Глава 18
Преподобный Стори исчез. По городу поползли слухи. Сначала – среди его прихожан, затем – служащих магазинов и шахт, рабочих из конюшен, завсегдатаев пивных. Среди врачей, судей, наконец, просто среди бездельников, шатающихся по городу.
Тилли Лэсей горестно поджимала губы и многозначительно кивала на шерифа, надменное лицо которого оставалось бесстрастным. Большая Джерта печально кивала головой, сожалея, что не успела узнать пастора получше.
– То-то он не показался мне типичным служителем церкви, – выкладывала она свои соображения Юджинии и Рокси.
Линдер Уолтон и Чарли Макдоуэлл побежали проверять церковную кассу, чувствуя свою вину. Все-таки они пришли к реальному выводу, что от каждого не убережешься, как ни осторожничай. Правда, к их радости, деньги были в целости и сохранности.
Аманда укрепилась в своих подозрениях окончательно, когда Либби Уолтон забежала к ней в аптеку с мрачным видом.
– Он не вернется, – сказала она выразительно. – Так думает собрание. Он еще никогда так долго не отсутствовал.
Аманда не могла смотреть в глаза Либби, продолжая толочь пестиком в ступке. Ценой огромных усилий она сохраняла спокойное выражение лица, зато внутри все кипело.
– Они ошибаются. Он скоро вернется. Он часто ездит в Туксон по делу.
У Либби чуть не слетела с головы шляпка – так энергично она трясла головой, выражая свой протест.
– На прошлой неделе мы сделали все нужные приготовления для крещения сына Нетти. Я была уверена, что он успеет вернуться к этой церемонии, а он так и не возвратился. В последний раз мы видели его в субботу, когда вы встретились… ну… вы помните – с этой девушкой.
– Вы имеете в виду Нору, – безразлично подсказала Аманда.
– Да. Линдер расстался с ним вечером. Пастор сказал, что зайдет к нам поужинать, но так и не пришел. Когда он не явился на службу в воскресенье, Линдер пошел к миссис Джесперс посмотреть, в чем дело. Она провела мужа в комнату. Там все оставалось так, будто он вышел прогуляться. Одежда висела в шкафу. На столе лежала открытая Библия, – Либби поджала губы. – Все было на своих местах, кроме шляпы и шпор! Я думаю, если бы он собирался навестить кого-то, то предупредил бы и взял с собой какую-нибудь одежду.
– Должно же быть объяснение случившемуся, – кротко сказала Аманда. – Может быть, что-то произошло…
– Если бы он умер или случилось что-то другое, то был бы найден труп. Члены собрания осмотрели весь город, проверили даже участок пустыни до Контеншина. Я вам говорю, он исчез бесследно. Они, конечно, проверили кассу, потому что подумали…
– Кэбот… преподобный Стори не мог украсть деньги, – Аманда считала, что ее голос звучит достаточно убедительно.
Она не могла признаться Либби, что их разговор укрепил ее самые худшие опасения. Она не видела пастора с тех пор, как он ей махнул рукой с колокольни три недели назад. Она убеждала себя, что его внезапно куда-то вызвали, не допуская даже мысли, что он бросил ее, заставляя себя гасить гнев. Как он мог уехать и ничего не сказать ей! Хорошо, что хоть деньги на месте. Все пожертвования и этот странный подарок на строительство церкви. Никто не может обвинить его в воровстве.
Аманда обернулась, чтобы взять формочки для пилюль, и вспомнила тот зеленый мешочек, в котором лежали подаренные прихожанам деньги. Она почти уверена, что деньги туда положил преподобный Стори, хотя так и не поняла, откуда он взял мешочек. Не мог же он исчезнуть с деньгами, которые сам подарил церкви. Но почему он вообще исчез? Ей было тяжело дышать, щемило в груди. Да, он предупреждал, что уедет из города, но уехать, не сказав ни слова… не объяснить… не поцеловать на прощание…
– Я уверена, что все очень просто. Возможно, его вызвали, как доктора Гудфеллоу.
Она ничего не сказала Либби о том, что пастор – агент государственной службы и его исчезновение вполне могло быть связано с этой работой. Еще эта таинственная встреча с индейцем несколько недель назад. Может, он понадобился индейцам? Она попыталась изобразить улыбку.
