Глава 10

Как-то раз Билли похвастался, что по осени он пойдет в школу, и Софи всерьез призадумалась о будущем Антуана. К несчастью, у нее не хватит средств, чтобы дать мальчику положенное дворянину образование. Если бы драгоценности графини не были похищены, то никаких бы проблем не существовало. Антуан даже смог бы потом поступить в университет. Но теперь уже поздно было фантазировать по поводу того, что могло бы быть.

– Как ты думаешь, – спросила она однажды Клару, – есть ли у Антуана хоть какой-нибудь шанс начать с осени занятия вместе с Билли в бесплатной школе? Он знает азбуку и может немного читать и писать по-английски. Он такой сообразительный, а мне некогда с ним заниматься.

– За спрос не бьют, – ответила Клара. – Но боюсь, что ему там несладко придется, ведь он француз и иногда очень смешно говорит по-английски, дети будут все время его дразнить.

– Знаю, поэтому-то я и в нерешительности. Быть может, через год он будет куда лучше подготовлен?

Но получилось так, что дело это было разрешено самим Антуаном.

– Раз Билли пойдет в школу, то и я иду!

Софи постаралась объяснить ребенку, с какими трудностями ему предстоит столкнуться в школе, но он лишь топнул ножкой, воскликнув:

– Если меня там кто ударит, то я дам сдачи! Я буду учиться!

И вот Софи с Антуаном отправились в Брайтонскую бесплатную школу, что находилась на Дьюк-стрит. Учительница мисс Стэнтон оказалась довольно спокойной, интеллигентного вида женщиной. Она сразу же понравилась Софи. Пока они разговаривали, Антуан бродил по пустому классу, внимательно все разглядывая. Он поднимал крышки парт, а потом сунул палец в чернильницу, желая проверить, полная ли она. Чернил там было доверху. Софи пришлось вытирать мальчишке руку. Продолжить осмотр класса ему помешала мисс Стэнтон. Она дала мальчику книгу, чтобы он почитал вслух. Читал он правильно, однако с многочисленными паузами. Потом он правильно решил несколько арифметических примеров, которые учительница написала на доске.

– Итак, Антуан, – сказала мисс Стэнтон, отложив мел, – отчего же ты хочешь учиться именно в этой школе?

– Потому, что я должен знать все к тому времени, когда вернусь домой.

– Домой? – переспросила учительница.

– Во Францию, мадам.

Софи почувствовала гордость за мальчика. Судя по всему, он воспринял близко к сердцу все, что она рассказывала о его родителях и дедушке. Причем она ведь никогда не упоминала при нем их титулов и никогда не вспоминала о родовом шато. Не упоминала Софи и о нападении на них разбойничьей шайки Барнза. К счастью, радость Антуана по поводу проведенного на ферме Миллардов времени стерла пережитое тогда потрясение.

Мисс Стэнтон, услышав ответ мальчика, подняла с удивлением брови. Конечно же, он был развит не по годам. Несомненно, с ним будут определенные трудности, но они вполне преодолимы.

– Ты сможешь приходить на занятия в эту школу, Антуан, – сказала она. – Помни, что здесь дети зовут меня «мисс», а не «мадам». Ты не забудешь об этом?

Узнав, что он принят в школу, Антуан запрыгал от восторга.

– Уи, мадам! То есть, иес, мисс!

Мисс Стэнтон заверила, что не позволит другим детям обижать мальчика, и, поскольку вид у нее был довольно строгий, Софи совершенно успокоилась, почувствовав, что мальчик отныне будет в хороших руках. С тех пор как они приехали в Брайтон, сорванец как угорелый носился у купальных машин, подобно многочисленным загоревшим на солнце приморским бродяжкам, и ввести в его жизнь определенный порядок и строгость не помешало бы.

С начала сентября закончился сезон купальных машин. Деревянные кабинки были отвезены на поле, за городской окраиной, где их поставили рядами, чтобы подлатать и подкрасить за время зимы. По времени это как раз совпало с началом учебного года.

Софи и Клара проводили в этот день своих подопечных до дверей школы. Софи, благодаря вырученным ею призовым деньгам, одела Антуана с иголочки и снабдила всем необходимым для учебы. Больше всего ему понравилась шапочка, точно такая же, как у Билли и остальных ребятишек в классе.

