. Хорошее имя.
Их взгляды встретились. И сразу что-то изменилось. Они чувствовали это. Будто обоих пронзило током. В комнате повисла напряженная тишина.
Коул кашлянул и отвел глаза, оглядывая царящий беспорядок.
– Здесь много работы. Вам нужны помощники.
– Я тоже так считаю, но сначала разберу все сама. Многое, как выяснилось, не надо выбрасывать. Вообще, здесь осталось достаточно лекарств, чтобы открыть аптеку.
– Надеюсь, вы не собираетесь этого делать?
Аманду, собравшуюся ответить, мол, конечно, нет, что-то остановило.
– Почему вы так говорите?
– Аптека – не место для женщины. Продавать лекарства… Это занятие не для вас.
– О, даже так! Вы считаете, что я не справлюсь?
– Возможно, и справитесь, но разве этим должна заниматься молодая красивая девушка? Вам ведь не всегда придется общаться только с хорошими людьми.
Аманда попробовала улыбнуться.
– Преподобный Стори, вы – один из тех, кто считает, что место женщины – на кухне?
– Не совсем. Я не вижу ничего плохого, например, в том, что миссис Пул содержит гостиницу, а сестры Уэйверли – ресторан…
– Вы считаете это вполне женским занятием?
Коул почувствовал неловкость.
– Думаю, да.
– А составлять порошки и мази – не для женщины?
– Нет.
Аманда встала и отряхнула передник.
– Пока я не знаю, что буду делать с аптечным магазином, но, уверяю, если решусь его оставить, сделаю лучшим в этих краях.
– Я уверен, вы справитесь, – ответил Коул, любуясь девушкой. Ее глаза, цвета меда, потемнели от гнева. Он подозревал в ней скрытый темперамент и был рад, что не ошибся. – Вы не слишком рассердились на меня? Не откажетесь от моего приглашения пойти на благотворительный ужин?
Аманда повернулась и увидела, что глаза пастора смеются. Раздражение ее исчезло.
– Вы меня дразните, да?
– Чуть-чуть. Но я, действительно, очень хочу, чтобы вы помогли мне избавиться от назойливых свах.
Аманда прислонилась к прилавку и сложила руки на груди.
– Знаете, преподобный…
– Кэбот, – подсказал он.
– Кэбот, вы – не такой священник, как все. Вы… какой-то… совершенно другой.
Коул вскочил, как ужаленный, и взял шляпу.
– Все священники сделаны из одного теста, Аманда.
– Нет. Так же, как и женщины, – Она в упор посмотрела на Коула.
– Один-ноль, – рассмеялся он. – Можно зайти за вами в гостиницу около пяти?
– Около пяти… – девушка задумалась. – Надо подумать…
К удивлению Аманды, пастор вдруг подошел, взял ее за руку и крепко сжал. Она ощутила тепло и внутреннюю дрожь сильных мужских пальцев. Так они стояли некоторое время, пока Аманда не почувствовала, что краснеет.
– До завтра, – попрощался Коул и отпустил руку.
Аманда смотрела, как пастор пробирался к двери, долго надевал шляпу и, наконец, вышел. Она поднесла к лицу руку, еще сохранявшую его тепло, и улыбнулась. Почему она промолчала, не сказав, что не собирается оставлять магазин, а решила продать его и быстрее уехать? Наверное, потому, что разозлилась: пастор сомневался относительно ее способностей. Преподобный Стори держался чересчур самоуверенно, но Аманда знала, если захочет, добьется успеха, даже несмотря на недостаток знаний. Интересно, поможет ли Гудфеллоу, коль она решит остаться? А вообще, спор снял напряжение, возникшее между ними.
Девушку влекло к молодому священнику, она боялась этого и желала одновременно. Во всяком случае, решимость уехать из Тумстоуна внезапно поколебалась. Открывались некоторые перспективы, и можно было помечтать… Она еще раз стряхнула передник, словно отгоняя прочь ненужные мысли. Какая чепуха! Новый пастор, этот преподобный Кэбот Финиас Стори – мужчина, мыслящий, как большинство из них: удел женщины – кухня. Она скоро сядет в экипаж и забудет его. Тем не менее, Аманда стала считать часы до благотворительного ужина.
