Глава 12
Прошло три д. ил. Аманда стояла у дверей магазина, упираясь руками в бедра, и с удовольствием смотрела на преображенную комнату. Аптека приобретала вполне приличный вид. Полы были очищены от мусора и вымыты. Вдоль стены стояли бутылки с этикетками, разобранные в алфавитном порядке. Большой деревянный шкаф с узкими дверцами поставлен в конец комнаты. Его начищенные до блеска ручки сияли под лучами солнца, которое потоком лилось сквозь чисто вымытое окно. У противоположной стены были сложены всевозможные полки. Их почти полностью закрывал прилавок, уставленный стеклянными банками разнообразных форм и лотками. Все это было пока пустым, но словно требовало, чтобы Аманда быстрее заполнила пустовавшие емкости перевязочными материалами, лекарствами и даже леденцами для детей, которых приводили сюда матери.
Кроме металлической кассы Аманда обнаружила еще несколько необходимых для аптеки предметов: каменные ступки и пестик, маленькие гирьки, пресс для изготовления порошков, пачки табака и куски мыла, была найдена даже ржавая коробка с хирургическими инструментами, иглы, небольшой клубок струн для наложения швов и два скальпеля для кровопускания. Дядя Джордж был человеком действительно необходимым для городских врачей. Аманда вытащила из кладовки, которую не сразу обнаружила, старый скелет человеческого торса и решила поместить его на видное место – для солидности. Пузатая металлическая печка и стулья делали магазин более уютным.
Наконец Аманда решила, что вполне заслужила отдых, села возле печки на один из стульев и позволила себе немного помечтать. Она вспоминала благотворительный ужин и… объятия преподобного Сторея, ощущая даже вкус его губ. Теплая волна счастья снова охватила ее. Аманда заставляла себя не касаться этих воспоминаний, но в свободные минуты они с новой силой нахлынули на нее. Девушка закрыла глаза и наслаждалась, вспоминая, как он наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, его сильные плечи и руки, скользящие по груди… По телу пробежала дрожь.
«Нет-нет, хватит», – мысленно встряхнулась она, Сторей – красивый мужчина, но не для нее. Ему нужна богопослушная девушка, которая сумеет разделить его заботы о духовном. Аманда же мало знала о церкви и не была слишком религиозна. Ей нужен человек, который откроет ей тайны любви. Она жаждала физической любви больше, чем духовного единства. Ей хотелось близости и понимания, которые бывают у любовников. Если бы преподобный Сторей знал, о чем она думает, был бы потрясен от верхушки своей стетсонской шляпы до серебряных шпор.
Правда, Аманда допускала, что преподобного не очень-то интересовали духовные начала в тот вечер…
– Мисс Лэсситер!
Аманда вздохнула и открыла глаза. Какой-то мужчина, согнувшись, вошел в аптеку и снял шляпу. Он был в клетчатой рубашке, заправленной в поношенные брюки. Аманда определила в нем шахтера. У него на шее болтался грязный платок, а лицо было в черных разводах. Глаза лихорадочно блестели.
– Вы – мисс Лэсситер? Пожалуйста, поторопитесь.
Аманда заколебалась.
– Да, это я – Лэсситер, что вы хотите?
Мужчина нервно мял в руках шляпу.
– Меня послали со штамповочного завода. Там произошел несчастный случай. Побыстрее, пожалуйста.
Аманда вскочила со стула и бросилась к двери.
– Но вам, наверное, нужна не я, а доктор Гудфеллоу. Я – не врач.
– Его нет. Он уехал на ранчо Лесли в каньон Лошадиное Копыто. Девяносто миль туда и обратно. Мы не можем ждать.
– А доктор Джиллингем?
Мужчина схватил ее за руку и буквально потащил к выходу.
– Он уехал в Мексику принимать роды. Больше никого нет. Мастер сказал обратиться к вам.