Мисс Стэнтон вышла навстречу новым ученикам.

– Я здесь, мисс! – воскликнул Антуан, сняв при этом шапочку, как его учила Софи. – Так что можно начинать занятия.

– Думаю, что да, – сухо ответила мисс Стэнтон. Если бы она не знала, что это всего лишь племянник дочери кондитера, она бы подумала, что, у мальчишки врожденная наглость аристократа.

Отдыхающие в Брайтоне стали разъезжаться по домам. Поначалу, когда еще стояли теплые деньки, это происходило крайне редко, но лишь только зарядили дожди, как начался массовый отъезд. Экипажи, груженные вещами отъезжающих, запрудили дорогу на Лондон. Оставшиеся на побережье эмигранты-дворяне могли считать, что им крупно повезло, если на зимние месяцы их пригласили погостить в Лондон их новые английские знакомые. Особой популярностью пользовались приглашения встретить новый год и Рождество в каком-нибудь известном английском поместье.

В «Старом Корабле» со дня на день ожидали возвращения Гарри, хотя точное время его выхода на работу было неизвестно. А поэтому, когда он как-то появился в полдень на кухне в парадном платье, для всех это явилось полной неожиданностью. Софи искренне радовалась его возвращению, хотя для нее это и означало неизбежное возвращение к обязанностям официантки.

– Рады тебя видеть, – поздравили Гарри все, кто работал на кухне в этот день. – С возвращением!

– Нет, ребята, сюда я уже больше не вернусь, – неожиданного заявил Гарри. В ответ поднялся такой шум, что бывшему специалисту по пудингам пришлось энергичными взмахами рук призвать присутствующих к молчанию. – С завтрашнего дня я приступаю к своим новым обязанностям. Отныне – я шеф-повар таверны «Касл Инн».

Все притворно возмутились, что Гарри продался извечным соперникам гостиницы «Старый Корабль», после чего последовали самые искренние поздравления. Повернувшись к Софи, Гарри весело ей подмигнул.

– Так что можешь за свою работу не бояться, более того, тебе повысят жалованье, так как теперь возьмут на постоянную работу. Но лишь только откроется вакансия на должность кондитера в «Касл Инн», я не замедлю к тебе обратиться.

Софи поблагодарила его за заботу, тем не менее, твердо решив про себя, что в следующий раз ее уже будет ждать совершенно иная работа.

В этом же месяце Софи, рыдая, вытащила из своей шкатулки узенькую алую ленточку и повязала ее на шею. У нее не было траурного платья, но Клара одолжила ей черную косынку и манжеты. За день до этого по всей Брайтонской округе разнеслась весть о том, что на гильотине казнена Мария Антуанетта. Не стало самой очаровательной королевы Франции. В последующие дни весь Брайтон оделся в траурные цветы. Большая часть англичан уехала в Лондон, но это лишь способствовало тому, чтобы скорбь эмигрантов повсеместно бросалась здесь в глаза.

Находившийся в это время в Морском Павильоне принц был глубоко потрясен страшным известием и в срочном порядке отменил все намечавшиеся на ближайшие дни празднества в знак уважения к принявшей мученическую смерть королеве. Когда секретарь подал ему на подпись накопившиеся за последнюю неделю бумаги, на принце были черные бриджи и такого же цвета камзол. Среди бумаг оказалось и немало векселей, по которым уже давно надо было платить. Он просмотрел некоторые из них. Быть может, ему и не нужны эти осыпанные бриллиантами пряжки для туфель, но они так ему понравились, к тому же сделаны они были великолепно. Был здесь и вексель от Тома Фоксхилла об оплате изысканных китайских часов с золотыми колокольчиками, а также сообщения от агентов, предлагавших ему произведения искусства, перед которыми он все равно не смог бы устоять. Будучи истинным знатоком прекрасного и страстным коллекционером, принц знал, что обречен на вечные долги.

Его Высочество тяжело вздохнул. К несчастью, принадлежавшая ему по праву принца привилегия на огромные доходы до тех пор, пока он не станет королем, оставалась лишь на бумаге.

– Я оплачу этот вексель, – сказал принц, выбирая из кипы бумаг одну-единственную. – Все остальное унесите.

