Глава 12
В башенной комнате Розелла взяла с прикроватного столика письмо с парижским штампом. Оно было от месье Батальяра. Девушка рассеянно распечатала конверт, думая совсем о другом. Ей вспоминалась реакция де Луимонтов, когда после разговора с Клодин она объявила о близком отъезде и предстоящей свадьбе.
Розелла внимательно наблюдала за их лицами. Луиза побелела, как полотно, рухнула в кресло и вцепилась в подлокотники. Жюль высокомерно и резко отвернулся. Со злым видом Софи встала рядом с сестрой, молча положила руку ей на плечо, пытаясь утешить. Луиза в ярости стряхнула ее. Только Арман что-то говорил Маргарите, объясняя случившееся, а до этого он повернул к Розелле искаженное дикой ненавистью и злобой лицо.
Внезапно Луиза будто сделала для себя открытие. Она вскочила на ноги и громко произнесла:
– Так ты покидаешь нас, Розелла! Я выражаю наше общее мнение, когда говорю, что мы рады видеть, как ты убираешься отсюда. Это нужно отметить! – Она взмахнула руками, обращаясь ко всем остальным. – Давайте поедем на фестиваль вина! Даже вы, maman. Розелла уедет из замка так же, как приехала: без слов приветствия и прощания. Идемте. Мы должны собраться очень быстро. Праздник начался уже несколько часов назад.
Розелла замерла, так и не развернув письмо, прислушиваясь к шуму отъезжающих карет. Они уехали. Придвинувшись поближе к лампе, девушка пробежала листок глазами. У нее вырвался невольный вздох изумления. Чтобы убедиться, что она поняла все правильно, Розелла начала перечитывать более внимательно, но вдруг из-за двери послышался какой-то едва различимый звук.
Девушка засунула письмо в сумочку, схватила лампу, бросилась к двери и рывком распахнула ее.
– Кто здесь?
Но лампа осветила пустую, безлюдную лестницу. Может, ей почудился этот шорох? С тяжелым сердцем Розелла вернулась в комнату и занялась сбором вещей. Скрип гравия под колесами кареты заставил ее подойти к открытому окну. За поворотом дороги исчезла двуколка Себастьена. Наверное, они помирились с Клодин и решили поехать вместе на фестиваль. Розелла закрыла створки окна. Значит, ей не удастся попрощаться с Себастьеном. Возможно, Клодин рассказала ему о ее свадьбе с Филиппом, и Себастьен подумал, что так будет лучше. Укладывая чемодан, девушка решила оставить ему письмо. Из-за этого ей придется немного задержаться в башенной комнате, но необходимо, чтобы сразу же после возвращения с праздника он узнал кое-что.
Приближалась полночь, когда Розелла запечатала письмо. Подойдя к окну, она подняла лампу и подала сигнал Филиппу. Теперь он отправится в замок, ей надо подождать десять-пятнадцать минут. Девушка набросила на плечи накидку, повязала на голову легкий шарф и позвонила, вызывая слугу, чтобы он отнес в холл ее чемодан. Никто не появился, и она снова нетерпеливо дернула звонок, но безрезультатно. Не желая больше задерживаться, Розелла со вздохом взяла чемодан. Она вышла на лестницу и увидела, что лампы во всем крыле погашены. Ей придется выходить из башни в кромешной тьме. Она вздрогнула. Казалось, будто кто-то уже закрыл западное крыло, подумав, что она давно уехала.
Розелла вернулась в комнату за лампой, потому что не решилась спускаться по лестнице в полной темноте с тяжелым чемоданом. Потом она медленно пошла вниз и вдруг остановилась. Ее нога замерла в воздухе. Семнадцатой ступени не было на месте!
С величайшей осторожностью девушка опустила ногу на восемнадцатую ступеньку. Как только она перенесла тяжесть тела, послышался слабый скрип какого-то древнего механизма и семнадцатая ступень заняла прежнее место. Однажды именно этот скрип Розелла приняла за звук скребущего ногтя, и его же она слышала сегодня, когда складывала вещи.
Теперь она поняла, почему упала ночью вскоре после приезда в замок. Мгновенно Розелла вспомнила, как резко взглянул Жюль на эту ступеньку. Интересно, он просто почувствовал что-то или знал о механизме? Той ночью произошло первое покушение на ее жизнь! А сейчас, без сомнения, состоялась вторая попытка!