– Подождите, – Аманда ухватилась за дверь. – Скажите хотя бы, что случилось. Я ведь должна взять нужные лекарства.
– Джоди. Он работает со мной в котельной завода. Соскользнула связка крепежного материала, он упал под нее. Состояние тяжелое, мисс, ему нужна помощь.
Аманда с минуту размышляла.
– Хорошо, может быть, я смогу помочь. Подождите, я соберу все необходимое.
Отбирая бинты и мази, Аманда старалась отогнать мрачные мысли и думала о том, как она помогала отцу вправлять кости при переломах и перевязывать поврежденные места. Если там простой перелом, она справится, но о чем-то более страшном, например, о раздроблении костей, даже думать было ужасно. Ей это будет не под силу.
Они поспешили на завод. Аманду удивила тишина в городе, но потом она поняла, что завод прекратил работу. Тишина казалась угнетающей. Аманда с волнением думала, что увидит на заводе.
– Джоди не попал под пресс? – спросила она своего спутника, когда они переходили Тафнат-стрит.
Шахтер отрицательно мотнул головой, и Аманда облегченно вздохнула. Она никогда не была на заводах, но из того, что удалось узнать, она поняла одно: если мальчик попал под какой-то тяжелый груз, ему вряд ли удастся помочь.
К тому времени» когда они добрались до места, завод снова заработал. Мальчика отнесли в сторону и положили на одеяло, расстеленное на земле. Несколько человек суетились возле него. Один из них, без пиджака, пытался отогнать любопытных. Аманда торопливо прошла вперед. Молодой мужчина повернулся, и она узнала Чарли Макдоуэлла, одного из прихожан церкви Святого Ансельма.
– Спасибо, что пришли, мисс Лэсситер, я не знал, к кому обратиться, – с волнением произнес он. – Думал, может быть, вы сможете помочь.
– Я не знаю, смогу ли что-нибудь сделать, надо сначала посмотреть. Нельзя ли попросить людей отойти, чтобы мальчик мог свободно дышать?
Она нагнулась к ребенку, а Чарли стал разгонять мужчин. Отец мальчика стоял у его изголовья, глядя с мольбой и надеждой на Аманду.
– Какой он маленький, – тихо сказала Аманда.
Ребенку от силы можно было дать лет восемь-девять, а он уже работал на заводе. Она наклонилась к нему и ободряюще улыбнулась. Лицо Джоди было белым как мел, и перекосилось от боли.
– Вы не отрежете мне руку, – слабо проговорил он.
– Нет, обещаю тебе. Постарайся лежать спокойно, пока я осмотрю тебя.
К своей радости Аманда обнаружила, что у мальчика простой перелом. Кость выступала, пробив кожу, ее необходимо было вправить. Она много раз проделывала эту операцию вместе с отцом и сейчас наверняка справится.
– Принесите стакан воды, – попросила Аманда молодого человека, стоявшего рядом.
Чарли быстро исчез, а Аманда разложила медикаменты.
– Мне нужна шина. Я не взяла с собой.
– Сейчас принесу. – Отец мальчика ушел и быстро возвратился с двумя узкими дощечками. – Подойдет?
– Да, – ответила Аманда и отлила немного настойки опия в стакан с водой, подняла голову мальчика, помогая ему выпить лекарство. – Это облегчит боль, Джоди. А теперь постарайся думать о чем-нибудь приятном, пока я займусь твой рукой.
Аманда все время тихо разговаривала с мальчиком, очищая кость и ткани. Затем она быстро вправила кость. Джоди выгнулся и потерял сознание.
– Он умер?! – закричал отец, глядя на смертельно бледное лицо ребенка.
– Нет. У него шок. Так даже лучше. Кость нужно было обязательно вправить, иначе рука не срастется.
Она спокойно работала, подготавливая руку для наложения шин. Обработав дощечки карболовой кислотой, Аманда плотно закрепила руку мальчика.