В его руках оказался счет, присланный от Тома. Он любил этою антиквара и наслаждался общением с ним. Более того, этот весьма располагающий к себе молодой человек обошел всех в области поставок разного фарфора и прочих предметов искусства из далекого Китая, удовлетворяя все более возрастающую любовь принца ко всему, китайскому. Его Высочество улыбнулся. С начала восемнадцатого столетия стала активно развиваться торговля с Китаем, и в Европе началось повальное увлечение всем восточным, повлиявшее в том числе и на мебель, изготавливаемую Чиппендейлом и другими английскими мастерами. Со временем это увлечение сошло на нет, однако принц попытался возродить моду на китайские изделия. О, как он восхищался присущим китайцам мастерским отношением к цвету, их изысканной резьбой по слоновой кости, изделиями из золота и эмалями. О, как его влекли китайские пейзажи, нарисованные тушью на рисовой бумаге. Принца привлекало все, доставленное из этой далекой страны, начиная с крохотных бутылочек с благовониями и заканчивая обеденными сервизами. Страсть ко всему китайскому дошла до того, что принц распорядился пристроить к Морскому Павильону несколько китайских пагод, хотя это и увеличивало астрономические расходы на реконструкцию дворца.

Секретарь удалился, но не успела за ним закрыться дверь, как в рабочий кабинет принца вошла Мария, одетая по-дорожному. Как обычно, принц залюбовался ею. Все тот же блеск золотых волос, прекрасные, излучающие свет глаза и ни с чем не сравнимая бело-розовая кожа. Нет, время было не властно над ее красотой.

– Итак, ты уже уезжаешь, моя дорогая Мария, – сказал принц. Он встал из-за стола и обнял ее за талию. Подобно принцу, она значительно поправилась со времени их свадьбы, но ему нравилась эта округлость, ничуть не портившая ее великолепную фигуру.

– Ты, надеюсь, вовремя постараешься прибыть в наше сельское прибежище? – спросила Мария.

– Можешь не сомневаться. Я лишь прослежу за началом работы и сразу же к тебе.

Она вновь испытала сильнейшее искушение посоветовать ему не тратить таких огромных сумм на Морской Павильон, но сейчас, в момент отъезда, ей меньше всего хотелось ссоры. Он делался ужасно раздражительным, когда ему напоминали о его колоссальных долгах.

– Хорошо, дорогой, я буду ждать тебя с нетерпением.

– Я тоже. – Он нежно поцеловал Марию. Затем принц проводил ее к уже поджидавшему экипажу. Как и прежде, покидая Брайтон, Мария пожалела, что не смогла убедить Джорджа изменить свой слишком экстравагантный образ жизни. Он почему-то был уверен, что со временем парламент простит его долги, как это уже не раз было, но отчего-то у нее было предчувствие, что на сей раз принцу придется туго, и мысль об этом не давала ей в последнее время покоя. В прошлом Джордж не раз прислушивался к ее мудрым советам. Однажды ей даже удалось помирить его с королем после случившейся между ними ожесточенной ссоры. Теперь казалось, противоречия между отцом и сыном опять обострились, и примирения между ними ждать не приходилось.

Симпатии Марии были всегда на стороне Джорджа, потому как не было большей пытки для умного и энергичного принца, полного новых идей, чем быть обреченным на вечное ожидание трона. Чуть позже, в тот же день, принц надел форму десятого драгунского полка легкой кавалерии. Камзол более не стеснял движений, так как портной его расширил. Когда эта форма будет ему уже совсем не по размеру, ее аккуратно сложат и уберут на хранение, как и все, что он носил прежде, потому как принц, бывший коллекционером до мозга костей, не любил ничего выбрасывать.

Сейчас он стоял в полный рост перед зеркалом, его адъютант подвязывал шелковые шнуры на переброшенном через плечо гусарском плаще. Принц прекрасно сознавал, сколь эффектно он смотрится. У парадного входа его уже ожидала лошадь, и в сопровождении почетного эскорта его величество поспешил к воротам. Обычно когда он прогуливался по променаду или разъезжал по городу в экипаже, местные жители мало обращали на него внимания, поскольку привыкли к его постоянному присутствию в Брайтоне. Но когда принц появлялся в каком-то особенном наряде, например, как сегодня, это незамедлительно вызывало всеобщие возгласы восхищения. Отсалютовав собравшимся, радостно улыбавшийся принц был вне себя от счастья оттого, что его так любят брайтонцы. В неменьшей степени любили наследника и солдаты. О, как он был бы рад повести их в бой против французов. Да, стань он королем, все было бы иначе!