Внезапно причина стала ей абсолютно ясна. Вначале Розелла помешала Себастьену стать полноправным хозяином замка. Затем, – после его женитьбы, настала очередь Клодин превратиться в камень преткновения. Но теперь перст судьбы вновь указывал на нее, Розеллу, потому что она собиралась выйти замуж за другого и навсегда лишить Себастьена всяких шансов получить замок. Какой-то неизвестный человек – или люди – предпринял последнюю жестокую попытку избавиться от нее, чтобы смерть хозяйки замка выглядела как несчастный случай.
Розелла дошла до основания башенной лестницы и настороженно огляделась. Потом она поспешно направилась вдоль длинных коридоров к выходу из западного крыла. Девушка оставила лампу и письмо на боковом столике и снова торопливо зашагала вперед. Везде было очень темно. Изредка попадались горящие в настенных бра свечи, но лампы и огромные канделябры остались незажженными. И где все слуги? Нигде не видно ни одного лакея. Ни одна горничная не спешит по делам.
Фестиваль вина! Вся прислуга отправилась на фестиваль. Это традиция. Почему такое простое объяснение не пришло ей в голову раньше? Поэтому никто не откликнулся на ее звонок. Она одна в замке! Почему же она не чувствует себя в одиночестве?
Розелла попыталась успокоить бешено стучащее сердце, медленно спускаясь по устланной бордовым ковром главной лестнице. Она словно старалась доказать невидимому наблюдателю, что не боится, но прямо-таки подпрыгнула от страха, услышав громкий стук в тяжелые входные двери. Однако в то же мгновение ее переполнила радость.
– Филипп!
Девушка перелетела через последние ступени, бросила чемодан и повернула ключ.
– Любимая! – Филипп обвил руками ее талию, поднял и закружил легко, как перышко, нежно целуя. – Готова?
– Да.
Он подхватил чемодан Розеллы и протянул ей руку, чтобы отвести в ожидавший у крыльца экипаж. С Филиппом не было слуг. Он сам собрался править лошадьми всю дорогу до Парижа. Внезапно на пороге Розелла остановилась.
– Послушай! – быстро проговорила она.
– Что? – спросил озадаченный Филипп. – Крик. Я слышала крик!
– Я ничего не слышу.
– Вот! Опять. Это Клодин.
Розелла развернулась и побежала наверх по главной лестнице. Филипп закрыл дверь, поставил на пол чемодан и бегом бросился за ней. Ни один из них не заметил появившуюся из темноты руку, которая повернула в замочной скважине ключ и вытащила его.
– Клодин, я иду! – крикнула Розелла на бегу, но, добравшись до комнаты подруги, никого не увидела, хотя там горели все лампы.
– В чем дело? – спросил совершенно сбитый с толку Филипп.
– Все отправились на фестиваль вина, даже слуги. Я думала, Клодин с Себастьеном тоже уехали, но я слышала ее крик. – Розелла обхватила голову руками. – Мне мерещится нереальное?
– Не расстраивайся. Давай послушаем снова. Они прислушались. Ни звука.
– Я уверена, что слышала Клодин!
– Тогда давай вернемся туда, где ты впервые услышала крик, и попробуем определить его направление, – предложил Филипп.
– Хорошо, но ты оставайся на месте и послушай, будет ли что-нибудь слышно здесь.
Филипп остался наверху лестницы и оперся локтем на позолоченные перила, а Розелла легко сбежала вниз. Подойдя к двери, она нахмурилась. Засовы были задвинуты, а ключ исчез.
– Зачем ты снова запер дверь? – спросила девушка, повернувшись назад, и вдруг закричала.
Филипп упал от удара по голове серебряным подсвечником, который растворился в темноте в руке невидимого противника.
– Филипп! Филипп! – Розелла взлетела по лестнице и бросилась на колени перед раненым возлюбленным. Он не потерял сознание, но находился в шоковом состоянии и стонал. Она бережно приподняла его голову и в ужасе посмотрела в кромешную тьму, скрывавшую от ее взгляда кого-то или что-то.