– Пусть он полежит тихо, мистер… думаю, мы не встречались раньше.
– Эфрэим Беннет, мисс. Джоди – мой единственный сын, остальные – девчонки. Очень не хотелось, чтобы он остался калекой.
Аманда обвела взглядом заводской двор: кучи булыжников, режущие слух удары штамповочных машин, отвратительные запахи химикатов из огромных чаш с рудой, ужасная жара – разве это место для ребенка!
– Вам, наверное, лучше отправить мальчика в школу, а не в шахту.
– Если бы мог, то отправил бы, но нам нужны деньги. И потом, все-таки он не в самой шахте, – ответил отец мальчика.
– Ну что же, мистер Беннет, я сделала все, что смогла. Благодарите Бога, что не были раздроблены кости. Если мальчик будет соблюдать покой, все срастется замечательно. Я оставлю вам немного опия на ночь. Как только доктор Гудфеллоу возвратится, пускай обязательно осмотрит Джоди. Для полной уверенности.
Аманда собрала свои инструменты и поднялась. Только сейчас, когда волнения остались позади, она почувствовала, как устала от напряжения.
– Все прошло замечательно, мисс Лэсситер, – тихо сказал Чарли Макдоуэлл и пожал Аманде руку. – Думаю, доктор Гудфеллоу не сделал бы лучше. Большое спасибо, что пришли.
– Будет все-таки лучше, если доктор осмотрит его. Надеюсь, что мистер Беннет заберет сына домой. Мальчику нужен полный покой.
– Я прослежу. Мать Джоди работает неподалеку, в прачечной. Еще раз спасибо, мисс Лэсситер.
Аманда отправилась домой с чувством удовлетворения; конечно, случай был простым, но она все сделала хорошо. Было радостно оттого, что ее знания оказались нужны. Только придя в магазин, Аманда вспомнила, что мистер Беннет даже не поблагодарил ее.
Коул посмотрел на письмо, которое держал в руках. Почерк был витиеватый, скорее всего, женский. Однако обладательница его не отличалась особой грамотностью. Коул впервые получил в письменной форме просьбу о пасторской услуге. Он был заинтригован, тем более письмо было без подписи. Интересно, кто мог его прислать? Просьба в нем звучала пространно: «Чувствую потребность посоветоваться с посланником Бога». Коул чувствовал себя в Тумстоуне, словно идущий по минному полю. Почему, собственно говоря, не выдержать еще одно испытание?
Он отложил письмо и стал смотреть на пустыню, простиравшуюся за окном. До сих пор Коул неплохо справлялся со своей ролью. Его простые проповеди хорошо принимались прихожанами, пришлось выучить и церемонию службы; венчания, к счастью, не намечались в ближайшее время, а паства безоговорочно подчинялась новому проповеднику. Разоблачением пока и не пахло, и чувство настороженности, которое не покидало его все это время, даже слегка притупилось. А намерения Коула относительно Аманды лишь добавляли остроты к ощущениям завертевшегося маскарада. Правда, он не слишком преуспел в своем главном деле, ради которого приехал в Тумстоун, но Эйсис Мэлоун так и не появлялся пока.
Коул представил, как будет исповедовать чопорную даму, отпуская ее грехи. Он надел чистую рубашку, повязал галстук, вычистил до блеска ботинки, водрузил шляпу и отправился по адресу, указанному в письме.
Деревянный дом на западной окраине города был новым, выглядел просто, чисто и аккуратно. Ботинки Коула гулко застучали но дощатому полу веранды. Он позвонил. Па звонок долго никто не отзывался, затем дверь открыла мексиканка в большом переднике, с длинными косами, переброшенными на грудь. Коул представился и сказал, что приглашен сюда. Служанка на мгновение исчезла, потом вернулась и провела его в гостиную.