– Скорее всего, он явится не сегодня-завтра, и мы окажемся в смешном положении.
Либби наклонилась к Аманде и тихо произнесла:
– Зачем уезжать, никому ничего не сказав? Так не делает священник, отправляясь на вызов. Нет, могу поспорить, он исчез неспроста. Знаете, в нем всегда было что-то такое… Словом, он был не таким, как другие служители.
Аманда вся сжалась от внутренней боли: как часто она сама думала об этом.
– Что-то не припомню, чтобы вы так высказывались, ведь он нравился всем в приходе.
Либби принялась счищать невидимое пятнышко на рукаве.
– Когда проходит время, начинаешь по-другому смотреть на вещи.
– Я думаю, все это – ерунда, – бодро сказала Аманда, наполняя формочки с таким усердием, что часть порошка высыпалась на прилавок. – Все священники разные, им тоже знакома мирская жизнь. Если подумать, кто бы еще захотел приехать в Тумстоун?
– Вы защищаете его, моя дорогая, – Либби казалась разочарованной поведением Аманды. – Все равно, все очень и очень странно, – она взяла в руку сумочку. – Конечно, он хорошо работал здесь и церковь помог построить. Мы даже в долгу у него. Но мы должны знать точно.
– Что именно?
– Где он. И кто он.
Несмотря на свои бодрые уверения, Аманда чувствовала замешательство, когда осталась одна. Она была рада, что посетителей нет и можно размышлять в одиночестве.
«Неправда. Не может он навсегда уехать из Тумстоуна и даже одежду не взять. Раз вещи остались, он вернется. Кэбот никогда не уезжал не прощаясь. Ведь между нами было многое…»
Все тело заныло от воспоминаний. Она представила его плечи, сильные руки на ее бедрах, темные волосы на груди, которые переходили в узкую полоску на животе…
Аманда резко встала и заходила по комнате, еле сдерживая слезы. Никто не знал, что творилось у нее в душе. Хотелось плакать и кричать. А может быть, все, действительно, так и случилось, как она стремилась доказать Либби. Она все еще хотела в это верить.
Да, Аманде хотелось верить, но эта мысль не успокаивала ее. Обхватив себя руками, она провела ими вдоль тела, словно желая снять страх и неуверенность, владевшие ею.
Страх давно уже поселился в ней, и Аманда никак не могла избавиться от этого чувства. Ей было не по себе от того, что человек, которому она отдала самое себя, почти неизвестен ей. Она понятия не имеет, кто он на самом деле.
Аманда готова была совсем расклеиться, но внезапно чувство нарастающего гнева, переходящего в настоящую ярость, все изменило. Она, отвернулась к стене и стала бить в нее кулаком: как он посмел так поступить с ней! Как он мог использовать ее любовь и исчезнуть, не сказав ни слова!
Она все еще продолжала в ярости колотить в стену, как услышала звон колокольчика у двери. Аманда заставила взять себя в руки, одернула платье, пригладила волосы и с улыбкой пошла открывать дверь для посетителей, мысленно клянясь, что пастор заплатит за все, если только возвратится, или не быть ей живой.
Похмелье Роя Аландера было тяжелее обычного. Казалось, что голова увеличилась раза в три и полна каких-то странных существ, яростно колотивших молоточками во все стороны, не хуже, чем рабочие на шахте. Во рту будто бы полно песчаника.
А все этот паршивый виски, которым угощал его Джоунас Доул вчера вечером в «Птичьей клетке». У Джоунаса не было денег на хорошую выпивку, поэтому он и купил дрянь.
Собравшись с силами, Рой стал ползком выбираться из пустого бочонка, в котором провел эту отвратительную ночь. Он сощурился от утреннего света и поежился. Шатаясь, поднялся на ноги, сделал пару шагов, но обессилено плюхнулся на бочку. За его спиной, во дворе мексиканского дома на краю города, закричал петух, предвещая рассвет. Рой знал, что скоро проснется хозяйка этого горлопана – Мариетта. Если она застанет Роя у себя во дворе, снова погонит отсюда метлой. Надо было уходить, но…
Рой провел непослушной рукой по небритому, заросшему седой щетиной подбородку: «Глотнуть бы немного «Сайрес-Ноубл виски». Сухим языком он облизал губы, вспоминая приятный жгучий вкус. Виски – все, что ему было нужно, чтобы вновь быть на ногах. Глоток «Сайрес-Ноубл».