В лагере драгун, который принц старался посещать как можно чаще, он всегда был дорогим гостем. Его палатка была достаточно вместительна, чтобы поделить ее на просторные секции. Внутри она была отделана ситцами с набивным орнаментом, изображавшим щит с тремя перьями – герб принца Уэльского. Его высочество весело отобедал в компании своих офицеров, напоив некоторых из них до такой степени, что они замертво свалились под стол, а немногим позже, сам был отнесен в постель в бесчувственном состоянии. На следующее утро, доверив своего скакуна заботам конюха, принц поехал домой в карете. Голова у него раскалывалась, и он пожалел, что Мария уехала и некому будет положить ему компресс и натереть виски розовой водой. «С другой стороны, – подумал принц, – может, и хорошо, что ее нет». Последнее время она постоянно устраивала сцены, если Его Высочество выпивал немного лишнего и, судя по всему, вряд ли согласилась бы облегчить его теперешние мучения. Такое уже случалось.

Находясь в столь сумрачном настроении, принц отнюдь не обрадовался, узнав о том, что его ждет посетитель. Однако лицо Его Высочества значительно прояснилось, когда он узнал, что этот посетитель – леди Джерси. Вот кто сейчас ему более всего был нужен! Очаровательная женщина с ласковым мягким голосом, которая не обратит внимания на его красные глаза и позабавит его последними сплетнями королевского двора.

– Что за восхитительный сюрприз! – приветствуя гостью, воскликнул принц, входя в круглый салон, где она ожидала его в огромной шляпе с перьями ив платье из алого шелка и бархата. – Не думал, что увижу вас до той поры, пока не вернусь в Лондон. Что вернуло вас в Брайтон, который с началом осени все стремятся покинуть?

– Обеспокоенность за вашу резиденцию, Ваше Высочество! – заявила она, строя ему глазки. – Вес, кто возвращаются в Лондон, совершенно по-разному описывают то, что вы намерены здесь совершить. Я решила лично удостовериться, что вы не покроете дворец соломенной крышей и не выроете колодец посреди восточной лужайки.

Принц рассмеялся и, жестом пригласил леди Джерси сесть рядом с ним на софу, придвигаясь как можно ближе к этой обворожительной женщине.

– Не бойтесь, я бы сравнил свою резиденцию с экзотической бабочкой, которая ждет своего часа, чтобы выйти из кокона и расправить свои великолепные крылья.

– Отлично, – она с энтузиазмом захлопала в ладоши. – У меня просто нет слов, сир. Я прибыла в надежде лично повлиять на ход ваших размышлений по поводу того, как должен выглядеть Морской Павильон. Я вижу, наш брайтонский дом подобен устрице, что одарит нас жемчужинами, в случае если вам удастся открыть эту раковину всей силой своего чудесного воображения и вкуса, которые вы выказывали при строительстве Карлтон-Хауса.

Хлопая себя по коленкам, принц так и прыснул со смеху, восхищенный ее советом. Как приятно было слышать от этой дамы столь ободряющие слова в момент одолевавших его сомнений и мыслей о многочисленных долгах.

Как непохоже это было на язвительные насмешки отца, упреки матери, нападки парламента и постоянные предупреждения со стороны жены. Когда-то Мария любила транжирить деньги не меньше, чем он, но в последнее время она сильно изменилась. Ее очень беспокоит то, что она теперь называла бессмысленной тратой средств с его стороны. И это полное одобрение, столь неожиданное для его высочества, подействовало, на него подобно бокалу игристого шампанского. «Надо будет распить по такому случаю с этой дамой бутылочку», – подумал принц.

– О, как вы правы, мадам! – Забыв про головную боль, Джордж вскочил с софы. – Пойдемте, я покажу вам чертежи, которые начертил мистер Холланд, учтя мои пожелания. Вы скажете мне свое мнение.

– С превеликим удовольствием, – и несколько натянуто рассмеявшись, она встала с софы и поспешила за ним.