Когда глаза привыкли к полутьме комнаты, Коул огляделся: мебели было мало, зато на стенах множество фотографий и небольших картин с пейзажами. У камина в кресло-качалке на подушках сидела женщина, а с другой стороны комнаты, рядом с высоким, узким окном стояли двое мужчин. Все трое обернулись на вошедшего. Коулу, стоявшему у порога, улыбалась Тилли Лэсей. Один из мужчин был никто иной, как шериф Джон Бихэн. Другого Коул не знал.
– Как вы добры, что решили прийти, – сказала миссис Лэсей и протянула ему руку.
В первую минуту желанием Коула было броситься прочь. Но он заставил себя пройти вперед и пожать протянутую руку.
– Пастор не может отказать в помощи, – промямлил он.
– Вы знакомы с шерифом и его помощником Уильямсом? – спросила Тилли, жестом приглашая мужчин подойти ближе.
– Еще не имел чести, – ответил Коул, опять заставляя себя повернуться в их сторону.
Он протянул руку и изобразил некое подобие улыбки. Коул почувствовал себя ягненком, брошенным на съедение в клетку со львами. Но шериф не очень хотел знакомиться со священником, лишь слегка кивнул и отвернулся. Уильяме же, напротив, стал энергично здороваться.
– Рад познакомиться, преподобный Стори. Нам нужны порядочные люди в городе. Это помогает выглядеть прилично и привлекает в Тумстоун достойных граждан…
Коул рассмеялся в ответ на такое приветствие и довольно свободно уселся на стул с прямой спинкой, предложенный ему Тилли Лэсей, Он развернул стул так, чтобы быть ближе к окну, и стал тайком посматривать на мужчин, вполуха слушая разглагольствования Тилли о том, что Тумстоуку не хватает респектабельности. Никогда Коул не находился так близко от шерифа, во всеуслышание хваставшего, что повесит Детку Могильщика на первом же дереве. Бихэн был высоким, красивым мужчиной с тяжелым, неподвижным взглядом. Черная клинообразная бородка придавала ему элегантность и составляла резкий контраст с длинными, висячими усами Уильямса.
– Мистер Уильяме – агент Уэлса Фарго в Тумстоуне, – пояснила Тилли.
Коул бросил на него настороженный взгляд.
– У вас, наверное, много работы?
– Вы правы. Шахты Тумстоуна приносят миллионы от добычи серебряной руды, которую в слитках переправляют в Туксон, – важно произнес Уильяме. – Я вам скажу, преподобный Стори, – это большая ответственность.
Коул подумал о том, не замешан ли Уильяме в каких-либо махинациях, о которых писал Эйсис. Кто лучше агента Уэлса Фарго мог знать, когда транспортируются серебряные слитки. Однако выводы делать рано. Лучше слушать, наблюдать, запоминать все, затем дождаться Эйсиса и подвести итоги.
– Ограбление экипажа прошлой ночью может вам дорого обойтись, – обратилась Тилли к Уильямсу.
– Да.
– Ограбление, – переспросил Коул и подался вперед.
– О да. – Тилли повернулась к нему. – Это случается постоянно, хотя помощник шерифа делает, кажется, все возможное, чтобы обеспечить сохранность груза. Видите, пастор, как важно иметь высоконравственных горожан. Такое ощущение, что в городе собираются только порочные люди.
Коул вдруг заметил, что шериф стал проявлять интерес к его персоне. Он быстро отвернулся к Уильямсу, продолжавшему беседу с Тилли.
– Существует определенная техника перевозок, моя дорогая миссис Лэсей. Ценный груз пересекает открытое пространство пустыни, где в любое время можно ожидать нападения. Мы всегда посылаем человека с депешей, но разбойники не слишком обращают внимание на это. Проблем ужасно много, дорогая миссис.
– Может быть, шерифу удастся расправиться с преступниками в городе?
– Преступники есть не только в Тумстоуне, миссис Лэсей, – сказал Бихэн. – Хотя я допускаю, что именно городские разбойники знали о ценном грузе.