– Вставай! О, пожалуйста, постарайся! – умоляла Розелла, пытаясь заставить его двигаться, положив безвольную руку мужчины себе на шею. Он автоматически подчинялся знакомому голосу, но не имел ни малейшего представления, почему должен повиноваться и что с ним случилось. Розелла согнулась под тяжестью мужского тела, но удержала равновесие. Она отведет его в башенную комнату. Там можно будет забаррикадировать дверь и, находясь в безопасности, дождаться возвращения кого-нибудь с праздника.
Девушка всхлипывала и часто оглядывалась через плечо. Она страшно боялась, что позади них из темноты появится жуткая фигура и снова нанесет удар, но они без происшествий добрались до западного крыла.
Розелле очень хотелось взять оставленную лампу, но она не смогла этого сделать, потому что должна была все время поддерживать Филиппа. Девушка решила довести его до ближайшей комнаты, а потом вернуться за лампой.
– Еще немножко, – заклинала она Филиппа. Казалось, он вот-вот упадет, каждый шаг давался ему с огромным трудом. – Обопрись на меня. Вот так. Теперь последняя лестница.
Им удалось дойти. Розелла помогла Филиппу лечь на кровать. Он тяжело дышал и, закрыв глаза, бессильно откинулся на подушки. Положив ему на лоб мокрое холодное полотенце, Розелла поспешила вниз за лампой.
В коридоре она снова услышала крик. Это точно был голос Клодин. И она кричала от боли! Розелла бросилась в один из салонов и схватила со стены абордажную саблю. С лампой в одной руке и оружием в другой она снова выбежала в коридор и попыталась определить, откуда раздается крик. Там! В библиотеке. Вытянув вперед саблю, девушка толкнула дверь и осторожно вошла в комнату.
– Розелла! Слава богу! Я думала, ты давно уехала с Филиппом. Или ты вернулась?
– Клодин! Почему ты здесь? – Розелла бросилась к полулежащей за креслом. Клодин, которая напоминала затравленного маленького зверька, ищущего любое убежище. Ее волосы потемнели от пота, а зрачки расширились от боли. На ней была только батистовая ночная рубашка. – Господи, что произошло?
– То, что я приняла за нервный спазм, оказалось началом схваток. Мы немного поговорили с Себастьеном, и вдруг боль резко усилилась. Он помог мне лечь в постель, а потом поехал за доктором.
– А почему же ты не осталась в спальне? Клодин схватилась за руку подруги.
– Кто-то бродит по замку. Я так испугалась, что решила выбраться как-нибудь наружу и звать на помощь. Но боль такая сильная, что я с трудом доковыляла сюда и спряталась. – Она уткнулась в плечо Розеллы, стараясь заглушить стон.
– Я отведу тебя в башню. Там Филипп. Не знаю, кто бродит здесь, но оставаться внизу нам небезопасно.
– Я не могу двигаться!
– Ты должна и будешь. Вставай! Тихонько всхлипывая, Клодин, как и Филипп, повиновалась твердому приказу, отданному нежным голосом.
– Я никогда не смогу дойти до башни. Это слишком далеко!
– Неправда. Давай. По одному шагу. Вот, хорошо.
Лампу пришлось оставить, но Розелла предусмотрительно взяла с собой коробок спичек. Она снова направлялась в башню с грузом на плечах, но на сей раз зажатая в правой руке сабля придавала ей смелости.
Добравшись до лестницы, Розелла зажгла спичку, чтобы убедиться, что семнадцатая ступенька на месте. Когда пламя обожгло ей пальцы, она бросила спичку, и в этот момент Клодин согнулась, вскрикнув от боли. В темноте женщина опустилась на колени, отказываясь двигаться и цепляясь за юбку Розеллы.
– Не могу больше сделать ни шагу. Не заставляй меня! О, не заставляй!
Где-то в одном из салонов скрипнула дверь. В отчаянии Розелла склонилась к мокрому от слез лицу Клодин.
– В башенной комнате ты будешь в безопасности. Думай о своем малыше. Это самое главное.
К счастью, эти слова придали Клодин сил. Она снова поднялась, и подруги медленно побрели наверх. Розелла в поисках двери ощупывала стену и постоянно оглядывалась назад, ожидая нападения. Наконец, занемевшими пальцами она нашла прохладную ручку. Распахнув дверь, Розелла затолкнула Клодин внутрь безопасной комнаты, вошла сама и захлопнула спасительную преграду. Она прислонилась спиной к двери и достала из кармана коробок.