Когда они вместе вошли в кабинет, леди Джерси украдкой бросила взгляд на принца. «Да, он довольно оживлен, значит, я появилась вовремя», – подумала интриганка, довольная произведенным на его высочество эффектом. Она надеялась, что на сей раз ей удастся вбить клин между принцем и миссис Фицхерберт. В конце концов, она прибыла сюда с этой целью по просьбе его матери-королевы. Теперь надо было быть крайне осторожной. Леди Джерси знала, что какое-то время она очень нравилась принцу, но соблазнить его в ее ближайшие планы не входило. Принц страдал угрызениями совести, и миссис Фицхерберт всегда удавалось вернуть его себе. Эта католичка действовала на него, как магнит. На сей раз этому придет конец. Хотя прежде еще ни одной женщине не удавалось разлучить эту пару, леди Джерси была абсолютно уверена в своих чарах.

Тщательно разработанная кампания намеков, лжи и флирта несомненно поможет разлучить Его Высочество с морганической супругой. С политической точки зрения было крайне важно, чтобы он ее бросил. О разводе, само собой, не могло быть и речи, поскольку брак этот и так был вне закона. Однако леди Джерси уже было известно о далеко идущих планах, что созрели в высших кругах в отношении принца. Увы, она лишь закладывала основу для дальнейших действий. И не то, чтобы ей это было неприятно. Присущий принцу шарм и его очаровательная внешность искушали не одну женщину. Проводив даму в библиотеку, принц развернул перед ней архитектурные планы, эскизы и чертежи.

– Вот! Теперь сами видите, каков будет мой летний дворец, когда завершится очередной этап строительства.

Склонившись над бумагами, леди Джерси сделала вид, что проявляет к ним высокопрофессиональный интерес, прекрасно понимая, что это доставит принцу несказанное удовольствие.

Хотя королева и подчеркивала, что эта услуга будет высоко оценена нацией, у леди Джерси были свои личные, глубоко амбициозные причины, чтобы разрушить брак наследника престола. Она уже видела себя влиятельной силой королевского двора, и эта мысль ее пьянила. И именно поэтому ее улыбка получилась столь притягательной, когда она рассыпалась перед принцем в комплиментах по поводу предстоящей реконструкции его любимой брайтонской резиденции.

– У меня только вот небольшое замечание в отношении того, что необходимо сделать здесь, – деловито заметила она, ткнув пальчиком в какую-то часть чертежа.

Принц незамедлительно проявил подчеркнутый интерес, и пока она объясняла ему в чем дело, они находились так близко, что принц ощутил ее дыхание, почувствовал восхитительный запах ее духов. В результате этого маленького совещания пристройки к Морскому Павильону так и не были осуществлены. Генри Холланд подозревал, что здесь виновата леди Джерси, однако точно выяснить это ему так и не удалось. А китайские пагоды с тех пор в разговорах принца с его личным архитектором даже не упоминались.

Время, проведенное Его Высочеством и Марией в их сельском прибежище, прошло очень быстро. Они совершали прогулки по осенним лесам, где их путь устилали ало-золотистые ковры палой листвы. Обедали вдвоем при свете одинокой свечи, и порой трапеза их состояла из собственноручно подстреленного принцем фазана. Совершали поездки по округе и даже устраивали пикники. Единственным их спутником в эти дни был маленький мальчик, взятый на воспитание парой, присматривавшей за домом принца и миссис Фицхерберт. Он им так нравился, что его высочество решил в дальнейшем проявить заботу о благосостоянии ребенка.

Единственное, что огорчало в это время Марию, так это то, что Джордж продолжал по любому поводу цитировать леди Джерси. В Лондон они приехали врозь, следуя привычке скрывать свой брак, которым ныне уже никого нельзя было обмануть. Принц подарил ей шикарный особняк на Пэлл-Мэлл близ своего собственного дворца, а до этого у нее был дом на Парс-стрит. То была лондонская резиденция Томаса Фицхерберта, где Мария жила с мужем после свадьбы. Этот дом Томас, умирая, завещал супруге вместе с солидным денежным содержанием.