– Значит, у них есть осведомители… Извините меня, джентльмены, пастор пришел ко мне по делу… Вы уже покидаете нас?
Мужчины, к радости Коула, надели шляпы и стали прощаться. Он встал, исподтишка глядя на шерифа, который направлялся к выходу.
– Приглашаю вас посетить церковь, – произнес Коул и подумал, что сам толкает себя на съедение львам.
– С удовольствием, – пробормотал Уильяме.
Шериф остановился, насмешливо оглядывая Коула, пожал плечами и пробурчал:
– Я не люблю ходить в церковь.
Когда за ними закрылась дверь, Коул с облегчением снова уселся на свое место. Одна опасность миновала, но рядом – женщина, взгляды и тонкая улыбка которой заставляли предполагать, что ей известно о Коуле гораздо больше, нежели он считал. «Откуда?» – терялся в догадках Коул и решил начать атаку первым.
– Итак, миссис Лэсей, – проговорил он, положив ногу на ногу, и непринужденно откинулся на стуле, – мы снова встретились.
– Вы запомнили меня в поездке?
– Конечно.
Тилли занялась часами, которые висели у нее на длинной цепочке.
– Рада слышать. Мне казалось, что вас больше заинтересовала другая женщина в экипаже. Я считала, что вы меня вовсе не заметили.
– Я сразу бы вспомнил вас, если бы письмо было подписано.
– А… это… – рассмеялась Тилли. – Боялась, что вы не придете, когда увидите, от кого письмо.
– Пастор всегда готов оказать моральную поддержку, – сказал Коул с достоинством и вынул Библию, которую прихватил с собой на всякий случай. – Вы хотите помолиться?
– Молиться? Боже мой, нет, конечно. Знаете, у меня на сердце – тяжелый груз. Вы назовете это грехом…
Тилли говорила вызывающе и повернулась к Коулу лицом. «Ей около сорока, – подумал Коул. – Но чертовски хорошо выглядит». Он привычно оценивал ее: хорошая осанка, высокая, соблазнительная грудь… Коул отогнал ненужные мысли, продолжая ее разглядывать. На этот раз она не была накрашена – красивые глаза, приятное лицо, которое, однако, слегка портили тонкие морщинки в уголках губ, придавая унылое выражение. Томные глаза Тилли призывно блестели, когда она говорила даже о самых обычных вещах. Коул неожиданно сообразил, что она его соблазняет.
– Вы упомянули о грехе, – пробормотал Коул и отвел взгляд.
– Да. В моей пропитой жизни. О преподобный Стори! Если бы вы зла ли, какое сожаление охватывает меня… – Она закрыла глаза и выгнулась на стуле, демонстрируя шикарный бюст. – У меня не было выбора… что я могла… одна… беспомощная… беззащитная.
Тилли драматически поднесла руку ко лбу. «Сейчас заплачет, – подумал Коул, – и, несомненно, будет ждать моего утешения». Он удобнее устроился на стуле.
– В прошлой жизни, – подсказал Коул, – вы сказали, в прошлой жизни…
– Да, давно прошедшей. Видите ли, в юности я стала жертвой мужчин. Они использовали меня и вышвырнули. Я ждала любви, но ее не было.
Тилли смотрела на него из-под полуопущенных ресниц. Соблазн был в каждом жесте, в каждом движении.
– Бедняжка, правда, преподобный Стори? Подумайте, куда я могла пойти, где искать утешения…
Коул сидел, крепко сцепив пальцы.
– Прошу прощения, миссис Лэсей, но вы – не девочка. И эту проблему, наверное, уже решили.
Тилли встала и подошла к окну.
– Да. Но вы не представляете, как мне тяжело. Прошлые грехи давят меня, убивают… не дают дышать… – Тилли для убедительности положила руку на высокую грудь и приподняла ее. – Понимаете ли вы меня?