– Я вернулась, Филипп, – начала девушка, смеясь и плача, – и привела Клодин…
Ее голос оборвался. Пламя спички осветило кровать, но Филипп не лежал на ней. Не было и окна. Стены обтянуты не розовым шелком, а бледно-зеленым, резные украшения покрыты серебром, а не позолотой. Розелла моментально осознала, что они с Клодин, которая уже судорожно упала на постель, попали в секретную комнату, скрытую между ее собственной спальней наверху и складом внизу! Круглую комнату без окон, где ночь за ночью плакал призрак. Ее охватил ужас. Они должны выбраться! Должны! Должны!
Розелла обернулась, чтобы нащупать ручку, но пламя снова обожгло пальцы. В свете следующей спички девушка увидела гладкую панель, точно такую же, как и все остальные в круглой комнате. Ручка оказалась спрятана, как и в спальне наверху. Снаружи, на лестнице, деревянная обивка скрывала потайную дверь, но пока Розелла ходила туда-сюда, то с Филиппом, то с Клодин, чьи-то руки отодвинули нужную панель, чтобы в темноте жертва попала в западню.
Дрожащими руками девушка зажгла свечу и обследовала лепные украшения на стенах. Но они отличались от украшений в комнате наверху, и любой из замысловатых листиков и цветов мог открывать защелку.
– Розелла! Помоги мне! Я умираю! Розелла подбежала к кровати и убрала спутанные пряди с покрытого испариной лба Клодин.
– Нет, дорогая, ты не умираешь. Ты родишь красивого, здорового малыша, и все будет прекрасно.
– Я хочу пить!
– Сейчас поищу воды.
Комната была точной копией верхней, но в ванной лежал толстенный слой пыли. Ею годами никто не пользовался. Вернувшись к постели, Розелла приподняла свечу, и вдруг ее внимание привлекло большое черное пятно на светлом ковре. Она медленно отступила и внимательно присмотрелась. Кровь! В секретной комнате когда-то давно пролилась кровь, которая засохла на ковре.
Теперь девушка знала тайну замка. Много лет назад на этом самом месте было совершено убийство. Ей известно, когда это произошло. Почему бы ей не знать, ведь тогда она, испуганный до ужаса ребенок, услышала жуткий женский вопль в тот момент, когда кто-то отнял жизнь у другого человеческого существа.
Замок показался ей странно безлюдным в тот вечер. Сейчас Розелла вспомнила. Тогда тоже начался фестиваль вина. Возможно, Себастьен вернулся с праздника, когда она с лестницы бросилась ему в объятия. И остаток ночи замок находился в каком-то волнении. Не выносил ли кто-то тело? Но куда? И кто это мог быть?
Взяв свечу, Розелла подошла к ближайшей панели и осмотрела ее. Где-то должна быть щель, сквозь которую доносился наверх плач. Если она найдет это место, Филипп услышит ее крик. И он, конечно, должен услышать отчаянные стоны Клодин. Только бы он не потерял сознание!
– Филипп! – позвала Розелла. – Ты слышишь меня? Мы в комнате под моей спальней. Филипп!
– Посмотри! – Клодин приподнялась на локте, пытаясь встать.
Ошеломленная Розелла уставилась туда, куда показывала подруга. Из-под пола пробивался дым. На складе внизу начался пожар!
– Филипп! – завопила Розелла, колотя кулаками в стену. – Пожар! Пожар!
Она продолжала кричать, барабанить в стены и одновременно снова и снова пыталась найти скрытую дверную ручку. Едкий дым наполнял комнату. Клодин потеряла сознание от страха и боли. Со слезящимися глазами Розелла беспомощно прислонилась к стене. Она беспрерывно кашляла. Силы покидали ее.
Потом послышался треск раскалываемого дерева. Следующий мощный удар разрубил панель, скрывающую дверь. Филипп, ужасно бледный, но уже оправившийся от удара, вломился в комнату, вытолкнул на лестницу Розеллу, а потом подхватил на руки Клодин.