Прикрыв, собой дверь особняка на Пэлл-Мэлл, Мария задержалась в просторной прихожей. Хрустальный канделябр, сверкавший в лучах зимнего солнца, проникавших сквозь веерообразное окно над входной дверью, разбрасывал по всей комнате мириады золотых блесток. Огромное зеркало, подобно портрету, запечатлело ее лицо в своей раме. Взглянув в отражение своих глаз, Мария прочла таившийся там вопрос. Да когда же наконец Джордж избавится от этой леди Джерси?

А в Брайтоне тем временем полным ходом шла не только реконструкция Морского Павильона. В городе развернулось настоящее массовое строительство. Возводились новые особняки и расширялись старые, чтобы удовлетворить возраставшую с каждым летним сезоном потребность в новом жилье для приезжающих сюда на отдых представителей знати. Кроме того, из-за мягкого климата в Брайтоне и зимой проживало немало людей, которым зимние холода Лондона казались слишком суровы.

А это означало, что в «Старом Корабле» кипела такая, же бурная жизнь, как и летом. В дополнение к новым постояльцам, прибывшим на курорт со своими родственниками, вечерами здесь собиралось множество деловых людей, озабоченных дальнейшим развитием приморского городка.

Балы в «Старом Корабле» и «Касл Инн» не прекращались, как и многие другие развлечения, посещаемые состоятельной публикой, отныне решившей проводить время в Брайтоне круглый год.

Софи думала, что зимой у Рори будет больше свободного времени, но оказалось совсем наоборот. Хотя зачастившие штормы и сильные ветры, как правило, делали и это время пролив Па-де-Кале несудоходным, время от времени выдавались свободные деньки, когда контрабандисты с легкостью могли доставить на побережье свой товар. Рори отличился в разгроме банды, в течение долгого времени терроризировавшей население побережья к востоку от Брайтона. Закованные в цепи предводители этой шайки были повешены вместе со своими подручными. Однако Рори не верил, что это зрелище подействует на прочих контрабандистов устрашающе. Война с Францией увеличила потребность в нелегально ввозимых французских товарах, поскольку в официальном порядке достать их было уже совершенно невозможно. А их фантастически возросшая стоимость гарантировала, что подобные преступления будут и впредь совершаться столь же часто.

К большому удивлению Софи, Рори пригласил ее с Антуаном провести вместе с ним Рождество в доме своей сестры. Она очень обрадовалась этому приглашению, но была вынуждена ответить отказом.

– О, если б я только могла, Рори! Но ведь шеф-повар ни за что меня не отпустит в такое время. Я уж и так к Рождеству столько сливовых пудингов наготовила, что даже когда мою голову, чувствую, как пропахли ими волосы.

Он проводил ее до калитки, как это у них повелось после приглашения на чай, полученного от Клары, хотя приглашение это с тех пор не повторялось. Сегодня вечером Софи и Рори были в театре. Представленная там драма до глубины души потрясла девушку.

– Милый Рори… – проговорила она, тронутая его комплиментом.

Была темная ночь и с моря дул пробиравший до костей ветер.

– Но есть единственный способ, благодаря которому ты сможешь встретить Рождество вместе со мной.

– Какой же? – искренне удивилась она.

– Тебе надо уволиться из «Старого Корабля»

– Но ты же знаешь, что пока я не могу этого сделать.

– Сможешь, если мы будем помолвлены. В случае помолвки ты проживешь у моей матери и сестры Элен до самой нашей свадьбы. Ведь я очень люблю тебя, Софи. – Голос его дрогнул. – И хочу, чтобы ты стала моей женой.

Она внимательно вгляделась в его лицо. В последнее время они очень сблизились, и она глубоко и нежно его полюбила, поскольку он обладал всеми теми качествами, которыми она восхищалась в мужчинах. А поэтому ответ ее был искренен.

– Я очень люблю тебя, Рори, но я должна устроить свою жизнь, прежде чем подумаю выйти замуж за тебя или кого-нибудь другого.

Он страстно обнял ее в порыве чувств.

– Дело в Антуане? На этот счет можешь не беспокоиться. Я души не чаю в мальчике, и он станет мне сыном.

Она высвободилась из его объятий, отступив на шаг.