Она обернулась и неотрывным, зовущим взглядом посмотрела на Коула. Когда он молча отвернулся, она подошла и положила руки ему на плечи.
– Вы должны чувствовать бремя человеческих проблем, – сказала она с придыханием, переходя на шепот и низко наклоняясь к нему. – Я тоже могу вам помочь. Самое главное, чему я научилась в молодости – это помогать мужчинам расслабляться…
Коул ощущал на щеке теплое дыхание Тилли.
– Это – очень по-дружески, миссис Лэсей, – ответил Коул, отодвигаясь от нее. – Но сейчас я не чувствую себя таким уж обремененным. И думаю, что вы пригласили меня совсем не для того, чтобы исповедовать ваши грехи.
Тилли удивленно и быстро взглянула на него, затем рассмеялась.
– Вы не любите ходить вокруг да около, преподобный Стори?
– Не люблю, если и так все предельно ясно. Что же заставило вас подумать, что я поддамся вашим чарам?
Прищурившись, Тилли окинула Коула взглядом с головы до ног.
– Я знаю мужчин. Прежде всего, вы не похожи на других священников, которых мне приходилось встречать. Я могу с уверенностью сказать, что вы хорошо знакомы с мирской жизнью. Возможно, вы оставили ее ради сана, но вы с ней знакомы. Это я вам говорю.
Коул сидел, как в маске, стараясь, чтобы ни один мускул не дрогнул от волнения – так подействовали на него слова Тилли.
– Иногда видишь то, что хочется, а не то, что есть на самом деле.
Тилли склонила голову и оценивающе посмотрела на него.
– Возможно, я полагаю, что вы могли бы заставить женщину забыть обо всех грехах… если бы захотели. Почему нужно питать любовь только к холодному кольту, когда можно заняться чем-либо более интересным?..
Коул рассвирепел:
– Вы хотите сказать, стоит мне только захотеть, и вы будете моей?!
– Почему бы и нет? Это может оказаться выгодным нам обоим.
Коул надел шляпу.
– Спасибо за оказанную честь, но я отказываюсь от предложения. Я – новичок в этом городе, миссис Лэсей, и не хочу покинуть церковь из-за моральной нечистоплотности.
Коул подошел к двери, но Тилли загородила ему дорогу, положила руки на плечи и поцеловала.
– Как-нибудь в другой раз? – спросила она приветливо, отнюдь не смутившись отказом.
– Вряд ли.
Он быстро вышел в прихожую и открыл дверь, не ожидая служанки.
– До свидания, миссис Лэсей.
Она вызывающе улыбнулась с порога.
– Для вас – просто Тилли, преподобный Стори.
Коул захлопнул дверь и сбежал по ступенькам вниз. Очень хотелось вытереть рукавом губы, но он не сделал этого, пока не отошел подальше от дома, чтобы Тилли не могла увидеть. Коул был уверен, что она стоит у окна и наблюдает за ним.
«Какая самонадеянность! Так явно, так открыто пытаться обольстить служителя церкви!» Возмущение Коула было вполне искренним. Но Тилли, скорее всего, подозревала, что Коул – не тот, за кого себя выдает. Ему нужно быть крайне осторожным и больше не встречаться с миссис Лэсей. Она преподала Коулу хороший урок.
– Мисс Лэсситер, можно вас на минутку?
Аманда выглянула из-за вороха лент, которые перебирала в магазине Типетов, и узнала в осанистой фигуре подошедшего доктора Гудфеллоу. Ее сердце сжалось от страха.
– Доктор Гудфеллоу, – улыбнулась она настороженно. – Я и не знала, что вы уже возвратились.
– Вчера вечером, – ответил доктор, пытаясь помочь ей с пакетами. – Я помогу донести их, если вы собираетесь возвращаться в гостиницу.
– Спасибо, но я хотела бы зайти в аптеку. Аманда повернулась к продавцу.