К четырем часам дня Аманда почти справилась со своими делами. Длинный стол был заставлен всевозможными баночками, ящичками, коробочками, а пол частично убран. Осталось только немного мусора, сметенного к стене. Она уже собиралась уходить, как услышала слабое покашливание у двери. Кто-то еще захотел навестить ее сегодня. Аманда увидела женщину, наблюдавшую за ней. Женщина молчаливо стояла, кутаясь в большую вязаную шаль. Небольшого роста, худенькая, в поношенном белом платье из хлопка она, казалось, сомневалась: войти или повернуть назад.
– Чем я могу вам помочь? – спросила Аманда.
– Если вы очень заняты, я зайду попозже.
– Нет-нет, я уже заканчиваю, – Аманда отложила метлу и протянула руку. – Меня зовут Аманда Лэсситер.
Женщина подошла, крепко сжимая шаль, но руки не подала. Аманда внимательнее всмотрелась в лицо незнакомки: перед ней стояла скорее девчонка, чем взрослая женщина – бледное, худое лицо, темные круги под усталыми, большими глазами – то ли от болезни, то ли от размазанной краски; черные волосы, заколотые сзади, открывали маленькие уши. Аманда вдруг поняла, что перед ней – одна из городских проституток, и инстинктивно отпрянула. Женщина же не увидела в этом ничего оскорбительного для себя.
– Меня зовут Нора. Я – одна из «девочек» Большой Джерты из «Птичьей клетки».
Кровь прилила к лицу Аманды. Никогда еще она не стояла рядом с женщиной дурного поведения. Хотелось отойти как можно дальше. Брезгливость и жалость боролись в ней.
– Я хочу купить лекарство, – потупилась Нора.
– Вы же видите, магазин закрыт.
– Мистер Лэсситер… Он всегда продавал мне. Его теперь нет… – сказала женщина низким, но довольно приятным голосом.
Аманда молитвенно сложила руки на груди, надеясь, что женщина уйдет.
– Джордж Лэсситер был моим дядей. Он умер, а магазин принадлежит мне. Но я лекарства не продаю.
Женщина отвернулась и закашлялась. Ее тонкая фигурка словно переломилась пополам.
– Мне очень нужно, – смогла она лишь прошептать, с трудом откашливаясь.
Аманда подумала, что лекарства ей, действительно, нужны.
– Извините… – ее бледная кожа стала прозрачной от кашля, – пожалуйста…
– Сожалею, но это невозможно. Большая часть лекарств украдена, а у меня нет опыта, чтобы сделать самой нужное вам лекарство. Почему вы не обратитесь к доктору Гудфеллоу или к кому-нибудь еще?
Женщина покачала головой.
– Нет, только не к доктору, они ничего хорошего не сделают.
– Простите, – повторила Аманда. Жалость к ней смягчила неприязнь. – В самом деле, я не могу, извините.
Женщина молча пошла к выходу, но через несколько шагов сильный приступ кашля снова согнул ее. Она схватилась за край стола, ударившись головой о стоявшие на нем банки. Женщина задыхалась, ловила ртом воздух. Аманда не смогла остаться равнодушной. Подбежав к женщине, она обхватила ее за плечи и помогла дойти до стула.
– Посидите, пока не пройдет кашель. Нора благодарно посмотрела на Аманду и опустилась на стул. Она достала грязный носовой платок и прикрыла им рот. Наконец кашель прекратился.
– Похоже на чахотку, – сказала Аманда и с ужасом заметила темные пятна крови на платке. – Вам от этого нужны лекарства?
– Нет, здесь уже ничего не поможет. Мне нужно для кое-чего другого.
Аманда села напротив, глядя на бледное лицо Норы. Потрясенная, она увидела, что женщина совсем молода, не старше ее самой. Только болезнь и образ жизни уже успели наложить отпечаток, состарив лицо Норы, еще недавно свежее и красивое, с тонкими чертами. Шаль соскользнула с худенькой руки, и Аманда заметила желтый синяк.