Они вышли из замка через кухню. По пути Розелла прихватила какой-то плед и укутала Клодин. Оставив ее на скамейке в саду, она побежала звонить в пожарный колокол, а Филипп бросился в нижнюю башенную комнату. Он раздвинул вьющийся плюш и распахнул приоткрытую дверь. Там, бросая стулья на пылающую у стены кучу мебели, стояла Маргарита. Ее волосы космами спадали на лицо, платье было испачкано и порвано. На полу лежал серебряный подсвечник, которым она ударила Филиппа на лестнице.
Маргарита заметила его, когда он уже вплотную подошел к ней. С пронзительным криком она отшатнулась назад и упала бы в огонь, если бы Филипп не удержал ее. Он потащил обезумевшую женщину к двери. Едва они выбрались на улицу, загорелись деревянные балки и перекрытия, превратив кладовую комнату в огромный адский костер. Филипп увидел, как Маргарита побрела через лужайку, и побежал к пожарным насосам, а в это время вдали показались первые спешащие на помощь крестьяне.
Сгорела вся башня и большая часть западного крыла. Сотни добровольцев, покинув фестиваль вина, приехали на пожар и всю ночь отважно боролись с огнем, качали воду, спасали ценную мебель и вещи. Но к рассвету башня превратилась в почерневший каменный остов, а густой дым все еще клубился из пустых оконных проемов сгоревшего крыла.
Сын Клодин родился при свете отдаленного пламени пожара в домике у ворот замка. С ней были Розелла и жена привратника, опытная повитуха. Однако доктор, задержавшийся с Себастьеном в дороге из-за скопления экипажей и зевак, ехавших поглазеть на пожар, успел вовремя и принял малыша.
Маргариту нашел Жюль. Его мать лежала под ивами у озера лицом вниз, наполовину в воде. Длинные волосы плавали на поверхности, как темные живые водоросли.
Себастьен и Филипп, все еще мрачные после тушения пожара, в грязных рубашках и без сюртуков, одновременно обернулись, когда в библиотеку вошла Розелла. Она была бледна и измотана, но улыбнулась с благодарностью Филиппу, который бросился к ней, чтобы усадить в подвинутое Себастьеном кресло.
– Как Клодин? – спросил Филипп. Он видел, как ее с сыном несли на носилках в замок.
– Спит, а малыш в колыбели. С ним няня. – Розелла печально взглянула на Себастьена. – Твоя мать. Я сожалею. Жюль рассказал мне.
Он горестно кивнул, принимая ее соболезнования.
– Филипп рассказал мне кое-что о случившемся. О плаче, который ты слышала в башне, и о том, как вы с Клодин попали в ловушку. Ты расскажешь остальное?
Розелла поведала обо всем, что произошло. Себастьен горько покачал головой, услышав, что его мать виновна в смерти Мари и нескольких попытках убить Клодин и Розеллу. Кульминацией стало стремление сжечь их заживо.
– Теперь я должен рассказать тебе и Филиппу то, что никогда не собирался никому рассказать, – мрачно начал Себастьен. – Мои сестры и брат не были посвящены в эту тайну, и я чувствовал, что ради их спокойствия должен оставить их в неведении. – Он сел на край письменного стола, а Филипп устроился на подлокотник кресла Розеллы.
– Едва ли нужно говорить, что твой рассказ останется между нами, – сказал Филипп.
Себастьен снова кивнул, его глаза остановились на Розелле.
– В ту ночь, когда ты, испуганная, встретила меня на лестнице, в потайной комнате произошло убийство. Я думал, тебе приснился кошмарный сон, но ты была в таком ужасе, что, уложив тебя в гардеробной, я отправился на расследование. Мне стало любопытно, потому что я знал легенду башни. – Себастьен подавил печальный вздох. – Тысячи раз я жалел, что не отправился спать, потому что стал невольным соучастником того убийства.
Он встал со стола и, прежде чем продолжить, медленно подошел к камину.
– Мою красавицу-мать всю жизнь баловали и нежили. Она вышла замуж за отца ради того, что он мог дать ей, а любовь и привязанность, которые должны были принадлежать мужу, отдала мне, своему первенцу. Страсть моего отца породила безумную ревность. Временами его деловые поездки длились неделями, и он начал подозревать, что у матери есть любовники. Но отец долго не догадывался, что его жена знает о потайной комнате, о которой ей рассказал старый слуга, показав заодно, как можно незаметно пробраться туда. По понятным причинам месторасположение скрытой от посторонних комнаты и секретных ходов в замке знал только глава семьи и в свое время открывал тайну старшему сыну. Отец никогда не имел связей с другими женщинами, но моя неверная мать вовсю использовала эту комнату. – Себастьен тяжело вздохнул. – В ту ночь отец неожиданно вернулся домой и застал мать с любовником. Он убил его. На ее глазах. Тростью с вкладной шпагой, которую всегда носил с собой. Крик матери испугал тебя тогда, Розелла.