– Сегодня я не буду покупать ленты. Она оставила без внимания недовольный взгляд продавца и вышла вслед за доктором. До аптеки было недалеко. Они прошли уже полдороги, а Гудфеллоу все молчал. Аманда решила, что доктор рассердился даже больше, чем она предполагала. И у него была на то веская причина. Правда, кроме нее больше некому было заняться переломом Джоди. Аманда облегченно вздохнула, когда доктор заговорил, но совсем о другом.
– Поездка оказалась далекой. Пришлось пробыть там дольше, чем собирался: ковбой попал под лошадь, у него были серьезные повреждения. Сейчас уже получше…
– Рада это слышать. Думаю, вы уже знаете о Джоди Беннете?
– Да, я только что оттуда. Я как раз собирался поговорить с вами об этом.
Аманда остановилась у дверей аптеки, открыла ее, пропуская доктора вперед. Гудфеллоу сложил все покупки на прилавок, оглянулся и удивленно присвистнул.
– Вы хорошо поработали здесь, мисс! У вашего дяди никогда не было так чисто.
– Пришлось убрать, чтобы покупатель не испугался. Знаете, здесь было столько посетителей… Хотите чаю, доктор? Или кофе?
Гудфеллоу скривился.
– Никогда не пью ни того, ни другого, спасибо. Я хочу сказать вам, мисс, что никогда не видел, чтобы рука была так аккуратно и чисто обработана. Я бы не сделал лучше, честное слово. Где вы этому научились?
– Я вам говорила, мой отец был врачом. Он разрешал мне помогать при легких переломах. Я всегда внимательно наблюдала за его работой. – Аманду очень обрадовала похвала доктора.
– Вы никогда не собирались стать врачом?
– Иногда, – засмеялась Аманда. – Но не так уж много женщин-врачей. Да и денег всегда не хватало, чтобы послать меня на учебу. Хорошо, что вы не считаете, что я влезла не в свое дело и делала вашу работу. Когда ко мне обратились, я постаралась помочь. Вот и все.
– Я знаю, – кивнул Гудфеллоу. – У нас тут с этим проблемы. Иногда в городе работают два-три врача, один всегда на выезде. Но когда нас двое, и мы оба уезжаем, город вообще остается без медицинской помощи. Поэтому… – Гудфеллоу замолчал. Затем неохотно заговорил снова: – Мисс Лэсситер, не знаю, как вам сказать, раз вы тверды в своих намерениях вернуться в Сент-Луис, но хочется надеяться, что вы передумаете. Мне нужен кто-то, вроде вас, чтобы смог помочь, когда я занят. Да вы и сами это знаете…
Аманда меньше всего ожидала услышать от него нечто подобное. Она смотрела на доктора, не зная, что ответить.
– Но у меня мало опыта.
– У вас его больше, чем у любого другого в Тумстоуне, кроме доктора Джиллингема. Я могу подучить вас. Возможно со временем вы и сами начнете работать. Между тем… – он обвел рукой вокруг, – вы так здорово все здесь сделали. Я был в аптеках Туксона, они не выглядят так, как ваша. Вы можете, кстати, подкупить еще табаку, конфет, мыла, парфюмерию. Магазин будет процветать. Мы станем вместе работать. Вы не считаете так?
Аманда отвернулась. Мысли ее заметались. Она уже не знала наверняка, возвращаться в Сент-Луис или нет. Аманда решила все еще раз хорошенько обдумать, стоит ли рисковать, оставаясь в диком Тумстоуне, чтобы начать свое дело. Может быть, она просто ищет приключений на свою голову? Но доктор Гудфеллоу обещал свою помощь. Возможно, он ожидает от нее слишком многого, с чей ей и не справиться. Придется использовать все свои скудные познания в медицине, чтобы показать, на что она способна.
Аманда колебалась, какой выбор сделать: вернуться к тихому, бесперспективному существованию в сонном Сент-Луисе или начинать новую, полную неожиданностей, жизнь.