– Мне не хотелось бы делать тебе больно, Рори, но этому никогда не суждено случиться… Антуан и впрямь со временем может посчитать тебя своим настоящим отцом, и тогда он станет англичанином, но этого нельзя допустить. Я должна во что бы то ни стало сделать так, чтобы он оставался душой и сердцем французом, чтобы он никогда не забывал о том, что корни его не здесь, а по ту сторону пролива…

– Ты считаешь, что его мать поставила бы это превыше его счастья и благополучия?

– Нет, но здесь ему хорошо. У него есть Билли, Клара и я.

– Но у него по-прежнему нет отца. Когда ты собираешься сказать ему правду?

– Еще до того как Антуан пошел в школу, я сказала ему, что теперь родители его пребывают не в шато, а в раю. А он мне сразу ответил, что там они встретятся с дедушкой и будут счастливы вместе. Дети могут смириться со смертью своих родителей, но никогда не простят, если их бросили. До какой-то степени я заменила ему мать и намерена дарить ему свою любовь и заботу до тех пор, пока с Божьей помощью он не вернется домой взрослым мужчиной.

Рори не мог скрыть своего раздражения.

– Ты хочешь сказать, что я должен тебя ждать до тех пор, пока Антуан не достигнет совершеннолетия?

– Я, кажется, никого не просила меня ждать! – возмутилась Софи.

Рори очень трудно было вывести из себя, но сейчас он уже сдержаться не мог.

– Никто не просил?! Так, значит, я для тебя ничего не значу?

– Я этого не говорила! Ну как ты не поймешь, что я должна позаботиться о том, чтобы Антуан вернулся во Францию не только потому, что меня об этом просила графиня! Будущее моей Родины находится в руках этого мальчика и ему подобных! Не реставрировать прогнившую монархию, но взять все самое лучшее из прошлого и навсегда соединить с истинной справедливостью, свободой и демократией. Вернуть былую честь и славу моей ныне разоренной и залитой кровью Франции.

Дрожащей рукой она коснулась своих глаз, чтобы утереть внезапно хлынувшие слезы.

– Ничто не заставит меня забыть мой долг!

Ярость отступила от сердца Рори.

– Тогда позволь мне разделить его с тобой.

– О, Рори, – покачала головой Софи, – неужели ты так ничего и не понял?!

– Я внимательно вслушивался в каждое сказанное тобою слово, но доводы твои меня не убедили, хотя я понял, почему ты так заботишься о мальчике.

Она умоляюще посмотрела на него.

– Тогда будь добр, выкажи это понимание, и давай не будем больше к этому возвращаться.

Он помолчал, не желая ее огорчать, но она знала, что отношение к ней Рори останется неизменным, и он по-прежнему будет ее любить.

Софи не могла не представить себе, какой был бы ее ответ, случись Тому предложить ей руку и сердце. Наверняка она была бы очень удивлена, быть может, это было бы ей приятно, но более всего ее бы переполняла радость триумфа победительницы, хотя, вне всякого сомнения, она отвергла бы предложение этого богатого красавца.

Прежде чем Рори уехал к сестре, Софи обменялась с ним рождественскими подарками. Он преподнес ей прелестный веер, а она ему редкую книгу об Индии, написанную одним знаменитым путешественником. Подарок этот пришелся по сердцу капитану Моргану. Конечно же, во время Рождественских праздников Софи скучала по Рори, но в общем в компании Клары и мальчиков время она провела весело. Поскольку само Рождество в этот год не выпало на воскресенье, лавки были открыты, шла обычная торговля. По улицам ходили дети с вертелами и распевали рождественские песенки, церковные колокола звонили весь день. Софи в этот день работала и, только улучив свободную минутку, забежала помолиться в церковь Святого Николая. Лишь праздный народ мог стоять здесь всю праздничную службу целиком.

Рори вернулся в Брайтон через два дня после окончания рождественских праздников, но, получив приказ, срочно отбыл со своим отрядом в Дорсет, где в ожесточенном бою с контрабандистами погибли трое таможенников, а пятеро получили тяжелые ранения. Да, похоже, эти морские разбойники сейчас были в отчаянии. Британский флот, заблокировав французские порты, бросил вызов контрабандному промыслу, и теперь, несмотря на быстроходность своих шхун, злодеям не всегда удавалось уйти от погони. Вынужденные менять тактику, контрабандисты стали пользоваться утлыми лодчонками, которые не сразу можно было заметить на морском просторе. Соответственно возрастали и цены на благополучно доставленный до английского берега товар.