Сначала Рой даже не заметил тени, упавшей на него. Сквозь туман в голове он едва сообразил, что около дома остановился всадник. Стук лошадиных копыт прогрохотал в голове Роя, как тяжелый молот по наковальне. Превозмогая тупую боль, он силился посмотреть вверх.
На лошади, показавшейся Рою раза в два больше обычной, сидел человек. Он был спиной к свету, и Рой не различил лица, но чувствовал, что тот улыбается. Рой поднес козырьком руку и посмотрел на всадника, пытаясь узнать его.
– Доброе утро, добрый человек, – поздоровался мужчина бодро.
Рой даже застонал: так громко отозвался голос незнакомца в чистом, сухом воздухе.
– Черт побери! Не так громко! – выдавил Рой из себя, закрыв уши руками.
– О, простите, – извинился мужчина, понизив голос. – Я не понял, что вы страдаете. Так лучше звучит?
Рой осторожно повернулся, чтобы его глаза могли видеть, а голова не разламывалась от молоточков, продолжавших настойчиво стучать.
– Что вам надо? – неприветливо буркнул он. – Убирайтесь.
– Уверяю вас, что я быстро уеду, но мне нужна ваша помощь. Кстати, это – не Тумстоун?
– Что? А, Тумстоун, конечно, что же еще может быть здесь, в пустыне?
– Я так и думал. Спасибо, добрый человек.
– Никакой я не добрый человек, – проворчал Рой, с трудом собрав все силы для этого. – А сейчас – убирайтесь, пока Мариетта не услышала и не вышла со своей метлой.
К его ужасу, всадник не ускакал прочь, а, наоборот, – спустился с лошади. Рой дико смотрел, как тот наклоняется к нему.
– Мой дорогой, вы очень плохо выглядите. Чем я могу помочь? – незнакомец положил руку на дрожавшее плечо Роя. – Вам холодно. Вот, возьмите мое пальто. Мне оно не нужно. Я редко мерзну.
Рой удивленно наблюдал, как незнакомец снял пальто и набросил ему на плечи. Его тощее тело сразу ощутило тепло материи. Рой схватил пальто за полы и плотнее запахнул на себе, подумав, что этот сумасшедший сейчас же отберет его.
– Кто ты? Ангел какой-нибудь или кто? Человек доброжелательно посмотрел на него.
– Нет, конечно, не ангел.
«Ангел» отвернулся, учуяв стойкий запах алкоголя.
– Теперь я понимаю, чем вы больны. Должно быть, отмечали вчера что-нибудь?
– Ничего не отмечал, – проворчал Рой, любовно поправляя пальто.
Мужчина уперся руками в бедра и внимательно посмотрел на него.
– Ага, я подозреваю, что это – просто ночная попойка. Послушай, добрый человек, если я дам немного денег, ты сможешь позавтракать и выпить кофе.
– Деньги?
– Да, немного денег, мелочь.
– Кофе? – По телу Роя прошла дрожь. – Конечно. Это было бы хорошо.
Незнакомец засмеялся и покачал головой:
– Однако ты вряд ли станешь покупать кофе. Могу поспорить, тебе хочется выпить.
Рой машинально провел языком по сухим губам.
– Да нет, что вы, мистер. Ей-богу.
– Ладно, на – поди выпей. В конце концов, это поможет прийти в себя, и ты уйдешь от этой грозной Мариетты и ее метлы.
Рой секунду смотрел на протянутый доллар, затем быстро схватил его.
– Что я должен сделать? – вдруг спросил он, подозрительно глядя на незнакомца.
– Сущую мелочь. Мы должны увидеться в церкви. В церкви Святого Ансельма, если сказать точнее. Я долго пробуду в городе, так что уверен, мы скоро увидимся. Заодно ты мне и пальто возвратишь.
Рой был уверен, что все ему чудится. «Ангел» быстро вскочил в седло и слегка приподнял шляпу:
– Счастливо оставаться, добрый человек! Всадник натянул поводья, развернулся и ускакал в сторону города.