– А что произошло потом? – тихо спросила она.
– Я пришел в западное крыло и столкнулся с отцом, тащившим тело по лестнице. Сыновья преданность одержала верх над мыслями об убийстве. Именно я вынес труп в свою карету, поехал в Париж, дождался следующей ночи и под покровом темноты выбросил тело на набережной Сены. Никто не знал о связи того мужчины с моей матерью, и тень подозрения никогда не пала на замок де Луимонт. Полиция поверила, что его убили на том месте, где нашли.
– Значит, трагедия стала причиной нервного расстройства мадам де Луимонт? – спросил Филипп.
– Совершенно верно. Она так никогда и не оправилась полностью. Отец сменил всю прислугу в замке, не желая, чтобы случайно сказанное слово или какая-нибудь незамеченная нами той страшной ночью улика дали новый толчок следствию. Вскоре после случившегося сердечный приступ оборвал его жизнь. Потом мать стала приходить в потайную комнату и ночами напролет плакала там, словно смерть отца освободила ее и дала возможность горевать об убитом любовнике. Я закрыл западное крыло, увез ее в длительное путешествие. Хотя лучшие врачи Франции говорили мне, что она никогда полностью не вылечится от нервного расстройства, они не предполагали, что она станет способной… на убийство.
– Без сомнения, завещание дедушки и мое появление в замке нанесли ей очередной удар, – с печалью сказала Розелла. – Вот почему она снова начала плакать в башне.
– Поэтому рассудок ее помутился, и она вначале решила убрать тебя, чтобы я получил наследство. Потом, после моей женитьбы на Клодин, моя мать на какое-то время успокоилась, но – наверное, я должен был рассказать тебе раньше – в день, когда мы с месье Батальяром подписали договор о доходах с поместья, она спряталась в одной из ниш и подслушала все.
В памяти Розеллы вспыхнула картина, как они с Себастьеном стоят в свете мерцающих среди множества теней свечей и он впервые говорит, что любит ее. Маргарита по-своему поняла смысл сказанного сыном.
– Как ты узнал, что она была там?
– Я встретил ее после твоего ухода. По лицу матери текли слезы, она находилась на грани истерики из-за того, что я не женился на тебе. Ведь ты могла дать мне все, чего она желала для меня. – Себастьен неосознанно сжал кулаки. – Я пришел в ярость, что она шпионила за нами, но мне пришлось держать себя в руках, потому что мать была в ужасном состоянии. Если бы не мое раздражение, я бы обратил внимание, что она спряталась в той нише, где находилась маленькая дверь, ведущая в секретный ход. Мне никогда не приходило в голову, что она могла снова воспользоваться им.
– Видимо, именно тогда Маргарита решила избавиться от Клодин, – горько предположила Розелла.
Себастьен утомленно кивнул в знак согласия.
– Последовало два неудачных покушения на жизнь Клодин. В припадках сумасшествия моя мать сначала пыталась задушить ее руками, а потом подушкой. После этого твоя горничная стала невинной жертвой ее безумной идеи. А вчера вечером после твоего объявления о свадьбе с Филиппом бедная безумная женщина решила предпринять последнюю попытку уничтожить тебя, прежде чем замок навсегда перейдет тебе, твоему мужу и вашим будущим детям.
– Но есть одна вещь, которую я не понимаю, – задумчиво произнесла Розелла. – Когда я уходила из салона, Луиза предложила всем поехать на фестиваль вина.
– Очевидно, мама заплакала в самый момент отъезда, сказав, что очень устала, а ее компаньонка, которая уехала на выходной, вот-вот вернется и побудет с ней. Луиза не подумала проверить, у нее не было причин думать, что мать может лгать. Таким образом, мать осталась без присмотра. Она, наверное, решила использовать любые методы, чтобы убить тебя, включая тайну семнадцатой ступени, которую пару веков назад приказал переделать один лицемерный кардинал, прикрывающийся маской гостеприимства.