Рори ожидал очередного повышения по службе, поскольку его отряду уже удалось арестовать целый ряд предводителей орудующих в округе банд. Однако брумфилдская группировка вновь ушла, судя по всему, сменив контролируемый ею прежде район. Тем не менее, Рори не терял надежды разделаться с этими преступниками.

– По крайней мере, встретим Новый год вместе, – сказал как-то он Софи.

Увы, этому не суждено было случиться. Перед тем как отбыть в Дорсет, Рори пригласил Софи провести с ним вечер. Софи не надеялась, что шеф-повар даст ей по такому случаю выходной, но, на удивление, тот, немного подумав, дал свое согласие.

– В канун Рождества вы и так потрудились на славу. Так что можете уходить сегодня с работы после трех часов.

В канун Нового года, одолжив у Генриетты очередное платье, Софи протанцевала весь вечер с Рори, и на сей раз не было никакого Тома Фоксхилла, чтобы помешать им хорошо провести время вместе. Уже исполнился один час 1794 года, когда Рори, посадив Софи на своего скакуна, доставил девушку к дому Клары. Когда они прощались у калитки, она прошептала.

– Береги себя. Не рискуй понапрасну в Дорсете.

Он несколько иронично посмотрел на нее.

– Что-то ты в последнее время стала обо мне беспокоиться?

– Как же мне не волноваться о тебе? Ты же самый добрый и милый человек, которого я когда-либо знала.

Не совсем такого ответа он от нее ожидал, но Софи всегда была искренна и никогда не говорила того, чего не чувствовала.

– Я буду писать тебе каждый день, – пообещал он.

– И я тоже. – Внезапно она уткнулась лицом в его плечо и чуть не плача сказала: – Ну когда же в моей жизни наступит конец расставаниям?

Он погладил Софи по волосам и приподнял пальцами подбородок.

– Ты давно должна была понять, что рано или поздно меня отсюда переведут.

– Я знаю об этом.

– Так чего же ты сейчас печалишься?

– Потому, что вновь тебя поджидают опасности. И я вновь не знаю, когда увижу тебя.

– Но я всегда буду к тебе возвращаться, – проговорил он исполненным нежности голосом, обнимая ее. – Только смерть меня с тобою разлучит.

Услышав такое, она невольно отпрянула, глаза ее расширились от страха.

– Не говори так!

– Софи, любовь моя! – Он поцеловал Софи с куда более глубокой страстью, чем прежде. Он подумал, что она любит его намного сильнее, чем стремится показать, и сердце его наполнилось надеждой.

Когда наконец он ускакал прочь, Софи долго стояла в прихожей, прислушиваясь к затихающему стуку копыт. Последующие несколько дней Софи пребывала в меланхолии, и у нее не было никакого настроения болтать с Полли, спешившей поделиться с ней любой свежей сплетней.

Мадемуазель Делькур нахмурилась, когда официантка толкнула ее своим остреньким локотком.

– Хочешь новость?

– Да отстань, Полли.

– Нет, это тебя точно заинтересует! Принц поругался с миссис Фиц!

– Не может быть, ты, наверное, что-то перепутала.

Софи, не выдержав, пошла прочь, но Полли не отставала от нее ни на шаг.

– Я своими ушами слышала этот разговор за двумя совершенно разными столиками. Даже вот люди говорят, что последнее время принц проводит время в компании леди Джерси, а о жене своей совсем забыл!

– Не верю! – возмущенно воскликнула Софи.

Полли хмыкнула.

– Ну, это твое дело, хочешь верь, хочешь нет. А правду мы узнаем лишь тогда, когда увидим в компании какой из этих двух дам появится принц здесь летом.

В феврале и марте принц совершил два кратких визита в Брайтон, чтобы проследить, как ведутся работы по реконструкции его летней резиденции. Каждый раз он приезжал один, но тем не менее по поводу его личной жизни продолжали распространяться все те же слухи.

Время от времени Клара принимала у себя своего таинственного любовника. Софи давно уже хотела ей сказать, что им нет нужды скрываться, поскольку она и так слышит, когда он приходит за полночь. Но ей просто не хотелось ставить в неудобное положение Клару, считавшую, что никто не знает о ее тайне.