– Я не добрый человек, – бормотал Рой, снова устраиваясь на бочке.
Он застегнул пальто. Оно было настоящим. Посмотрел на доллар в руке – тоже настоящий. Деньги Государственного Восточного банка, а не какая-нибудь западная подделка, их вполне хватит на несколько глотков хорошего виски. Рой кое-как встал и, спотыкаясь, побрел в ближайшую пивную.
– Мы стали посмешищем для всего города, – Линдер Уолтон облокотился на стол и уронил голову на руки.
Напротив него сидел Чарли Макдоуэлл и барабанил пальцами по столу.
– Это – не наша вина. Он одурачил всех, не только нас.
Линдер поднял голову и посмотрел на членов собрания церкви: у них были такие же печальные лица. Все были потрясены. Недоверие, гнев, смущение – все чувства смешались.
– Чарли прав, – пробормотал Лукас Стоун. – Не мы одни поставлены в дурацкое положение этим самозванцем.
– Я сразу в нем что-то заподозрил. Что-то такое в нем было. Он не был похож на других священников, – вмешался Джозеф Доннелли.
– Слышал это уже много раз, – проворчал Уолтон. – Но не помню, чтобы кто-то говорил об этом, когда он вместе с нами строил церковь.
– У него были прекрасные проповеди, – осторожно высказался Чарли.
– Все могут красиво говорить, – сердито фыркнул Доннелли. – Для этого не нужно быть священником.
Линдер тряхнул головой.
– Вот-вот, он говорил красиво, но чистосердечно ли? Наверное, лгал все время, а мы принимали это за чистую монету.
– Ну нет, – возразил Лукас. – Мы должны признать, он говорил очень убедительно. Ему вполне можно было выступать со сцены в Шиффелинском оперном театре.
Хорэс Аландер наклонился вперед:
– Ну, что мы будем делать с новым пастором? Через несколько минут мы должны представить его прихожанам. А вдруг и этот не настоящий?
– Я так не думаю, – ответил Линдер. – Все, о чем он рассказал, звучит убедительно.
– Да-да. А он возьмет и исчезнет в пустыне, как первый, Кэбот Стори. Мы уже слышали такие рассказы.
– Все может статься. Однако считаю, этот – настоящий. У него восточный диалект, он знает Библию и молитвы, как свои пять пальцев. Он точно указал, в каком месте лежат его документы. А тот обманщик никогда их не показывал, сколько мы ни спрашивали.
– У него было письмо от епископа.
– Он мог взять его у настоящего пастора. Если подумать, он был очень ловким парнем.
Чарли Макдоуэлл провел рукой по лбу, где у него уже начиналась залысина.
– Все, что я могу сказать, так это то, что жил во грехе последнее время. Я доверился этому священнику, который обвенчал нас с Джейн. Мы-то думали, что уже женаты, оказалось – нет.
– У вас есть полное право считать себя мужем и женой, – сказал Лукас. – Это – не ваша вина. А новый пастор собирается все узаконить.
К лицу Чарли прилила кровь.
– Тем не менее я никогда не забуду этого. Меня будут мучить угрызения совести до конца дней. А бедняжка Джейн готова умереть со стыда.
– Не вы одни, – тихо произнес Хорэс. – У нас с Кларой и у Тейлоров – та же проблема.
– У нас гораздо больше проблем, чем ваше венчание, – печально сказал Линдер. – Ладно, хоть самозванец не захватил церковные деньги.
– Интересно, почему? Я не думал, что мы их обнаружим.
Линдер крепко сжал губы.
– Вот что я хочу сказать. Я не успокоюсь, пока не узнаю, кто это был. А сейчас мы должны сделать все, чтобы вернуть церкви святого Ансельма доброе имя, заставить город снова уважать нас. Пока же мы кажемся всем полными дураками, каких когда-либо создавал Всевышний.
Потребовалось всего несколько часов, чтобы все в городе узнали: в Тумстоуне появился еще один преподобный Стори. Главным информатором оказался Рой Аландер, первым увидевший его. Но кем же был на самом деле первый преподобный Стори? Этот вопрос мучил всех в Тумстоуне. Слухи распространялись, как огонь в сухих прериях. Высказывалось много всяких предположений, но никто не знал наверняка.