– Как трагично, – сказала Розелла, поднимаясь, – что я не знала содержания письма месье Батальяра, когда объявила о намерении выйти замуж за Филиппа.
Она стала рядом с Филиппом и, взяв его за руку, бросила на него быстрый любящий взгляд. Во время бегства из горящей башни девушка уже рассказала ему то, что сейчас собиралась сообщить Себастьену.
– Мой добрый адвокат не оставил без внимания мое страстное желание избавиться от замка. Он нашел крошечную лазейку, которая могла освободить меня, но не хотел, чтобы я говорила об этом, пока не родится твой ребенок, желая избежать разочарования.
Озадаченный, Себастьен вопросительно взглянул на Розеллу.
– Не понимаю.
– Замок де Луимонт может быть передан только представителю младшего поколения. Ты это знаешь. Но в случае бездетности владельца замок можно подарить старшему сыну следующего по родословной линии представителя семьи де Луимонт. Приехав в Париж, я подпишу документ, который сделает твоего сына новым владельцем замка и всех земель. Будучи отцом наследника, ты до совершеннолетия сына станешь полновластным хозяином. Все твое.
Себастьен казался ошеломленным. Он хотел верить услышанному, но не мог признать, что такое возможно.
– Но у вас будут дети, – запротестовал он. – Нет причин думать иначе.
– Это неважно, – ответила Розелла, улыбаясь. – Сейчас, да-да, сейчас я бездетна. К тому же, вероятно, это единственная возможность сделать такой подарок.
Несколько секунд Себастьен был не в состоянии произнести ни слова. Потом обеими руками он схватил руку Розеллы и поднес ее к своим губам. Продолжая сжимать пальцы девушки, он заговорил с ней, словно Филиппа нет рядом и они одни в комнате.
– В моем сердце я тысячи раз возвращаюсь ко всему, что ты дала мне.
Филипп увидел, как Розелла посмотрела на Себастьена мягким задумчивым взглядом, и на мгновение ему показалось, что он лишний здесь. Но, будто почувствовав его реакцию, Розелла шагнула поближе к нему, освободив руку из ладоней Себастьена.
– Прощай, Себастьен, – сказала она.
– Прощай, Розелла.
Девушка взяла руку Филиппа, и они вышли из комнаты. Розелла уже попрощалась с Клодин, и больше ей делать здесь было нечего. В холле лежал ее чемодан, который Филипп бросил всего несколько часов назад. Но как много произошло за это время! В чемодане сохранилось то, чем она владела. Все остальное сгорело в башне. Лакей отнес чемодан к ожидавшей карете.
Розелла вышла на солнце и почувствовала позади себя прохладу каменного входа. Тень замка наконец-то оставила ее. Она не села сразу же в экипаж, хотя Филипп ждал, чтобы помочь ей. Девушка прошла через двор к месту, откуда виднелись все еще дымящиеся руины западной башни. В огне сгорели и все ее страхи, ужас и даже ненависть к замку. Она встретила свою судьбу и освободилась, чтобы начать новую прекрасную жизнь вместе с Филиппом.
Последние слова Себастьена показали, что он понял необыкновенную щедрость ее подарка. Зло было изгнано из замка, и Розелла могла, если бы пожелала, поселиться здесь с Филиппом, зная, что мрачные тени прошлого не появятся больше никогда. Но она решила отдать замок де Луимонт Себастьену как подтверждение своих былых чувств к нему. И он в ответ сказал, что тысячекратно возвращает ее любовь. Розелла осознала глубину его настоящего чувства. В конце концов она стала значить для Себастьена гораздо больше, чем замок или что угодно во всем мире.
Возможно, он всегда будет любить ее, тоскуя по ней, как когда-то она тосковала по нему. Но Розелла не оставляла его одного. В глазах Себастьена Клодин теперь станет хозяйкой замка и матерью его сына, его надежды на будущее. – Розелла, пора ехать!
Филипп прав. Пришло время уезжать. Но она знала, что частица ее сердца навсегда останется в замке де Луимонт.
Девушка повернулась и при виде ожидавшего ее Филиппа почувствовала бурный прилив радости. Она бегом бросилась к любимому. Ее лицо пылало. Только теперь Розелла поняла, что наконец-то нашла свое счастье и свой дом.
notes