– Вы ушиблись. Наверное, упали во время одного из приступов?
Нора быстро натянула шаль.
– Нет. Это было вчерашней ночью. Один парень напился и избил меня.
Аманда отвела взгляд, догадываясь, что у Норы были и другие синяки, скрытые одеждой.
– Как вы оказались в Тумстоуне? – спросила Аманда больше от смущения, чем из интереса.
– Шла… и… пришла. Я во многих местах была. Одно место походит на другое, когда их много.
Казалось, Нора собиралась встать, но не смогла собраться с силами. Сердце Аманды наполнило сострадание. Нора была молода, больна, а из-за занятия проституцией к ней, наверное, относились, как к отверженной. Аманда подумала, что эта женщина, вполне возможно, не так уж плоха сама по себе.
– Как получилось, что вы… В это… Я хочу сказать… – начала Аманда из любопытства и жалости, но от смущения не могла подобрать слова.
Нора слабо улыбнулась.
– Вы – о моем занятии? Сейчас уже и не помню. Это так давно было. Я жила на ферме в Канзасе. Мать умерла, когда я была маленькой. Остались братья и сестры, о которых нужно было заботиться. Я подросла, но дядя и отец не позволяли мне никуда уйти. Поэтому, когда представилась возможность, я убежала с первым попавшимся. Он не был таким уж плохим, хорошо со мной обращался. Мы приехали в Денвер, там его убили в пивной, в пьяной драке. Хозяйка была добра ко мне, оставила у себя, дала работу. Но вскоре мне надоело и это. Я ушла…
– Сколько вам лет, Нора? Точно не знаю. Думаю, 22 или 23.
На четыре года старше меня, – подумала Аманда. – Таких, должно быть, здесь много. Вдруг до нее дошло!
– Вам нужно лекарство от сифилиса. Не так ли?
Большие глаза Норы смотрели с удивлением.
– Да.
– Когда вы сказали, что не от чахотки, я так и решила, что от этого. – Аманда торопливо прошлась по комнате. – Я не очень знаю, как нужно лечить сифилис. Слышала, что врачи выписывают мышьяк, ртуть или висмут, даже все вместе. Что вам говорил доктор?
– Никогда не была у доктора. Если он узнает об этом, я не смогу работать. Мистер Лэсситер всегда давал мне мазь.
Аманда посмотрела на чистую кожу женщины, блестящие волосы и решила, что мазь должна содержать мышьяк. Дядя заказывал это лекарство, и она привезла его.
– Вот что я вам скажу. Зайдите сюда завтра в это же время. Я постараюсь вам помочь. У меня" есть немного лекарства, которое вам необходимо.
Нора облегченно вздохнула, улыбнулась и даже похорошела.
– Спасибо, мисс. Очень вам благодарна. – Она с трудом поднялась и направилась к двери. – Я так рада, что вы приехали в Тумстоун, мисс. С вами можно откровенно разговаривать, не то что с этими старыми городскими торговками. Я не подведу вас, поверьте. Приду, когда в магазине никого не будет.
– Приходите, Нора. Может быть, я найду и лекарство от кашля.
Нора благодарно улыбнулась. Она исчезла так, чтобы ее никто не заметил. Аманда размышляла, глядя вслед, обижаться ей на слова Норы или нет.
О чем она думала? Никто не мог помочь Норе избавиться от кашля. Болезнь слишком далеко зашла. Почему она не объяснила Норе, что не собирается открывать аптеку, что на нее рассчитывать не стоит. (Аманда подняла веник и сунула в ведро.) Может быть, потому, что ее собственная жизнь показалась прямо-таки устланной розами по сравнению с жизнью Норы?
Кто-то должен помогать таким, как Нора. Но почему именно она? Впервые с тех пор, как Аманда узнала о смерти дяди, она засомневалась, стоит ли возвращаться в Сент-Луис.