Либби Уолтон решила навестить Аманду, чтобы первой рассказать эту новость. Она застала Аманду за уборкой. Девушка протирала прилавок и вопросительно посмотрела на свою гостью, с трудом скрывая любопытство. Либби задыхалась от спешки и переполнявшей ее новости.
– Аманда, вы не поверите!
Аманда остановилась на минуту, в ее глазах горело нетерпение.
– Он вернулся? Вернулся? Я же говорила вам!
– Нет, нет. Совсем не то, – продолжала Либби, глядя на разочарованное лицо Аманды. – Преподобный Стори вернулся, да. Но это – совсем другой человек, не тот, которого мы знали.
– Что вы такое говорите?!
– Я имею в виду то, что несколько часов назад в Тумстоун приехал человек, который называет себя преподобным Кэботом Стори и говорит, что он – настоящий священник. А первый – самозванец.
Аманда смотрела на нее расширившимися глазами.
– Не может быть!
– Я вам говорю. – Она схватила Аманду за руку. – Пойдемте. Я вам его покажу. Он в церкви. Все хотят посмотреть на него и сравнить.
Аманде хотелось со всех ног побежать туда, но она спокойно сказала Либби, что сначала ей надо взять шляпку.
Она шла в церковь со странным чувством: новость ее не удивила, но обеспокоила. Люди толпились на ступеньках новой церкви. Еще больше народу было внутри. Все столпились возле места будущего алтаря. Люди расступились, когда подошли Аманда и Либби, давая возможность посмотреть на священника, стоявшего в центре. Он был высоким, худым, с тонкими чертами и голубыми глазами – как раз такой, какими представляла Аманда священников. Проповедник улыбнулся, вызвав всеобщее удовольствие.
– Я еще не познакомился с этими дамами, – сказал он и шагнул к ним навстречу. – Они тоже наши прихожане?
– Это Либби – моя жена, – быстро проговорил Линдер и положил руку на плечо жены. – А это – мисс Аманда Лэсситер. Она содержит аптеку в нашем городе.
– Очень рад познакомиться с вами. – Кэбот Стори пожал руку Либби, потом Аманды. – Не ожидал увидеть такую прелесть в пустыне.
Аманда покраснела, так как почувствовала искренность его слов.
– Вы очень добры, – выдавила она. – Вы разговариваете на восточном диалекте.
– А как я должен разговаривать, – засмеялся он, но, заметив смущение Аманды, вежливо кашлянул. – О, простите, я и забыл, что кто-то другой был на моем месте. Сегодня мой первый день в новом приходе. – Он улыбнулся Аманде. – Надеюсь, сравнение будет в мою пользу?
Аманда не знала, что ответить, но тут вмешался Линдер Уолтон:
– Вы не сказали, кто был тот самозванец, преподобный Стори?
Кэбот засмеялся:
– Я знаю не больше вашего. Я ехал к вам, как вдруг меня остановила шайка грабителей. Я понял, чего они хотят и надеялся, что худшего не случится. Но когда их главарь узнал, кто я и куда еду, он решил оставить меня своей шайке.
– Вы имеете в виду, что вы все это время провели у них?
– Нет, некоторое время я был у Херонимо в лагере апачей под Сонорой.
– Вы были у индейцев? – ужаснулась Аманда.
– Да. Мне даже понравилось у них. Я теперь имею представление об их лагере. К тому же я надеялся, что меня обменяют на кого-либо. Дня два назад один из шайки приехал за мной. Мне отдали лошадь и вывели на дорогу.
– Разбойники и индейцы! Вам повезло, что вас не убили ни те, ни другие, – сказал один из прихожан.
– Да, я думал об этом не раз, – ответил новый пастор.
– Хочу сказать, – с волнением произнес Линдер, – что это не укладывается у меня в голове, преподобный Стори. Я ничего не понимаю.
– Я сам ничего не понимаю, но, слава Всевышнему, я здесь, среди вас, живой и невредимый. Кем бы ни был тот человек, он оказал мне большую услугу: начал строительство церкви. Скоро у нас будет постоянное место для богослужений.
Аманда посмотрела на прихожан: как они радуются, что все-таки заполучили настоящего пастора. Она стала пробираться к выходу, смущенная, как никогда. На сердце было тоскливо. Тихо выскользнув из церкви, Аманда отправилась в свой магазин. Не хотелось думать, что человек, которого она знала как Кэбота Стори, исчез, и она, возможно, никогда его не увидит. Она почти дошла до аптеки, когда кто-то догнал ее и пошел рядом. Аманда слегка повернула голову и встретилась с темными, неулыбчивыми глазами Джона Бихэна.
– Доброе утро, мэм. – Шериф был вежлив и коснулся своей шляпы. – Я могу вас проводить?
Она совсем не хотела его видеть, но из вежливости промолчала.
– Доброе утро, шериф. Конечно.
– Я смотрю, у вас плохие новости, – сказал он, помогая ей перейти улицу.
– Да. Я была в церкви Святого Ансельма. Мы знакомились с… – Она не могла проговорить имя.
– Как вам понравился новый пастор?
– Из того, о чем он говорил, я поняла лишь то, что он рад оказаться здесь.
Шериф мрачно усмехнулся.
– Я разговаривал с ним сегодня утром, когда услышал, что Кэбот Стори в городе. Ему повезло – остался жив, побывав в плену у этих головорезов.
– Головорезов?
Бихэн искоса взглянул на нее.
– Да. Из его рассказов мы поняли, что его захватила шайка Картерета.
Голос Аманды перешел на шепот:
– Шайка Картерета?
– Да. Тот, о котором я позавчера рассказывал вам, и есть Коул Картерет – Детка Могильщик.
– Это значит… – У Аманды перехватило дыхание.
– Да, значит. Хочу вам сказать, мисс Лэсситер, прихожане очень смущены тем, что дали себя одурачить и не распознали в пасторе преступника. Но их досада – ничто в сравнении с моей. Только подумать! Этот негодяй разгуливал по городу под носом у меня, а я и не подозревал об этом.
– Полагаю, он одурачил всех, – пробормотала Аманда, чувствуя, как вся холодеет.
– Конечно, на портретах он был с усами, которые изменяли его внешность. При ограблении экипажа Кортеза его лицо было скрыто платком. Но я ведь видел его глаза и должен был помнить этот взгляд.
Глаза. Аманда тоже видела их. Они смотрели на нее с нежностью и теплотой.
– …эти холодные, жестокие глаза, – продолжал шериф.
– Но он не был похож на преступника. И в разговорах с ним ничего особого не замечалось.
– О да! Он говорил очень убедительно. Помните, я рассказывал вам, что он из хорошей семьи, образован. Конечно, он обманул всех. Однако кое-какие подозрения у меня были.
Аманда открыла дверь аптеки, повернулась и поблагодарила шерифа.
– Можно мне зайти? Я хотел бы еще немного расспросить вас об этом самозванце.
– Нельзя ли в другой раз? Я плохо себя чувствую.
Шериф внимательно посмотрел на нее и улыбнулся:
– Конечно.
Она поспешила зайти в аптеку, закрыла дверь и, прислонившись к ней, залилась горючими слезами.
Коул. Его настоящее имя Коул. Не Кэбот, не преподобный Кэбот, а Коул Картерет по прозвищу Детка Могильщик. Никакой он не правительственный агент и, конечно же, не священник. Он преступник, вор, убийца. Холодные, расчетливые, жестокие глаза, как сказал шериф. Но она видела эти глаза другими, выгоревшими, как сама пустыня, полными любви и жалости к ней.
И все это время он ей лгал… лгал… лгал.
Она выпрямилась. Гнев уже клокотал в ней: свинья! Аманда вынула булавку из шляпки и швырнула ее шляпку так, что она пролетела через всю аптеку. Бесстыжая, лживая, предательская крыса! Притворился, что любит, использовал ее, лишил невинности и исчез, не сказав ни слова! Заставил влюбиться в него, а потом…
Она больше не любила Кэбота или Коула, или кого там еще. Она его ненавидела. Она ему еще покажет!
Она остановилась в углу комнаты, подобрала шляпку.
– Ну, конечно, Детка Могильщик! – повторила она. Затем бросила шляпку на пол и стала топтать ее ногой.
